Общее учение о договорах 10 страница

*(439) Дело в том, что 5 декабря 1802 г. государь утвердил доклад военной коллегии о правилах увольнения от службы дворян, которыми было предписано отставлять от службы не дослужившихся до обер-офицерских чинов лиц этого сословия, только при условии нахождения их на действительной службе не менее 12 лет. Сенат увидел в этом законе нарушение постановления Жалованной грамоты и сделал в таком смысле представление государю. В ответ на это был издан указ 21 марта 1803 г., в котором разъяснялось, что право Сената делать представления государю не касается "вновь издаваемых и подтверждаемых" законов, относясь единственно к "существовавшим уже законам".

*(440) Это право никогда не было отменено законом, но, по словам Державина, вышло из употребления на практике в период времени от 1803 до 1809 г., когда генерал-прокурором был князь П.В. Лопухин (Записки Державина. Сочинения. Т. VI. С. 757).

*(441) Проект был составлен Сперанским по поручению имп. Александра I, переданному не лично ему, но через посредство графа Кочубея (Коркунов. Четыре проекта Сперанского о преобразовании Сената. Вестн. всемирн. истории. 1900. Кн. 2. С. 52).

*(442) Щеглов. Указ. соч. Т. I. С. 817 и след.; Коркунов. Указ. ст. (Вестн. всем. ист. 1900. Кн. 2).

*(443) За год перед тем, а именно в 1810 г., Сперанский составил еще один проект о преобразовании Сената, по которому последний должен был быть исключительно "средоточием власти судной", а "все части управления", находившиеся до тех пор в его руках, предполагалось передать министерствам и другим учреждениям. Организация Сената по этому проекту почти тождественна с организацией судного Сената по проекту 1811 г. (Коркунов. Указ. ст. // Вест. всем. ист. 1900. Кн. 2).

*(444) Проект (весьма обширный, так как он состоит из двенадцати глав и 282 статей) напечатан в приложениях к III т. сочинения Шильдера "Имп. Александр I, его жизнь и царствование". С. 405-471.

*(445) Барон Корф. Жизнь графа Сперанского. Т. I. С. 129; Коркунов. Указ. ст. (Вестник всемирной истории. 1900. Кн. 2 и 3). Впоследствии этот проект рассматривался известным комитетом 6 дек. 1826 г., который сделал в нем много изменений (см. т. LXXIV. С. 50-259 и т. ХС. С. 125 и след. Сборн. Русск. Ист. Общ.).

*(446) Русский архив. 1871. Кн. XI. С. 1914.

*(447) Записки Миниха. С. 96.

*(448) Берендтс. Барон Люберас и его записка об устройстве коллегий в России. С. 18. По словам проф. Берендтса, видевшего в архиве бывшего кодификационного отдела подлинник проекта Любераса, последний часто говорит о тайном совете, "не входя в подробное рассуждение его роли и значения" (Ibid. С. 18).

*(449) Милюков. Указ. соч. С. 674.

*(450) "Пункты о кабинет-коллегиуме" изданы Павловым-Сильванским (Проекты реформ в записках современников Петра Великого. СПб., 1897. С. 47 и след.). Попытка же его сблизить проект Курбатова с петровским Сенатом 1721-1723 гг., на наш взгляд, мало обоснована (с. 64 и след.).

*(451) Павлов-Сильванский. Указ. соч. С. 66. Названная заметка сделана карандашом и находится в делах кабинета. См. также: Щеглов. Государственный Совет в России. Т. II. 1895. С. 5.

*(452) Существование петровского Тайного совета, созданного указом 1720 г., до последнего времени игнорировалось историками права. Впервые обращено на него внимание Соловьевым (История России. Т. XVII (3-е изд.). С. 139), а затем проф. Коркуновым в его рецензии на книгу г. Филиппова "История Сената в правление Верховного тайного совета" (Журн. Мин. нар. проев. 1895. Кн. IX). Однако проф. Филиппов и в позднейших своих трудах не упоминает о нем (см. его речь "Кабинет министров и его сравнение с Верховным тайным советом" в Ученых записках Юрьевского университета. 1898. N 1. С. 6).

*(453) Тома LV, LVI, LXIII, LXIX, LXXIX, LXXXIV, XCIV и CI.

*(454) См. п. 5 "Мнения не в указ", по которому каждый член совета должен был стать во главе особого департамента или "повытья" (Сб. Р. Ист. Общ. Т. LV). О департаментах говорит и указ 1727 г., предписывая, "по примеру других государств", распределить дела между членами совета "по особливым департаментам" и свидетельствуя, что "сие до сего времени еще не учинено". Впрочем, фактически дела были распределены между отдельными членами совета, несмотря на отсутствие департаментов (См.: Филиппов. История Сената в правление Верх. т. совета. С. 36).

*(455) Пункт 6 "Мнения не в указ" гласит: "В тайном совете надобно два протокола держать, один образом журнала, который подписывать не надлежит, другой же - о учиненных в тайном совете резолюциях и определениях, которые тайному совету закреплять". Г. Грибовский разъяснил, что в современном смысле этого слова понятия журнала и протокола понимались только в Петровское время. С учреждением же Верховного тайного совета "произошло изменение и путаница в терминологии" и, как свидетельствует пункт 6 "Мнения не в указ" и другие акты, под протоколом в нашем смысле этого слова стал пониматься "журнал", а в форму "протокола" начали облекать приговоры, постановления и резолюции. В таком смысле эти два термина понимались в течение всего XVIII ст. (Материалы для истории высшего суда и надзора при Екатерине II. С. I-VI).

*(456) О Верховном тайном совете см. исследование проф. Филиппова "История Сената" и его же брошюру "К вопросу о Верховном тайном совете" и речь "Кабинет министров и его сравнение с Верховным тайным советом" (Ученые записки Юрьевск. унив. 1898. N 1, а также брошюру проф. Алексеева "Легенда об олигархических тенденциях Верховного тайного совета". Любопытная полемика названных ученых выяснила много темных сторон в истории Верховного тайного совета при Екатерине I.

*(457) Сборн. Русск. Истор. Общ. Т. CIV. Предисловие. С. XXXIV и т. XVIII. С. LVI. В этих томах изданы проф. Филипповым бумаги Кабинета за первые годы его существования. См. также статью того же ученого "Новые данные о Кабинете министров имп. Анны Иоанновны" (Русск. мысль. 1901. Кн. 1).

*(458) Проф. Филиппов делит историю Кабинета на три периода: до указа 9 июля 1735 г., до смерти Анны Ивановны и в царствование Ивана Антоновича. Однако из его же слов вытекает, что в первом периоде Кабинет, стоя во главе государственного управления, пользуется своей властью не столько формально, сколько фактически, во втором же периоде этот "факт превращается в право", ничего не прибавляя к власти Кабинета по существу. Что же касается до 3-го периода, то сам г. Филиппов, полемизируя с Градовским, утверждает, что события царствования Ивана Антоновича "не могли в том или ином смысле повлиять на развитие Кабинета" или отразиться на его отношениях к Сенату и найти какое-либо "яркое выражение в изменениях его устройства и компетенции" (Сборн. правовед. Т. VII; Ученые записки Юрьевского университета. 1898. N 12). Но если третий период ничем не отличается от второго, а второй, как мы видели, по существу ничем не отличается от первого, то зачем же в таком случае делить историю Кабинета на периоды?

*(459) Однако, несмотря на прохождение через Кабинет почти всех именных указов, они, в первые годы существования рассматриваемого учреждения, нигде не упоминают об этом, и мы можем констатировать названный факт только благодаря дошедшим до нас журналам Кабинета (Филиппов. Указ. ст. в "Русск. мысли". 1901. Кн. 1).

*(460) Филиппов. Указ. ст. (Сборн. правов. Т. VII).

*(461) Сборн. Русск. Ист. Общ. Т. CIV. Предисловие. С. LXXIV и след.

*(462) "Буде же которому департаменту случится, - гласит указ 1740 г., - такое важное дело, которое требует неотменного общего рассуждения, а одному на мереположить невозможно, о таковом тотчас учинить общий совет". По истории Кабинета см. статью г. Пестова "Императорский Кабинет с 17 окт. 1740 г. по 25 ноября 1741 г." в т. II издания "Внутренний быт Русского государства".

*(463) Обе попытки вице-канцлера Бестужева (в 1747 и 1757 гг.) поставить Конференцию во главе государственного управления и, в частности, подчинить ей Сенат не удались вследствие упорной оппозиции со стороны Елизаветы Петровны (см. у Соловьева. Т. XXII. С. 176 и Т. XXIV. С. 26).

*(464) Даневский. История образования Государств. Совета в России. Приложения. С. 4.

*(465) В делах Московского архива Мин. иностр. дел сохранился проект плана Совета, по всей вероятности, составленный Воронцовым, по которому Совет должен был быть разделен на четыре департамента (военных дел, морских дел, внутренних дел и финансов и внешних дел), с особым статс-секретарем каждый. Однако этот план не был осуществлен на практике (Щеглов. Государственный Совет в России. Т. II. С. 15).

*(466) По словам Ратынского, Панин желал создать такой порядок вещей, который, "оставляя верховную власть в принципе самодержавной, давал бы возможность нескольким сановникам иметь влияние на ее решения и тем ее ограничивать (Русский архив. 1886. Т. XXIV). О такой же тенденции проекта Панина свидетельствуют очень много и других современников, как русских, так и иностранцев. Мало того, те лица, которым было поручено императрицей предварительно рассмотреть проект, высказались против него, главным образом, из-за названной его тенденции. Так, одно из них (автор "замечаний на проект", по всей вероятности, Воронцов) советует императрице "недреманным оком смотреть, чтобы самодержавную власть подобно узде из рук не выпускать". Точно так же и Бестужев указывает Екатерине II на опасность "разделить с императорским советом власть, приобретенную с таким трудом". На конец, вот что писал третий рецензент, генерал-фельдцейгмейстер Вильбуа: "мне кажется, что составитель проекта под видом защиты монархии тонким образом склоняется к аристократическому правлению. Обязательный и государственным законом установленный совет и влиятельные его члены могут с течением времени подняться до значения соправителей... В случае учреждения совета, воля императрицы будет связана избранными в него членами... Для русского монарха нужна неограниченная власть, совет же слишком приблизит подданного к государю, и у подданного может явиться желание поделить власть с государем" (Сборн. Русск. Ист. Общ. Т. VII. С. 217; Соловьев. Т. XXV. С. 182). Анализ содержания самого проекта, приведенного в тексте, вполне подтверждает наличность в нем названной тенденции его автора. Ввиду всего сказанного попытка г. Чечулина (Проект импер. совета в первый год царствования Екатерины II. Журн. Мин. нар. проев. 1894. Кн. III) доказать, что Панин в своем проекте совершенно не стремился ограничить власть Екатерины II, должна быть признана вполне неудачной. Несостоятельность аргументации г. Чечулина выяснена проф. Щегловым (Госуд. Совет в России. Т. II. С. 56 и след.).

*(467) Сборн. Русск. Ист. Общ. Т. VII. С. 202. См. также у Соловьева. Т. XXV. С. 174.

*(468) Императрица в течение почти целого полугодия держала проект у себя, причем сделала в нем много поправок и все же в результате не утвердила его. Впрочем, одно время она хотела уже "уступить" (ее выражение в письме к Понятовскому) и даже подписала манифест об учреждении совета, но в 1763 г. изменила свое намерение и надорвала манифест (Сборн. Русск. Ист. Общ. Т. VII. С. 210).

*(469) Впрочем, еще раньше, а именно, в 1763 г. она поручила фельдмаршалу Миниху составить проект совета, что и было исполнено последним. По этому проекту совет должен был состоять из пяти лиц, "находящихся у государственного кормила", которые могли бы направлять все дела империи, облегчить этим труд ее величества императрицы и избавлять ее от тягости входить в подробности не особенно важных дел". Совет должен был быть разделен на пять департаментов, во главе которых императрицей назначены были стоять лица "из способных администраторов". Эти лица входили бы в совет, обязанный руководствоваться в своих действиях "мудрыми решениями государыни" (Записки Миниха. Изд. Семевского. С. 95 и след.). Мысль Миниха о разделении Совета на пять департаментов не была осуществлена.

*(470) Впрочем, в начале царствования имп. Павла он ведал еще и другие дела. Сам государь в своей "Записке об устройстве разных частей государственного управления" смотрел на Совет "как на место не законодательное, а единственно для в помощь и сношение государю и министрам", почему высказался за то, чтобы "Совету себе дел не присвоять, а рассматривать представленные министрами" (Сборн. Русск. Ист. Общ. Т. ХС. С. 2).

*(471) Любопытно, что Совет получил право законодательной инициативы, так как дела могли вступать в него не только по Высочайшему повелению, но и по предложениям его членов.

*(472) Даневский. Указ. соч. С. 45 и след.; Государственный Совет, изд. Госуд. канцелярии. С. 5.

*(473) Щеглов. Указ. соч. Т. I. С. 740. Т. II. С. 167.

*(474) Вестник Европы. 1866. Т. I.

*(475) Протоколы совета обнародованы Калачовым, в сборнике "Архив Государственного Совета" и разработаны проф. Щегловым во II т. его "Государственного Совета в России". С. 212-356.

*(476) Записка" хранится в архиве Госуд. Сов. и впервые обнародована проф. Щегловым (указ. соч. Т. I. С. 860 и т.п. С. 371). Она написана Сперанским позже "Проекта" и представлена Александру I уже тогда, когда он решился осуществить на практике только некоторые части последнего. Впрочем, и после учреждения Государственного Совета в 1810 г. Сперанский считал его только первым шагом на пути преобразований государственного устройства России в духе "Проекта". Вот, напр., что мы читаем в его отчете за 1810 г. Александру I: "те, кои не знают связи и истинного места, какое Совет занимает в намерениях Ваших, не могут чувствовать его важности. Они ищут там конца, где полагается еще только начало; они судят об огромном здании по одному краеугольному камню" (Пыпин. Указ. соч. С. 135).

*(477) Речь была составлена Сперанским, но собственноручно исправлена государем (Бар. Корф. Указ. соч. Т. I. С. 118).

*(478) Даневский. Указ. соч. С. 56. Государственный Совет, из Госуд. канцелярии. С. 18 и след.

*(479) Дело в том, что до 1813 г. некоторые судебные дела из Сената поступали в Комитет министров (напр., если с решением Сената не соглашался министр юстиции или же по особым высочайшим повелениям), но так как рассмотрение этих дел значительно обременяло Комитет, то председателем его было испрошено в 1813 г. разрешение государя передавать их в Государственный Совет (Журналы Комитета министров. Т. II. С. 27-28).

*(480) А именно: дела, "заключающие в себе изъяснения точного разума существующих законов и приложения их к частным случаям и не предполагающие нового закона, устава или учреждения, ни отмены прежних постановлений или дополнения их".

*(481) Барон Корф. Жизнь графа Сперанского. Т. I. С. 120.

*(482) По истории Синода см.: Кедров. Духовный регламент в связи с преобразовательной деятельностью Петра Великого; Востоков. Св. Синод и отношения его к другим государственным учреждениям при Петре I (Жур. Мин. нар. проев. 1875. Кн. VII, VIII и XII); статью Голубева и Тихомирова "Св. Синод" во II кн. сборника "Внутренний быт Русского государства с 17 октября 1740 г. по 25 ноября 1741 г."; Ольшевский. Св. Прав. Синод при Петре Великом (Киевские Унив. Известия. 1894. Кн. II и III); Попов. О Св. Синоде и об установлениях при нем в царствование Петра В.; Барсов. Св. Синод в его прошлом; Благовидов. Обер-прокуроры Св. Синода в XVIII и в первой половине XIX ст. и Рункевич. Учреждение и первоначальное устройство Св. Прав. Синода.

*(483) Слова, вставленные в регламент самим Петром.

*(484) Эту мысль подал государю известный "прибыльщик" Курбатов в своем письме, посланном Петру 25 октября 1700 г. Он же рекомендовал учредить "особливый расправный приказ" для управления церковными имуществами, что также было исполнено 24 янв. 1701 г., когда последовало восстановление Монастырского приказа. Письмо Курбатова напечатано целиком в исследовании г. Рункевича "Учреждение и первоначальное устройство Св. Прав. Синода". С. 27.

*(485) Круг ведомства местоблюстителя с собором ограничивался только духовными делами, т.е. о расколе, ересях и "противностях церкви Божией", дела же хозяйственные, напр., управление церковными имуществами, сосредоточились в Монастырском приказе, во главе которого был поставлен И.А. Мусин-Пушкин.

*(486) Впрочем, иногда, в исключительных случаях, состав собора расширялся. Так, в 1714 г. собор, осудивший Тверитинова, состоял не только из одних архиереев, но также и из архимандритов, игуменов и протопопов (Рункевич. Указ. соч. С. 91).

*(487) Мысль о ней, как было сказано выше, занимала Петра уже в 1717 г. Вот что написал государь на докладе Яворского, представленном ему в этом году: "а для лучшего впредь управления мнится быть удобнее духовной коллегии, дабы удобнее такие дела исправлять было возможно".

*(488) В сентябре 1721 г. Петр известил об учреждении Синода константинопольского патриарха, который вместе с антиохийским патриархом признал его в 1723 г. Александрийская патриаршая кафедра в то время была вакантна, а иерусалимский патриарх заболел и "лежал на одре".

*(489) По Духовному регламенту их полагалось 12, но назначено было 11.

*(490) Относительно архимандритов и протопопов Духовный регламент требовал, чтобы они не принадлежали к епархии заседающего с ними архиерея, иначе, вследствие зависимости их от последнего, "две или три особы будут уже один человек".

*(491) Со смертью Стефана Яворского в 1723 г., бывшего первым президентом, названная должность фактически была уничтожена, и обязанности председателя в Синоде исполнял один из вице-президентов.

*(492) Истории постепенного развития обер-прокурорской власти в Синоде посвящено исследование г. Благовидова "Обер-прокуроры Св. Синода в XVIII и в первой половине XIX ст.".

*(493) Эта весьма важная мера, отсрочившая секуляризацию церковных имуществ почти на полстолетия, произошла по инициативе Синода, который на первом же своем заседании (14 февр. 1721 г.) решил обратиться по поводу нее с докладом к государю. В докладе Синод, указывая на то, что духовные вотчины "от гражданских правителей пришли в скудость и пустоту", ходатайствовал о передаче их в его ведение. На докладе Петром написано: "быть по сему".

*(494) Прямого узаконения на этот предмет не было, но основания такому правилу находили в указе Петра, чтобы "всем делам криминальным, которые доходят до розыску и телесного наказания и казни - быть в Юстиц-коллегии, как и прочим". "Это правило, - говорит г. Голубев, - обосновывая его существование на целом ряде архивных данных, - в то время утвердилось и действовало в судебной практике, как обязательный закон" (Внутр. быт Русского государства. Кн. II. С. 246).

*(495) Сам Синод, само собой разумеется, всегда старался отстаивать свое равноправное положение с Сенатом. До нас дошло весьма характерное в этом отношении объяснение между двумя названными учреждениями, происшедшее в 1721 г. Оставшись недоволен одним сенатским определением, Синод писал Сенату, что оно "предложено ко уменьшению его чести и учиненного с Сенатом равенства, ибо объявляет Сенат свое приказание Синоду, аки бы подчиненному, не взирая на оное равенство и не упоминая того, что Синод имеет честь, силу и власть патриаршескую, а к патриаршескому лицу от светского правления повелительных писем не посылалось" (Востоков. Указ. ст. в Журн. Мин. нар. проев. 1875. Кн. VIII. С. 156). И в 1723 г. Синод дважды указал на то, что он "в поступках и действиях удостоен против Сената" и что он "во всем равен с Сенатом" (Рункевич. Указ. соч. С. 331).

*(496) Г. Голубев в своей статье о Синоде, написанной на основании архивных данных (Внутр. быт Русского государства. Кн. II) сообщает, что при Петре синодские докладные пункты только один раз рассматривались государем совместно с Синодом без всякого участия со стороны Сената. По справедливому заключению г. Голубева, такой факт "несомненно указывает на то, что Петр считал Сенат высшим органом государственного управления и единственным помощником в законодательных работах" (с. 238).

*(497) См. указ. статью Голубева и Тихомирова (Внутр. быт Русского государства. Кн. II). Даже проф. Барсов, отстаивающий равенство Синода с Сенатом при Петре, вынужден признать, что этот государь "в своих частных распоряжениях поставлял Синод в некоторую зависимость от Сената" (Св. Синод в его прошлом. С. 414). Точно так же г. Благовидов, хотя и полемизирует с г. Голубевым (на наш взгляд, впрочем, далеко не удачно), в конце концов считает нужным прийти к заключению, что "существует не мало несомненных документальных данных, которые говорят, что Синод, по своим полномочиям приравненный к Сенату, в практической жизни не всегда и не во всем стоял на одинаковой высоте с ним" (Обер-прокуроры Св. Синода в XVIII и в XIX ст. С. 20). Последний по времени историк Синода г. Рункевич старается дать следующую формулировку отношений Сената и Синода: "и Сенат и Синод, - говорит названный ученый, - были высшими органами управления, Сенат по части государственной, Синод по части церковной с прибавлением некоторой доли дел сословных государственного характера (?!). В делах церковных исключительный голос принадлежал Синоду, в делах государственных первый голос принадлежал Сенату" (Учреждение и первоначальное устройство Св. Прав. Синода. С. 318). Однако и г. Рункевич вынужден признать, что "при неясности и запутанности правовых понятий того времени точное взаимоотношение Синода и Сената не соотвествовало бы действительности".

*(498) Манифест 1726 г. предписал во втором департаменте "быть суду и расправе, тако ж смотрению сборов и экономии и проч. по примеру прежде бывшего патриаршего разряда". По некоторым делам этот департамент должен был сноситься не с Синодом, но с Сенатом.

*(499) Барсов. Св. Синод в его прошлом. С. 432 и след.

*(500) См. статью Голубева и Тихомирова "Св. Синод" в кн. II издания "Внутренний быт Русского государства". С. 269 и след.

*(501) Вот что говорит Петр в указе 1718 г.: "коллегии, т.е. собрания многих персон, в которых президенты или председатели не такую мочь имеют, как старые судьи делали, что хотели; в коллегиях же президент не может без соизволения товарищей своих ничего учинить".

*(502) До нас дошли известия о том, что многие лица старались воздействовать на Петра в деле введения коллегий. Так, по словам ганноверского резидента Вебера, "ген. Вейде и некоторые русские офицеры, находившиеся в плену в Швеции, руководят его величеством в учреждении коллегий". Затем в одном проекте, поданном Петру, внушалось ему, что "искусство до сего времени довольно доказало, что государство и земли в лучшее состояние приведены быть не могут иначе, как учреждением добрых коллегий" и т.д.

*(503) Так, Лейбница считают автором проекта Пекарский (Наука и литература в России при Петре В. Т. I. С. 29 и след.), проф. Герье (Письма и мемориалы Лейбница. С. 312 и др.), Градовский (Собрание сочинений. Т. I. С. 103) и проф. Александренко (Русские дипломатические агенты в Лондоне в XVIII ст. Т. I. С. 464). Напротив, г. Милюков (Государственное хозяйство в России в XVIII ст. С. 567. Прим. 3) не признает Лейбница за автора проекта, ссылаясь на тот факт, что сам Лейбниц нигде не упоминает об этом проекте.

*(504) По предположению (весьма вероятному) проф. Берендтса, в основу этих проектов положена организация французского высшего управления того времени (Опыт системы административного права. Т. I. С. 116).

*(505) Мало того, в бытность свою в Копенгагене в 1716 г. Петр, по свидетельству датского историографа Понтопинадуса, лично осматривал датские коллегии и сам списывал правила их делопроизводства (Берендтс. Указ. соч. Т. I. Вып. I. С. 115).

*(506) Сочинения и проекты Любераса хранятся в архиве Мин. иностр. дел в Москве и в архиве бывшего кодификационного отдела в СПб., содержание же их изложено в сочинениях Берендтса "Барон Люберас и его записка об устройстве коллегий в России" и Милюкова "Госуд. хозяйство России и реформа Петра В."; из последнего сочинения нами заимствованы и некоторые другие сведения, касающиеся истории коллегий. С. 564-588. См. также: Берендтс. Опыт системы административного права. Т. I. Вып. I. С. 108-125 и Александренко. Русские дипломатические агенты в Лондоне в XVIII в. Т. I, где довольно подробно изложена история Коллегии иностранных дел, и т. I, в приложениях к которому напечатана записка Фика о государственных учреждениях Швеции.

*(507) При Екатерине I в состав присутствия входили только двое советников и двое асессоров, причем половина всего присутствия получила право по очереди не бывать на заседаниях ввиду того, что "в таком множайшем числе членов в исправлении дел лучшего успеха не находится, но паче в разногласиях в делах остановка и помешательство происходит" (указ 16 июля 1726 года).

*(508) Впрочем, президент Юстиц-коллегии избирался особым собранием из сенаторов, офицеров и "ста дворян" (указ 12 янв. 1724 г.). Собрание избирало 9 кандидатов, по три от каждой группы. "Сто дворян" - весьма любопытный институт, бывший, по справедливому замечанию г. Богословского (Областная реформа Петра В. С. 60), своеобразной коллегией представителей дворянства, назначенных правительством, которая должна была участвовать в выборах кандидатов на высшие должности. "Дворянское сто" являлось постоянной корпорацией, что видно из факта неоднократных собраний дворян, считавшихся его членами, и факта увольнения последних из ее состава.

*(509) Однако по старой привычке президенты нередко выходили из роли председателей, стремясь решать дела единолично. Подобные факты вызвали указ 9 мая 1719 г., в котором государь писал: "понеже коллегии ныне устроены для того, дабы каждая с совету и приговору всех своей коллегии делала, того ради подтверждается сим указом, дабы президенты никаких дел, ни указов одни не делали и не подписывали".

*(510) "В коллегиях, - справедливо замечает проф. Алексеев, - благодаря недостатку подготовленных и сведущих людей правила не коллективная воля коллегии, а воля секретарей, которые господствовали не в силу своего общественного положения, не в силу своего политического веса, не в силу своего знания, а в силу только того, что они постигли канцелярскую мудрость, что они были знакомы с делопроизводством, с разными бумажными тонкостями, с формальною процедурою, с канцелярскими изворотами" (Русское государственное право. Изд. 1897 г. С. 454).

*(511) Вотчинная коллегия, как и некоторые другие коллегии, не имела своего регламента, но три проекта последнего, не получившие законодательной санкции, до нас дошли. См.: Ардашев. Регламент Вотчинной коллегии в проектах 1723, 1732 и 1740 гг.

*(512) Одна только Юстиц-коллегия ведала исключительно суд (гражданский и уголовный) и не имела административных функций.

*(513) Следующие коллегии были упразднены при Екатерине II: в 1777 г. - Мануфактур-коллегия, в 1781 г. - Штатс-контора и Ревизион-коллегия, в 1783 г. - Берг-коллегия, в 1785 г. - Камер-коллегия, в 1786 г. - Юстиц-коллегия и в 1796 г. Коммерц-коллегия. Таким образом, остались только три коллегии: военная, морская и иностранных дел.

*(514) Впрочем, наличность министерского начала, конечно, только до известной степени, может быть отмечена и в это время. Так, члены Верховного тайного совета заведовали отдельными отраслями управления, по которым и докладывали в совете. Отчасти то же самое было и в Кабинете.

*(515) В состав его компетенции входило ведение следующих частей управления: внутреннего управления в самом обширном смысле этого слова, юстиции, ревизии счетов, монетного дела, соляного и винного управления, горнозаводской промышленности и банкового дела; к этому надо добавить, что генерал-прокурор стоял во главе всей центральной администрации и обладал обширною властью (Градовский. Указ. соч. С. 238 и след.).

*(516) Указ. соч. (Собр. соч. Т. I. С. 271).

*(517) Сам государь высказал свои взгляды на этот счет в известной "Записке об устройстве разных частей госуд. управления". По мнению Павла I, последнее должно сосредоточиться в руках семи министров, поставленных во главе департаментов: юстиции, финансов, военного, морского, иностранных дел, коммерции и казны (Сборн. Русск. Ист. Общ. Т. ХС. С. 1-2).

*(518) При Павле I были восстановлены Коммерц-, Камер-, Берг- и Мануфактур-коллегии и, кроме того, продолжали существовать три государственные коллегии.

*(519) Щеглов. Указ. соч. Т. I. С. 695. Т. II. С. 94.

*(520) В сущности, тот же мотив реформы выставляет и Чарторыйский в своих мемуарах. "Целью этой реформы, - говорит он, - было отделить министерства, определить их границы, соединить в каждом отдельном министерстве все однородные дела, централизировать руководство ими и таким образом увеличить ответственность главных органов государственной власти" (Щеглов. Указ. соч. Т. I. С. 792).

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: