Особенности радио- и телеязыка

М.В. Зарва¹

ЯЗЫК РАДИО

Каждый вид массовой коммуникации, поскольку он рожден определенными потребностями общества и обслуживает определенную сферу общения, обладает лишь ему присущими языковыми особенностями. В условиях совместного функционирования газеты, радио и телевидения весьма важно установить основ­ные принципы использования языковых средств, спе­цифичные, например, именно для радио, так как это значит уяснить характерные для него возможности информационного воздействия на огромную аудиторию слушателей.

Язык радио разнотипен и многопланов. Мы слышим в эфире и диалог — такую форму речи, когда каждое высказывание говорящего адресуется непосредствен­ному, также находящемуся у микрофона собеседнику и вызывает его ответную словесную реакцию. Звучит в эфире и полилог, когда собеседников несколько и их реплики создают иногда достаточно многоцветный в стилистическом отношении рисунок беседы. Но все же преобладающим на радио пока остается монолог.

Существуют разные виды монолога. С одной сто­роны, это речь, обращенная к самому себе, не рассчи­танная на словесную реакцию собеседника. Субъект и объект речи оказываются здесь совмещенными, объе­диненными в одном лице. Таков, например, внутрен­ний монолог, используемый для литературно-художе­ственного изображения переживаний описываемого лица. С другой же стороны, если мы обратимся к мо­нологу сообщающему (повествовательному), который представляет собой логически развивающееся изложе­ние событий, или к монологу убеждающему, который служит основной формой ораторской речи, то увидим, что это речь, где субъект и объект разделены, что она обращена не к себе, а к собеседнику.

¹ Текст раздела подготовлен на основе книги «Слово в эфире» (М., 1977) и статьи «Некоторые особенности языка радио¹ как вида массовой коммуникации» (Язык и стиль массовой информации и пропаганды. М., 1980. С. 115-178). Редколлегия.

Монолог такого типа мы и встречаем на радио. Он всегда адресован, целенаправлен, более последовате­лен в развитии мысли, более строго организован, но вместе с тем как бы пронизан элементами диалога, поскольку ставит своей задачей определенное влияние говорящего на аудиторию.

Структурные особенности диалога, его синтакси­ческое своеобразие наиболее отчетливо проявляются в убеждающем монологе. В монологе же чисто инфор­мационном (сообщающем) они представлены в слабой степени, однако обращенность к слушателю, несомнен­но, найдет свое отражение и здесь, хотя и в иной сфе­ре — в интонационной сфере речи говорящего лица.

Устная форма радиомонолога, его обязательная направленность вовне, к отсутствующим рядом, но тем не менее реально существующим собеседникам, и в связи с этим оправданность использования в нем не­которых лексико-структурных средств, свойственных диалогу, привели многих исследователей к мысли, что на радио должна господствовать разговорная речь. Разговорность представляется многим основой «радио-фоничности» языка.

Что же такое разговорная речь? Это речь собесед­ников при непосредственном неофициальном общении, строящаяся по преимуществу в форме диалога. Для нее характерна неподготовленность, непринужденность, отсутствие установки на тщательный отбор средств выражения. Полнота и точность высказывания в разго­ворной речи не только не обязательны, но даже излиш­ни, так как собеседники часто понимают друг друга с полуслова, тем более что устность общения позволяет им использовать такое могучее средство передачи смыс­ловых и эмоциональных оттенков высказывания, как интонация, а непосредственность общения — мимику и жест. Всякое непонимание, недоумение по поводу ска­занного тотчас устраняется: говорящий или повторяет непонятое собеседником, или заменяет ранее сказанное другими словами или конструкциями.

Наблюдения показывают, что, с одной стороны, в современном литературном языке происходит актив­ный процесс сближения разговорной речи с речью книжной и профессиональной. Действительно, в раз­говорной речи сейчас воспринимаются как нейтраль­ные такие несомненно книжные по происхождению слова и выражения, как посетить (музей, театр) пере­базироваться (с институтом), интенсивный (цвет), эле­менты (комедии), ставить вопрос, снять вопрос с повестки дня, прийти к выводу, опустить несуще-

ственные детали и др.; такие профессионализмы, как госпитализировать, вести бой, проиграть сражение, бороться имеющимися средствами и др. Это объясня­ется тем, что в наши дни разговорная речь тематиче­ски не ограничена бытовой сферой, а захватывает и другие сферы общения.

С другой стороны, для разговорной речи характе­рен и процесс активного «впитывания» элементов жаргонно-просторечных, которые в силу своей стили­стической сниженности обладают значительной экс­прессивностью. Поэтому здесь закономерна и есте­ственна лексика, лежащая за пределами литературно­го языка: смотаться, переться, шляться, угробить, заявиться, блеск!, треп и др.

В области слово- и формообразования также есть немало примет разговорности. Это широкое употреб­ление слов с суффиксами эмоциональной оценки (шо­ферюга, длиннющий, очкастый, капиталец, бумажонка); существительных на -ша и -иха для обозначения лиц женского пола по профессиональной принадлежности {докторша, директорша, дворничиха); междометных форм глагола (бултых, хвать, щелк, хлоп, цап-царап); распространение форм на -у в родительном и пред­ложном падежах существительных мужского рода (ки­лограмм песку, ложка меду, в цеху), модальных частиц (ну, давай, да, нет, вряд ли, чуть ли не, ведь, что за).

В разговорной речи значительно упрощаются кон­струкции с формами косвенных падежей составных числительных: вместо с шестьюстами семьюдесятью двумя рублями охотно говорят с шестьсот семьдесят двумя рублями. Формы собирательных числительных употребляют в ней с меньшими ограничениями, чем в книжном стиле, и здесь, следовательно, возможны со­четания типа двое генералов, трое профессоров, кото­рые имеют сниженный оттенок значения.

В разговорной речи отсутствует стремление к тща­тельности произношения, поэтому в ней нередки случаи выпадения гласных, когда вместо проволока говорят про волка, вместо некоторые — некторые. Слова вообще, соорудил, которые по орфоэпическим нормам должны произноситься с длительным гласным а, часто звучат с коротким — вабще, сарудил. В беглой речи сплошь и рядом выпадают согласные, например, слова когда, тогда, толь­ко начинают звучать, как када, тада, тока. Встречается утрата согласного в середине сочетаний стк, нтк, когда говорят невеска, повеска, а не невестка, повестка.

В разговорной речи распространен принцип согла­сования по смыслу, поэтому воспринимаются как за-

кономерные сочетания молодая врач, опытная педагог, тяжелая гипертоник.

Для синтаксиса разговорной речи характерны неполные, чаще бессоюзные предложения, резкие синтаксические переходы, смещение строя предло­жения, значительно более свободный, чем в книж­ном стиле, порядок слов, обращения, вопросительные и восклицательные обороты, междометия, вводные замечания, повторения и, кроме того, обилие особых застывших конструкций, способных выражать раз­нообразнейшие смысловые и эмоциональные оттен­ки высказывания: Что за характер! Чем болтать, лучше помоги! Праздник не в праздник без тебя. Что верно, то верно. Нет сомнения в том, что такие мо­дели идиоматического характера чрезвычайно облег­чают общение.

Не следует думать, будто подобные структуры — следствие безграмотности говорящих, незнания ими литературного языка, как полагают некоторые. Это результат отсутствия тщательности в отборе средств выражения, что естественно в живой беседе.

В разговорной речи, основанной на личном, непо­средственном общении, действует «закон коммуника­тивной целесообразности», когда говорящие произво­дят такой отбор языковых средств, который позволяет получить «оптимальный вариант в данной речевой си­туации» и вызывает к жизни особые средства, отлич­ные от книжного стиля.

Значит, разговорная речь в ее «чистом» виде воз­можна и применима на радио в весьма ограниченных пределах — в художественном, литературно-драмати­ческом вещании, воспроизводящем живую бытовую речь, а также в бестекстовых документальных записях подлинной разговорной речи.

Своеобразие устной речи по сравнению с пись­менной было очевидно издавна. Аристотель в своей книге «Риторика» напоминал, что не должны усколь­зать от нашего внимания различия между речью пись­менной и речью во время спора.

Письменная речь обладает особыми, специфиче­скими средствами выражения, совершенно несвой­ственными устной речи. Это буквы алфавита, пункту­ационные знаки, абзац, пробел, курсив, разрядка, подчеркивание, знаки параграфов, различие букв по размеру, начертанию и цвету.

Основное средство устной речи — звук. В ней самое широкое применение находят разнообразные ритмические построения, изменение высоты тона, уси-

ление и ослабление силы звука, ускорение и замедле­ние темпа, паузы, логические ударения и т. д.

Если единицами письменной речи служат буквы и слова, то единицы устной речи им далеко не всегда экви­валентны. В изложенной на бумаге фразе Отложу-ка я это на завтра — шесть единиц, в той же фразе, произнесен­ной вслух, — четыре, так как в звучании частица -ка при­мыкает к предшествующему глаголу и образует с ним одно целое (случай энклизы), а предлог на сливается с последу­ющим наречием, и в совокупности они тоже воспринима­ются как единое звуковое целое (случай проклизы).

Знание своеобразия и особенностей устной речи имеет для практиков радио первостепенное значение, принципиально важное не только в области воздей­ствия на слушателя, но и прежде всего в области чисто понятийной, информативной, где на первый план вы­ступает проблема адекватности формы выражения содержанию высказывания.

Несмотря на эти значительные различия, между жанрами радио есть черты сходства, оправдывающие существование и объясняющие общепризнанность понятия «язык радио». Все «речевые» жанры радиове­щания принадлежат к одному и тому же виду массовой коммуникации, поэтому они не могут не обладать из­вестной общностью.

Каковы же те природные свойства, которые харак­терны для радио как определенного вида массовой коммуникации? Важнейшие среди них следующие.

1. Акустичность — использование в качестве ос­новного средства выражения звука (говоримая речь, музыка, шумы) и в качестве основного средства воз­действия — звучащего слова,

Акустичность предполагает безраздельное господ­ство на радио устной речи, обращенной к слуху челове­ка, т. е. к одной из совершеннейших систем восприятия. Одно из принципиальных отличий языка радио от языка газеты заключается в том, что в звучащей по радио речи, т. е. речи, непременно окрашенной инто­национно, «освещенной» отношением говорящего и несущей хотя бы в минимальной степени знак его индивидуальности, решительно невозможна бесстрас­тная фактографичность. Даже в жанрах чисто инфор­мационных, где, как правило, выступает не корреспон­дент, не хроникер, а диктор, которого слушатели не отождествляют с автором текста, и где отношение к материалу будет выражено предельно скупо, — это п отношение все же будет ощущаться. Абсолютная бес-' страстность была бы возможна лишь при условии, если

бы вместо живого человека, повествующего людям о событиях в мире, у микрофона находилось говорящее кибернетическое устройство.

И если эстетика языка газеты состоит в максималь­ном обнажении информативной функции слова, то эс­тетика речи по радио, помимо информативности, непре­менно предполагает лиричность — присутствие во всех радиотекстах личности говорящего, хотя и выраженной в разной степени и разными средствами (от интонаци­онных до лексико-грамматических). Поэтому на радио во всех жанрах несоизмеримо, по сравнению с газетой, возрастает степень воздействия на аудиторию. Окрашен­ное живыми эмоциями, звучащее человеческое слово обладает несравненно большей энергией, большей ак­тивностью, большими возможностями привлечения умов и сердец, чем слово написанное.

2. Однотипность речевого общения — прямая, хотя и опосредованная обращенность к слушателю. Такое обращение к слушателю, воспринимающему звучащую речь в момент ее произнесения, открывает новые возможности воздействия.

3. Дистантность речевого акта — значительная удаленность говорящего от слушающего при отсут­ствии зрительности.

Дистантность речевого акта рождает потребность в поисках особых средств иллюстративности, нагляд­ности, так как в условиях радиовещания исключена возможность показа сопроводительного материала. Эти средства приходится изыскивать из ресурсов, заложен­ных в самой звуковой природе радио. Ими оказывают­ся документальные записи, шумы, музыка и, конечно, предметные и образные свойства звучащего слова.

4. Синхронность — восприятие речи в момент ее произнесения.

Устность речи и синхронность ее восприятия пре­допределяют обязательность особой экономности средств выражения в силу существования у человека психологи­ческого барьера — порога внимания.

Общая теория связи, определяемая теоремой Шенно­на, гласит: время, требующееся для передачи сообщения по любой линии связи — при условии, что передача ве­дется наиболее рациональным образом, — прямо пропор­ционально количеству переданной информации. Иными словами, чем больше количество информации, тем боль­ше времени требуется для ее передачи. Поэтому в радио­журналистике необходимо ограничивать объем направ­ленного на слушателя речевого потока и в то же время максимально насыщать его содержанием.

При этом важно представлять и само понятие «ин­формативность». Ведь предложения могут отличаться по содержанию информации, степени информации, объему информации. Кроме того, нельзя не учитывать существование такого фактора, как субъективная ин­формация, т. е. информация в том виде, как она пред­ставляется различным субъектам. Существует также мнение, что чем неожиданнее предложение, тем оно более информативно. Однако благодаря субъективной информации одно предложение может нести субъек­тивно больше информации, чем другие.

5. Вездесущность и, как следствие ее, массовость аудитории, разнообразной по социальному составу, возрасту, полу, образованию, культуре.

6. Камерность обстановки, в которой воспринима­ется передача.

Камерность обстановки, в которой обычно воспри­нимается информация, вызывает необходимость поис­ков особых форм выражения, предполагающих обра­щенность к каждому отдельному слушателю.

Для радио- и тележурналиста точность выражения приобретает особую значимость. Здесь речь существу­ет только в форме устной. А устная речь — мимолетна, она ускользает из «поля слуха» мгновенно. И хотя тех­ника позволяет фиксировать, даже консервировать устную речь в записи на пленке, в практике современ­ного вещания речь «поступает» к слушателю не в ве­щественном облике — не в виде пленки, которая мо­жет быть воспроизведена множество раз, а в облике «бестелесном» — в виде чистого звучания.

Если говорящий не учитывает особенностей лек­сической системы русского языка, его синтаксическо­го строя, своеобразия устной речи, обладающей рядом специфических черт по сравнению с речью письмен­ной, может возникнуть двусмысленность речи.

Основные причины, вызывающие семантическую дефектность речи: фонетическая, лексическая, морфо­логическая и синтаксическая омонимия.

Лексические омонимы — это слова, тождественные по звучанию и написанию, но различные по значению.

Существуют такие типы омонимов, которые харак­терны лишь для устной речи, вот почему проблема их выявления в передаче представляется проблемой су­губо «радийной» и «телевизионной».

Таковы фонетические омонимы, так называемые омофоны, и грамматические омонимы, или, иначе, омо­формы. Омофоны — это слова, имеющие разное напи­сание и значение, но совпадающие в звучании. Звуко-

вое совпадение — следствие различных фонетических причин, среди которых можно назвать: оглушение звон­ких согласных перед глухими в середине слова (на слух не различаются, например, слова вперемежку и впе­ремешку, дужка и душка); оглушение звонких согласных в конце слов (одинаково произносятся плод и плот, сноб и сноп, труд и трут); непроизносимость некоторых согласных (совпадают в звучании костный и косный); редукция гласных, т. е. качественное изменение глас­ных в безударном положении (тождественны в произно­шении разредить и разрядить).

Так, в фразе: «Скульптор символично изобразил Петра Великого на вздыбившемся коне, топчущем змею» безударное окончание -ем причастия топчущем звучит неотчетливо и напоминает -им, а весь при­частный оборот может быть отнесен как к существи­тельному конь, так и к сочетанию Петр Великий.

Двусмысленность, связанная с употреблением омо­фонов (если она не обыграна автором сознательно), все­гда отвлекает внимание слушателя, вынуждая его обду­мывать содержание сказанного, вместо того чтобы сле­дить за развивающимся во времени повествованием.

Не менее существенна для устной речи и проблема разграничения некоторых тождественных в звучании грамматических омонимов — омоформ. Омоформы — это слова, совпадающие в звучании лишь в одной-двух, реже — трех грамматических формах. Так, например, стекло — стекла (существительное) и стекло — стекла (глагол); благодаря (деепричастие) и благодаря (предлог).

Так, наверное, ни автор, ни редактор не предпола­гали, что следующий текст таит в себе двусмыслен­ность: «Это может произойти, если государство окажет­ся в таком положении без сильного союзника». Напи­санная на бумаге фраза сомнений не вызовет, однако в произношении конечный согласный предлога без оглушается, сливается с начальным согласным прила­гательного сильного — и вот уже звучит в эфире новое словосочетание — бессильного союзника.

На возможность совпадения в устной речи двух разных по содержанию высказываний, которое ведет к затуманиванию или к искажению смысла, указыва­ют в своих статьях опытные дикторы. Они приводят примеры из практики, свидетельствующие, что вместо словосочетаний, бывших в тексте (они у нас даны сле­ва), в эфире фактически прозвучали другие, совсем иные по содержанию:

двух личных друзей — двуличных друзей, при лич­ной явке — приличной явке, пианистка Ружич —

пианист Каружич, артистка Линович — артист Калинович, у Жени надо просить — уже не надо просить.

Дикторов в данном случае, естественно, интересует проблема воспроизведения текста, в котором могут воз­никнуть омонимичные сочетания, и выход из положе­ния они видят в том, чтобы между двумя словами, сто­ящими рядом, способными при произношении слиться и образовать неожиданное третье, выдерживать хоть и незначительную, но все же паузу, так называемую люфт-паузу. Это, несомненно, очень важно. Но не ме­нее важно и другое — править текст так, чтобы исклю­чить подобные случайности. В двух первых примерах можно было бы ввести местоимение (двух его личных друзей, при его личной явке), в третьем и четвертом — назвать не только фамилию, но и имя исполнителя. В иных случаях целесообразно перестроить фразу.

Особняком стоит такая категория слов, как омо­графы. Омографы помимо значения, различаются лишь в звучании, поскольку произносятся с разным ударе­нием, на письме же они изображаются одинаково. Та­ковы слова характерный и характерный, ведение и видение, рефлекторный и рефлекторный, барочный и барочный и многие другие.

Стремясь к предельной точности и однозначности высказывания, необходимо учитывать и явление син­таксической омонимии.

Фраза «Что вызывает рост безработицы?» синтак­сически правильна, но структура ее недостаточна для точной передачи смысла, так как она может означать:

1) каковы причины, вызывающие рост безработицы;

2) что является следствием роста безработицы. Как видим, потребности мысли, безусловно, требуют осо­бого внимания к конструкции предложения.

Если говорить о целесообразности использования сложных предложений в текстах радио, то она неоспо­рима. Речь, состоящая из простых самостоятельных пред­ложений, как бы рисует отдельные детали, ставит отдель­ные точки. При этом остаются почти не обозначенными связи между мыслями. А сложное предложение таит в себе огромные возможности передачи логического тече­ния мысли, выражения теснейшей взаимосвязи ее эле­ментов, показа нарастающей эмоциональной напряжен­ности, характерной интонации. Именно это дает право сложному предложению на место в радиотекстах.

Пространные фразы противопоказаны новостной заметке, назначение которой — сообщение факта. Они, как правило, не встречаются в репортаже, где импровизационность текста, необходимость рассказать слу-

шателю о сменяющих друг друга событиях мешают конструированию значительно-протяженных и услож­ненных фраз. Редки такие структуры в монологической, научно-популярной беседе, комментарии, так как обя­зательное для них разъяснение определенных явлений и фактов также делает нежелательными очень боль­шие синтаксические целые.

Дистантность речевого акта, исключающая воз­можность использования таких активных (невербаль­ных) средств воздействия, как мимика и жест, вынуж­дает тщательно продумывать звуковую организацию речи, учитывая закономерности ее восприятия.

Еще в Античности, когда не только содержанию, но и форме публичного выступления, мастерству ора­тора придавали первостепенное значение, стало оче­видным, что сами звуки и звукосочетания речи, ее ритмический и мелодический рисунок несут в себе силы как положительного, так и отрицательного свой­ства. Тогда же определились основные положения теории благозвучия (эвфония) и были описаны глав­ные фонетические и ритмико-мелодические явления, оценивавшиеся как неблагозвучные (какофония).

При этом не следует думать, будто заботы о благо­звучии и устранении из речи какофонических сочета­ний были продиктованы исключительно стремлением к ее красивости, пусть даже искусственной, и превра­тились в самоцель. Выдвигая свой тезис о том, что «написанное должно быть удобочитаемо и удобопро­износимо», Аристотель руководствовался не только и не столько требованиями эстетики, сколько требовани­ями иного характера, которые теперь мы назвали бы требованиями коммуникативной целесообразности: ведь появление в речи неудобопроизносимых сочета­ний, коробящих слух, затрудняет произношение и, сле­довательно, усложняет процесс общения.

Особое значение это положение приобретает, если иметь в виду общение с радиослушателем. Возникаю­щие в радиотексте неблагозвучные скопления гласных на стыке слов (а у аэродрома, и у аорты); скопление несколько согласных, особенно свистящих и шипящих (встретившись с сопротивлением, с шумом шагая по мостовой широкими шагами); фразы, напоминающие стихотворные вкрапления из-за того, что в них строго чередуются ударные и безударные слоги и нередко присутствует рифма (в нем сплавлены многие свойства, одно из них — беспокойство), — все это явления ка­кофонии, отвлекающие слушателей от восприятия пе­редачи, от ее содержания.

Язык радио немонолитен как в плане жанрово-стилистическом, так и в плане индивидуально-стилевом. Кроме того на радио используется и речь подготовленная, зафик­сированная в виде письменного текста, но учитывающая необходимость ее последующего устного воспроизведе­ния, и речь импровизированная, оформляющаяся в мо­мент говорения, причем различия между этими речевыми композициями достаточно существенны.

Вместе с тем язык радио представляет собою та­кую функционально-стилистическую разновидность современного устного литературного языка, в которой сложились определенные принципы отбора фонетико-произносительных, лексико-фразеологических и кон­структивных средств, — принципы, обусловленные совокупностью черт, присущих именно этому виду массовой коммуникации с целью максимального воз­действия на слушателя.

Контрольные вопросы

1.Назовите важнейшие «природные» свойства, характерные для радио как определенного вида мас­совой коммуникации.

2. Определите понятие «невербальной информации».

3. Проблемы какофонии и эвфонии в радиоречи.

4. Дайте характеристику выразительным средствам, используемым на радио.

5. В чем состоит двойственность природы языка радио?

Литература

Агеенко Ф., Зарва М. Словарь ударений русского языка. М., 2000.

Будагов Р.Н. Человек и его речь. М., 1976.

Вакуров В.Н. О языке радио- и телепередач. М., 1960.

Зарва М.В. Некоторые особенности языка радио как вида массовой коммуникации // Язык и стиль массовой инфор­мации и пропаганды. М., 1980. С. 115— 178.

Зарва М.В. Произношение в радио- и телевещании. М, 1976

. Зарва М.В. Слово в эфире. М., 1977.

КрысинЛ.П. О языке радиопередач. М., 1967.

Левитан Ю. Работа диктора: Методика и практика радиовещания. М., 1940.

Леонтьев АЛ. Язык, речь, речевая деятельность. М., 1969.

О.Н. Григорьева

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: