Система квалифицирующих признаков преступления, предусмотренного ст. 214 УК

По общему правилу, основной состав содержит признаки, не повышающие и не понижающие степень общественной опасности преступления, тогда как квалифицированный состав включает признаки, повышающие степень общественной опасности преступления. Часть 2 ст. 214 УК также содержит ряд квалифицирующих обстоятельств угона транспортного средства или маломерного водного судна, в число которых, прежде всего, входит повторность.

Повторность является одной из разновидностей множественности преступлений, причем в действующем УК вопросам правовой регламентации множественности преступлений посвящена глава 7 [59]. Хотя само легальное определение понятия «множественность преступлений» в тексте уголовного закона отсутствует, в теории уголовного права множественностью преступлений признается совершение одним лицом нескольких преступлений [2, c. 23]. Из данного, на первый взгляд, довольно простого, определения, можно выделить ряд характерных признаков, присущих множественности преступлений. Прежде всего, преступления, образующие множественность, совершаются одним субъектом. При этом в контексте множественности преступлений не имеет значения, совершает ли данный субъект все преступления один или в соучастии в качестве организатора, пособника, подстрекателя или исполнителя [9, c. 244]. Например, в случае, если субъект совершил угон автомобиля с охраняемой стоянки в одиночку, а после этого участвовал в причинении средней тяжести вреда здоровью сторожа в соучастии как пособник, то в его поведении будет иметь место множественность в виде реальной совокупности преступлений.

Следующим признаком множественности преступлений является то, что ее образуют не менее двух преступлений. По этому признаку множественность преступлений отличается от конкуренции уголовно-правовых норм, при которой имеется одно преступление. Соответственно, совершенные лицом преступления сохраняют свое уголовно-правовое значение, причем о множественности преступлений может идти речь, если хотя бы в отношении двух преступлений имеются основания для уголовного преследования. Это означает, что, во-первых, ни за одно из этих преступлений не истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности, а, во-вторых, лицо не освобождалось ни за одно из преступлений от уголовной ответственности по основаниям, предусмотренным УК [2, c. 207].

Следовательно, важным моментом здесь является то, что если лицо за одно из умышленных преступлений ранее привлекалось к уголовной ответственности, то множественность преступлений имеется при наличии непогашенной или неснятой судимости за это преступление. Второе умышленное преступление может быть признано при наличии необходимых условий совершенным при рецидиве преступлений.

В действующем УК выделены следующие формы множественности преступлений:

1) повторность преступлений (ст. 41 УК), которой признается совершение двух или более преступлений, предусмотренных одной и той же статьей Особенной части УК [59].

При этом совершение двух или более указанных преступлений, может быть признано повторностью только в случаях, специально указанных в Особенной части УК. Соответственно, преступление не признается повторным, если за ранее совершенное преступление лицо было освобождено от уголовной ответственности либо судимость за это преступление была погашена или снята в установленном законом порядке (ч.ч. 2 и 3 ст. 41 УК).

2) совокупность преступлений (ст. 42 УК);

3) рецидив преступлений (ст. 43 УК), в качестве которого уголовным законом признается совершение умышленного преступления лицом, имеющим судимость за умышленное преступление.

Следовательно, угон признается повторным, если ему предшествовало совершение одного или нескольких преступлений, предусмотренных любой из частей ст. 214 УК, независимо от того, являлись ли ранее совершенные угоны оконченным преступлением, приготовлением к нему или покушением на него, равно как и вне зависимости от того, в каком качестве лицо совершило предшествующие угоны (в качестве исполнителя, организатора, подстрекателя или пособника).

Для оценки угона в качестве повторного не имеет значения и то, было ли лицо осуждено за ранее совершенные угоны. В то же время, завладение транспортным средством не считается повторным в случае намерения угнать одну машину из нескольких, находящихся в одном месте, если оно было реализовано после второй попытки: одну машину завести не удалось, другая завелась, и на ней виновный уехал с места стоянки. Неоднократные попытки завести разные автомашины с целью угона одной из них также не образуют квалифицирующего признака повторности, так как у лица имеется умысел угнать любое из транспортных средств, которым ему удастся завладеть первым, что свидетельствует о наличии продолжаемого преступления [57, c. 402].

Также подчеркнем, что для повторного угона транспортного средства или маломерного водного судна характерно наличие самостоятельного умысла на совершение угона транспортного средства или маломерного водного судна. При этом повторность будет иметь место, если каждое из совершенных действий представляло самостоятельный преступный акт. Соответственно, повторность, как квалифицирующий признак угона отсутствует и тогда, когда лицо, имея умысел на угон данного транспортного средства или маломерного водного судна, предпринимает неудачные неоднократные попытки незаконно завладеть им и осуществить поездку на нем в разное время и в разных местах. Единство умысла и направленность повторных действий лица на угон одного и того же транспортного средства или водного судна являются свидетельством наличия в этом случае не повторности, а одного продолжаемого преступления [63].

Еще одним квалифицирующим признаком угона является совершение данного преступления группой лиц по предварительному сговору. Предварительный сговор группы лиц означает, что два лица или более предварительно, т.е. до начала преступления, договорились о совместном неправомерном завладении транспортным средством или маломерным водным судном и поездки на нем, не преследуя при этом цели хищения [5, c. 113].

Важным моментом здесь является то, что необходимо различать совершение преступления группой лиц по предварительному сговору, от совершения преступлений организованной группой. Как отмечает Пленум Верховного Суда Республики Беларусь в п. 1 своего постановления от 25 сентября 2003 г. № 9 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с созданием и деятельностью организованных групп, банд и преступных организаций» (далее – Постановление № 9), совершение преступлений организованными группами, бандами и преступными организациями является наиболее опасной формой преступности [43].

В п. 2 Постановления № 9 обращается внимание на то, что в силу ч. 1 ст. 18 УК под совершением преступления организованной группой следует понимать умышленное участие в нем двух или более лиц, предварительно объединившихся в управляемую устойчивую группу для совместной преступной деятельности. Причем, в отличие от предварительного сговора соисполнителей на совершение конкретного преступления (ст. 17 УК) предварительная объединенность организованной группы означает совершение целенаправленных действий по ее созданию, формированию структуры, определению места и роли (распределению функций) каждого участника. О предварительной объединенности преступной группы могут свидетельствовать, в частности, планирование преступной деятельности, согласованность действий соучастников.

В свою очередь, согласно п. 10 Постановления № 9 необходимо учитывать, что деятельность по созданию преступной организации признается оконченным преступлением с момента совершения любых действий, направленных на формирование преступного сообщества, состоящего из нескольких организованных групп (банд) либо отдельных лиц, связанных с ними. Это может выражаться в следующем:

– разработке структуры организации и принципов взаимодействия ее членов;

– принятии мер по объединению самостоятельно действующих преступных групп либо их руководителей;

– распределении сфер преступной деятельности в масштабах соответствующего региона или отрасли экономики;

– установлении контроля над субъектами теневой экономики и сферой незаконных услуг;

– создании фонда материальных ресурсов для обеспечения финансовой деятельности сообщества, а также системы противодействия правоохранительным органам [43].

Деятельность по созданию преступной организации может сочетаться с последующим руководством этим объединением, которое может включать в себя широкий спектр действий (например, долгосрочное или текущее планирование деятельности группировки в целом или ее структурных подразделений, координацию взаимодействия организованных групп, входящих в преступную организацию, поддержание дисциплины и т.п.).

В свою очередь, участие в деятельности преступной организации означает вхождение в ее состав и выполнение любых действий в ее интересах. В силу ч. 2 ст. 19 УК участником преступной организации признается лицо, оказывающее содействие в разработке или реализации мер по осуществлению деятельности организации либо созданию условий для ее поддержания и развития. Участие в преступной организации является юридически оконченным при сочетании двух условий:

1) при выражении лицом готовности войти в состав преступного объединения (или совершить преступление по его разовому заданию);

2) при совершении конкретного действия, создающего условия для поддержания и развития преступной деятельности (предоставление информации, финансирование и т.п.), либо при совершении оговоренного преступления [62].

Говоря об особенностях угона, совершаемого группой лиц, следует отметить и то, что отдельные участники преступной группы могут являться соисполнителями, причем роли между членами группы могут распределяться. Так, одни ее участники могут выполнять действия, входящие в объективную сторону угона, а другие – лишь создавать условия для совершения преступления. Вместе с тем, действия тех и других при наличии устойчивых связей квалифицируются как соисполнительство независимо от роли, выполняемой каждым участником группы [5, c. 154]. Здесь главным признаком является то, что основу преступной группы составляет относимость ее участников к осуществлению преступной деятельности как таковой, а не к совершению конкретного преступления. Другими словами, действия соучастников становятся связанными с последствиями не только через действия исполнителя, а именно вся деятельность группы является причиной наступивших последствий.

Соисполнительство в составе группы лиц также следует отличать от пособничества преступным формированиям, что можно проиллюстрировать на следующем примере из практики. Органами предварительного следствия было предъявлено обвинение по части 3 ст. 207 УК Д., которая в составе организованной группы совершала хищения автотранспорта. Суд переквалифицировал ее действия на часть 6 ст. 16 и часть 3 ст. 207 УК, на том основании, что Д. непосредственно участия в краже автомашин не принимала, а только дважды подвозила участников группы к местам совершения преступлений. При таких обстоятельствах ее действия могут быть квалифицированы как пособничество, а не как соисполнительство [49].

В то же время, следует иметь в виду, что участником преступной группы признается лицо, которое, достоверно зная о целях и характере данной группы, входит в ее состав в любой форме для подготовки или совершения преступлений. Лицо, не являющееся участником организованной группы, но принявшее непосредственное участие в совершении какого-либо преступления в ее составе, сознавая, что действует совместно с ней, также несет ответственность за совершение преступления организованной группой. Однако действия лица, оказавшего содействие преступной деятельности организованной группы, но не входившего в их состав и не принимавшего непосредственного участия в совершенных преступлениях, следует расценивать как пособничество и квалифицировать по части 6 ст. 16 и соответствующей статье Особенной части УК.

Если же лицо подстрекало другое лицо или группу лиц к созданию организованной группы для совершения конкретных преступлений, но не принимало непосредственного участия в подборе ее участников, планировании и подготовке к совершению преступлений либо в их осуществлении, его действия следует квалифицировать как соучастие в совершении преступления со ссылкой на часть 5 ст. 16 УК [62].

При этом преступление признается групповым, если хотя бы два его участника непосредственно выполняли объективную сторону преступления. Исполнителем группового преступления признается лицо, которое совершало действия по непосредственному завладению транспортным средством: управляло им, заводило двигатель, вскрывало окна или дверцы машины, отключало сигнализацию, заводило двигатель и т.п. При этом для привлечения виновных к ответственности за угон по ч. 2 ст. 214 УК не обязательно, чтобы после завладения транспортным средством или судном все они совершили поездку на нем.

Если же одно лицо, например, село за руль, завело двигатель и управляло угнанным транспортным средством, а другое лицо содействия в угоне не оказывало и находилось в угнанном автомобиле лишь в качестве пассажира, то данный квалифицирующий признак будет отсутствовать, так как пассивная роль пассажира не может рассматриваться как соисполнительство [32, c. 526]. В то же время, дача советов, указаний, предоставление информации, технических средств, устранение препятствий признается соучастием в преступлении и требует помимо применения ст. 214 УК ссылки на ст. 16 УК.

В отношении применения насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо угрозы применения такого насилия как квалифицирующего признака угона отметим, что под насилием, не опасным для жизни или здоровья, следует понимать причинение легких телесных повреждений, не повлекших за собой кратковременного расстройства здоровья либо незначительной стойкой утраты трудоспособности, нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, связанных с причинением потерпевшему физической боли либо с ограничением его свободы (нанесение ударов водителю автомашины, связывание охранника автостоянки, демонстрация оружия) [7, c. 51].

Насилие в данной форме либо угроза его применения могут быть применены к собственнику транспортного средства (маломерного водного судна), его законному владельцу (водителю, лицу, управляющему транспортным средством по доверенности), лицу, охраняющему транспортные средства, посторонним лицам, которые пытались воспрепятствовать угону. Целью такого насилия либо угрозы его применения является завладение транспортным средством или маломерным водным судном или удержание данного имущества в неправомерном владении виновного (например, насилие применяется к охраннику, который пытается воспрепятствовать выезду транспортного средства с охраняемой стоянки) [17, c. 16]

В свою очередь, под насилием, опасным для жизни или здоровья, закрепленным в качестве квалифицирующего признака угона в ч. 3 ст. 214 УК, следует понимать причинение потерпевшему легких телесных повреждений, повлекших за собой кратковременное расстройство здоровья либо незначительную стойкую утрату трудоспособности, или телесного повреждения большей степени тяжести, а равно насилие, которое хотя и не повлекло за собой причинения таких телесных повреждений, однако в момент применения создавало реальную опасность для жизни или здоровья потерпевшего [40].

Здесь насилие также выступает в качестве средства угона чужого имущества, причем потерпевшим от насильственных действий может быть как собственник или законный владелец транспортного средства, так и охранник и даже посторонние лица, которые, по мнению виновного, способны воспрепятствовать угону. Важным моментом в данном случае является то, что необходимо наличие причинной связи между угоном и примененным насилием.

Также следует подчеркнуть, что с объективной стороны телесное повреждение выражается в противоправном причинении вреда здоровью другого человека. Такой вред может быть причинен путем как действия, так и бездействия, причем на практике действия (бездействие), которыми причиняются телесные повреждения, весьма многообразны. В частности, телесные повреждения могут быть причинены путем механического или психического воздействия, отравления, воздействия тепла, холода, электрического тока и другими способами [13, c. 56].

Важным моментом для квалификации общественно-опасных последствий, причиненных рассматриваемым преступлением, является разграничение причинения тяжких телесных повреждений от менее тяжких и легких телесных повреждений. По этой причине отметим, что в соответствии с нормами уголовного закона (ч. 1 ст. 147 УК) причинение тяжкого телесного повреждения представляет собой причинение повреждения, опасного для жизни, либо повлекшего за собой потерю зрения, речи, слуха, какого-либо органа или утрату органом его функций, прерывание беременности, психическую болезнь, иное расстройство здоровья, соединенное со стойкой утратой общей трудоспособности не менее чем на одну треть, либо вызвавшее расстройство здоровья, связанное с травмой костей скелета, на срок свыше четырех месяцев, либо выразившееся в неизгладимом обезображении лица или шеи [59]. Соответственно, понятие «тяжкое телесное повреждение» характеризуется рядом признаков, указанных в диспозиции ч. 1 ст. 147 УК, перечень которых является исчерпывающим и не подлежащим расширительному толкованию. При этом наличие хотя бы одного из них служит основанием для признания причиненных потерпевшему телесных повреждений тяжкими [10, c. 5].

С другой стороны, согласно обзору судебной практики, некоторые суды, несмотря на наличие судебно-медицинского заключения о неизгладимости нанесенных потерпевшему телесных повреждений, не признавали их обезображивающими, упуская из виду то обстоятельство, что возможность скрыть такие повреждения предметами одежды, прической или иными способами не должна влиять на решение данного вопроса.

Примером из судебной практики в данном случае может послужить следующее дело. Г., будучи в состоянии алкогольного опьянения, совместно с Д. стал избивать находившуюся возле машины М., нанося ей множественные удары кулаками по голове и туловищу, а также металлической пластиной по лицу и ногам. В результате, согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, ей нанесены менее тяжкие телесные повреждения. После заживления ушибленных ран на голове потерпевшей образовались рубцы, которые экспертом были признаны неизгладимыми.

Орган предварительного расследования и государственный обвинитель в судебном заседании квалифицировали действия обвиняемых по пп. 7, 9 ч. 2 ст. 147 УК, отнеся причиненные ими телесные повреждения к категории тяжких по признаку неизгладимого обезображения лица потерпевшей.

Суд Советского района г. Гомеля переквалифицировал содеянное на ч. 3 ст. 339 УК, указав при этом в приговоре, что образовавшиеся рубцы на лице потерпевшей не придают безобразного отталкивающего вида, так как практически все они находятся в области лба и закрываются волосами. Такое решение Верховным Судом Республики Беларусь было признано необоснованным [41].

В то же время, при характеристике тяжких телесных повреждений данные признаки определены весьма четко, тогда как в характеристике менее тяжких телесных повреждений (ст. 149 УК) верхние пределы признаков либо указаны, либо выявляются путем системного толкования. Так, в соответствии с ч. 1 ст. 149 УК менее тяжкое телесное повреждение характеризуется как повреждение, не опасное для жизни и не повлекшее последствий, предусмотренных ст. 147 УК, однако вызвавшего длительное расстройство здоровья на срок до четырех месяцев либо значительную стойкую утрату трудоспособности менее чем на одну треть [59].

Из данного определения следует, что признаками средней тяжести телесного повреждения являются:

– отсутствие опасности для жизни;

– отсутствие последствий, предусмотренных уголовным законодательством в отношении тяжкого телесного повреждения [7, c. 53].

Кроме того, в данном случае не имеет места длительное нарушение функций какого-либо органа или иное длительное расстройство здоровья. В связи с этим следует обратить внимание на то, что под длительным нарушением функций какого-либо органа понимают ослабление зрения, слуха, значительное ухудшение деятельности руки, ноги и т.д. При этом подобное ослабление или ухудшение может носить как временный так и постоянный характер. Согласно Правилам, продолжительность временного нарушения функций органа должна быть свыше трех недель (более 21 дня), тогда как при постоянном нарушении функций органа должна быть констатирована стойкая утрата трудоспособности менее чем на одну треть, то есть от 10 до 33 процентов [47].

Менее тяжкие телесные повреждения, в свою очередь, имеют место также в случаях полной, но временной утраты органов его функций. Такая утрата должна длиться свыше трех недель и может завершиться либо полным восстановлением функций органа либо только частичным. Подчеркнем, что частичное восстановление возможно и в пределах до трех недель, однако в этом случае должна быть установлена утрата трудоспособности от 10 % до 33 % от обшей трудоспособности потерпевшего [47].

К иному расстройству здоровья в смысле ст. 149 УК относятся случаи, когда причиненный здоровью вред не был связан со значительными нарушениями функций какого либо органа, но вызвал длительное расстройство здоровья, под которым следует понимать непосредственно связанные с повреждением последствия (заболевания, нарушения функции и т.д.), продолжительностью свыше 3 недель (более 21 дня) и не более 4 месяцев (или 122 дней) для повреждений костей скелета (п. 15 Правил).

Легкое телесное повреждение, согласно ст. 153 УК, это повреждение, повлекшее за собой кратковременное расстройство здоровья либо незначительную стойкую утрату трудоспособности. При этом уголовный закон подразделяет легкие телесные повреждения на два подвида:

1) легкое телесное повреждение, повлекшее за собой кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату трудоспособности;

2) легкое телесное повреждение, не повлекшее за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты трудоспособности [59].

Согласно Правилам судебно-медицинской экспертизы кратковременным следует считать расстройство здоровья, непосредственно связанное с повреждением, продолжительностью более шести дней, но не свыше трех недель (21 дня). В свою очередь, согласно п. 20 Правил, под незначительной стойкой утратой трудоспособности подразумевается стойкая утрата общей трудоспособности до 10 процентов.

К легкому телесному повреждению, не повлекшему за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты трудоспособности, относится повреждение, имевшее незначительные скоро преходящие последствия, длившиеся не более 6 дней [47]. Таким образом, сюда можно отнести повреждения, имевшие незначительные скоропреходящие последствия, например, ссадины, кровоподтеки и т.п.

Наконец, угон, соединенный с нарушением правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекший последствия, указанные в ст. 317 УК, влечет уголовную ответственность по совокупности ст.ст. 214 и 317 УК. В то же время, следует иметь в виду, что ответственность по ст. 317 УК наступает только в том случае, если лицо, управляющее транспортным средством, нарушает правила безопасности движения или эксплуатации транспортных средств. Выполнение лицом производственных работ, связанных с использованием транспортного средства, сопряженных с виновным причинением смерти или вреда здоровью, не является основанием для квалификации содеянного по ст. 317 УК. Эти действия подлежат квалификации в зависимости от конкретных обстоятельств, например, по ст. 303 УК или ст. 306 УК либо по статьям о преступлениях против жизни и здоровья, уничтожении или повреждении имущества [25].

Однако ответственность за нарушение правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств наступает независимо от того, где оно допущено (при движении по улице, проселочной дороге, по шоссе, во дворе, территории предприятия, железнодорожном переезде, в поле, лесу и т.п.). Вместе с тем, для применения нормы ст. 317 УК учитывается только движение автомобиля, осуществляемое с помощью двигателя, т.е. перемещение нее транспортного средства толканием вручную, без использования двигателя, если имеются иные условия, предусмотренные ст. 321 УК, образует нарушение правил, обеспечивающих безопасную работу транспорта. Однако движение транспортного средства по шоссе с заглушенным двигателем (накатом) или перемещение в составе с механическим транспортным средством (на буксире) подпадают под действие ст. 317 УК [63].

ПДД считаются невыполненными, если нарушен порядок перемещения транспортного средства в пространстве (скоростной режим, порядок маневрирования, последовательность проезда и т.п.). К нарушению правил дорожного движения относятся и случаи причинения вреда, например, в процессе вытаскивания транспортного средства на дорогу, а также в случае неправильной остановки или стоянки.

В связи с этим также следует обратить внимание на то, что некоторые пункты ПДД сформулированы в виде общих требований, предоставляющих водителю право и обязывающих его избирать свое поведение на дороге с учетом конкретной обстановки. Поэтому установление причинной связи применительно к таким требованиям правил предполагает установление наличия у водителя возможности не допустить причинение вреда или избежать дорожно-транспортного происшествия [42].

В п. 9 Постановления № 7 также указано, что для выяснения вопросов, требующих специальных знаний, в зависимости от особенностей дорожно-транспортного происшествия (о скорости движения транспортных средств, о технической возможности у водителей предотвратить дорожно-транспортное происшествие, о соответствии действий участников дорожно-транспортного происшествия требованиям ПДД, о техническом состоянии транспортных средств, их агрегатов, узлов и т.п.) судам следует назначать автотехническую экспертизу. Для установления обстоятельств дорожно-транспортного происшествия могут назначаться комплексные экспертизы, которые наряду с вопросами, разрешаемыми автотехнической экспертизой, включают вопросы, относящиеся к ведению криминалистических, судебно-трасологических, материаловедческих и иных экспертиз.

Как отмечают исследователи, при установлении виновного в дорожно-транспортном происшествии и определении элементов причинно-следственной связи особую сложность представляет необходимость учитывать поведение других участников дорожного движения. В этом отношении действует следующее общее правило: при управлении транспортным средством водитель вправе избирать свое поведение, основываясь на ожидании нормативного поведения со стороны других участников дорожного движения, то есть на ожидании соблюдения ими правил дорожного движения [57, c. 699]. Вместе с тем ожидать нормативного поведения можно только от лиц, достаточно осознающих соответствующие требования.

Подчеркнем, что возможные нарушения правил дорожного движения другими участниками не дают права водителю не соблюдать правила движения при наличии возможности им следовать. Если же после допущенного одним водителем нарушения второй также нарушает Правила, не находясь при этом в состоянии крайней необходимости, то ответственность второго не исключается. Наконец, если ДТП является следствием обоюдного нарушения, то к ответственности при наличии условий, указанных в ст. 317 УК, привлекаются оба водителя [50].

Причем в случае наступления последствий, предусмотренных различными частями ст. 317 УК, действия виновного квалифицируются по той части статьи, которая устанавливает ответственность за наиболее тяжкие последствия. Нарушения ПДД с различными последствиями, совершенные в разное время и взаимно не связанные между собой, должны квалифицироваться как самостоятельные преступления по соответствующим частям ст. 317 УК [47].

В завершение отметим, что установление наличия причинной связи между нарушением правил дорожного движения или эксплуатации транспорта и наступившими последствиями является необходимым условием привлечения лица к уголовной ответственности по ст. 317 УК. Причинная связь имеет место только в том случае, когда нарушение правил в данной конкретной обстановке, при данных конкретных обстоятельствах обусловило наступление последствий, указанных в законе [21, c. 45].

Следует также иметь в виду, что не всякое нарушение правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств может быть причиной наступления конкретных последствий. Поэтому, для установления наличия причинной связи необходимо определить наступили бы или нет последствия в случае соблюдения нарушенного виновным правила. Если последствия в конкретной ситуации наступили бы и при соблюдении нарушенного правила, то причинной связи между нарушением и последствием нет. И, напротив, если бы при соблюдении нарушенного правила последствия не наступили бы, то они находятся в причинной связи с нарушением.

Актуальные вопросы оценки ущерба, причиненного в результате угона

В качестве квалифицированного состава угона, помимо прочих, в ч. 2 ст. 214 УК законодатель предусмотрел неосторожное причинение ущерба в особо крупном размере. Отметим, что одной из основных величин, определяющих общественную опасность преступления, является вред, который причиняет или может причинить совершенное деяние. Некоторые деяния становятся общественно опасными с момента совершения действия или бездействия независимо от того, какие они повлекли вредные последствия, тогда как другие приобретают свойство общественной опасности лишь при наступлении тех последствий, которые указаны в законе [58, c. 129].

Одним из наиболее важных последствий совершения преступлений против собственности является причинение собственнику ущерба. Ущерб как уголовно-правовая категория является одним из видов общественно опасных последствий преступления. При этом материальный вред, причиненный преступлением, составляет сущность преступного последствия в преступлениях против собственности, отличающего его от вреда (ущерба), причиненного правонарушением, ответственность за которое предусмотрена иными нормами права (гражданским, административным) [22].

Действующий ГК не содержит определения понятия вреда: отечественное гражданское законодательство определяет лишь понятия «убытки», «реальный ущерб», «упущенная выгода». При этом с позиций гражданского права вредом следует признавать умаление принадлежащего юридическому лицу имущественного, а гражданину личного или имущественного блага. Вред, в частности, может выражаться в порче (повреждении) или уничтожении имущества, а следствием денежного выражения имущественного вреда являются убытки, включающие в себя реальный ущерб и упущенную выгоду [14].

Причинение имущественного вреда порождает обязательство между причинителем вреда и потерпевшим, вследствие которого на основании ст. 14 ГК лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере. При этом под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода) [11]. Если лицо, нарушившее право, получило вследствие этого доходы, лицо, право которого нарушено, вправе требовать возмещения наряду с другими убытками упущенной выгоды в размере не меньшем, чем такие доходы [14].

Что касается уголовного права, то здесь размер имущественного ущерба также является одним из оснований разграничения преступлений в имущественной сфере и служит критерием дифференциации уголовной ответственности за преступления против собственности. Причем последствия преступлений против собственности, не связанных с хищением, описаны различным образом. В одних случаях последствия в составах преступлений определяются по типу законодательной формулы, применяемой при описании различных форм хищений (в крупном (особо крупном) размере), тогда как в других последствия определяются через формулу «причинение ущерба в значительном (крупном, особо крупном) размере» [61].

Последний вариант имеет место и в случае с угоном транспортного средства или маломерного водного судна. Часть 2 ст. 214 УК предусматривает ответственность за неправомерное завладение транспортным средством или маломерным водным судном и поездку на нем без цели хищения, повлекшее по неосторожности причинение ущерба в особо крупном размере (т.е. на сумму, в тысячу и более раз превышающую размер такой базовой величины, установленный на день совершения преступления [59].

При этом в уголовно-правовой доктрине существуют различные точки зрения относительно состава ущерба, причиненного угоном транспортного средства или маломерного водного судна, а в следственной и судебной практике иногда возникают вопросы при квалификации данного преступления. Первая точка зрения заключается в том, что при определении ущерба необходимо учитывать реальный материальный ущерб в стоимостном выражении, причиненный неосторожным повреждением, утратой или уничтожением имущества. В данном случае ущерб должен реально наступить (а не выражаться только во временном отсутствии транспортного средства), т.е. быть связанным с утратой, уничтожением, повреждением имущества [60].

Вторая точка зрения базируется на суждении, согласно которому в состав ущерба необходимо включать как прямой реальный ущерб (уничтожение или повреждение транспортного средства по неосторожности), так и упущенную выгоду (например, угнанная машина после ее повреждения не может использоваться для коммерческой деятельности). Обоснование данной позиции заключается в том, что в результате совершенного преступления владелец угнанного транспортного средства, использующий его в предпринимательской деятельности, лишается этой возможности (причем не имеет значения, на какой именно промежуток времени). Вследствие этого он недополучает должное в тот период, когда транспортное средство находится в простое (в результате, например, его повреждения), автомобиль утрачивает свою товарную стоимость. Собственник же поврежденного автомобиля при его возмездном отчуждении неизбежно ощутит материальные потери, которые выразятся в получении от приобретателя неполной стоимости автомобиля [49].

Представители третьей точки зрения предлагают при исчислении совокупного ущерба, причиненного по неосторожности в результате угона, руководствоваться следующими показателями:

– стоимостью угнанного транспортного средства;

– размером нанесенных ему повреждений;

– износом деталей и расходом материалов (бензин, масло, тосол и т.п.);

– упущенной выгодой;

– продолжительностью вывода транспортного средства из ведения собственника или иного владельца;

– причиненным преступлением моральным вредом [60].

В свою очередь, судебная практика при определении ущерба в особо крупном размере (причиненного по неосторожности) исходит из прямого положительного материального вреда. Например, при определении размера ущерба следует исходить из фактически понесенных владельцем расходов, связанных с ремонтом найденного автомобиля, если он был поврежден во время угона. Тем не менее, иногда возникают вопросы о вменении ч. 2 ст. 214 УК в ситуациях, когда по неосторожности причинен ущерб транспортному средству не только собственника, но и иного лица (например, угонщиком по неосторожности совершено дорожно-транспортное происшествие с повреждением различных автомашин) [26, c. 70].

Приведем пример из практики: 23-летний слесарь одного из предприятий г. Минска П. в отсутствие общественного транспорта решил доехать домой на приглянувшемся ему автомобиле. Через пару километров его заметили сотрудники ГАИ и предложили остановиться, однако П. не остановился. При угоне П. повредил еще 7 автомашин и пытался скрыться с места происшествия, но был задержан.

В данном случае общий суммарный ущерб от повреждения транспортных средств (включая угнанную машину) превысит тысячу базовых величин, то можно будет вести речь о вменении виновному ч. 2 ст. 214 УК, т.е. ущерб в данном случае будет суммироваться и составлять общий ущерб, причиненный по неосторожности любому имуществу в результате угона транспортного средства. Если величина причиненного по неосторожности ущерба не превышает особо крупного размера, содеянное влечет ответственность по ст. 214 УК и не требует дополнительной квалификации по ст. 219 УК. В том же случае, когда угон соединен с умышленным причинением ущерба потерпевшему в значительном размере, действия лица квалифицируются по ст.ст. 214 и 218 УК [60].

Причем для квалификации рассматриваемого преступления размер имущественного ущерба определяется на день его причинения, т.е. наступления вредного последствия, а не на момент совершения общественно опасного деяния либо на время проведения проверки, предварительного расследования, судебного рассмотрения уголовного дела [22]. Соответственно, можно утверждать, что для уголовно-правовой квалификации угона по ч. 2 ст. 214 УК должен быть точно установлен момент причинения вреда. Важным правилом является и то, что размер имущественного ущерба должен быть установлен точно, то есть формулировки «не более» или «не менее» в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и в приговоре не допускаются. Другими словами, обвинение и приговор должны быть конкретными: вменить в вину можно только точно установленный и доказанный размер ущерба.

Размер ущерба определяется на основе цен, действовавших на момент его причинения (т.е. на момент наступления последствия). Зачастую для определения размера ущерба необходимо назначение и проведение проверки, экспертизы. При этом С.С. Лосев обращает внимание на необходимость установления размера имущественного ущерба отдельно на день его причинения (для цели квалификации) и на день проведения экспертизы (для возмещения ущерба) [22]. Поэтому при определении размера имущественного ущерба для цели квалификации следует учитывать не цену, например, автомобиля на момент его приобретения (нового имущества), тем более что цены в последние два десятилетия постоянно менялись, а действительную цену (остаточную стоимость) транспортного средства на момент причинения ущерба. Стоимость автомобиля, помимо прочего, устанавливается на основе документов, обязательно учитываются его износ, интенсивность использования, повреждения, имевшиеся до противоправного воздействия, и другие факторы.

Отдельно отметим, что в случае, когда угонщик оставляет транспортное средство или маломерное водное судно в исправном состоянии без присмотра и в небезопасном месте, а другие лица, воспользовавшись данной ситуацией, совершают его хищение или повреждают данное имущество, то в подобной ситуации рядом ученых не усматривается причинной связи и вины угонщика в части причинения ущерба в особо крупном размере [24].

В завершение также хотелось бы обратить внимание на то, что при совершении этого преступления при указанных обстоятельствах имеет место сочетание умысла и неосторожности. Неосторожность – это вторая (помимо умысла) форма вины, при этом преступлением, совершенным по неосторожности, признается общественно опасное деяние, совершенное по легкомыслию или небрежности. Преступление признается совершенным по легкомыслию, если лицо, его совершившее, предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своего действия или бездействия, но без достаточных оснований рассчитывало на их предотвращение. Преступление признается совершенным по небрежности, если лицо, его совершившее, не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своего действия или бездействия, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло их предвидеть [59, ст. 23].

Подчеркнем, что, по общему правилу, такое понимание неосторожной формы вины законодателем обусловило построение видов преступлений как материальных, а не формальных, допускающих ответственность за неосторожное причинение вреда. Кроме того, учитывая особенность данной формы вины при совершении неосторожных преступлений, нельзя привлечь к уголовной ответственности за приготовление к преступлению, покушение на преступление и соучастие в преступлении [12, c. 56].

Вместе с тем, в законодательстве предусмотрены случаи, когда ответственность за умышленное преступление усиливается, если оно по неосторожности причинило последствие, которому придается значение квалифицирующего признака. В таких случаях возможно наличие двух разных форм вины в одном преступлении. В соответствии со ст. 25 УК, сложная вина характеризуется умышленным совершением преступления и неосторожностью по отношению к наступившим в результате этого преступления последствиям, с которыми закон связывает повышенную уголовную ответственность. В целом такое преступление признается совершенным умышленно [59].

Таким образом, законом в один состав объединены два самостоятельных преступления, одно из которых является умышленным, а другое ─ неосторожным, причем оба могут существовать самостоятельно, но в сочетании друг с другом образуют качественно новое преступление со специфическим субъективным содержанием.

Отношение к уголовно противоправному деянию в определенной степени предопределяет отношение к последствию, а поэтому в абсолютном большинстве случаев эти отношения однородны. Отношение виновного к последствиям при сложной (двойной) форме вины является характерным для неосторожности. Желание, сознательное допущение производных преступных последствий или безразличное к ним отношения при сложной (двойной) вине исключается, так как в этом случае преступление в целом является умышленным. Можно выделить несколько вариантов неоднородного отношения лица к деянию и производному опасному последствию: прямой умысел к деянию – самонадеянность к вредному последствию, прямой умысел к деянию – небрежность к последствию, косвенный умысел – самонадеянность, косвенный умысел – небрежность [45, c. 230].

Поскольку сложная (двойная) вина характеризуется различным отношением лица к деянию и к последствию, она возможна лишь в материальных преступлениях, которые содержат последствия в качестве самостоятельного признака объективной стороны. В формальных преступлениях последствие неотделимо от действия, слито с ним, а поэтому психическое отношение к действию и последствию является только однородным.

Преступлений с двумя формами вины в уголовном законодательстве немного, и все они сконструированы по одному из следующих типов:

1) преступления с двумя указанными в законе и имеющими неодинаковое юридическое значение последствиями.

Речь идет о квалифицированных видах преступлений, основной состав которых является материальным, а в роли квалифицирующего признака выступает более тяжкое последствие, чем последствие, являющееся обязательным признаком основного состава. Характерно, что квалифицирующее последствие, как правило, заключается в причинении вреда другому, а не тому непосредственному объекту, на который посягает основной вид данного преступления.

2) преступление, характеризующееся неоднородным психическим отношением к действию или бездействию, являющемуся преступным независимо от последствий, и к квалифицирующему последствию [51, c. 140].

При этом квалифицирующее последствие состоит в причинении вреда, как правило, дополнительному объекту, а не тому, который поставлен под уголовно-правовую охрану нормой, формулирующей основной состав данного преступления. К этому типу относятся квалифицированные виды преступлений, основной состав которых является формальным, а квалифицированный состав включает определенные тяжкие последствия. Они могут указываться в диспозиции в конкретной форме, либо оцениваться с точки зрения тяжести (крупный ущерб, тяжкие последствия).

Соответственно, совершая неправомерное завладение автодорожным транспортным средством или маломерным судном и поездку на нем, виновный поступает умышленно, так как действия, предусмотренные ч. 1 ст. 214 УК могут быть только умышленными. По отношению же к наступившему в результате угона последствию, предусмотренному ч. 2 этой статьи УК, он действует неосторожно. В то же время, поскольку уголовный закон связывает повышенную уголовную ответственность с наступлением указанного последствия, то в силу ст. 25 УК все преступление в целом, т.е. угон, повлекший по неосторожности причинение ущерба в особо крупном размере, признается совершенным умышленно [24]. Данное обстоятельство имеет большое значение при назначении и исполнении наказания за такой вид угон, амнистии лиц, осужденных за его совершение, и решении иных уголовно-правовых вопросов.

Обобщая проведенный в данной главе анализ, можно сделать следующие выводы:

1) К числу квалифицирующих признаков угона в настоящее время законодателем отнесены: повторность данного преступления, совершение его группой лиц по предварительному сговору, применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо угрозы его применения, а также причинение в результате совершения угона ущерба в особо крупном размере. К особо квалифицирующим признакам угона, в свою очередь, относятся применение насилия, опасного для жизни или здоровья, а равно угроза его применении в процессе совершения преступления. Подчеркнем, что все эти признаки относятся к объективной стороне рассматриваемого преступления.

2) В отношении общественно опасных последствий в виде вреда здоровью, причиненных угоном, можно сделать вывод о том, что, хотя нижний предел причиненного ущерба в виде вреда здоровью потерпевшего в менее тяжком телесном повреждении (ст. 149 УК) и характеристика признаков легкого телесного повреждения (ст. 153 УК) в УК не определены, однако они содержатся в Правилах. Причем критерий разграничения причинения тяжкого телесного повреждения от иных посягательств на здоровье человека заключается в конкретизации признаков, характеризующих длительность расстройства здоровья и размер утраты трудоспособности.

3) В контексте привлечения лица к уголовной ответственности по совокупности ст.ст. 214 и 317 УК важным моментом выступает то, что варианты конкретных нарушений ПДД и эксплуатации транспортных средств могут быть самыми разнообразными: нарушение правил обгона, несоблюдение скоростного режима или последовательности проезда перекрестков, наличие исключающих эксплуатацию автомобиля неисправностей и т.п. В то же время, при отсутствии нарушения соответствующих правил ответственность по ст. 317 УК исключается независимо от степени тяжести фактически причиненного вреда.

4) Что касается правил определения размеру ущерба, причиненного угоном, то противоречивость существующей ситуации состоит в том, что установленная УК категория «в размере» не соответствует гражданско-правовой категории «ущерб». Соответственно сумма значительного (крупного, особо крупного) размера как обязательный признак квалифицированного состава преступления, предусмотренного ст. 214 УК, не может быть приравнена к сумме ущерба (значительного, крупного, особо крупного) в его гражданско-правовом значении.

5) Квалифицированный состав угона, повлекшего причинение ущерба в особо крупном размере по своей субъективной стороне является преступлением со сложной виной и характеризуется сочетанием двух ее различных форм, которые могут существовать только в квалифицированных составах преступления и устанавливаются по отношению к различным юридически значимым признакам общественно опасного деяния. При этом неосторожным в данном случае может быть отношение только к ущербу как квалифицирующим последствиям, а в целом данное преступление является умышленным, что определяется умышленной формой вины в основном составе угона.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя общий итог данной дипломной работе, можно утверждать, что выдвинутая гипотеза нашла свое подтверждение в ходе проведенного анализа. Об этом свидетельствуют и основные выводы, полученные в ходе исследования.

Так, в качестве общего вывода можно утверждать, что наличие общественной опасности является качественным признаком угона (как и любого преступления), который выражает материальную сущность преступления и объясняет, почему то или иное деяние признается преступлением. Данный признак угона как уголовно-наказуемого деяния выражается в том, что виновное лицо, не ставя под сомнение право собственности на транспортное средство или маломерное водное судно, посягает лишь на право пользования им. Угонщик завладевает транспортным средством или маломерным водным судном с целью совершить поездку куда-либо или просто получить удовольствие от управления. Таким образом, здесь ущерб отношениям собственности причиняется путем противоправного временного пользования чужим имуществом.

Предмет данного преступления, являющийся составной частью системы отношений собственности (объекта преступления), обозначен в уголовно-правовой норме. К нему относится чужое, не принадлежащее виновному лицу автодорожное механическое транспортное средство или маломерное водное судно. Соответственно, исходя из законодательного определения транспортного средства к их числу как предмету преступления, предусмотренного ст. 214 УК, не относятся велосипеды, мопеды и другие механические транспортные средства с аналогичными характеристиками.

Действия виновного также подлежат квалификации по ст. 311 УК, если в качестве предмета угона или захвата с целью угона выступают такие транспортные средства как железнодорожный подвижной состав (дрезина, маневровый тепловоз и т.п.), воздушное судно (вертолет, самолет и т.п.) либо водное судно, не являющееся маломерным.

Помимо основного объекта, при совершении угона злоумышленник посягает также на дополнительный объект, которым выступает безопасность дорожного движения, а в качестве дополнительного факультативного объекта рассматриваемого преступления выступают жизнь и здоровье человека. Причем степень тяжести общественно-опасных последствий в виде причинения ущерба указанным объектам уголовно-правовой охраны является квалифицирующим признаком данного преступления.

В определенных случаях действия виновного следует квалифицировать по совокупности ст.ст. 214 и 317 УК, поэтому необходимо иметь в виду, что объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 317 УК, состоит в нарушении правил дорожного движения или нарушении правил эксплуатации транспортных средств. При этом данный состав относится к так называемым альтернативным составам, поэтому при квалификации преступных действий следует разграничивать названные правила, имея в виду, что водителем могут быть нарушены либо ПДД, либо правила эксплуатации транспортных средств, а равно ПДД наряду с правилами эксплуатации. При этом нарушение ПДД может заключаться в превышении разрешенной скорости движения, нарушении правил обгона, остановки, стоянки, маневрирования на дороге, ином невыполнении предписаний ПДД.

С объективной стороны угон автодорожного транспортного средства или маломерного водного судна состоит в совершении двух, связанных между собой действий, описание которых приводится в диспозиции ч. 1 ст. 214 УК:

1) в неправомерном завладении автодорожным механическим транспортным средством или маломерным водным судном (первое действие);

2) следующей за ним поездке на этом транспортном средстве или водном судне (второе действие).

При этом завладеть механическим транспортным средством или маломерным водным судном в смысле ст. 214 УК означает получить возможность осуществить поездку на нем помимо воли его законных владельца или пользователя либо собственника. Для этого виновному необходимо установить контроль над ним, изъять его у собственника (владельца или пользователя) либо лиц, в ведении или под охраной которых оно находится.

Подчеркнем, что обязательным признаком завладения является его неправомерность, т.е. отсутствие у лица как действительного, так и предполагаемого права на использование автодорожного транспортного средства или маломерного водного судна для осуществления поездки.

В свою очередь, под поездкой следует понимать использование транспортного средства или маломерного судна для перемещения на них лица в пространстве (движение) с применением двигателя угоняемого транспортного средства или маломерного судна, равно как и движение без помощи установленных на них двигателе, но в сцепке с транспортным средством (судном)-буксиром. Правомерным представляется также признавать поездкой и движение транспортного средства под горку с использованием силы инерции (с неработающим двигателем либо с работающим на холостых оборотах двигателе, но без использования трансмиссии), движение маломерного водного судна вниз по течению и за счет такого течения (двигатель не работает либо работает, но на холостых оборотах, не приводя в движение винт), а также движение с помощью весел, паруса, шеста или иных приспособлений.

В отношении субъективной стороны угона следует отметить, что она характеризуется прямым умыслом, т.е. лицо сознает, что незаконно завладевает транспортным средством или маломерным водным судном и желает этого. Если желицо приводит в движение чужое транспортное средство или судно по неосторожности, оно не несет за это уголовную ответственность. В свою очередь мотив для квалификации содеянного угонщиком не имеет значения. Главное, чтобы он не был связан со стремлением извлечь из совершенного преступления выгоду имущественного характера за счет обращения угоняемого транспортного средства в свою пользу или пользу близких, т.е. не был сопряжен с наличием цели хищения.

О цели преступника следует судить не по его показаниям о своих намерениях, а по объективным признакам его поведения. В теории и на практике доказательством того, что угон совершен с целью хищения, являются такие обстоятельства, как изменение цвета, внешнего вида автомобиля, его разукомплектование, перебивка номеров двигателя и шасси, замена номерных знаков, пошив новых чехлов, смена сидений, изготовление фальшивых документов, неоднократное использование транспортного средства, изъятие из автомашины отдельных деталей, частей, длительное пользование угнанным транспортным средством, сопровождающееся его тщательным сокрытием, продажа транспортного средства третьим лицам, перегонка его в другой город и т.д.

Причем, по общему правилу, цель преступления может быть обязательным признаком субъективной стороны, а может быть за пределами обязательных признаков того или иного вида преступления. Однако в случае с угоном цель является обязательным признаком субъективной стороны, т.е. если лицо преследовало цель обратить угнанное имущество в виде транспортного средства или маломерного судна в свою пользу или пользу близких, то такое деяние квалифицируется только как хищение без ссылки на ст. 214 УК.

В то же время, причинение ущерба в особо крупном размере при угоне совершается по неосторожности, т.е. в данном случае имеет место преступление со сложной виной. Оно характеризуется сочетанием двух различных форм вины, которые могут существовать только в квалифицированных составах преступления и устанавливаются по отношению к различным юридически значимым признакам общественно опасного деяния. При этом неосторожным может быть отношение только к квалифицирующим последствиям (ущербу), а в целом данное преступления относится к умышленным, что определяется умышленной формой вины в основном составе угона.

В отношении такого квалифицирующего признака угона, как применение насилия отметим, что под насилием, опасным для жизни или здоровья, следует понимать причинение потерпевшему легких телесных повреждений, повлекших за собой кратковременное расстройство здоровья либо незначительную стойкую утрату трудоспособности, или телесного повреждения большей степени тяжести, а равно насилие, которое хотя и не повлекло за собой причинения таких телесных повреждений, однако в момент применения создавало реальную опасность для жизни или здоровья потерпевшего. При этом опасными для жизни являются повреждения, которые сами по себе угрожают жизни потерпевшего в момент их нанесения или при обычном биологическом развитии заканчиваются смертью потерпевшего.

В соответствии с Правилами степень тяжести телесных повреждений зависит от характера самого повреждения, т.е. его опасности для жизни, последствий или исхода повреждений. Соответственно, посягательство на здоровье человека имеет место лишь в случае, если оно вызвало вредные последствия, от характера которых зависит и классификация телесных повреждений по степени тяжести. Одновременно способ причинения телесного повреждения, а также средства, которые были при этом использованы, не являются критерием отнесения телесного повреждения к опасному для жизни. Эта опасность должна определяться только характером самого повреждения.

В свою очередь, под угрозой применения насилия следует понимать такие действия или высказывания виновного, которые выражали намерение немедленно применить к потерпевшему насилие. Таким образом, выражая угрозу, виновное лицо стремится запугать, устрашить потерпевшего и тем самым подавить его волю, принудить к передаче транспортного средства или неоказанию сопротивления при его преступном завладении.

Говоря о квалифицирующих признаках угона отдельное внимание следует обратить на то, что в настоящее время судебная практика при определении ущерба в особо крупном размере (причиненного по неосторожности) исходит из прямого материального вреда. Тем не менее, на практике порой возникают вопросы о вменении ч. 2 ст. 214 УК в ситуациях, когда по неосторожности не только причинен ущерб транспортному средству собственника, но и иного лица (например, угонщиком по неосторожности совершено дорожно-транспортное происшествие с повреждением различных автомашин).

В подобных случаях правоприменителю затруднительно ответить на вопросы о том, можно ли в данном случае в состав ущерба включать и размер причиненного ущерба иным владельцам транспортных средств или имуществу (помимо собственника), и, надлежит ли такой ущерб суммировать.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: