Новогодний Карнавал

Педагогический прием

Вышка

Детский сад

Всадник без головы

Свали-ка дядя

Про медицину, про искусство, про ремонт…

Терапевт

Уплочено

Хобби

ЗОЖ

Зубы

Спасибо, доктор!

Нота

Без вины виноватые

Партнер

Не сердись, Порокин!

Почти про кота

Влажная уборка

Дачник-удачник

На дне

Рекламист

Снежок

Мудрец

По-английски

Гении

Крысы

Скромница

Лопух

Кис-кис

Все будет хорошо!

Почти про кота

ТЕР-МУРРР-МЕТР

(данные наблюдений)

Кот:

лежит, разморенный, на травке +30 град.

сидит на травке +20 град.

прыгает по травке +10 град.

гоняется за листьями +5 град. (осень)

гоняется за кошкой 0 град. (весна)

гоняется за снежинками -5 град. (зима)

лежит на капоте автомобиля -10 град.

сидит, насупившись, на люке -20 град.

стоит, дрожа, у дверей

Вашей парадной - 30 град. (Впустите, он Вас не съест!)

Метеоролог-любитель (кошек) С. Саваренский

О любви

ЦИНИКИ

Снова два кота орут друг на друга на помойке.

А неподалеку - кошка.

Отбежала от баков, испуганно оглядываясь, прервав

обед при первых звуках ссоры.

Уселась.

Ждет исхода поединка.

- Из-за нее ссорятся. – молодая женщина, вышедшая с

вальяжным мужчиной из подъезда, кивает на кошку.

- Не. Из-за потоков.

- Каких?

- Финансовых. Э-э-эээ…пищевых.

- И из-за кошки тоже.

- Нет. – не соглашается вальяжный.

И открывает перед дамой дверцу Мерседеса:

- Женщина к финансовым потокам… Э-э-ээ…Кошка - к

бакам с пищей… Сами собой потом приложатся.

ТЕЗКА

Извинившись перед покупателем, которому он помогал выбирать

во дворе доски, продавец Серега поспешил к избушке – офису

стройбазы, на которой служил продавцом: открыть дверь коту.

Огромному. Сытому.

Серому.

И косоглазому.

(тот уже минуту нетерпеливо шевелил хвостом).

Коту - с удивительной судьбой…

Год полтора назад к стройбазе, расположенной у шоссе, подкатил

джип.

Но из машины не вышел самоуверенный хозяин загородного

дома, решивший прикупить досок.

Рука шофера, не выключившего мотор, выкинула серого котенка.

И машина умчалась.

Понятно: топить пожалел…

Котенок был жалок, сер. И косоглаз.

Отчего еще более жалок.

И сердце хозяйки магазина, вышедшей было навстречу богатому

покупателю, дрогнуло.

Теперь ее откормленный любимец целыми днями слоняется

по базе – ест, бьет сородичей…

Прет фаворит всегда прямо на человека, не сворачивая.

(так что человек уступает)

Взгляд косоглазого хама при этом выражает брезгливость.

Чем-то кот продавцу близок:

Кот Серый - и продавца все зовут Серый.

Кота подкинули - и продавца, в прошлом неудачливого

коммерсанта, в свое время кинули.

Кот презирает людей - Серега тоже.

Кот был одинок - и Сергей тоже одинок. Пока…

Ведь хозяйка – незамужняя.

А стройбаза - бизнес, в обшем-то, мужской…

Продавец открывает коту дверь.

(краем глаза отметив в окне одобрительный взгляд хозяйки,

оценившей доброту подчиненного)

И подмигивает тезке:

- Как думаешь, может, она и меня скоро п о д б е р е т?

ШШ-Ш-Ш-Ш…

Жигуль – маленький: капот быстро остывает.

В Форд – уже садится хозяин.

И они запрыгивают на теплый капот недавно подъехавшей

красной Мазды.

Укладываются.

Черный кот и рыжая кошка.

У них все, как у людей: меняют автомобили, мечтая о большом

(с долго не остывающим капотом).

Сходятся.

И расходятся…

За ужином, на помойке, он к ней полез…

Она зашипела.

И теперь они ночуют порознь.

Она - опять на Мазде.

(хозяйка куда-то ненадолго съездила – машина снова теплая).

Он - на Мерседесе, на котором вечером прикатил незнакомый

мужчина с букетом цветов.

Впрочем, мужчина скоро возвращается.

И уезжает, злобно хлопнув дверью.

Он тоже - прямо за ужином – к кому-то п о л е з…

И на него - тоже зашипели…

АВЕСКА

Сергей Сергеевич опрокинул в себя пятую стопочку.

И начал:

- Ухаживал я при социализме за аспиранткой-филологичкой,

австрийской подданной Бибиан Заммер.

Холеной брюнеткой.

Познакомились в Публичке.

Я - физику изучал, она – фольклор, обычаи.

Услышит: «утюжить Невский» - запишет.

Услышит, как я круглую баню циклотроном назвал - тоже зачем-то

запишет.

Дотошная.

Правда, сетку для продуктов – авоську – называла а в ё с к о й…

Забавно было. Идем с ней по улице - вдруг начинает хохотать:

в витрине гастронома – яблоки, апельсины (если завезли)

И в центре - ф о т о г р а ф и я ананаса.

Или – повел ее в Филармонию. На Штрауса.

Польки, галопы…Публика прихлопывает.

А Биби - глаза платочком вытирает.

- Что, - спрашиваю, - с Вами?

Она:

- Я сейчас в чужой, холодной стране услышала музыку

соотечественника и впервые поняла, что такое Родина.

Я - обалдел: Австрия – Родина?

Это ж у нас только - Родина…

Неделю ухаживал. Думаю: пора. (у нашей бы на второй день

остался.)

Довел фольклористку до иностранной общаги и говорю:

- Бибиан, у нас, русских - обычай: целовать девушку на вторую

неделю знакомства.

- О, понимаю. Но только, как брат - сестру.

- Конечно! - и обхватил ее, но…

В общагу она меня не пустила.

И хорошо!

Потому что после этого исчезла. А через месяц филологи в

Публичке шепнули мне, что Авеску выслали: книжки запрещенные

хранила. (те, что нынче покупай – не хочу)

Кто-то стукнул. И, аккурат в тот вечер, когда я к ней напрашивался,

явился в ее комнату водопроводчик.

Трезвый, в новеньком комбинезоне.

Батарею проверить.

И прямиком к тумбочке с книгами - которую тут же, как бы

нечаянно, повалил. Стал книги на место ставить, разглядывая…

Потом кашлянул.

И в комнату шагнул еще один водопроводчик.

С понятыми.

Представляете, я бы там был?

Оказался бы у органов на заметке: жизнь пошла бы наперекосяк.

Сергей Сергеевич замолчал.

Посмотрел на гостей.

На жену – привыкшую к бестактным россказням мужа.

На окно, за которым шел мокрый снег.

Посмотрел на брошенную в углу нейлоновую сумку с надписью

«Аvoska», купленную им зачем-то у метро…

Налил себе шестую стопочку.

И подытожил:

- Впрочем, она у меня и так: давно наперекосяк.

ДИНАМА

Они сидели друг напротив друга - иногда, привстав,

он подавался к ней.

Она шипела…

А когда я возвращался из магазина – она п о ш л а,

оглядываясь: не отстал ли кавалер.

Ее переполняло чувство всесилия: хотелось чего-то такого…

Недалеко, на дереве, сидели вороны.

И она – переполненная энергией - полезла их ловить.

Вороны, к которым кошка карабкалась по толстой ветке,

перелетали на соседнюю.

Она лезла на соседнюю.

А кот смотрел: на нее, на ворон, по сторонам…

А потом ушел. (через день я его встретил с другой)

Пошел домой и я.

У подъезда столкнулся с соседкой – холодно-улыбчивой,

уверенной в своем женском всевластии.

В которую я… о которой до сих пор я…

Далеко мне до кота!

КАЧЕЛИ

На улице - скрип тормозов…

И в магазин ВСЕ ДЛЯ ДАЧИ входит стриженый под полубокс

шестидесятилетний мужчина.

- Мне качели. – говорит он с порога.

- Пять тысяч с доставкой. Адрес? Кого спросить?

Хотя бы имя отчество. – поправляется продавщица (хозяева

загородных домов не любят называть фамилии)

- Пишите: Сергей Петрович. Или нет: Анжела Геннадьевна.

Покупатель в белых штанах. В белой рубашке. Волосы тоже

белые. Седые.

А бес - в ребро…

- Беседка нужна?

- Есть.

- Гамак?

- Есть. Бассейн, беговая дорожка есть – н а м е с т е е й

б е г а т ь нравится! – в голосе покупателя надрыв. - А теперь –

качели приспичило!

Качели - маняще неподвижны…

Покупатель садится - и неуверенно болтает ногами.

- Я помогу. - взявшись белой рукой без обручального кольца

за цепь, милая сорокалетняя женщина начинает бережно качать

сильного, обеспеченного – но, в сущности, такого одинокого

мужчину…

Тот розовеет.

И усмехается: э т о г о он от Анжелы не дождется!

И ведь не молоденькая.

И ведь не жена…

- А теперь - я Вас! – помолодевший покупатель бодро спрыгивает

с лавочки. - Ээээээ…

- Анна Петровна.

- Теперь я Вас, Анна Петровна.

- Зачем?

- Посмотреть.

- Ну, разве только посмотреть…

Взявшись за цепь сильной, без обручального кольца рукой,

владелец гамака начинает неумело раскачивать скромную

симпатичную женщину (помогая, она то вытягивает ножки в белых

носочках, то скромно поджимает.)

- Мягче… - мурлычет она как бы про себя. – Мягче…

И начинает тихонько напевать.

…………………….

- Так на кого писать?

- Что? - трясет головой покупатель, стряхивая наваждение.

- Кто будет качаться? – поднимает на мужчину большие

глаза Анна Петровна.

Пауза.

Перед мысленным взором Сергея Петровича пролетает шумная

картина выселения Анжелы Геннадьевны.

- Кто будет качаться - на того и писать. Пишите: «Анна Петровна».

Прощай, Анжелка! Добегалась…

ВИД ИЗ ОКНА

К автомобилю, на капоте которого отдыхают кот и кошка,

подходит сосед с женой и грудным ребенком.

Кошка спрыгивает, а кот упирается взглядом в автовладельца –

который, боясь разбудить ребенка, не сигналит, а, с неприязнью

глядя на кота, садится за руль: в прошлый раз он провез его на

капоте метров семь - провожаемый смехом глазеющего из окна

соседа…

Машина - дорогая, у соседа - свой бизнес…

Несолидно!

За дело берется жена: начинает у г о в а р и в а т ь кота.

(трогать посетителя помойки она тоже не хочет)

Кот слушает, задумчиво опустив крепкую голову. (на него

с асфальта восхищенно любовница.)

Наконец, медузой - нехотя - соскальзывает на асфальт.

Когда с ним по-хорошему – он тоже по-хорошему.

КАША

- По окончании института дернули мы с другом позагорать

в Евпаторию. – начал Сергей Сергеевич. - И вот лежу я на пляже,

нищий советский инженер. Есть хочу!

Подходит друг:

- В столовой сидят три хохлушки. Увидели, как я перловку

жадно поедаю – расхохотались.

Будут наши.

Пошли. Взяли по тарелке пшенной каши…

- Простите, - говорю я хохлушкам. - можно к Вам подсесть?

А то все занято.

И кивнул на пустую в это время столовую.

- Ха-ха-ха! Можно.

Сели.

- Считаю нужным представиться: Сергей Сергеевич, доцент

кафедры марксизма-ленинизма. А это мой друг – известный

ретроград-экономист.

- Тоже доцент?

- Но пишет докторскую: «Коммунизм - это электрификация плюс.»

- Ха-ха-ха!

Вечером пошел с одной из дам гулять.

Думаю:

- Я робкий - надо решаться: считаю до десяти - и обнимаю.

Исполнил.

Потом думаю:

- Я робкий - а поведу–ка я ее прямо к дому.

Привел. Попросил подождать на улице...

- Женя, – говорю другу (он в нашей каморке лежал читал:

что-то у него с другой хохлушкой не срослось). – подыши воздухом

часика два.

- Да пошел ты.

- Же-ня-я!

В общем, помню: жаркая - во всех смыслах - ночь.

Стрекотание цикад.

И свист друга под окном: скучно ему.

И завидно.

А потом все было, как у людей.

Водил я Валентину на танцплощадку за 20 копеек.

Сыпал из горсти песок на ее загорелое тело - лежа рядом

и что-то ей на ухо нашептывая.

И, конечно, трюки пловца: плавание с завязанными сзади

руками и попытка свозить любимую на себе до буйков и обратно.

(сил хватило только туда: пшенкой одной питался!)

А через неделю – ее проводы.

В далекий Днепропетровск.

Позвали ее подружек, сидим - слегка поддаем.

Друга позвали…

- Пора на поезд. – говорит одна подружка.

Валя посмотрела на часы:

- Ой! Кажется, опоздала.

Другая прищурилась:

- А мы на трамвае.

…Сошли с трамвая у вокзала – а наш вагон в другом конце.

Валя:

- Опоздала.

- Нет, еще пять минут.

Сергей Сергеевич покрутил седой головой:

- Никогда не видел, чтобы молодая женщина четыреста метров

так долго шла: то поставит небольшую сумку на землю

(большие я нес) и обмахивается: устала!

То запрыгает на месте:

- Камешек в босоножке.

К вагону мы подошли точь в точь.

Проводник:

- Через минуту отправление.

И тут поезд дернулся.

Валя:

- Все. Опоздали.

И мы пошли обратно: доедать, допивать.

Досыпать песок на тело.

И билет покупать на завтра, нет на после-после-послезавтра.

(Плюнула Валя на трудовую дисциплину)

Рассказчик вздохнул:

- Много раз я после этого на курорты ездил.

В Африку, на берег турецкий.

Разных дам встречал.

В Таиланде - на трансвестита нарвался!

Но счастье, – Сергей Сергеевич поднял палец, - счастье испытал

только в Евпатории.

Почему? Не знаю.

Может, дело в пшенной каше?

ЗОЛОТАЯ ОСЕНЬ

- Юлик, мы вчера договорились: из-под шаха рокировкой

не уходить. Это не по-правилам.

- Не по-правилам? - Юлик умильно глядит на любовницу.

Сидят они в избушке - офисе лесоторговой базы Юлия Петровича.

На столе – грибы, брусничная настойка, хлеб.

И шахматы.

Этим летом сорокалетняя математичка местной школы зашла

на базу - за какой-то «досточкой».

Да на ней и осталась - сраженная любезностью шестидесятилетнего

хозяина. Тоже разведенного.

Теперь она – «менеджер по доскам».

С окладом выше крыши….

- Юлик, я сделала тебе «шажок». Не отвлекайся!

На табуретке примостился полосатый кот.

На дворе базы, под тихо догорающим октябрьским солнцем,

разгружают бревна нелегальные мигранты.

За стеной бухгалтерша, негромко бормоча, колдует с черной

бухгалтерией…

В начале 90 –х прорабу местной стройки Петровичу «дешево

достался» лес-кругляк.

С тех пор у пожилого вора - своя лесоторговая база…

- Не по правилам… - усмехается вознесшийся в хозяева прораб.

И, подцепив клешней ладью и короля, решительно меняет их

местами:

- Где бы ты сейчас была, играй я по правилам …

МЕТЛА

.

Сидевший посреди серого плаца кот мерно поворачивал голову:

влево-вправо,

влево-вправо…

следя за шаркающей метлой…

- Вы свободны. – к уборщице подошла начальница колонии.

Та бросила орудие труда.

(К нему тут же подскочил кот и стал кокетливо лапать прутья –

изредка отскакивая.)

Уборщицу он полюбил:

за огрызки семги и балыка,

за большую теплую грудь, прижимая к которой кота,

скучала вечерами в своей двухкомнатной камере необычная

узница.

И, конечно, за метлу.

Загадочную.

Шуршащую…

- Можете уезжать. - тихо сказала начальница.

- Когда?

- Хоть сейчас.

(Была, была в начальнице профессиональная неприязнь к подельнице

проворовавшегося министра.)

- Прощайте.

- До свидания.

- Я освобождена по УДО!

- Но Вы же не перестанете воровать. – почти прошептала

начальница, бледнея от собственной дерзости: - Вам ничего

за это не было! Две недели отсидки - за украденных 200 миллионов!

Конечно, продолжите. Так что, может, еще встретимся.

За воротами колонии крякнул клаксон министерского

Роллс –Ройса…

- У меня к Вам просьба. - покраснела бывшая узница. - Первая

и единственная.

(начальница усмехнулась: просьба от узницы была действительно

первая - до этого она просто приказывала.)

- Позвольте мне взять его с собой. – министерша кивнула на кота.

- Понравился?

- Да.

- Животных освободившимся заключенным из колонии

выносить нельзя.

- Я буду по нему скучать.

- Вернетесь - наиграетесь.

- Что ж…Прощайте.

- До свидания.

Бывшая узница зашагала к огромному Роллс-Ройсу, из

которого улыбался, строил смешные рожи отставной министр.

(его сажать никто и не собирался)

Начальница посмотрела на воссоединившихся любовников.

На кота.

- Прости, Васька, что тебя кормилице твоей не отдала.

Но хоть в этом нужно соблюдать закон.

Кот молчал.

- Да вернется она. И хахаля ее когда-нибудь. посадят.

Кот молчал.

- Не веришь?

Кот зевнул.

И пошел прочь.

Начальница посмотрела на кота.

На брошенную метлу.

Пнула носком рассыпавшиеся прутья.

И покачала головой:

- Новая метла нужна. Ох, нужна!

………………………..

Из Роллс-Ройса раздавался смех.

УТРАЧЕННЫЕ ГРЕЗЫ

Споря о чем-то с женой, муж вывихнул ей палец.

Стал вправлять – и сломал.

Не то, чтобы он в душе был штурмбанфюрер – просто не умел

оказывать первую помощь.

Пошли в травмпункт.

…Вечером, загипсованная, жена стала распоряжаться:

- Выстирай, купи, прибери…

Но всему прекрасному приходит конец: через две недели

гипс сняли.

А через месяц, идя с пятью сумками в семи руках по гололеду,

жена упала и вывихнула руку.

На одном желании добравшись до дому, она легла в постель

и стала поджидать своего костолома.

Лежала и думала:

- Это как вырвать зуб: минута мучения –

десять тысяч лет счастья.

И строила планы культурного досуга на ближайший месяц.

Наконец пришел муж.

Наученный горьким опытом, лечить жену он отказался наотрез;

бережно поддерживая, отвел ее в травмпункт - уходя из

которого через час, она привычно забежала в магазин, чтобы

вечером не отвлекаться от стирки.

Так рыцарственный муж вернул жене необходимую ему

ее трудоспособность.

ФИНИШ ЯСНОГО СОКОЛА

(сказка)

Случай благоприятствует подготовленному уму…

Тридцатилетний житель города Н. по фамилии Сокол

вскружил голову дочери министра.

Было так.

Третий день Сокол жил в Москве - выбивал инвестиции

для местной фабрики. Слоняясь по этажам в ожидании какой-то

справки и заглядывая во все двери. он дошел до приемной

министра и сунулся в кабинет, когда двадцатилетняя дочь

министра Матильда, принесшая по обыкновению, обед отцу,

уже распустила узелок и разложила на столе ломоть хлеба,

головку лука, вареную картоху и соль в чистой тряпице.

Пришелец был чертовски красив. Матильда посмотрела

на него и уронила картофелину. Сокол бросился поднимать….

Министр, с набитым ртом и съехавшей набок салфеткой,

ничего не понимая, смотрел на молодых. В дверях, белый,

как мел, держался за косяк пресс-секретарь – молодой хлюст.

Сокол был не мальчик. Он знал. что беспорядочное буханье

денег «чего изволите?», равно как и нехватка их в нужный момент,

губительны для кавалера. Поэтому заняв, где можно денег, и

рассовав их по карманам, он начал каноническое ухаживание…

Ударится о землю Ясный Сокол - и он ленивый завсегдатай

ресторана.

Опять ударится - и он знаток театра, рассуждающий о тонкостях

игры артистов.

Весь набор отточенных приемов продемонстрировал перед

Матильдой Сокол – но решающую роль сыграла ласковая

победительность, с которой обращался с дочерью министра

самонадеянный провинциал…

Порядком наследив в восхищенной душе Матильды,

Сокол возвратился в Н.

Месяц пилила Матильда не желавшего знаться с простолюдином

отца, после чего тот сдался и отправился инкогнито на более

подробные смотрины..

Под видом странника министр пришел в Н и, выбрав место

напротив дома, где жил будущий зять, начал невнимательно

просить подаяние.

Бывший рабочий местной фабрики, а ныне рекетир по

прозвищу «Бычок», подойдя, с намерением обложить данью,

к очередному бродяге, узнал в нем министра, посетившего

однажды их цех.

И слух о полном, румяном, с повелительными жестами

нищем, пополз по городу.

Больше всех подавал директор фабрики, для которой выбивал

инвестиции Сокол. Ежедневно в девять утра двое ненатуральных

пьяниц укладывались в канаву около пришельца и грамотно и

четко излагали бизнес-план развития фабрики. Ровно в пять

алкаши вставали, спохватившись, минуту сквернословили и

уходили, оставив в пьяном угаре квартальные отчеты и диаграммы….

На третий день рабочие в новеньких телогрейках заасфальтировали

дорогу и разбили сад у стоянки пилигрима, а на четвертый -

сгоравший от нетерпения министр-лазутчик как бы невзначай

спросил у внимательно посмотревших на него умных старух

«не знают ли они такого Сокола?»

Вечером того же дня сопоставивший факты директор

местной фабрики бросил в лежавшее на земле английское кепи

мнимого нищего гривенник, завернутый в приказ о назначении

Сокола финансовым директором, после чего министр, отправив

в Москву телеграмму «На брак согласен. Парень – золото»,

покинул Н. навсегда.

Через полгода Матильда вышла замуж – за хлюста-секретаря,

ибо Сокол интересную работу, уважаемый чин и жизнь в цветущем

Энгороде предпочел столичной толкотне и сомнительной синекуре,

за которую надо смотреть в глаза тестю. Короче – в Москву не поехал.

И правильно.

Выскочек-секретарей, по словам одного эфиопа, скупавшего тайгу,

в Москве - «прудом прудит», а тут, смотрите – живое дело: подъем

отечественного производства.

Инвестиции, кредиты…

Рассказы про детей

НАЧАЛО

Семилетний Сережа попросил одноклассника Дему вернуть

ему волейбольный мяч…

- Так он же твой. – сощурился Дема. - Еще наиграешься.

- Отдай.

Пауза. И, рассеянно пнув чужую собственность в лужу, чем-то

задетый троечник задумался…

(Мяч он пинает неделю.)

Почему Сережа не даст заигравшемуся футболисту в морду?

Во-первых, боится.

Во-вторых, не созрел. Не понял еще, что только так и нужно.

Впрочем, коренастый Дема согласен вернуть Сергею его имущество…

- Только я его изрежу.

- Режь.

Дема озабоченно озирается:

- Надо кусок стекла.

Сережа поднимает с земли кусок стекла.

- Лучше гвоздь. – говорит вредитель через минуту.

Сергей идет искать гвоздь.

…Только бы скорей закончить.

И не иметь дела с Демой. С Д е м а м и.

Наивный! Все только начинается…

ГРЕШНИК

- Счастье и расплата… Как часто они сопутствуют одно

другому. – начал папа.

И открыл дверь в кухню.

На плите, в сковороде стоял кот и ел яичницу, приподнимая

то одну, то другую лапу.

- Огонь выключил пять минут назад. - пояснил папа. - Хотел,

чтобы яичница остыла. Зашел – а этот ест.

- Прогони. – предложила жена.

- Зачем? Не доедать же за ним!

- Как праведник в раю. – заметила умная дочка. – Глаза

от удовольствия лоснятся. - Или как грешник - в аду, в ожидании

возмездия.

(Кот сидел уже в пустой сковороде – поглядывая на домочадцев.)

- Он не ангел и не грешник. – вздохнул отец. - И это - не рай

и не ад.

- А что?

Хозяин дома шлепнул питомца по крепкому заду – тот пулей

вылетел из кухни:

- Это – жизнь.

НОВОГОДНИЙ КАРНАВАЛ

В первом классе меня нарядили зайчиком…

- Какой хорошенький. – трепали мне белые уши проходившие

старшеклассницы.

А я содрогался от стыда.

В третьем классе вырядился Мущкетером - но меня наградили,

обозвав «Котом в сапогах».

- Где Вы видите хвост? – хотел крикнуть я.

Но молча взял приз - хлопушку.

А в пятом классе, посмотрев три раза фильм «Крестоносцы», я

склеил из картона цилиндр с прорезью для глаз, накрылся

простыней – с наклеенным крестом…

- Первое место занял р ы ц а р ь. - – политкорректно объявила

пионервожатая. И громко переспросила:

- Где Рыцарь?

Напяленный на голову цилиндр мешал не только видеть,

но и слышать…

- Вот он. рыцарь. - крикнул второгодник Скуратов.

И, шлепнув меня сверху, проломил шлем – как восемьсот лет

назад его пра-пра-пра-пра-пра-дедушка на Чудском озере…

С тех пор я на костюмы времени не трачу.

Просто наряжаюсь хорошим человеком: белый верх, черный низ.

Добрый взгляд.

Раз в году можно.

ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ПРИЕМ

На черную лестницу школы не заходили учителя -

такой здесь стоял дым.

Но педсовет решил: покончить с курением - и послал учителя

химии, как привыкшего к парам и запахам.

Заткнул учитель нос, глаза и уши – как деревенская баба в

холодной речушке перед тремя визгливыми приседаниями –

и разбежался. Шальной пулей влетел он к подросткам, удивленно

вынувшим изо ртов чубуки.

Только и успел крикнуть, теряя сознание:

- Минсоцздрав предупрежда-а-ает!

И упал на руки учеников.

Долго стояли они, понурив озадаченные головы, над лежащим

на заплеванном полу проповедником, потом вздохнули и

семенящей стайкой отнесли его в учительскую, где положили

на кожаный диван.

Химик молчал и лишь слабо крутил у виска изъеденным

кислотою пальцем, выражая отношение к пагубной привычке…

- Скажи, Скуратов, - обратился он к исполину-второгоднику,

татуированной ладошкой отгонявшему от учителя бессмертных

зимних мух. – Как долго ты можешь не курить?

- Сорок шесть минут. – отвечал тот бодро. – Я дисциплинированный

ученик: сорок пять минут кладу на урок и минуту – чтоб от Вас

подальше спрятаться.

- Бросай курить – не то навек останешься хилым.

Ученики загоготали: это Скуратову говорили на всех уроках.

Он, бывало, кивает, кивает – потом выскочит на перемене, схватит

трех румяных отличников из числа некурящих и…

Дальше все зависит от его фантазии и настроения.

- Зря смеетесь. – заметила учительница биологии. – Вот ты,

Скуратов, сейчас поднимаешь трех человек и носишь минуту,

а не курил бы – носил пятерых и целый час.

- Помилуйте, Анна Сергевна, - отозвался второгодник. – Вас,

кажись, всю жизнь носил бы –не устал!

(Был он, Скуратов, красив: черные, как смоль, кудри, дерзкий

взгляд…)

Учительница покраснела.

- Айда, ребята, на лестницу! - как ни в чем не бывало, - гаркнул

богатырь. - Я сегодня угощаю.

Седая завуч посмотрела вслед второгоднику:

- Этого ничем не прошибешь. Главное, малыши, глядя на него,

пытаются курить. Говорят: «Хотим быть сильными, как дяденька

Скуратов».

- А по-моему, отучать от курения надо гипнозом. – сказал

учитель физкультуры. - Меня батька отучил. В четвертом классе.

- Как?

- А посмотрел пристально в глаза и тихо-тихо говорит:

«Если ты, сопляк, не бросишь курить – выпорю».

- Ну, и…

- Выпорол.

- И Вы?

- И я бросил.

- Но это непедагогично – заволновался химик.

- Зато надежно. –ответил физрук.

ВЫШКА

Служащие аттракциона пристегнули второклассника к болтающимся

в воздухе стропам:
Щелк! Щелк!

И теперь проверяют, как закрепили…

- Ааааа! – вырвавшись из рук, октябренок прыгает в бездну.

И повисает на тросе.

(Парашют - больше для красоты.)

Почему он не дождался конца проверки?

Во-первых, слышал щелчки.

А во-вторых - избежал унижения: проверив амуницию, парашютисту

дают пинка. Чтоб не медлил…

- А-ааа! – кричит мальчишка. От радости.

(На земле же думают, что от страха)

А он спускается: над головой – синее небо, внизу - ждет земля.

И непонимание…

ДЕТСКИЙ САД

Г р у п п у бабушка открыла в коммунальной квартире. –

- начал Сергей Сергеевич, - В комнате, где жила с

дочерьми после войны.

Комнате, правда, тридцатиметровой.

Объявлений она не давала - дочки были незамужние,

бабушка жила открытым домом…

И среди обеспеченной интеллигенции сразу нашлись желающие

отдать свое дитя на попечение пенсионерки, преподававшей

литературу еще гимназистам.

У управдома, косившегося на чужих детей в дворовом

сквере, бабушка взяла в группу сына бесплатно.

У п о л н о м о ч е н н о м у же по квартире - огромному,

пузатому, ежемесячно строчившему куда-то д о к л а д н у ю -

бабушка давала раз в месяц взятку.

Детей приводили утром в сквер – а после гуляния бабушка

выкладывала на огромную сковороду десять сегментиков:

котлетки, печенку, курочку…

(каждый приносил свое).

И накладывала еду на тарелки. Не всю.

(хотя всегда предлагала добавку)

Остатки со сковороды доедали пришедшие после учебы дочки.

Будущая медичка следила за здоровьем детей,

Будущая переводчица – учила языкам,

Будущая же авиаинженер, приезжая из КБ - где чертила

фюзеляж бомбардировщика - водила с детьми хороводы.

После обеда детей укладывали спать:

на кроватях,

на кожаном диване,

на сдвинутых и связанных веревками тяжелых дореволюционных

креслах.

Отношения с родителями у бабушки складывались, как сказали

бы сегодня, «эксклюзивные»…

Вот жена известного юриста отвела хозяйку группы в сторону:

- Можно я зайду за Борей попозже? У меня свидание с Л.

(ветреница, не удержавшись, называет фамилию знаменитого

певца)

- Можно.

Что касается дисциплины, избалованные дети становились

шелковыми - под строгим взглядом учительницы,

управлявшейся в двадцать первом году с бывшими беспризорниками.

…И никаких «концепций воспитания»!

…Никаких «развивающих программ»!

Слова мудреного родители не слышали от бабушки – хотя знала

она их предостаточно.

А теперь…

Сергей Сергеевич кивнул на объявление в газете:

ЧАСТНЫЙ ДЕТСКИЙ САД.

- Вместо «не ешь руками»у них - основы этикета.

Вместо физкультуры - детский фитнес.

Вместо танцев под пианино - ритмопластика.

Вместо изучения букв - «визуально-манипулятивная сенсорика

с развитием фономатического слуха и ознакомлением с

с различными сторонами я з ы к о з н а н и я»!

(Сергей Сергеевич по складам прочитал написанное)

- Игрушки у них - развивающие и дидактические.

Вместо чтения вслух книжек – сказкотерапия.

И даже копание в песочнице – это «экспериментирование с

песком»!

…Привозят родители своих отпрысков к хитрым теткам,

дурящих родителей учеными словами.

Вываливают кучу денег.

И впрямь: детский сад!

ВСАДНИК БЕЗ ГОЛОВЫ

- Тпрууу! – спешиваются первоклассники с палочек у гранитного

спуска и бросаются глядеть на ступеньки:

- Осталось шесть.

- Нет, всего пять.

- Ура! – конники убегают с Петровской набережной.

Лишь один продолжает угрюмо смотреть на неуклонно поднимающуюся

осеннюю воду…

Почему дети считают не скрывшиеся под водой ступени?

Во-первых, интересно.

Во-вторых …

Живущим у Невы можно не идти в школу, если вода покроет все.

А не покроет – не беда: в школе тоже хорошо.

Только не их угрюмому товарищу…

Мрачный, ленивый, вновь не нацарапавший в домашней тетради

крючки и палочки, вглядывается он в черные волны, прислушивается

к завыванию ветра.

Вся надежда на стихию…

БУНТ

- Когда мы, дети военных советников в Китае, играли в

войну, - начал Сергей Сергеевич, - звания распределялись

примерно так:

- «Я - капитан».

- «Я - майор…»

«А я. - сын старшего советника всегда выжидал, - В-в-ворошилов.»

(он немного заикался)

И, выполняя приказы шестилетнего маршала, мы носились,

стреляя, по коридорам гостиницы – иногда выбегая на задний

двор, где, отделенные невысоким забором от советской территории,

играли китайские дети.

Тоже в войну…

- Тах! – раздалось однажды, не разберешь, с чьей стороны.

- Тах-тах! – ответили с другой.

Тут тов. В-ворошилов поднимает с земли камень (гранату) и, швырнув,

попадает в голову китайскому мальчику.

После обеда нас повели извиняться….

Помню китайский двор 58-ого года.

Помню худого кота - с раскосыми, как мне показалось, глазами –

злобно глядевшего на делегацию с помойки…

- Беспокоиться не о чем. – объяснили нам местные. – Потерпевший

наказан, от камня стал только здоровей. (тогда у нас с Китаем другие

были отношения)

И мы пошли обратно: я, Петя, Коля…

Сам же тов. Ворошилов извиняться не ходил: сын генерала

после обеда всегда спал.

А, проснувшись, скушал ватрушку, запил молочком.

И, розовый, теплый, ясной улыбкой будущего московского

паркетного генерала, вышел к нам - игравшим в фантики

в комнате отдыха.

- Я – В-ворошилов. – напомнил он т.т. офицерам. И добавил:

- Налево - кру-угом!

Тут Коля говорит:

- Я тоже Ворошилов.

- И я, - говорю. - Ворошилов.

До сих пор у меня перед глазами эта сцена офицерского бунта:

у бильярда трое Ворошиловых власть делят,

(с портрета на стене на них глядит четвертый),

а в коридоре, пританцовывая, драит паркет жилистый

полотер Ю-ба-хе, (советники звали его И в а н И в а н о в и ч).

………………………………………

- И я - Ворошилов.

Как все оказалось просто!

Сергей Сергеевич поднял палец:

- Но игра-то - пропала!

БРАВО!

В спальню летнего лагеря вошла воспитательница:

- Все на улицу!

Никакого движения.

Развалившиеся на койках пятиклассники - кто читает, кто

грызет сушку…

(всех не накажешь, а угрозам написать осенью в школу не

верят даже самые пугливые.)

Повторяется это каждый день…

- Вон отсюда, сопляки!

Подростки лениво тянутся на улицу.

Лишь белобрысый пионер с самолюбивым лицом гордо застыл

у незастеленной койки:

- Фаина Ивановна, нас в школе некоторые учителя на «Вы»

называют. А Вы – «сопляки»!

- Та-ак… - воспитательница оглядывает гордеца – и в

лице ее появляется что-то веселое:

- Извините, Делекторский.– отчеканивает она поставленным

голосом учительницы русского языка. – В ы - сопляк.

И вообще: отсюда – вон!!

Браво, Фаина Ивановна!

МАРКИ

- Вот говорят: «Затянувшееся детство» - начал Сергей Сергеевич. - Да

дайте Вы мальчику альбом и десять марок для затравки – он через

месяц постареет!

…Дом Пионеров. Клуб Юного Филателиста.

За столами - дяди с альбомами: наставники-коллекционеры.

Вокруг – притихшие дети:

- Николай Петрович, эта марка - хорошая?

- Хорошая.

- А эта?

- И эта хорошая.

Николай Петрович плохих не принесет: дети расплачиваются

наличными.

А вот ему угодить трудно.

Сережа, сын профессора, с шутливой торжественностью

вручившего сыну на день рождения коллекцию, доставшуюся от дедушки,

занялся филателией.

Филателия - это обмен.

Чем марки Николая Петровича лучше марок профессора?

Во-первых, они красивее: на них – разноцветные африканские животные.

Во-вторых, крупнее. А главное, новее!

Ну что за марки у профессора?

Таких и стран-то теперь нет, мы про эти бывшие колонии и думать забыли!

То ли дело у Николая Петровича: новенькие, свежие, у всех ребят уже

такие есть.

Но добрый коллекционер любит детей: не выпуская Сережину марку из рук,

он предлагает за нее три любые марки, пиджак и часы.

Профессор не унижает сына мелочной опекой:

- Как дела, филателист?

- Хорошо, папа.

- Знаю, что хорошо!

Год ходит Сергей в Клуб…

Теперь подытожим.

Каков убыток профессору - он и сам не знает. Значит – никакой.

Николай Петрович купил четыре дачи.

Сергей лишился иллюзий.

Зато - узнал жизнь!

…………………………………….

Сергей Сергеевич поднял палец:

- Марки способствуют раннему созреванию.

БЫЛОЕ И ДУМЫ

Первоклассник в форменной курточке с грустной улыбкой смотрит

на гуляющих детсадовцев…

- Мальчик, тебе чего? - спрашивает воспитательница.

- Ничего. – первоклассник вздыхает.

И, кивнув на дверь детсада, тихо добавляет:

- Я ведь сюда тоже когда-то ходил.

Почему молчит воспитательница?

Во-первых: «к о г д а – т о».

Во-вторых…

Приведенный в садик год назад, этот романтик ревел так, что

родители забрали его через месяц.

Теперь - ностальгически вздыхает. Задумался о своем прошлом.…

А воспитательница - о его будущем.

ВСАДНИК БЕЗ ГОЛОВЫ

- Тпрууу! – спешиваются первоклассники с палочек у гранитного

спуска и бросаются глядеть на ступеньки:

- Осталось шесть.

- Нет, всего пять.

- Ура! – конники убегают с Петровской набережной.

Лишь один продолжает угрюмо смотреть на неуклонно поднимающуюся

осеннюю воду…

Почему дети считают не скрывшиеся под водой ступени?

Во-первых, интересно.

Во-вторых …

Живущим у Невы можно не идти в школу, если вода покроет все.

А не покроет – не беда: в школе тоже хорошо.

Только не их угрюмому товарищу…

Мрачный, ленивый, вновь не нацарапавший в домашней тетради

крючки и палочки, вглядывается он в черные волны, прислушивается

к завыванию ветра.

Вся надежда на стихию…

МОЯ ВТОРАЯ КНИЖКА

Социализм.

Сельская библиотека.

У стола – восьмилетний дачник Сережа…

- Ты повесть про пионера Петрова прочел?

- Прочел. – врет Сережа.

- Про что она? – строго смотрит на октябренка

библиотекарша. (читать книги по спущенному из министерства

списку она заставляет всех детей. Даже дачников.)

Пауза.

И Сережа начинает рассказывать содержание…

Раз в три дня он приезжает на велосипеде в библиотеку –

сдать книги:

одну - выбранную им,

вторую – которую заставила взять библиотекарша.

Почему Сергей вторую не прочел?

Во-первых, ему интересно читать только про летчиков.

Во-вторых - не любит, когда навязывают.

Но пересказывать содержание все равно придется!

Поэтому перед поездкой в библиотеку он просматривает

в книжке «про Петрова»:

первую страницу, последнюю, одну из середины…

И, додумав по дороге содержание, излагает его библиотекарше.

Та, довольная, прерывает:

- А чем все кончилось?

- Пионер выполнил поручение.

- Правильно. Можешь взять любую книгу. Одну.

И Сережа уезжает с двумя книгами.

Читать про летчиков-истребителей.

Три же странички из повести про революционера Рычкова,

выданной библиотекаршей, он пролистает перед посещением

библиотеки.

Перескажет, додумывая…

…………………….

Очень развивает навязанная книга!