Глава 1. ЦЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ 36 страница

В-третьих, по смыслу этого довода любой обвиняемый, если он обладает каким-то опытом в так называемой финансово-кредитной сфере и какими-то личными связями, обязательно должен предпринимать меры для сокрытия следов преступления, уничтожения доказательств, предметов и документов, имеющих значение для дела. Поэтому, следуя логике этого довода, если обвиняемый не обладает опытом в финансово-кредитной сфере, то он никогда не будет предпринимать мер для сокрытия следов преступления, уничтожения доказательств, предметов и документов, имеющих значение для дела. Если же взять такой аргумент Ходатайства и Постановления как наличие личных связей в качестве достаточного основания (причины) для содержания обвиняемого под стражей, то тогда любой обвиняемый обязательно должен находиться под стражей. Ибо каждый человек имеет какие-то связи, то есть знакомства. Или надо арестовать всех его знакомых.

В-четвёртых, предварительное расследование окончено. Поскольку все доказательства уже находятся в материалах уголовного дела, то их нельзя уничтожить никому. В противном случае любой обвиняемый всегда должен находиться под арестом.

Этот довод не может являться основанием для продления обвиняемому Икс срока содержания под стражей. В нём всего лишь излагаются фрагменты статьи 97 (Основания для избрания меры пресечения) УПК России. Никаких доказательств ни в Ходатайстве, ни в Постановлении суда не приводится.

Суд устранился от оценки этого довода.

Довод Ходатайства: обвиняемый Икс скроется от предварительного следствия и суда так же, как и участники организованной группы Эй. и Би., которые находятся в международном розыске.

Этот довод есть свидетельство явного небрежения правом со стороны обвинительного органа.

Во-первых, граждане Эй. и Би., согласно рассматриваемому уголовному делу, не являлись обвиняемыми по уголовному делу, по которому обвиняется Икс и с материалами которого он знакомится.

Во-вторых, юридически недопустимо требовать и применять к обвиняемому по одному уголовному делу меры пресечения по той причине, что участники какой-то организованной группы скрываются от следствия и находятся в международном розыске. Вменение обвиняемому Икс по аналогии поведенческих стандартов других лиц есть нарушение принципов правосудия, в том числе важнейшего из них – презумпции невиновности. В противном случае необходимо всегда и всех обвиняемых содержать исключительно под стражей, если некто Эй. и Би. скрываются от предварительного следствия.

В-третьих, если следовать логике Ходатайства и Постановления суда, то обвиняемый Икс должен находиться в изоляции до тех пор, пока не будут осуждены указанные Эй. и Би. или не истечёт срок привлечения этих лиц (Эй. и Би.) к уголовной ответственности. Но и в этом случае обвиняемый Икс не может рассчитывать на свободу, поскольку по уголовному делу, из которого выделено уголовное дело в отношении обвиняемого Икс, обвиняются не только Эй. и Би., но и “не установленные” следствием лица. Соответственно, пока не будут установлены эти неизвестные лица и в отношении них не вступит в законную силу какой-либо приговор суда (обвинительный или оправдательный), обвиняемый Икс не может быть на свободе. Иначе говоря, по мнению обвинительного органа, которому судья придал статус истины, обвиняемый Икс может совместно с ними заниматься преступной деятельностью.

Довод Ходатайства и Постановления суда: обвиняемый Икс скроется от следствия и суда, потому что он имеет заграничный паспорт.

Недопустимо применять к обвиняемому меру пресечения в виде содержания под стражей по причине наличия у него заграничного паспорта, который есть лишь техническое обеспечение конституционного права любого гражданина России на свободу выезда за пределы России и права на беспрепятственное возвращение в Россию. Наличие у гражданина конституционного права не может быть основанием для его ареста.

Если же следовать доводу Ходатайства, то, получив заграничный паспорт, гражданин одновременно становится носителем основания для его ареста.

Несмотря на явную недопустимость приводить в качестве причины для продления срока содержания обвиняемого под стражей наличие у него заграничного паспорта, в Постановлении суда прямо указывается на паспорт как на основание для необходимости продления содержания обвиняемого Икс под стражей.

Примечание. Конечно, чтобы довести ситуацию с доводами Ходатайства и Постановления суда до полного правового абсурда, адвокат мог бы ходатайствовать перед Судом, чтобы обвиняемому Икс запретили иметь заграничный паспорт навсегда.

Довод Ходатайства и Постановления суда: до избрания меры пресечения обвиняемый Икс руководил подставными Обществами “А”, “Б” и “В”, посредством которых осуществлялась преступная деятельность по присвоению и легализации денежных средств.

Этот довод не имеет юридического смысла.

Во-первых, содержащееся в доводе такое сочетание слов, как подставные общества с ограниченной ответственностью, не имеет юридического смысла.

Во-вторых, коммерческую деятельность указанных обществ никто никогда не признавал незаконной, соответственно их никто не ликвидировал.

В-третьих, коммерческая организация не может быть сама по себе средством для осуществления преступной деятельности. Или надо признавать средством преступной деятельности голову человека, а также руки и ноги, которые крепятся к туловищу.

В-четвёртых, пребывание генеральным директором какой-либо коммерческой организации не может являться основанием (причиной) для применения к обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу. В противном случае, если обвиняемый был руководителем коммерческой организации, то мера пресечения в отношении него обязательно должна выбираться в виде содержания под стражей.

Суд не указал обвинительному органу на недопустимость приводить в качестве причин для содержания обвиняемого под стражей доводов, не имеющих юридического и логического смысла.

Довод Ходатайства и Постановления суда: находясь на свободе, обвиняемый Икс может склонить свидетелей по делу к даче заведомо ложных показаний и к уклонению их от дачи показаний.

В этом доводе проявляется безразличие к требованиям процессуального закона.

Во-первых, суду обвинительным органом не представлены доказательства возможности каким бы то ни было образом склонить свидетелей к даче заведомо ложных показаний или к уклонению от дачи показаний.

Во-вторых, расследование уголовного дела закончено, и обвиняемый приступил к ознакомлению с материалами дела. Следовательно, все свидетели допрошены.

В-третьих, если следовать логике этого довода, то обвиняемый должен находиться под стражей всегда и ни при каких обстоятельствах и условиях не должен быть освобожден из-под стражи, иначе он обязательно будет воздействовать на свидетелей.

Этот довод есть лишь частичное изложение статьи 97 УПК России без приведения доказательств наличия таких оснований для избрания меры пресечения. Хотя это прямая процессуальная обязанность лица, ходатайствующего перед судом об избрании меры пресечения.

Вместо того чтобы потребовать от обвинительного органа представить суду доказательства, подтверждающие этот довод, Суд изложил в постановлении этот довод как причину продления обвиняемому срока содержания под стражей.

Довод Ходатайства и Постановления суда: находясь на свободе, обвиняемый может согласовать свою позицию с другими обвиняемыми и совместно с ними принять меры по противодействию следствию.

Этот довод Ходатайства противоречит требованиям процессуального закона об основаниях и обстоятельствах применения меры пресечения в виде заключения под стражу и является лишь предположением обвинительного органа.

Судебная практика не содержит примеров, почему всякое общение обвиняемых по одному делу обязательно препятствует установлению истины по делу; почему какое бы то ни было согласование позиции по делу есть покушение на основы правосудия; почему, если по одному делу обвиняется несколько лиц, то они обязательно будут противодействовать всякому следствию. Хотя является общеизвестным фактом, что процессуальные позиции по делу согласовывают не обвиняемые, а их адвокаты. Однако обвинительный орган это обстоятельство не принял во внимание и не изолировал адвокатов от всех и навсегда, то есть не принял мер для ликвидации адвокатуры.

Если же следовать логике этого довода Ходатайства, то когда по уголовному делу обвиняются двое и более людей, то к ним обязательно должна быть применена мера пресечения в виде содержания под стражей как достаточная причина “полагать”, что вне пределов следственного изолятора они обязательно будут противодействовать производству по уголовному делу.

Довод о том, что обвиняемый, находясь на свободе, будет препятствовать производству по уголовному делу, был вписан судом в постановление о продлении срока содержания под стражей без каких бы то ни было доказательств и обоснований.

Довод Ходатайства и Постановления суда: уголовное дело представляет собой особую сложность, что выражается в значительном объёме уголовного дела, а также спецификой материалов дела.

Этот довод обвинительного органа, как и все другие, юридически порочен. В противном случае, если обвинительный орган считает, что уголовное дело сложное для следствия, а содержащиеся в нём материалы имеют какую-то специфику по отношению ко всем другим уголовным делам, то обвиняемые должны во всех случаях содержаться под стражей. То есть в качестве основания (причины) содержания обвиняемого под стражей обвинительный орган выдвигает ранее не известные процессуальному закону и судебной практике “сложность” уголовного дела и “специфику” материалов дела.

Суд не только не указал обвинительному органу на недопустимость противоречащих процессуальному закону доводов, но, напротив, отметил, что судом учтена сложность уголовного дела как аргумент для продления срока содержания обвиняемого под стражей.

Кроме того, суд в своём Постановлении указал на явно не соответствующие действительности обстоятельства, а именно, будто обвинительным органом представлены суду материалы, в которых содержатся сведения о том, что обвиняемый Икс имеет намерение скрыться от следствия и суда. Таких сведений в материалах дела не может быть. Хотя бы потому, что обвиняемый Икс уже почти год как находится под стражей.

Приводя этот довод в качестве основания (причины) для продления обвиняемому срока содержания под стражей, судья устранился от выполнения судейских функций и полностью доверился обвинительному органу.

Судья вынес постановление о продлении срока содержания под стражей вопреки единообразию в толковании и применении судами норм процессуального права (единству судебной практики).

Под единством судебной практики понимается правильное и единообразное применение судами на всей территории России федерального законодательства при рассмотрении дел. Нарушением единства судебной практики считается вынесение судебного акта, противоречащего постановлениям Пленума Верховного Суда России.

Постановление о продлении срока содержания под стражей явно принято вопреки таким, в частности, постановлениям, как Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. N 1 “О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации” и Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 “О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации”.

Так Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 5 марта 2004 г. N 1 указал, что:

заключение под стражу в качестве меры пресечения может быть избрано лишь при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения;

для решения вопроса о содержании под стражей лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, за которое уголовный закон предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет, суду надлежит в каждом конкретном случае устанавливать, имеются ли иные обстоятельства, кроме указанных в части 1 статьи 108 УПК России, свидетельствующие о необходимости изоляции лица от общества;

рассматривая ходатайство об избрании подозреваемому, обвиняемому в качестве меры пресечения заключения под стражу, судья не вправе входить в обсуждение вопроса о виновности лица в инкриминируемом ему преступлении;

к ходатайству об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу (часть 3 статьи 108 УПК РФ) следует прилагать копии постановлений о возбуждении уголовного дела и привлечении лица в качестве обвиняемого, копии протоколов задержания, допросов подозреваемого, обвиняемого, а также имеющиеся в деле доказательства, подтверждающие наличие обстоятельств, свидетельствующих о необходимости избрания лицу меры пресечения в виде заключения под стражу (сведения о личности подозреваемого, обвиняемого, справки о судимости, данные о возможности лица скрыться от следствия, об угрозах в адрес потерпевших, свидетелей и тому подобное) (пункт 4 Постановления).

В пункте 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 “О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации” указывается, что следует учитывать, что наличие обоснованного подозрения в том, что заключенное под стражу лицо совершило преступление, является необходимым условием для законности ареста; вместе с тем такое подозрение не может оставаться единственным основанием для продолжительного содержания под стражей, а должны существовать и иные обстоятельства, которые могли бы оправдать изоляцию лица от общества; при этом такие обстоятельства должны быть реальными, обоснованными, то есть подтверждаться достоверными сведениями; а в случае продления сроков содержания под стражей суды должны указывать конкретные обстоятельства, оправдывающие продление этих сроков, а также доказательства, подтверждающие наличие этих обстоятельств.

Вопреки этим Постановлениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации судья в Постановлении указал, что мера пресечения в виде заключения под стражу соответствует преступным деяниям, в чём обвиняемому Икс предъявлено обвинение. Таким образом, само по себе, по логике судьи, предъявленное обвинение является и причиной выбора меры пресечения.

Нарушением при вынесении постановления о продлении срока заключения под стражей явился отказ суда от рассмотрения других мер пресечения. Хотя процессуальный закон прямо указывает, что такой вид меры пресечения, как содержание под стражей, избирается только в том случае, если невозможно применение иной, более мягкой, меры пресечения. Например, домашнего ареста.

Даже такое условие при выборе вида меры пресечения, как возраст, семейное положение и наличие места жительства в городе ЭМ в постановлении приобретает характер самостоятельного обстоятельства причины для продления срока содержания под стражей. Из смысла постановления вытекает, что рождение обвиняемого именно в ХХХХ году, а не в ином другом, проживание именно в городе ЭМ, а не в каком ином, а также то, что он женат и имеет детей, являются причинами его содержания под стражей. Если это причины, то необходимо объяснить обвиняемому, какой год рождения или иной город проживания, кроме города ЭМ, являются безусловным обстоятельством, не позволяющим применить к обвиняемому Икс такую меру пресечения, как содержание под стражей. Ведь у обвиняемого есть право знать, в чём его вина. По логике судьи обвиняемый никогда не должен жить на свободе, потому что никто не властен устранить такую “причину” содержания его в неволе, как дату его рождения. Дата рождения находит своё диалектическое отрицание только в смерти.

Постановление о продлении срока содержания под стражей подрывает принцип независимости судебной власти и тем самым искажает установленные в России основы правопорядка, подменяет законность целесообразностью.

Судья допустил умаление судебной власти, что послужило основной причиной вынесения Постановления в явном противоречии с процессуальным законом и судебной практикой.

Согласно статье 10 Конституции России, государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Правосудие осуществляется только судом (статья 118 Конституции); судьи независимы и подчиняются только Конституции России и федеральному закону (статья 120 Конституции).

Также Федеральный конституционный закон “О судебной системе Российской Федерации” предписывает, что:

судебная власть осуществляется только судами в лице судей (ст. 1 Закона);

судебная власть самостоятельна и действует независимо от законодательной и исполнительной властей (ст. 2 Закона);

суды осуществляют судебную власть самостоятельно, независимо от чьей бы то ни было воли, подчиняясь только Конституции и закону (ст. 5 Закона);

суды при отправлении правосудия не отдают предпочтения каким-либо органам и участвующим в процессе сторонам в зависимости от их должностного положения (ст. 7 Закона).

Однако вопреки конституционному предназначению судебной власти и принципов её действия судья при вынесении постановления о продлении обвиняемому срока содержания под стражей, по сути, отказался от исполнения возложенных на него судейских обязанностей. При вынесении постановления судья поставил под сомнение независимость судьи и самостоятельность судебной власти. Он фактически подчинился требованиям обвинительного органа и без должной юридической оценки принял доводы обвинительного органа о продлении срока содержания обвиняемого под стражей.

Судья не потребовал от обвинительного органа проявлять уважение к суду, которое должно выражаться, прежде всего, в выполнении требований процессуального закона при обращении в суд с ходатайством о продлении срока содержания обвиняемого под стражей. В частности, представлении суду мотивированного ходатайства, которое подкреплено доказательствами и достоверными сведениями, подлежащими про619 верке в судебном заседании, а не наполнено предположениями и надуманными доводами.

Ходатайство обвинительного органа составлено в форме предположений – обвиняемый может скрыться, воздействовать или противодействовать, то есть может сделать или не сделать что-то. Однако судья придал таким предположениям обвинительного органа категорический характер и определил их в своём постановлении как действительные основания (причины) для продления обвиняемому срока содержания под стражей.

По своей форме и содержанию такое Ходатайство обвинительного органа фактически есть повеление суду соблюсти процессуальные формальности и вынести постановление о содержании обвиняемого Икс под стражей. Что само по себе есть уже проявление неуважения к суду.

Судья в своём Постановлении подменил принцип законности при вынесении судебного акта принципом целесообразности, то есть предполагаемой практической пользой для обвинительного органа. Пользой, которая находится вне пределов профессионального понимания судьи.

Примечание. Вопрос профессионального понимания суда – наказание. В уголовном судебном процессе по обвинению в совершении преступления суд располагает всем арсеналом доказывания для вынесения приговора (обвинительного или оправдательного). В таком процессе знания и воля суда всеобъемлющи, а наказание осуждённому есть логический вывод суда из логики доказывания сторон. При рассмотрении ходатайства о содержании обвиняемого под стражей на стадии предварительного расследования вне знания суда находятся материалы уголовного расследования, вопросы состава преступления, вины обвиняемого. Без знания нет понимания. Поэтому решение суда о содержании обвиняемого под стражей до приговора есть средство произвольного наказания обвиняемого самим судом, поскольку решение принимается вне доказывания суду, вне понимания собственной цели суда в правосудии (целесообразность есть в деятельности обвинительного органа), а самоё такое решение есть проверка сопроводительных документов при обвиняемом и форма регистрации акта содержания под стражей.

У животных нет логического доказывания для преодоления абсурда, потому что у них отсутствует абсурд; у животных нет целесообразных решений, потому что у них отсутствуют бесполезные действия; животные всегда поступают правильно. Логика и целесообразность – достояние человека, постоянно преодолевающего абсурд.

Назначение всякого судебного акта – преодоление абсурда логикой. Решение судьи, принимаемое без логического доказывания и вне профессионального понимания целесообразности, есть абсурд. Содержание обвиняемого под стражей на досудебной стадии следствия по абсурдному решению есть абсурд. Сокрыть этот абсурд можно только другим абсурдом, а именно – вынесением обвиняемому обязательно обвинительного приговора с назначением наказания в виде лишения свободы на срок более длительный, чем обвиняемый находился под стражей до приговора суда. Иной приговор будет подтверждением абсурдности прежних решений суда.

Если вопрос о содержании обвиняемого под стражей решается не на основании принципа законности, а на основании подмены законности целесообразностью, то вопрос о такой целесообразности должен относиться, действительно, исключительно на усмотрение следователя. Ибо только следователь может сам определить, как ему удобно совершать процессуальные действия – при содержании обвиняемого под стражей или нет.

Если обвинительный орган уже решил, что целесообразнее и далее содержать обвиняемого под стражей, то тогда, конечно, суду остаётся только проверить: было ли возбуждено уголовное дело, предъявлено ли обвинение представленному суду лицу, обвиняется ли это лицо в совершении тяжкого преступления, а также имеются ли подписи следователя и соответствующего прокурора (начальника) на Ходатайстве и наличествуют ли печати. Вот такая проверка суда и будет являться контролем законности над целесообразностью.

Таким образом, Ходатайство обвинительного органа в решении вопроса о содержании обвиняемого под стражей отводит суду роль сугубо технического контролёра за формой следственных документов, а не как органа, который самостоятельно принимает решения и которому необходимо представить основания, доказательства (относимые и допустимые), мотивы содержания под стражей.

Действительно, если руководствоваться принципом целесообразности, то тогда нет процессуального смысла участвовать в процедуре ни обвиняемому, ни его адвокату. Ведь целесообразность в таком случае будет единственным и исключительным аргументом (доводом) следствия.

Но уголовно-процессуальный закон не связывает содержание человека под стражей с произвольным желанием следователя, то есть с целесообразностью. Закон и акты высших судебных инстанций, то есть судебная практика, предписывают, что вопрос свободы человека должен находиться исключительно в сфере законности.

Суд не дал оценки доводам Ходатайства и не указал обвинительному органу на недопустимость приводить в качестве причин для содержания обвиняемого под стражей доводы, не имеющие юридического и логического смысла.

Вместо того чтобы потребовать от представителя прокуратуры представить суду доказательства, подтверждающие его доводы, Суд изложил в Постановлении предположения Ходатайства как причину продления обвиняемому срока содержания под стражей.

Демонстрация третья.

В другом деле на аналогичное в буквальном словесном смысле постановление о возбуждении перед судом ходатайства обвинительного органа об избрании в отношении обвиняемого в качестве меры пресечения заключения под стражу адвокат, вспомнив о своём профессиональном назначении, фактически отказался создавать видимость состязательности. Своё отношение к сути этого судебного процесса адвокат выразил в форме ходатайства о возвращении обвинительному органу для переоформления постановления о возбуж622 дении перед судом ходатайства о содержании обвиняемого под стражей.

Адвокат указал, что у стороны защиты отсутствует возможность высказать мнение о Ходатайстве обвинительного органа, поскольку представленное Ходатайство о продлении срока содержания под стражей не содержит предмета для исследования участниками судебного процесса и оценки судом. Ибо в Ходатайстве не указаны, как того требует процессуальный закон, причины (основания) и обстоятельства (условия) для избрания в отношении обвиняемого какой бы то ни было меры пресечения. Это Ходатайство содержит лишь извлечения из статей процессуального закона. Обвинительный орган в Ходатайстве только уведомляет суд, что следствию необходимо, чтобы обвиняемый находился под стражей. Это Ходатайство, по сути, является выражением собственного мнения следователя о процессуальной целесообразности содержания обвиняемого под стражей; о соответствии поставленной следователем цели практической следственной пользе, как оно их понимает. Действительно, исключительно следователь, как должностное лицо, уполномоченное осуществлять предварительное следствие по уголовному делу, обладает всей совокупностью, то есть достаточностью, сведений, необходимых для уголовного преследования, и, исходя из задач назначения уголовного судопроизводства (статья 6 Уголовно-процессуального кодекса России), может для себя определять выбор той или иной меры пресечения в отношении обвиняемого. Поскольку следователь самостоятельно принимает решения о производстве следственных и иных процессуальных действий, то никто не должен навязывать следователю мнение о процессуальной целесообразности проведения того или иного процессуального действия. Соответственно, высказывать мнение о целесообразности применения какой-либо меры пресечения в отношении своего подзащитного адвокат не может и не должен.

Задача адвоката в уголовном процессе простая: высказывать профессиональное мнение защитника по вопросам сугубо юридического характера, в частности, о представляемых стороной обвинения доказательствах, об их относимости к предмету судебного рассмотрения, об их допустимости в качестве доказательств, производить логический анализ доказательств на предмет причинно-следственных связей каждого доказательства с выдвинутым стороной обвинения утверждением. Указанная профессиональная адвокатская деятельность в судебном процессе и будет составной частью исследования доказательств со стороны защиты. По окончании исследования доказательств суд даёт им оценку и выносит судебный акт, руководствуясь при этом законом и совестью (статья 17 УПК России).

Далее адвокат подчеркнул, что в этом судебном процессе стороной обвинения не представляются никакие доказательства, поэтому у стороны защиты нет предмета для профессиональной процессуальной деятельности. Если бы представитель прокуратуры самостоятельно при изложении Ходатайства представлял суду каждый отдельно взятый документ и проводил бы его процессуально-правовой анализ (а именно: почему этот документ является доказательством, то есть какое обстоятельство он доказывает), а потом сделал юридически значимые выводы, то тогда стороне защиты тоже нужно было выразить своё мнение по каждому доказательству и, возможно, высказать суду свою позицию по доказательствам в целом. Однако представитель прокуратуры фактически только зачитал Ходатайство, не оставив стороне защиты возможности профессионального участия в судебном процессе. Приложенные к Ходатайству обвинительного органа документы суду не представлены в качестве доказательств и не раскрыт процессуальный смысл и юридическое назначение каждого отдельно взятого документа.

Если руководствоваться принципом целесообразности, то исчезает не только процессуальный смысл участия адвоката в судебной процедуре рассмотрения Ходатайства о продлении срока нахождения обвиняемого под стражей, но и сама возможность такого участия. Ведь целесообразность в таком случае будет единственным и исключительным аргументом (доводом) следствия, не поддающимся ни логической, ни правовой оценке.

В силу указанных доводов адвокат заявил своё ходатайство о возвращении Ходатайства обвинения о продлении срока содержания под стражей обвиняемого, как не содержащего предмета для исследования участниками судебного процесса и оценки судом, в обвинительный орган. К удовлетворению обвинительного органа и суда процессуальный закон не содержит записи о возможности возвращать такой процессуальный документ обвинительному органу для переоформления.

Это неправда, что никакие или почти никакие ходатайства стороны защиты о содержании обвиняемого под стражей не удовлетворяются. В одном из судебных процессов обвиняемый Икс подал ходатайство:

“В связи с тем, что мне уже исполнилось НН года и я являюсь гражданином России, имею постоянное место жительство в городе ЭМ, женат, имею детей и высшее образование, ранее не судим и даже не привлекался к административной ответственности, а также в связи с тем, что по оплошности воспользовался конституционным правом и получил до возбуждения уголовного дела заграничный паспорт и посему могу уехать за границу, как и всякий его имеющий, водил знакомства с разными людьми, а также по той причине, что в уголовном розыске находятся тысячи людей, которых я не знаю, то прошу суд ещё раз, как это делалось ранее, учесть все эти обстоятельства в совокупности, то есть как достаточные и необходимые причины для содержания меня в следственном изоляторе, и продлить срок моего содержания под стражей сразу до того времени, пока это нужно обвинительному органу. Приведённые аргументы я взял из ходатайств обвинительного органа, поэтому они взвешенные, правильные и должны быть убедительными для суда. Прошу не отказать в удовлетворении ходатайства обвинительного органа о продлении срока моего содержания под стражей”.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: