Марселлианизм и Мессалианизм

Архиепископ Геннадий не вдается в подробности, когда упоминает о сходствах между новгородскими «еретиками» и такими древними ересями, как марселлианизм и мессалианизм. Он лишь говорит о том, что подобно еретикам в древности, новгородские диссиденты также «клялись ложно». Хотя это и является единственной «параллелью» между этими учениями, Геннадий, похоже, упоминает марселлианизм и мессалианизм в силу ряда других причин.

Может показаться странным, что Геннадий обвиняет субботников в следовании мессалианской ереси. Геннадий рассуждает, что, как и мессалиане, субботники критически относились к пышному убранству церквей. Это видимое сходство не затрагивает сущности учений этих двух совершенно разных групп людей. О мессалианах известно, что они были явными гностическими дуалистами, считавшими все материальное злым, что и составляло саму суть их учения. Русские субботники никогда не считали материальный мир злым, и на основании документов их можно было менее всего обвинять в дуализме[553].

Хотя диссидентов на самом деле интересовал вопрос о законности экстравагантного церковного убранства, все же их герменевтика и вероучительная система были далеко отличны от мессалианских. Сам факт, что Геннадий обвиняет еретиков в мессалианстве, проливает свет на его логику и помогает нам проследить ход его мыслей: исходя из чисто внешних, поверхностных признаков Геннадий идентифицирует русских диссидентов с мессалианами.

Подобный же образ мышления прослеживается и в обвинении новгородских субботников в следовании марселлианизму. Богословие марселлианизма отвергало возможность репродукции Бога в каком‑либо образе. Согласно Марселлию, Бог Сын не может быть отделен от Бога Отца. Как одно из следствий подобного воззрения марселлианизм отвергал иконопочитание. То же делали и новгородско–московские верующие, что и позволило Геннадию обвинить еретиков в марселлианстве. Правда, субботники делали это совершенно по другим причинам.

Более чем тысяча лет и непреодолимые богословские и философские противоречия отделяли два этих учения. Панов делает следующее интересное наблюдение:

«Книжный человек тогдашней эпохи по степени и характеру своего развития был неспособен от частных случаев доходить до общих начал и возводить частные явления к общим причинам; он видел только один частный, голый факт и оценивал его по какой‑нибудь готовой рутинной мерке; до причинной связи, до системы ему не было никакого дела; он признавал в современном ему антицерковном движении нечто похожее на иудейство, марселлианство и мессалианство, даже саддукейство, и без обиняков присваивал этому движению все три названия; ему не было никакого дела до того, что сходство это может быть чисто внешним (например, соблюдение субботы — Прим. автора) и что пункты еретического учения, напоминающие древние ереси, могли проистекать совсем из других начал, чем те еретические заблуждения, названия которых он так легко присваивал им»[554].

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: