ИКРА или ПРИВЕТ ОТ ТОВАРИЩА СУХОВА

- А в армии я ел красную икру ложками! – заявил Славка.

- Да, поди, не ври, - говорят ему, - знаем, чем там в армии кормят.

- Это как в «Белом солнце пустыни»? – спрашиваю, чтобы поддержать разговор.

- Там была чёрная икра. И её было немного…

- Это как это немного? – удивился я.

- Мы, солдаты, ели красную икру – вёдрами! – отвечает Славка.

- Заливаешь! – говорят ему.

- Дело было в конце 70-х. Служил я тогда на Камчатке. В танковом дивизионе. У нас на десяток русских было сорок «чурок».

Причём русскими считались и грузины, и армяне, и азербайджанцы, и даже евреи…

- А кто же тогда «чурки»? – спрашиваю.

- Азиаты. Я в них не разбираюсь. Может казахи, может таджики, может узбеки? Не знаю. Но мне они прикладом «калаша» передние зубы выбили, - сказал он и приоткрыл верхнюю губу, за которой чернела пустота.

Так мне «приоткрылась» причина небольшой Славкиной шепелявости.

- Как-то раз по весне отправили нас на учения. Танковый марш-бросок. Прибыли на место. Расположились. Разбили походные палатки. Расставили внутри, что немаловажно, двухъярусные кровати, разбили походную кухню. Кого-то сразу офицеры послали «на нерест». Реки весной на Камчатке кишат красной рыбой. Идёт она на нерест из океана. Вот офицеры и заставляли солдатиков «браконьерить». Рыбу не брали, только икру. А она там!.. Икринки размером с виноградины. Такой икры я ни до, ни после не видел. Не знаю даже породу той рыбы. Много вёдер икры заготовили. Пересыпали её солью прямо в вёдрах, вот и вся заготовка. Ночью в палатках светло было. Аж страшно становилось. Это от фосфора, что в икре. Вскоре пошли дожди. Они на Камчатке сильные и затяжные. Разлились реки, затопило всё вокруг. Пропали хлеб и мука. Были съедены все консервы. Закончились и другие припасы. Помощи не было. Когда вода в палатках дошла до второго яруса, офицеры приказали нам есть икру. Ложками. Чтобы не умереть с голоду. А она – солёная, противная. Ели без булки, без хлеба. Ты её туда, а она подлая – обратно. Так, давились больше. Многих рвало.

- А как же танки? – спрашиваю.

- Вот когда дожди прекратились, вода схлынула, тут уж за нас взялось солнце. Мой танк оказался в засохшей грязи по самую башню.

И закапывать не надо. Готовая долговременная огневая точка. Если бы на нас напали японцы, то мы были готовы повторить подвиг Калабанова.

- Как же вы выбрались?

- Просто. Сапёрными лопатками откопали, другим танком дёрнули, - улыбнулся Славка. – С тех пор не могу я на эту чёртову икру даже смотреть.

Тут пришла хозяйка отеля «Звезда». В смысле «однозвёздочного». И мы начали процедуру оформления. Надо было указать цель визита, на какой срок поселяемся. Обычная для тех лет процедура…

Здесь мы ненадолго прервёмся, оставим всех на своих местах и перенесёмся во времени и пространстве. Славка сыграл в моей жизни большую роль. Он оказал мне неоценимую помощь. Тогда в Сланцах. И много позже. Но неоценимую помощь оказал мне и друг детства Витька. «Помощь друга» - незабываемая песня. Витьки, похоже, уже нет. Больше года о нём ничего не известно.

Но его помощь спасла мне жизнь. Хотя сам он об этом и не догадывался…

ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА

Начался новый век. Полетели его годы. Наши годы. Раз под Новый год звонит Витька, а у самого язык не ворочается. Типа: «поговори со мною…» Так последнее время случалось всё чаще.

Пустота настигла его. Красные глаза Дьявола были где-то рядом. А может уже в нём самом? И Витька глядел на мир Его глазами?

Когда душа, словно море при приближении цунами, отступает надо ждать беды. Когда «духовной жаждою томим» влачишься по остаткам жизни, и пустота бездушия подходит близко – жди беды. «И пьяницы с глазами кроликов…» - страшное поэтическое предзнаменование, ибо, когда покажутся красные глаза - наступает Пустота. «Холодно, холодно, холодно. Пусто, пусто, пусто…»

Становилось зябко и мне. Чем я мог ему помочь? «Душеспасительными» беседами? Поздно, слишком поздно. Да он и не вспомнил бы, о чём говорили, уже наутро. Ответил на ходу уклончиво:

- Мне тут некогда, иду к тёще в гости, - не соврал я. Звонок действительно застал меня по дороге к тёще. Так проговорили час.

Почти замёрз, стоя у железной двери с кодовым замком. Выяснил, однако, что Витька «почти» собрался ко мне в гости. В гости он приезжал крайне редко. Не каждый год. Причём приедет, возможно, не один, а с «одной бабой». Маринкой зовут. Живёт в каком-то посёлке. То ли в Тайцах, то ли ещё где? Но собирается стать «его женщиной», «квартиранткой», типа Галки – Оксанки. У Витьки «двушка» в центре Питера после смерти матери осталась. В ней постоянно кроме хозяина кто-то жил. Какие-то друзья – собутыльники, квартиранты, торговцы с Сенного рынка. Ехать в гости к нему наобум было опасно. По его же словам «друзья» пропадали у него неделями. Так Сашка «бывший мент» принёс долг, шесть тысяч рублей, и пропал у Витьки на две недели. Обоих увезла «скорая», когда после употребления спиртосодержащих жидкостей, бытовой химии, начался острый гепатит. Пожелтели белки глаз. «Каждый Охотник Желает…» Желает. Дьявол приближался...

В конце января звоню Витьке:

- Ты где? Отчего не приехал на Новый год?

- «Ой, где был я вчера…» - всё та же песня. Говорил с трудом. Через трубку, сквозь провода меня пронзала безысходность. До костей пробирал холод Пустоты. И жалость к другу детства комом стояла в горле. Близкий человек потерялся. Он ещё был жив, но его уже не было. Так мёртвый зуб ноет, крошится, понимаешь, что он уже потерян, но ничего поделать не можешь. Впереди – удаление. Но когда? И кто тот «врач»? Выяснилось, что Витька всё же поехал куда-то. Взял «так, мелочь» тысячи две с собой. С ним ещё «мужик» был. У «мужика» с собой было… И денег «тысяч шестьдесят». Дальше не помнит почти ничего. Очнулся Витька в Выборге. Без копейки денег. Как выяснилось позже, «мужик» почему-то оказался в Кингисеппе. Кто этот «мужик» история умалчивает. Потом

«какой-то вытрезвитель». Где? Какой? В Питере? В Выборге? Выставили оттуда почти раздетого в обнимку с книгой «Похождения бравого солдата Швейка». Прикололись…

- Где взял книжку? – спрашиваю.

- Не помню. Стибрил где-то…

Кто-то нехорошо «подшутил» над Витькой. Кто? «Чёрные риэлторы»? В таком «режиме» Витька жил последние свои годы.

Из запоев выходил виртуозно. Он был Шекспиром, Моцартом по части выхода из запоев. «Был»? А может ещё?.. Надежда, говорят,

не умирает. И это не правда, что друзья покидают нас навечно. Они обязательно возвращаются. Хотя бы во снах…

Снится мне Витька вот уже с полгода. Всегда молодой и трезвый. Иногда мы разговариваем. Иногда нет.

- Ну, как ты там? Где пропадал? Зачем ты меня так напугал? Я вот в милицию три раза обращался. Говорю им, что друг потерялся.

Соседи по лестничной площадке сказали, что ушёл по весне из дома и не вернулся. А в милиции мне говорят: «Заявления о пропаже принимаем только от родственников». И так каждый раз. У участкового был. Он мне сказал, что по тебе у них ничего нет. Никакой информации. Записал только мой мобильник. Вот и всё.

- Ничего не надо. Видишь, я жив, здоров. Всё в порядке. Не волнуйся, - говорит мне Витька и куда-то уходит. Куда? Наверное, обратно. В детство…

В детстве мы с ним «тырили» что угодно. Даже ёлочные игрушки в универмаге «ДЛТ». Помню картонную красную звёздочку с серпом и молотом. Цена – 5 копеек. Она мне приглянулась. «Знаковый» выбор. Здесь важен был сам процесс. Знал бы я тогда, что пройдут годы и само наше государство откажется от своего исторического символа! Станет он дешевле «пятака в базарный день».

А как же мальчиш Кибальчиш? Тот, что в руке до конца сжимал красную звёздочку? Предал его Плохиш. Сдал «буржуинам». Посмеялся «Большой Приколист» над всеми нами. Сдал всю страну в «буржуинство» другой Гайдар, внук писателя. Как же он похож на своего прототипа из дедовской сказки!..

Да вот ещё эти гитарные грифы из «Юного техника». Были по всей стране магазины для людей, делающих что-то своими руками.

Там можно было недорого купить всякую всячину. Уценённые радиодетали и некондиционные телевизоры, магнитофоны, транзисторные приёмники. А ещё – фольгированный гетинакс, текстолит, фанеру, наборы для авиамоделирования и всевозможные конструкторы. Приезжали в них за покупками и дети и взрослые. В стране всеобщего дефицита и низких зарплат такие магазины были очень нужны. Да и в нынешнее время они бы пользовались спросом. Но их заменили различные барахолки и «вещевые рынки». Зачем стало что-то конструировать и изобретать, когда всё заполонил дешёвый китайский ширпотреб?

Операция «Гриф» проводилась под грифом «Совершенно секретно». Никто об этой «операции» не должен был знать. Ни друзья, ни учителя, ни родители. Цена гитарного грифа, некондиционного, в магазине «Юный техник» была 96 копеек. Грифы стояли в загородке на полке. Сам магазин находился в «новостройках» на улице Червонного Казачества. И ехать туда на автобусе, потом на троллейбусе было само по себе – приключение. Новые районы Ленинграда не отличались архитектурным разнообразием. Но было в них что-то притягательное. Свежий воздух, безграничные просторы, свобода!.. Особенно это ощущалось после школы. Где всё серо и уныло, начиная с самой школьной формы. Днём в новостройках не было ни души. Все же работали. Выходя из пустого троллейбуса,

хотелось петь и бежать бегом до самого магазина. Что мы с Витькой и делали. Бежали друг за другом и орали песни прямо на ходу.

Денег не было. Но было ощущение безграничной свободы и лёгкости. Впереди вся жизнь! «Там за горизонтом, там за горизонтом, там-там-тарам-там-тарам!..» - орали мы. Почему «там-тарам»? Стало ясно много позже…

В секретной операции «Гриф» мне отводилась роль «агента прикрытия». Магазин «Юный техник», в народе «Пионер», занимал весь первый этаж типовой «хрущёвской» пятиэтажки. Там было, где «разгуляться». Но не с нашими деньгами. Их зачастую не хватало даже на проезд. Потому ездили «зайцами». Мы с Витькой проходили в отдел самообслуживания с разговорчиками «для отвода глаз».

Изображали «юных техников». Вели наукообразную беседу.

- Что вы делали в кружке моделирования? – спрашивал я.

- Конструировали луноход, - отвечал Витька.

- На каких принципах он работает?

- «Перпетуум мобиле!» - вечный двигатель…

- Не может быть! – изображал я удивление.

- В журнале «Техника молодёжи» описано его устройство. Два чувака его уже собрали, - срывался на сленг Витька.

- Не бывает такого, это не научно.

- Приедем домой, покажу. Есть фотки в журнале. Он почти работает. Дело за малым.

- Так вот в этом малом и «зарыта собака».

Так мы проходили мимо кассы в отдел. Кассирша, наверное, думала: «какие хорошие мальчики, такие уж точно ничего не украдут».

Ага! Не ту-то было!

Всё дело в том, что Витька мастерил… электрогитару. Делал он это фанатично, годами. Гитар было много. Точнее, это была одна гитара, но она постоянно «совершенствовалась». То гриф кривой, то фанера недосушена... Форма деки менялась постоянно вслед за модой. Красилась гитара из баллончика «явовской» краской. Был такой мотоцикл «Ява». Красную краску Витька называл «Явовской». Очень «рок-н-рольно»… Грифов же было перепробовано, перепорчено с десяток. Мы выбирали самый «некривой» гриф. Причём, называлось ЭТО не тем, чем являлось на самом деле – банальной кражей. Это называлось словом – «взять». Пойдём, «возьмём» гриф. Шли, бежали, брали. Романтика! Прошли годы. Многое в нашей стране оказалось «разобрано». Просто так… Просто? Но тогда мы ничего подобного и предположить не могли. Мы были подростки. У нас было увлечение. Мы этим жили.

«Мы в город изумрудный идём дорогой трудной…» И не наша вина в том, что не было у нас денег. В том, что в кружках работа с подростками была зачастую чисто формальной. Не хватало деталей, не хватало оборудования, не хватало достойных педагогов,

умеющих заинтересовать подростков, увлечь их бесконечно. Но были и достойнейшие исключения… За кражу радиодеталей, например, могли исключить из кружка.Так мы с Витькой оказались на свалке. «Радиосвалке»... Но об этом позже.

«Взятый», «отборный» гриф, помещался Витькой в широкий рукав или под полу чёрной капроновой куртки. И далее с песенками и разговорчиками, «ля-ля-ля», мы, не глядя на кассиров-контролёров, выходили из отдела и из магазина «на свет Божий». Самое главное – было не выдать своего волнения. Выйдя из магазина, мы «играли в догонялки».

- Ты водишь! – кричал мне Витька и припускал в сторону остановки что есть мочи.

- Сейчас я тебя «запятнаю»! – кричал я и припускал следом. И не думал вовсе, что мы себя уже «запятнали»…

«Уши» его шапки развевались на бегу. Болтались, как у вислоухой собачки. За это я «из чистой симпатии»… прозвал его

Рагдаем. Рагдай – пёсик из нашего двора, беспородный «дворянин». Но он же – рыцарь из «Руслана и Людмилы». «Вот, где собака порылась»! «Рыцарь, потерявший наследство», Айвенго, Пушкин… «Ужель та самая Наина?..» По наитию мы стремились друг другу. Так было, так будет всегда. Гремят войны, шумят революции, звенят «перестройки», а люди хватаются друг за друга и держатся, держатся, держатся. Изо всех сил. До последнего… вздоха. Случается, что и тонут. Вместе и поодиночке. Кто-то кого-то топит сознательно. Так было, так будет…

Безобидное прозвище привязалось к Витьке навсегда. Но только «между нами». Его я всегда считал своим «лучшим другом».

Почти «старшим братом». Считаю так и по сей день. Не всегда, правда, Витька поступал «по-рыцарски». Но я не обращал на это большого внимания. «Ты же мне брат»…

«ПРИГОВОР ОКОНЧАТЕЛЕН?..»

- Жизнь – есть жизнь. Каждый выживает, как умеет, - так сказала мне моя жена, ведя сдавать в больницу для опытов.

Кто бы мог подумать, что она скрытый агент КГБ или уже ФСБ?..

- Света, я тебе верю и надеюсь только на тебя. Я тебя люблю, и буду делать всё, как ты скажешь.

- А иного выбора у тебя и нет, - сказала она, как отрезала.

- Мы с тобой почти полжизни вместе, двоих детей вырастили, - канючил я.

- Одевайся, собирай вещи. В доме тебе всё равно оставаться нельзя. Опасно. Уберут. «Он слишком много знал»…

- Где же можно?

- В больнице.

- Но ведь и там ВЫ достанете! Капля яда в стакан. Укол или таблетка «аспирина»… Это же ВАШИ методы.

- Нет, там НАМ будет не так просто убрать человека. Там много людей. Заодно пройдёшь полное обследование, подлечишься.

Выбора, похоже, у меня действительно не было. На соседних крышах засели снайперы. Соседи по лестничной площадке – переодетые агенты. Все следят за мной непрерывно. Соседи за стенкой всю ночь облучали специальными микроволнами, вызывали слуховые и даже зрительные галлюцинации. «Перекодировали» моё сознание. Создавали «сверхчеловека». Получат за это повышение по службе. Их опыт удался! Мозг теперь работает, как суперкомпьютер. На пределе возможностей. Я увидел и прошлое и будущее Земли. Правда, для этого пришлось три дня пить. Потом четыре ночи не спать. Вот на четвёртую-то ночь и наступило «просветление в мозгах». Везде даже в унитазе зазвучала музыка. Библию стал читать «по диагонали», сопоставляя, сравнивая четыре евангелия. Улавливая все нюансы. Новый Завет был прочтён быстро, как увлекательный детектив. Всё сразу стало ясно, «как Божий день»! Апокалипсис, о котором так долго и упорно говорили отцы церкви – свершился! Включите телевизор поскорее! Там войны, ураганы, наводнения, цунами, «горечь полыни» от взрывов на АЭС. Люди не видят и не слышат друг друга. Родственники стали врагами. Посмотрите почти любое ток-шоу! «Преданы будете и родителями, и братьями, и родственниками, и друзьями, и некоторых из вас умертвят; - Евангелие от Луки, глава 21, стих 16.

Всё так. Я – готов. Но закралась смутная надежда. 21 глава начинается словами: «Взглянув же, Он увидел богатых, клавших дары свои в сокровищницу; увидел так же и бедную вдову, положившую туда две лепты…»

«Бедная вдова»… Моя жена уже была вдовой. Её первый муж умер от болезни крови. Тоже сдала на опыты? Не может быть!

Он – первая «лепта», а я?.. Но кто согласится так просто остаться вдовой? Дважды. И ради чего? «Так надо»? «Семён Семёныч!..»

Не всё так просто. Здесь надо подумать. Пока я жив. Уже хорошо. Мысли бились в мозгу, как птицы в клетке.

- Ты мне только скажи от чего надо отказаться, от каких «лекарств».

- От самой первой рюмки, стопки.

- Ты не шутишь? «Грешно смеяться над больными людьми…» Я выпил уже не один «дачный бассейн». Ну, да, я посчитал, что за последние «рыночные» годы мной выпит уже не один бассейн. Какой бы коктейль там был! Но - больше пиво. Больше пива! «Губит людей не пиво!..» - я старался изобразить веселье, показать, что не унываю даже в такой ситуации. Надежда, ведь умирает только с нами…

Мысли бились уже о края черепушки. Но где же выход? Меня лихорадило от безысходности. «Всё рухнуло». «Всё то, чем сердце дышало, вдруг оказалось в прошлом». Хорошая песня. «Хороший мальчик»… Послушный. Всё правильно делает. Выпрыгнуть из окна? А что толку? На окнах решётки, первый этаж. Проломлю решётки, выпрыгну. Завалят снайперы. Или куда проще – заберут в милицию. «Там разберутся»… Спецслужбы все связаны - повязаны.

- Не придирайся к словам. Откуда я знаю, в чём тебе подадут «лекарство»? Может быть в стопке, может быть в пластмассовом стаканчике. «Лекарство» может быть в мензурке, пипетке, колбочке, реторте. Ты её «случайно» урони, опрокинь, разбей. Только не принимай вовнутрь. ОНИ ничего с тобой не сделают. Кругом же будут люди.

- А вторую «стопку» уже можно будет принять? – с надеждой спросил я.

- И вторую, и третью…

- Там яда не будет?

- Никакого.

- Ты уверена?

- На все сто. Во «второй» стопке яда не будет. Потому, что не будет «первой»… Они, эти «стопки» как-то связаны.

Понимаешь, я не разбираюсь в этой «химии».

- Мы с тобой никогда и ничего не боялись. Помнишь: «И вместе держаться, чтоб вниз не сорваться, а если сорваться – сорваться вдвоём…»?

- Помню.

Сам взгляд, глаза жены внушали надежду. Вспомнилась встреча Штирлица с женой в кафе «Элефант»...

Она, несомненно, любит меня. Но у нас часто чувство долга выше личного. «Сегодня не личное главное…» Я понимаю: «дело всей жизни», «государство в опасности»… Страна почти потонула в океане алкоголя. Нас погубили, как индейцев «огненной водой». Вначале завозили спирт «Рояль». А зачем везти эти миллионы литров, когда «сами понаделают»? Витька водку так и называл – «геноцид». Нас выводят как клопов, как тараканов. Загоняют в экономические резервации и травят, травят, травят. Зачем «Циклон Б»? Зачем «ФАУ-2»? К чёрту ядерное оружие! Чернобыль показал миру уже всё. Достаточно рвануть все заряды на своей территории и никому в мире «мало не покажется». Но Россия сидит у «буржуев», как кость в голе. Её народ, её культура, её религия, её идеология.

Уничтожить! Одна мысль. Но есть ещё и патриоты своей страны. Мы их пока не знаем. Они работают над тайным «оружием».

Не секрет, что войны нынче ведутся другими методами. «Горячие» и «холодные» мировые войны уже позади. Негры в Африке воюют дедовским оружием. Бегают с автоматами Калашникова. Простите, не негры, а африканцы…

Вот алкоголь – оружие, наркотики – оружие, информация – оружие. Даже музыку нынче взяли на вооружение. Что? Своего рода психотропное оружие. Колонки – облучатели. Но есть ещё и самое настоящее психотропное оружие. Его опробовали в Тбилиси.

Кода толпа осадила резиденцию Саакашвилли. Говорят, людей потом долго искали. 50 тысяч разбежалось по всей Грузии. Некоторых находили в горах, спустя многие месяцы. Так и меня «облучили» из соседней квартиры. Ей-ей! Клянусь всеми святыми.

Тягу к алкоголю, как рукой сняло. А ведь сам просил об этом. У Бога, у жены. Помогите! Тону! Ничего с собой поделать не могу.

Как ни стараюсь, всё равно срываюсь. Стало доходить до запоев. Это было «начало конца».

Звоню жене на работу. Что-то несу. Поговорить то охота. Так всегда. Выпьешь, а поговорить и не с кем. Звонишь даже в Америку.

Потом счета приходят. А куда звонил, зачем?..

- Опять?

- Опять.

- Ты же слово давал…

Вспомнил «Белое солнце пустыни».

- Вот ты мне хлеба не оставила. Ем кабачковую икру ложками. Без хлеба, развезло…

- Эх, ты!

- Помоги мне, пожалуйста. Мне самому не справиться.

- Помогу. Только больше не пей. Хорошо?

- Хорошо.

Но слово своё не сдержал. Добавил. Лишнего. Вот и понесло… «Лекарства» не действовали. Бессонница усугубилась.

Пора списывать «в брак». К тому же я ИХ «раскусил». Понимаю, что страна в опасности, что нужны жертвы, чтобы спасти её.

«С чего начинается Родина?..» «Щит и меч». Уважаю. Но. Алкоголь – «коварная штука». Это оружие Дьявола. Как его обуздать? «Бить врага его же оружием»? Выход. Но ОН – товарищ непьющий. А вот слуг своих, чертей запросто в собутыльники пришлёт. Последнее «изобретение» «алкогольной мафии» - дешёвая водка под названием «Белочка». На этикетке изображена забавная белка. Она улыбается нам. Издевается… Внизу надпись: «Я уже пришла!». Видал я эту белочку!.. Действительно. Кроме шуток.

- Как мне выйти из дома? – спрашиваю. – На крышах соседних домов – снайперы, это понятно. Какой-то мужик под окнами топчется. «Топтун». Эх, как всех их видно! Грязно работают. Тоже мне - «щит и меч». Всё у нас так. В машинах - «подснежниках» во дворе наверняка подслушивающая аппаратура. Удобно. Снегом всё занесено. Не видно. Заложил контейнер. Вынул контейнер.

Как будто мусор выносишь, а заодно проверяешь машину. Выстрел или «укол зонтиком. Знаю я ВАС! Грязно работаете!

- Нас могут услышать.

Думаю, а что если выйти погулять с собакой? И потихоньку, потихоньку… Двигаться в сторону Питера? Или в другую? Вот возьму и спрошу напрямую:

- Мне даже с собакой теперь не погулять. Завалят вместе с собакой! Как ты потом жить будешь?!

Нет не так. Слишком уж «в лоб» и как-то картинно.

- Мне с собакой можно выйти погулять? – спрашиваю с надеждой. – Напоследок…

- С собакой я погуляю сама. А ты давай собирайся. Возьми спортивные брюки, мыло, бритвенные принадлежности, мобильник…

«Мобильник» меня обнадёжил.

- А зарядное устройство к нему ещё сможет пригодиться? – спрашиваю с тайной надеждой. – А плеер можно? - развиваю тему.

- Никаких больше электронных устройств! – отрезала жена. «Никакая я вам не миленькая!..»

Нацепила Грея на поводок и ушла. Что будет, что будет? С испугом смотрю на дома, на крыши, во двор. Что с ней сделает контора, если она ослушается приказа? Как с такими «отступниками» поступают известно. Ни жены, ни собаки, не из одного окна не видно.

И в кухне смотрел, и в комнатах, и на лоджии. Приникал лицом к самому стеклу. Бесполезно. «На её месте должен был быть я…»

Струсил, не пошёл, подставил.

Но, чу. Щёлкнул замок. Забилось сердце, затеплилась надежда. На пороге живые и невредимые жена с Греем. Грей лизнул меня своим синим языком. Чау – чау, «солнечный пёс, лизнувший кусочек Солнца». Он и сам как «красно солнышко». Китайцы не зря их так назвали. «Чау-чау» по-китайски – «хороший – хороший».

- Хороший – хороший, - говорю ему, - мы с тобой прощаемся навсегда? – До свидания, Грей…

Снял обручальное кольцо и убрал его в тумбочку. Останется на память жене. Четверть века мы прожили. Всякое было.

Но такое? Кто бы мог подумать? На секунду представил: желтый блеск в кучке пела. И какой-нибудь пьяный сторож…

- «До свидания, Грей» - ты всё правильно сказал, - услышал я голос жены. На глаза навернулись слёзы.

«Чему бывать, того не миновать», и «двум смертям не бывать» - стучало в висках. Но если нас двое?.. Почему-то вспомнились кадры фильма о войне. Последние секунды доктора Геббельса и его жены. Отравленные дети. Но, ведь, «я ещё могу давать кровь…»

Хотя печень алкоголика уже никому не интересна. Не застрелят, так отравят!..

«Бей, пытай, терзай, спеши, пока я верую в Тебя…»

Как приговорённые, под руку, не оборачиваясь, мы шли «по направлению» к больнице. Молча. О чём говорить? Всё уже сказано.

Да - Всё сказано. Ибо, «что было, то будет». Легенда об Иисусе Христе – Матрица. Она применима во все времена, для всех народов, для судеб всех людей. Каждый из нас и пророк, и иуда, и пилат, и цезарь, и ирод, и дева мария. Именно так – с маленькой буквы. Мы не они. Мы – это мы, со своими собственными именами и судьбами. Мы едины в лицах всех апостолов и в лицах других людей. Судьбы, прожитые до нас – наши судьбы. Они стеклись в нас, словно капли на оконном стекле. Изменяя себе, мы изменяем им. Изменяя мир, мы стараемся для других, следующих за нами. Но наша цель, цель всех людей на земле, постараться сделать этот мир хоть немного лучше, хоть немного чище, и чуточку счастливее. И если мы должны будем, когда придёт время, покинуть его, значит так надо. И не в нашей воле здесь что-нибудь изменить. Дьявол и Бог – две стороны одной «медали». Известны библейские случаи богоборчества. И Иисус взошёл на Голгофу не по своей воле. Но Он боролся…

- Может прыгнуть в маршрутку? – мелькнула мысль. Вот и двери открылись…

- «Не стоит», - «услышал» я мысль жены.

«Как она догадалась?» Всё понимаешь в такие минуты. Мозг работает «за гранью». «Пентиум Первый» разгоняется до скоростей

суперкомпьютера. Когда жизнь висит на волоске, и на калькуляторе можно просчитать, «смоделировать» ядерный взрыв.

«На маршрутку денег нет» - успокаивал я себя. И «блаженны ищущие правды в искании своём»… «Всё предрешено». «Наделаю шума.

Шофёр – их человек, отвезёт «куда следует». Или уколет «перстнем». «Не стоит», - подумал я.

В приёмной больницы было много народа. Это успокаивало. Наводило на мирный лад. Вселяло надежду. Всё как всегда…

- Как-то всё буднично, - подумал я, - но слежка, всё же, есть. Нас определённо ведут.

- Присядь здесь в сторонке, а я всё улажу, - сказала жена.

«Я сама всё сделаю. Не беспокойся, милый…» Там они радуются жизни. А здесь? Аукцион закончен! «Ставки сделаны, господа».

«Я всё улажу…» Посидишь тут. Поседеешь!..

Какой-то подозрительный мужик сидел рядом. Нервно постукивал каблуком. Дрожь передалась и мне. «Нарочито не смотрит

в мою сторону. Чтобы я не заподозрил слежки». Вот прошёл кто-то в белом халате. Мужчина, женщина, санитар, медсестра? Какая разница? Этот не следит. Этот «местный». Или «не местный»? Он, она? Лица не разглядел. Не важно. Тук-тук-тук, - стучал каблуком мужик. Тук-тук-тук, - стучало, выпрыгивало из горла сердце. Очень хотелось в туалет. Но мозги заклинило. «Кран» перекрыло намертво. Хоть помпой качай. А говорят, что можно «обмочиться»? Это явно не мой случай.

«И каждый чистым хочет стать…»

Подошла очередь моей жены в регистратуру. Сколько ей ещё быть женой? «Две лепты, две…» Хороши «лепты».

Весомые. Как можно так играть судьбами? «И три коротких года показались целым веком». Минуты превратились в часы, а часы в секунды. Время сжималось и разжималось, как меха в баяне. Вот протянула мой паспорт и полис в окошко. Разыгрывают? «Сцена сдачи в больницу. Дубль первый». «За что мне эта доля, или чья злая воля надо мной парит, как ночь? И никто не в силах мне помочь…» «Но путь начертан мне в звёздной вышине…» Всё уже было, было.

У окошка явное замешательство.

- Бюрократы, - подумал я с пренебрежением обречённого. - Всесильная контора! Ха-ха-ха – я просто смеюсь ВАМ в лицо!

- Всё гораздо хуже, чем я думала, - сказала жена. Вот она уже здесь, а я и не заметил.

- В туалет-то хоть можно сходить? – пролепетал я. Это я вспомнил из кино, что бывает с людьми до, во время или, что хуже после казни. Есть такой фильм - «Лики смерти»…

«Как горько чашу яда мне взять из рук…» Конец?

- Сходи, - буднично ответила жена.

Туалет в коридоре. Довольно чистый. Пахло мылом и… весной. За окном таял снег. Окошко в туалете было приоткрыто.

Всё понятно. Так бывает в детективах. Заключённого ведут по коридорам. Он отпрашивается в туалет. Побег. И далее по сценарию.

Вспомнил «Место встречи…»

- Банально, - подумал я. - Прыгну в окошко. Выстрел. Капут. Кровь на снегу… Светку разжалуют. Сошлют в Магадан. Она же сказала, что «соседей», которых я «раскусил», теперь сошлют в дальний гарнизон. Переведут, понизят по службе. Ничего страшного.

Может мощность «облучателя» была слишком мала? Или велика? Наверное, бросили пить всем кварталом? Что-то явно пошло не так. Не по плану. А как же наши дети, наши старики? На кого они останутся? Как Грей, как Кисюка, как Мышь, как Черри? Ну, Черри выживет. Сидит себе в кладовке. В коробке. Недавно бросил листик капусты. День Космонавтики недавно «отметила». А что? Героиня космоса! Ещё в шестидесятых годах наши космонавты облетели Луну и благополучно возвратились на Землю. «Космонавтами» были черепахи... Они самые выносливые на Земле, самые неприхотливые. Листики салата, кусочки яблок – и летите себе, посланники Земли! А человеку слишком много нужно. Космический Эксперимент не удался. Прав Бхагван Шри Раджниш: «Жизнь – великая космическая шутка». Над нами просто посмеялись, господа!

Такие мысли пришли ко мне за минуту, что я простоял над унитазом. Попытка не удалась. Попытка даже не побега. В «Битве при унитазе» я - проиграл. Потерпел поражение. В битве с собственным мочевым пузырём. Как «жалкий жёлтый мандарин». Я был раздавлен и смят. Вот заклинило! Как кран цистерны главного балласта на подводной лодке. Было это в начале 80-х на Балтике.

Погружались мы в целях шумовых замеров. В каждом отсеке лодки 629 проекта, ещё принимавшей участие в знаменитом Карибском кризисе, кран продувки и затопления цистерны главного балласта открывался в каждом отсеке отдельно. Для этого был предназначен «розмах». Розмах – такой «большой гаечный ключ» подводника. Матросик куда-то в тесноту отсека забирался и крутил «розмахом». В ту или иную сторону. Но - металл, вода, ржавчина. Вынужденное бездействие. Мирное время. Лодка погружалась с приличным креном. Но всё тогда обошлось. С матюгами примчался старпом. Оттолкнул матросика в сторону, выхватил у него «розмах» и выправил положение. В самом прямом смысле. Крен прекратился. И вот теперь жизнь перекосило капитально. Я погрузился в «пучину». Как выправить крен? «Перестройка», потеря работы, потеря специальности, «алкоголизация всей страны»…

Кто побежал, «как крыса». Кто подался в бандиты. Кто спился. Все расползлись как тараканы. Мы же со Светой, по словам тёщи, «вцепились друг в друга как после кораблекрушения». Как после потопления «Титаника» плавали на плотике среди обречённых.

И вот она, она… Нет, не в «Битве при унитазе» я проиграл. Я проиграл в битве за жизнь. «Умри, если хочешь, наивная кукла»! –

слова Пилата «из оперы» зазвучали пророчески.

«Сверхзвезда, сверхзвезда, если ты есть, то явись сюда!» - взмолился я.

- Ну, что? – это в двери туалета показалась жена.

- Да ничего! – ответил я раздражённо. – Ничего у меня не получилось…

- Ну, одевайся, пошли, - она протянула мне одежду.

- Куда?

- Потом скажу, здесь нельзя, - ответила она загадочно. - И здесь «стены имеют уши», - подумал я.

На улице она сама взяла меня под руку и покрепче прижалась. «На прощание»? - Пойдём, дружок, - подумал я. – Но если даже «на органы» я не нужен, тогда куда я вообще гожусь? Для экспериментов? Но эксперимент надо мной закончен. Он, возможно, не удался.

Я ИХ «раскусил». Всю эту гнилую контору. Ни Союз спасти, ни алкоголиков они не в состоянии. Вот потопить, это ОНИ горазды!

Списали всех «в утиль». Как лодки 629 проекта. Пустили «на иголки». Развалили армию и флот, уничтожили великое государство.

Оставался один выход. Один единственный. Подчиниться воле жены. 25 лет вместе. Наша лодка тогда на базе в Лиепае, где мы курсанты, выпускники военно-морской кафедры ЛЭТИ, проходили сборы и принимали торжественную присягу, отмечала День корабля. Точнее, отмечал её экипаж. Лодке исполнилось – 25 лет. Матросики выпустили стенгазету. Нас студентов попросили её отредактировать. Там были замечательные, искренние стихи. Но написаны они были просто «от души». Смысл же был таков –

«желаем нашему славному кораблю прослужить своей Отчизне ещё 25 лет»! Прошло всего несколько лет и не стало самой Отчизны… Держава пала. Гордый красный флаг был спущен даже над Большим Кремлёвским дворцом. «Варяг» гордо пошёл ко дну с поднятым Андреевским флагом. А здесь? Какой «троянский конь» открыл ворота в Кремль?..

Почти четверть века мы идем рука об руку с женой. «И вместе обняться, чтоб вниз не сорваться, а если сорваться - сорваться вдвоём…» Надежда, вера и любовь. Семь смертных грехов. Но всего три добродетели. Я поддался унынию, я поддался пьянству.

Как Белый конь из «Бесконечной истории» погрузился в Болото Печали. Не имел права. Я отвечал за своих седоков.

«Делай, что должно и будь, что будет» - рыцарский девиз. Ему и буду следовать. Следовали мы молча…

- Дан приказ следовать другую, тихую, неприметную лечебницу, - думал я. – Там есть тихий кабинетик. В нём маленький человечек

в белом халате с никелированным чемоданчиком. «Что вы делаете, ему же больно!..» Нас пустили по варианту «Омега»? Юмористы. Обхохочешься…

Впрочем, встречаться с «доктором Смерть» мне почему-то не хотелось. Несмотря на весну, похолодало. Мороз пробегал по коже.

Добирался до костей. Или это был нервный озноб? Кругом топтались «топтуны». Вот на углу какая-то дамочка нарочито долго возится с зажигалкой. Знаем мы эти «зажигалки». Фотографирует и тут же шлёт начальству для отчёта. Вот грузовик подозрительно долго стоит на светофоре. Водитель явно нервничает. Поджидает нас. «Несчастный случай на пешеходном переходе» - заголовки завтрашних газет! Товарищи, будьте бдительны!..

Пронесло. Мы шли дальше. Шли молча. Дорога предстояла недальняя. Городок наш небольшой. Обрывками пролетала вся прожитая жизнь. Мысленно мы с женой вели диалог.

- Как там моя мама? Она три года не встаёт с постели…

- Она – тварь! Но о ней позаботятся.

- Проститься, хоть, дадут?

- СОБЕС, органы соцзащиты о ней позаботятся.

Всё ясно. Маму уже убрали. Она, конечно не подарок. Не «восприняла» жену, не «воспринимала» мою дочь. Организовала травлю

собственного сына. Приезжали даже пожарные тушить несуществующий пожар. Как-то раз поутру. Анонимный звонок… А уж сколько проверок было в несчастном ларьке! Только уйдёт милиция, приходит налоговая. Жалеют, улыбаются виновато. Начальство приказало. Был звонок. Напишем хороший акт, вы не волнуйтесь. Оштрафуем не намного. Иногда после нежданных «визитёров» появлялась мать: «Ну, как сынок, у тебя дела?». Но кто - же её так наказал? Три года лежит в лёжку. Говорит, что пошла в кино.

После кино почувствовала боль в ноге. Наутро поднялась температура. Пошла к семейному врачу. «Семейные врачи»… Ну, да.

Предложили лечь на обследование. Через девять дней выписали домой. Санитары принесли на носилках и оставили лежать.

- А что за диагноз? – спрашиваю.

- Рожистое воспаление. Но воспалился сустав. Посмотри, какая язва!

- Почему не встаёшь?

- Больно. На ногу не наступить.

Тогда уже мне пришла мысль – «не с проста». Наказание ли это господне, или иные силы вмешались, не знаю и поныне. Но

маму жаль. Когда близкий человек страдает, несмотря на все обиды, что он причинил по жизни, больно и самому. Невозможно смотреть на его страдания. Особенно, когда помочь уже ты сам не в силах. Ты можешь только посильно облегчить его страдания. Если он сам того захочет. И если захочет ОН…

И тут я не выдержал:

- Маму ВЫ уже убрали, - говорю жене. – Вы просто звери! Зачем старуха конторе? Хоть бы дали проститься.

Квартиру мамы Вы под свою «хату» обработаете, да? Установите всякие жучки? В сливной бачок – «чёрный ящик»?

Будете клиентов обрабатывать! «Эх, Семён Семёныч», как же я раньше не догадался? «Там шпиёнки с крепким телом…»

Да, методы у ВАС всё те же. Фантазии ВАМ не хватает!

- Миша, ты болен. Тебе надо лечиться…

- Зато с воображением у меня всё в порядке. Я ВАС всех раскусил!

Дальше мы опять шли молча. Мысли бились в воспалённом мозгу, как мотыльки о лампу. В голове звучала «музыка кино»:

«А город пил коктейли пряные, пил и ждал новостей…»

- Так зачем же я столько пил? – подумал я. Вспомнил кадр из «Бриллиантовой руки»: в дверях жена, таксист, управдом.

Всё в тумане…

За последнюю неделю было выпито немало. До этого стойко держался несколько дней. Но 20 лет «рыночных реформ» не прошли даром. «Алкоголизация всей страны» коснулась и меня своим вороньим крылом. «Иных уж нет, а те далече…» Всё было. Но есть, же люди трезвые по убеждению? Ну, да. Вот даже крысы, не все потенциальные алкоголики. Когда-то во времена «антиалкогольной компании» по «направлению руководства» кафедры, на которой работал по окончании ВУЗа, я посещал лекторий «Знание».

Там читали лекции для лекторов. Простите за каламбур. Но так именно и было. Затем уже мы, «общественные политинформаторы», проводили в своих организациях «разъяснительные беседы» о политике партии и правительства. Когда началась «борьба за трезвость» общественники бдительно стояли на рубеже обороны. Мы ходили в наряды ДНД, по «нехорошим квартирам».

Блюли порядок на улицах родного Петроградского района. Посещали лекции по «антиалкогольной пропаганде». Выступали с лекциями на своих предприятиях и в организациях. Что запомнилось? Опыты над крысами! Да, да. Именно над крысами.

Они близки нам «по духу». Или по телу? Не важно. Но у них «всё как у людей». Сажали в клетку сотню крыс. И помещали туда две поилки. Одна с водой, другая с 15% раствором этанола – этилового спирта. Так вот. Пять крыс пили только воду. Трезвенники!

Пять крыс пили только спирт. Алкаши. Как вы думаете, а остальные что? А остальные были - «инвариантны». Пили и то, и то.

Но «сползание» в сторону алкоголя всё - же наблюдалось. Так и в обществе. Есть ли у алкоголя «положительные моменты»?

А как же? Вот над крысами для начала и поэкспериментировали! Социальные эксперименты над крысами – это реальность!

В большую клетку посадили десяток крыс. Внутри поместили маленькую клетку, дверца в неё открыта. Своего рода рай для крыс.

В большой клетке – нет ничего. В маленькой же и еда, и питьё, и мягкая подстилка. Восток – Запад. Создалась ситуация «социальной напряжённости». Меньшинство, активное и сильное взяло верх. Четверка крыс заняла маленькую клетку. Шесть крыс остались «не у дел». Лузеры. Неудачники. Но дьявол – искуситель в лице миленькой лаборантки в белом халате дал этим крысам-неудачникам 15% раствор этанола. Крыс подпоили! И что? Они вышвырнули «четвёрку смелых» из «крысиного рая»! Поели, попили, понежились на мягкой подстилке. «Революция» свершилась! Но что было дальше? Всего через час всё «встало на свои места». «Золушек» вышвырнули из дворца. «Революция» в отдельно взятой клетке завершилась. «Волшебное» действие алкоголя закончилось.

«Часы пробили двенадцать»!..

Другой опыт. Всего две крысы. Опыт из серии «ты меня уважаешь?». Небольшой бассейн. Без сауны. Стенки в нём высокие.

Посреди бассейна островок. Без пальмы. На нём может поместиться всего один «абориген». Никаких Пятниц! Запустили двух крыс.

Этаких «робинзонов». Плавают они, плавают. Устали. Вот одна карабкается на островок. Затем другая. Но не тут-то было. Места «всем двоим» не хватает. Одна крыса, более смелая и сильная, всегда сталкивает другую обратно в воду. Что делать? Как «восстановить социальное равенство»? Очень просто. Подпоить крыс! После принятия 15% раствора этанола обе крысы благополучно разместились отдыхать на островке. Вы спросите как? Одна на другой! Мирно и дружно.

Но звери – экспериментаторы на крысах не остановились. Они продолжили свои эксперименты на… кошках. «На кошках потренировались» для начала. «Постой, паровоз, не стучите колёса…» Как известно, у кошек развит материнский инстинкт.

Кошка – лучшая мать. «Да, здравствует кошка!». Сериалы смотрите? А ток – шоу? Что случилось со страной после 20-летней алкоголизации? То-то же. Новорожденную девочку «хоронят» в погребе? В коробке из - под обуви. И делает это мать. Мать его… Мать? А роман Горького читали? Другие времена наступили?.. Но вернёмся к кошкам. Они вылизывают новорожденных котят.

А почему котята такие хорошенькие? А почему щенки такие милые? А детишки, малыши? Чтобы не обижали! Природа – мать всё предусмотрела. Но коварный алкоголь и здесь «путает карты». Пьяные кошки – плохие матери. Жестокие «горбачёвские экспериментаторы» от науки поместили кошек и их новорожденных котят в клетки и стали подпаивать кошек 15% раствором этанола. Поначалу всё шло гладко. Кошки кормили котят. Мирно дремали. Алкоголь-то действовал. Лаборантка вечером выключила свет, и ушла. «Уходя, гасите свет»! Но вот клетки закрыть забыла. А поутру? Приходит, нет кошек. Разбрелись по институту. Переполох. Эксперимент на грани срыва! Где теперь ловить подопытных животных? Кто выкормит котят? Они ещё слепые. Кошки могли и в город убежать. Где их когда-то отловили. Но всё закончилось благополучно. И почему? Сработал похмельный синдром. Кошки вернулись… опохмелиться!

Когда тебя ведут в неизвестность, вот тогда познаёшь истинную цену смеха, слёз и… любви. Право идти, восходить на Голгофу, с любимым человеком дано не каждому. В голове роятся мысли, пытаются вырваться наружу, как мотыльки. Ну, да – бабочек коллекционировал великий писатель. Они символизировали наши души. Человек – кокон для души. Умирает человек и душа освобождается, воспаряет в неведомые дали. Мысли стали роиться в стихах:

Всем недоверчивым я отвечаю –

Смех – это волны на море печали.

Души загнаны дьяволом в адскую клеть,

Есть возможность родиться, нет лишь сил, умереть…

Здесь я вспомнил Высоцкого. Ну, конечно, Владимир Семёнович умел любить! У него всё в жизни было, но как он страдал, пытаясь познать саму суть бытия!

По индийским традициям,

Уж, такая беда,

Есть возможность родиться,

Умереть – никогда!

Чем тут можно гордиться,

Ведь не ясно на кой,

То умрёшь баобабом,

То воскреснешь свиньёй?

Прав другой писатель – «от хорошей жизни не запишешь». А что есть «хорошая жизнь»? Один философ сказал, что вся наша жизнь – болтанка между стрессом и тоской. Революционный практик наших дней, тот, что нынче на почётном отдыхе, высказался на тему бытия ещё более определённо. Ну, достали его журналисты: «вот вы строили социализм, а ваша страна бедная…» Он ответил так:

«Что вы хотите от жизни, быть богатыми или быть счастливыми? Богатство – не гарантирует счастья». На его острове лучшее в мире здравоохранение. Бесплатное. И продолжительность жизни – одна из самых высоких. А чего мы желаем друг другу обычно? То-то же. Хорошо думается под прицелом снайперов…

Мелькают мысли и слова,

Любовь, молитва и молва…

Болит душа, тревожен путь,

Уснуть, уснуть, навек уснуть!

Но, впрочем, почему навек?

О, как наивен человек!

Зачем пришёл он в этот мир,

Пылинкой на господний пир,

Лишь только мыслить и страдать?

Нам это не дано узнать.

Не дано. А что дано? Все науки – бесполезны! Мы не знаем главного. Кто мы, зачем мы, откуда мы? Все наши страдания, любовь, слёзы зачем? В чём их смысл? Одна знакомая сказала – «в будущей жизни я буду травой, пусть меня топчут… лошади». Увлекалась буддизмом. Да, «жаренный петух» может и «клюнуть». Но топтать кур? Это позвольте… «Смех, сквозь слёзы» - правильно подмечено.

В голове мелькали события последних дней. Они сменялись воспоминаниями из прошлого. Одно наслаивалось на другое. Как в кино. Люди, лица, голоса…

Отшумели новогодние праздники. На столе было шампанское. Не много. Гордость! Почти завязал. Усилием воли. Сверхчеловек!

Семья может гордиться. Все довольны. Но «у дельфина порвано брюхо винтом, выстрела в спину не ожидает никто». Выстрел в спину…

Прошло несколько дней. Поехали к «троюродному» брату Никите в гости. Он успешный бизнесмен. Постоянно в командировках.

Общаемся редко. Пообщались без всякой выпивки. Он «в завязке» уже давно. На столе, правда, всё было. На любой вкус и цвет.

Но самое дорогое блюдо было, конечно же, общение. Мы пили морс и с удовольствием общались. В гостях была ещё мама Никиты. Неразговорчивый Никита разговорился с неразговорчивой женой. К чему бы это? Мы с Ириной Михайловной больше слушали. Наконец Света перешла из кухни в комнату, села там на диван. За ней последовал Никита. Не бросать же даму в одиночестве. И они там продолжили разговор. Ну, а мы с его мамой принялись убирать со стола. Она мне не позволила мыть посуду. Сказала, что «не мужское это дело». Никите она никогда не позволяла мыть посуду. Для чего же тогда жена? «Ну, да, купи себе посудомоечную машину, и жениться не надо», - подумал я. «Дельфин и русалка…» Выстрел в спину? К чему это я? Троюродный брат уединился с женой. Нет, не для ЭТОГО. А для того! Думать надо. Он бывший военный. Служил в Германии. Выходил оттуда вместе со всей группой Советских войск. В то же самое время там служил кто? Правильно – будущий президент. Контора не дремлет! Они – одна контора. И Никита и жена, и…

- Что это ты там делала с моим братом? – спрашиваю по дороге домой.

- Просто разговаривали, он очень интересный собеседник.

Ну, вот, спелись, думаю. Его первая жена говорила, что Никита – молчун. Да, в детстве, помню, он был неразговорчив.

Играли во дворе в футбол. Его мама кричит из окна:

- Никита, ну-ка домой!

Все разгорячённые, мяч почти в воротах (воротами служила скамейка), Никита бросает игру, бежит домой. Я за ним. Там мама ему что-то даёт из ложечки. Никита послушно выпивает.

- Это для чего? - спрашиваю я весь красный и потный.

- Чтобы не краснеть и не потеть, – отвечает Никита.

«Сверхчеловек» - подумал я. Не потеет, не краснеет, не устаёт. Выглядел он после «матча» как будто и не играл.

Позже выяснилось, что мама давала ему хлористый кальций. Гадость – жуткая. Попробовал, больше не хочу. Лучше потеть!

А посмотрите на работников спецслужб. Если сумеете их разглядеть в толпе. Нет. Лучше включите телевизор. Вы всё поняли?

ОНИ не пьют. В смысле – спиртного. ОНИ не краснеют. И наверно не потеют. Не проверял. Но догадываюсь. «Наша служба и опасна и трудна…» Но это оперативные работники МВД. Погони, стрельба. Контора работает тихо. Да и войны нынче ведутся в тиши кабинетов. Росчерк пера на протоколе межправительственного соглашения и границы в Европе меняются. Меняется политическая карта мира. Без всяких «горячих» и «холодных» войн. Вся политика делается с «холодной головой». Возможно, что и с «горячим сердцем». Но вот с чистыми ли руками? Другой вопрос. Чистые ли руки у тех, кто предал свою страну, своих предков? Предать предков! Каково звучит? Это что-то новенькое. Хотя… «Ученик, предавший учителя – не новость, но вот учитель, предавший ученика!..» Но бывает и такое. Можете мне поверить на слово.

Картина «Никита делает уроки». Складывает в столбик. За спиной мама:

- Пиши – один, два в уме.

- Как это – «два в уме»? – спрашиваю его.

- Пойдёшь во второй класс, там узнаешь, - отвечает он.

- Так о чём вы всё-таки говорили? – допытываюсь у жены.

- Не важно.

- Всё понятно. Давал инструкции.

- Как ты догадался?

- Да, знаю я вашу контору.

- Ну, вот, ты всё знаешь. Так в чём вопрос?

- Кто ты по званию?

- А в каком звании увольнялся Никита?

- Кажется, подполковника. Не помню точно.

- А как он со мной разговаривал?

- Очень уважительно.

- Ты всё понял?

- Значит ты старше по званию?

- Ты – умный мальчик, - загадочно улыбнулась жена и ласково посмотрела мне в глаза.

Оставалось несколько недель до нового года. Рутина. Год на год похож. Работа на рынке, дом, всё как всегда.

Идиллия домашнего уюта. Жена вяжет или вышивает, дочь делает уроки. Кошка дремлет в кресле.

- Кончилось моё терпение! Много лет я терпел это твоё рукоделие! – сорвался я.

А надо сказать, что когда-то я считал и считаю поныне, что это идиллия. Но она бывает кажущейся. Что-то не даёт нам покоя.

«А он нам «фигвамы» рисует…» Всё уже было. Нервы, нервы…

- Это ты о чём?

- Об этом обо всём! – указал я на стены, увешенные вышитыми крестиком картинами.

Сейчас мне стыдно. Но тогда я распалялся всё больше.

- Это же сотни тысяч крестов на моей жизни! До этого ты вязала. Чтобы только меня не замечать. Не говорить со мною.

Ты меня не любишь!

- Но я для тебя же и вязала.

- Сейчас всё можно купить! Да, обвязала ты всё семью. Все обвязаны, все повязаны, все – обязаны тебе!

Свяжи ещё что-нибудь для кошки, для хомячков свяжи! Да, и черепаху не забудь. Она хладнокровная.

- Хладнокровия, по-моему, не хватает тебе.

«Ох, жена, мать моих детей!..»

- Нет, ты - изобретательна. Стала распускать старые вещи. Чтобы вязать новые. Ещё и папу своего приобщила. Вы все в сговоре!

- А что это плохо? Ты всё пьёшь своё пиво каждый вечер и тебе хорошо. Я не мешаю. Не мешай и ты мне.

- Да я потому и пью пиво каждый вечер, что ты со мной не общаешься! Уткнулась в своё руко…- здесь я поперхнулся от негодования.

- Да, что ты такое несёшь! – взорвалась, наконец, жена. А вскипит и взорвётся тихий человек – жди беды. – Ты посмотри на себя!

Никаких интересов! Только одно пиво на уме. Ты же в алкоголика превращаешься. И тебе не стыдно?

- А я устаю на работе, - поубавил прыти я. – Задолбал этот «рынок». «Купил-продал»… «Купи- продая» помнишь? Классика!

- Ты вот возьми и сам почитай лучше «Вечный зов» и «Тени исчезают в полдень».

- Не могу. Слишком толстые романы. Я только периодику теперь могу читать. Да вот ещё Библию. «На ночь глядя…»

А «Тени исчезают в полдень» смотрел ещё в детстве. В детстве мы только и жили! Придумали тут «рыночные реформы» и ввергли страну в дикий капитализм! – переключился я на глобальные проблемы. – Миллионы советских людей остались без работы! Без средств к существованию. Десятки миллионов рядовых врачей, инженеров, учителей, рабочих, колхозников и трудовой интеллигенции (и не лень было перечислять?) оказались в одночасье за бортом жизни! Корабль плывёт. Огни его уходят. Музыка стихает. А мы барахтаемся в океане рынка! Тёмном и холодном. Без всякой надежды на спасение! – патетика так и пёрла из меня.

- Пойди, успокойся, посмотри свои любимые новости.

- А чего их смотреть? Всё одно и то же. «Мы про взрывы, про пожары сочиняли ноту ТАСС…» Твой любимый Высоцкий.

Всё предвидел. Дурдом! Уничтожили Советский Союз, всю мировую систему социализма! Перечеркнули результаты Второй мировой войны. За что гибли наши деды и прадеды? – не унимался я. «За нашу Советскую родину»! И где она? Сдал её Горбачёв!

Мой дед заживо сгорел в самолёте в небе блокадного Ленинграда. Другой погиб, защищая Одессу. Твой дед в партизанском отряде лупил врага. А мне теперь стыдно перед ними. Только они этого уже не увидят.

- Да, они не дожили до такого позора, - согласилась жена. – Перед смертью мне мой дед говорил, что умирать не страшно. Интересно было бы узнать, что будет потом.

- Тогда в 88 – году уже был ясен финал. К чему мы катимся…

- Это ты к чему?

- К тому, что ты меня слушать должна. И все должны слушать! А не заниматься руко… - тут я опять поперхнулся. Во мне говорил бывший политинформатор.

- Похоже, скоро мне придётся заняться рукоприкладством. Но не хочу. Я тебя слушала уже сколько раз? Ты же говоришь об одном и том же, одном и том же. По кругу. Ты уже лет двадцать ничего нового не рассказываешь. Возьми уже и выложи всё на бумагу. Пиши для себя, для своих друзей, для детей.

- Вот ещё. «Народное творчество» должно передаваться «из уст в уста». Так и передавай всё, что я тебе рассказал внукам и правнукам.

Арину Родионовну помнишь?

- Ты сначала напиши.

- Писать в стол – это не для меня! Это Лермонтов «писал в стол». Не хочу. Он плохо кончил. Как Пушкин. «Два сапога – пара»!

- Изложи свою жизнь на бумаге…

- Ишь, чего захотела! Ты всю жизнь занимаешься «тихим творчеством». И что? Кому нужны все эти твои «крестики – нолики»?

- Мне – прежде всего. Меня успокаивает мелкая моторика рук.

- Да это «рукоблудие» какое-то!

- Кого что успокаивает, - философски подытожила жена.

- А взять все эти твои детективы, шпионские и любовные романчики. Сотни книг макулатуры! – не унимался я.

- А ты читай то, что тебе нравится. Нравится Пикуль? Читай Пикуля. Нравится Конецкий? Читай Конецкого. Нравится Довлатов? Читай Довлатова.

- Сколько раз их можно перечитывать? Они уже ничего нового не напишут!

- Но в каждом твоём возрасте они будут разговаривать с тобой по - разному. Ты будешь заново их открывать для себя. Всё.

Хватит спорить. Пошли ужинать.

Зима в том году выдалась особенно суровой. Землетрясения, войны, наводнения, цунами. По всему видать – Конец Света!

Вспомнились строчки поэта:

Коль к умному судьба безжалостна весьма,

И без ума от тех, кто вовсе без ума,

Смывай вином свой ум! Авось, судьба сама

Безумца пожалев, откроет закрома.

Запой начался прямо на работе. На рынке. С обычной бутылки некрепкого пива. За ней последовала «полторашка» крепкого.

Затем ещё и ещё. «И они посидели ещё…» Сидяк. «Тихо сам с собою…» Всё равно - торговли нет. Домой уже были принесены две

двухлитровых бутыли. А может и три? Жена махнула рукой. «Какие клятвы давал…»

Просыпаюсь среди ночи. Наливаю кружку, опрокидываю залпом и дальше спать. Днём – то же самое. Пришла с работы жена.

- Какое число? – спрашиваю.

- Тебе ещё налить? – вопросом на вопрос.

- Ага. А что, ещё есть?

- Есть.

- Какое всё - таки число?

- А что тебе это важно?

- Не надо больше пива.

- Хочешь водки? Хорошо. Налью тебе водки…

- «Как ты могла? О, жена, мать моих детей!..»

Так прошло три дня. И три ночи.

- Жена, жена!.. – уже не кричу, а хриплю. – Как дела?..

Это я услыхал, как она в очередной раз вернулась с работы.

- А ты больше пей!

- Зачем же ты наливала?

- А как тебя ещё было остановить? К кровати привязать, что ли? Ты бы побежал в магазин за «добавкой».

- Это не гуманно! Ты меня спаиваешь!

- К тебе какой-то человек приходил. Весь в чёрном…

- «Чёрный человек»? Где-то это уже было? С кем?.. Воланд? «Чёрный монах»? «И кто-то в очень чёрном…» Очи чёрные!..

У меня один друг в школе был. Слышишь? Одноклассник. По фамилии Черняев. Хулиган и двоечник. «Двушки» по автоматам тырил. Губку в «возврат монет» устанавливал. Весь «возврат», по всему нашему району к нему в карман «стекал». Но мы почти дружили. Однажды он угнал у меня мопед. А во времена перестройки «крутышкой» стал. «Новым русским». Прямо на дому ликёроводочный завод открыл. Охрана, бультерьер, «Мерседес»…

- Это ты к чему? Всё равно больше не налью. Пора уже трезветь. Говорю, что человек к тебе приходил. Понимаешь? На работу. Оставил стихи, журнал и какие-то диски. Просил передать.

Она отдала мне пакет и ушла готовить ужин. Чёрный человек, чёрный человек? Вспомнил.

- Ах, да, это был Герман. Слышишь?! – крикнул я в кухню. - Конечно он. «Уж полночь близится, а Германа всё нет!..»

С Германом нас свела сама Судьба. При странных и трагических обстоятельствах.

«УНИЖЕННЫЙ ДА ВОЗВЫСИТСЯ»

или «ГОЛГОФА СЕМЁНА ЛАЗАРЕВСКОГО»