Современная история аграрных преобразований начала XX в. в отечественной историографии

К современной историографической традиции, довольно условно, следует отнести период, начиная с 1993 года: именно с этого времени начинается активная и поляризационная дискуссия по поводу целей, задач, проведению и реализации реформы, а также ее итогах в начале ХХ в. Мнения профессиональных исследователей расходятся диаметрально по всем вышеозначенным аспектам. Различные точки зрения в историографии обусловлены неоднозначностью оценки социально-экономического и политического развития дореволюционной России.

На наш взгляд, взвешенной и в этом отношении ценной, представляется точка зрения известного историка-аграрника П. Н. Зырянова, обратившего внимание на то, что столыпинские преобразования безнадежно запоздали[17]. Рассматривая процессы реформирования в длительном временном континууме, он обращал внимание на низкую эффективность процесса реформирования: «Столыпин говорил, что для преобразования России нужны, по крайней мере, двадцать лет «покоя». Этого срока было бы явно недостаточно: за десять лет реформы из общины уходило, по самым щедрым расчетам, по 1 % крестьянских дворов в год. Общая численность крестьян-подворников выросла с 23 % в 1905 г. до 30–33 % в 1916 г. При всем возможном ускорении времени на реформу потребовалось бы намного больше. Да и «покой» был невозможен, ибо Россия не могла не участвовать в Первой мировой войне…»[18]. Являясь ведущей мировой, и тем более европейской державой, Российская империя просто не имела права не участвовать в мировой войне.

Особенности современного этапа развития России вновь стимулируют осмысление ряда этапов исторического развития страны. Достаточно симптоматична дискуссия[19]^{,[20],[21],[22]} инициированная правительственной «Российской газетой» в связи с изданием эссе А. И. Солженицына «Размышления под Февральской революцией»[23], вызывает, однако, сожаление, что обмен мнениями состоялся на страницах лишь нескольких общенациональных изданий.

Несколько меньше внимания в прессе уделено дате, связанной с именем выдающегося российского политика, предложившего реформистскую альтернативу развития позднеимперской России. 145-летию со дня рождения П. А. Столыпина была посвящена Всероссийская научная конференция, инициированная Правительством Пензенской области, Министерством культуры и областным краеведческим музеем. Оживленная дискуссия представителей различных генераций российских историков в очередной раз подтвердила неоднозначность мнений о роли П. А. Столыпина в политическом процессе, вместившем революционные катаклизмы и реформаторскую альтернативу.

В основе предложенных заметок – попытка составить представление о современных интерпретациях политики реформ П. А. Столыпина. В новейшей историографии следует выделить две волны интереса к личности реформатора. Одна из них связана с пробуждением внимания к так называемым «темным пятнам истории». Посмертная публикация работы А. Я. Авреха[24], биографических книг П. Н. Зырянова[25], И. В. Островского[26], В. В. Казарезова[27], многочисленных статей, среди которых, прежде всего, выделим работы В. С. Дякина[28], А. П. Корелина и К. Ф. Шацилло[29], П. С. Кабытова[30], стала отражением общественного и научного интереса к личности В. А. Столыпина и дилемме «реформа или революция». Особо отметим серию альманахов, изданных Саратовским культурным центром имени П. А. Столыпина[31]^,[32],[33]. Нельзя игнорировать эмоциональную окраску как публицистических изданий[34], так и ряда научных статей[35], для которых свойственны категоричность суждений и идеологическая предопределенность.

Масштабная издательская деятельность, отраженная в публикациях массива документов, посвященных различным аспектам государственной деятельности П. А. Столыпина, обстоятельствам его жизненного пути, а также законотворчеству Государственной думы[36]^{,[37],[38],[39],[40]}, позволила в концентрированном виде представить источниковый потенциал, значимость которого для осмысления реформаторской альтернативы России действительно бесспорна.

Цикл статей В. В. Шелохаева, опубликованный в последние годы, фокусирует внимание на базовых ценностях столыпинской программы модернизации, взаимодействии законодательной и исполнительной ветвей власти[41],[42]. Выводы В. В. Шелохаева основаны на системномизучении всего комплекса документов, связанных с именем реформатора.Речь идет о том, что консервативно-либеральный тип модернизации, по мнению автора, представлял оптимальный вариант преобразований, проводясвоеобразную линию между правоконсервативной моделью переустройствастраны и леворадикальными вариантами, способными стимулировать национальную катастрофу. В. В. Шелохаев принципиален в оценке эмоциональныхи политизированных обвинений современных публицистов, для которых характерно навешивание ярлыков на личность П. А. Столыпина («отец русской революции», «первый русский фашист»). Весьма уместно замечание[43] о некорректности претензий, выдвигаемых главе правительства, в связи с ошибкамиполитических деятелей после 1911г.

Вместе с тем автор весьма объективно проанализировал социально-политическую среду реформирования, трудности, просчеты в реализациивнутренней политики. Речь шла об асинхронности в ходе разработки законопроектов, финансировании мероприятий в социальной сфере по остаточномупринципу, недостаточном учете остроты противоречий между политическими элитами, специфике взаимоотношений с фракциями политических партий, представленных в Государственной думе. Наконец, П. А. Столыпин какполитик не в должной мере учитывал необходимость вовлечения в процесспреобразований широких общественных кругов, что, в частности, требовалоособой роли печати[44]. Резюмируя, В. В. Шелохаев выделяет базовые компоненты национальной идеологии: законность и правовой порядок, раскрепощение личности, единое и неделимое государство, сильная исполнительнаявласть, частная собственность и свободный труд, патриотизм и внешнеполитический авторитет великой державы[45].

Речь идет о незавершенности процесса формирования новых общественных отношений, основанных на симбиозе западных законодательных институтов и российских правовых традиций, на что обращено вниманиеН. А. Федоровой[46]. Ею весьма аргументированно показаны подлинные намерения П. А. Столыпина в отношении крестьянской общины, которую глава правительства стремился превратить в исключительно хозяйственный союз лиц с ликвидацией явно обременявших ее фискальных функций иутверждением общей собственности, что, в свою очередь, позволяло сохранить стройность правовой конструкции коллективной собственности[47].

В полемичной статье В. В. Кабакова справедливо обращено внимание на то, что давать оценку аграрной реформе следует с учетом того обстоятельства, что «судить о событиях 1906–1917 гг. необходимо как о незавершенном процессе, прерванном войной».Автор констатирует, что после октября 1917 г. продолжились крестьянские переселения и выход на хутора и отруба. В. В. Кабанов подчеркивает, что реформа П. А. Столыпина не могла дать моментальный эффект, а сама эффективность может быть рассмотрена в разумном и комплексном проведении преобразований в сочетании с решением проблемы собственности и форм хозяйственного освоения земли[48].

Традиционная оценка реформ П. А. Столыпина представлена в новейшей статье А. П. Корелина[49]. Автор указывает на дискуссионные аспекты в осмыслении ресурсов самодержавия и их эффективности рубежа XIX–XX вв. По его мнению, «катастрофическое запаздывание» с реформами сыграло роковую роль в отечественной истории. С этой точкой зрения нельзя не согласиться. Тем не менее, проблема эффективности государственного управления позднеимперской России и ее политических рисков, на наш взгляд, не исчерпана и может быть полем для новых научных дискуссий1.

Историографический экскурс был бы неполон без обращения внимания к биографическим изданиям, посвященным личности П. А. Столыпина. Книга С. Ю. Рыбаса, изданная в серии «Жизнь замечательных людей», представляет собой, строго говоря, не историческое исследование, а документально- исторический роман с особенностями этого жанра и достаточно яркой эмоциональностью (достаточно отметить прогноз автора, утверждающего, что «если бы Столыпин довел свое дело до конца, не было бы ни Сталина, ни Ленина. Возможно, не было бы ни Первой, ни Второй мировой войны»[50]).

Обстоятельствам гибели П. А. Столыпина посвящено второе издание книги С. А. Степанова. Документальное исследование выполнено на основе изучения значительного количества источников с привлечением публицистических работ и монографий. Автор рассматривает жизненный путь П. А. Столыпина на фоне событий политической истории. Изучая версии убийства главы правительства, С. А. Степанов обращается к выяснению феномена политической полиции, задается вопросами о подлинной роли убийцы – Д. Богрова, существования заговора крайне правых, значения политической провокации в практике Департамента полиции. Автор приходит к выводу о том, что убийца П. А. Столыпина смог обмануть охрану, возглавлявшуюся лицами, сделавшими карьеру благодаря придворным связям и протекции. Таким образом, политик-реформатор стал жертвой «заговора посредственности и некомпетентности, обессиливших монархию»[51].

Замысел книги А. П. Бородина заключается в том, чтобы взглянуть на П. А. Столыпина глазами современников, что позволяет преодолеть искажения в восприятии облика государственного деятеля несколькими поколениями наших соотечественников. Автор по-новому расставляет оценки карьеры П. А. Столыпина, обращая внимание на некоторую категоричность вывода о близком уходе его с поста главы правительства весной 1911 г., т. к. «вопрос о направлении правительственного курса окончательно решен не был»[52]. Не столь однозначными, по мнению А. П. Бородина, являются и оценки национальной политики (приведение местного законодательства в соответствие с общеимперскими), отношения к дворянскому землевладению (стремление добиться добровольной продажи частью помещиков своих имений)[53].

Новейшая монография П. С. Кабытова отличается тем, что впервые рассмотрены особенности личности П. А. Столыпина с учетом факторов повседневной жизни, взаимоотношений с семьей и сослуживцами. На основе мобилизованного материала региональных архивов предпринята весьма удачная попытка изучения стиля деятельности саратовского губернатора, а также практики хозяйствования[54].

Таким образом, сохраняющиеся различия в оценках реформ и личности П. А. Столыпина отражают особенности современной историографической ситуации.Различна трактовка проблемы степени эффективности государственного аппарата позднеимперской России, специфики взаимоотношений внутри политической элиты. Отмечу, что отказ от мифов и стереотипов предыдущих десятилетий происходит на фоне появления новых наслоений в массовом сознании, чему способствуют некоторые средства массовой информации. Нельзя не упомянуть о сериале «Столыпин: невыученные уроки», который пока что не нашел отклика у профессиональных историков. Представляется, что обилие «гламурных» сериалов на исторические темы не может быть вне внимания ученых, часто лишь сетующих на упрощенность подходов и несуразность воплощения на экране исторических персонажей. Впрочем, этот сюжет – тема специального изучения.

Интерес к судьбе реформаторской альтернативы начала XX в. был вполне закономерен для читающей России, находившейся в поисках новой модели общественного развития на фоне крушения СССР и болезненного, мучительного перехода к рыночной экономике. Определенная стабилизация на новом историческом этапе новейшей истории вновь обусловила постановку проблемы формирования общенациональной идеологии. Интеллектуальный поиск продолжается в различных направлениях. Один из его векторов – деятельность Фонда изучения наследия П. А. Столыпина (Президент – статс-секретарь – заместитель министра культуры и массовых коммуникаций П. А. Пожигайло; Председатель Ученого совета, академик РАЕН, Лауреат Государственной премии РФ в области науки и техники В. В. Шелохаев; Ученый секретарь – кандидат исторических наук К. И. Могилевский).

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: