Аксиологичность диалогического подхода (Т.А.Флоренская).

Диалогический подход принципиально аксиологичен. Аксиология – эта наука о ценностях. Почему тут нельзя обойтись без оценивания, без нравственных критериев, без различения добра и зла?

Т.: Можно навредить.

А.: Это понятно, но главное в том, что диалог направлен на единство людей, а зло – это всегда разделение: вражда, убийства, зависть, ложь и т.п. Невозможен диалог, если нет стремления к духовному единству. А зло – это распад, разрушение, разлад, дисгармония. Поэтому диалогический подход по своему существу не может быть безоценочным. В отличие от него гуманистическая психология считает, что необходимо быть безоценочной. Даже логотерапия Франкла нравственную оценку смыслов сводит на нет, утверждая, что универсальных смыслов нет, а у каждого свой смысл. Различение добра и зла – это необходимый момент духовного становления человека.

М.: Но все-таки по отношению к одним людям это духовное единство возникает легче, а по отношению к другим либо совсем не возникает, либо идет сложнее. Это зависит, наверное, от собственной духовности?

А.: Я с психическим своим креном вижу недостатки, а это нехорошо, это осуждение. Люди духовные способны видеть во всех лучшее, и это лучшее раскрывается. Но и им бывает трудно с людьми закрытыми, которые сами ставят преграду общению. В Евангелии сказано о том, что Господь «не сотворил никакого чуда» по неверию людей. Если у человека нет доверия, то ему трудно помочь. Даже любовью насильно никого не притянешь, иначе она была бы манипулированием. Любовь не должна превращаться во власть, и выбор всегда остается за человеком – он всегда может прийти и уйти. Господь насильно никого к Себе не привлекает. В этом существенное отличие от гипнотизеров, магов, волшебников, которые хотят силой к себе привязать, завлечь человека так, чтобы тот не смог вырваться. Это один из критериев различения светлого и темного. Светлый человек насильно к себе не завлекает. Он дает другому возможность выбирать самому. А когда тот пошел навстречу, как блудный сын из евангельской притчи, то отец вышел встречать его с любовью. Но надо было, чтобы человек все-таки сам повернулся к отцу, а пока он был «на стороне далече» – встречи не происходило. Он ушел сам, ему дана была свобода. Это Божье отношение к свободе выбора как неотъемлемому дару человека.

Нельзя быть уверенным, что диалог наверняка состоится. Успех тут не предрешен, поэтому у такого консультанта есть и свои клиенты. Некоторым людям нужно обратное: чтобы ими манипулировали, управляли, чтобы им дали таблетку от такого-то симптома – иначе они пойдут к другому. Диалог – это духовно ориентированный подход, и не всякий человек на него пойдет. Но все-таки надо иметь в виду, что при установлении внутреннего контакта душа может раскрыться. Когда помощь идет навстречу, человек может сделать больше, чем смог бы сам без помощи диалогического собеседника. Подростки по телефону доверия не задавали вопросов о нравственности, о смысле жизни. Но когда с ними доброжелательно общались по их вопросам (как устроиться на работу, как с девушкой познакомиться, как с мамой помириться и т.п.), то диалог разворачивался все более глубоко, они раскрывались. Глубокие проблемы человек ставит, когда диалогический контакт налажен.

В.: Зло и добро – эти понятия относительные или абсолютные?

А.: Абсолютные. «Бог есть Свет и нет в Нем никакой тьмы» (1 Ин. 1.5). Денница отпал от Бога, когда обратился на себя. Этот ангел не захотел выполнять служение, которое было дано ему Богом, но захотел сам стать Богом. И прародители наши Адам и Ева пали, когда захотели стать как боги. Они вышли из иерархии послушания и любви. Самость – это тот критерий зла, который проявляется на всех уровнях: на духовном, душевном, социальном. Корень всех грехов – самость и гордыня в человеке. Это то, что отделяет его от Бога. Самость удаляет наличное «Я» от духовного «Я», она разделяет людей между собою, разрушает любовь. И на биологическом уровне тот же критерий. Зло мешает жизни – это то, что разделяет, убивает, вносит дисгармонию, вражду. А добро – это точка, из которой все выходят и к которой все тянутся.

В.: Если человек не идет на контакт, не смотрит на тебя, то понятно, что здесь диалог не всегда возможен. Но есть ли ситуации, когда ты прекращаешь диалог? Когда уходишь от человека, если он совершает зло по отношению к тебе? Можешь ли ты его отвергнуть? Меня в наших лекциях смущают слова «все», «ко всем», «все обладают». Я против этого положения. Я не считаю, что все обладают Божьим даром. Думаю, что не все способны на диалог, что есть люди, которые заслуживают быть отвергнутыми. Есть ли ситуации для Вас, когда Вы прекращаете диалог?

А.: Это уже не прекращение диалога, это прекращение общения. Давайте различим эти понятия. Диалог может быть там, где есть правдивость и искренние, глубокие духовные отношения. Когда есть лицемерие – это уже не диалог. Лицемерие диалог разрушает. Безусловно, бывают ситуации, когда диалог прекращается, отношения становятся чисто внешними. Но если есть предпосылки установления контакта с человеком, то ему порой строго говорится об отношении к его поведению. Строгое оценивание может помочь человеку как-то сдвинуться со своей позиции. Не поддерживать его, не гладить по головке за то, что он делает, а сказать ему свое отношение и поставить определенные условия общения (если он хочет общаться). Если они не выполняются, человек не хочет меняться и никакого движения к диалогу нет, то отношения остаются чисто внешними, формальными и официальными, потому что «нельзя метать бисер перед свиньями» (Мф. 7, 6). А о том, чтобы со всеми быть добреньким и мягким, поглаживающим по головке, речь не идет.

В.: Всем ли отдавать свою энергию? Все ли достойны твоей энергии?

А.: Ведь речь идет не о «моей энергии». Когда начинаешь беседу, диалог совершается или не совершается. И не я решаю, достоин человек или не достоин. У меня нет права и оснований считать его недостойным. И «моей энергии» здесь нет. Процесс общения идет как драма с непредсказуемым концом. Или этот контакт углубляется, или ты чувствуешь стену, и дальше общение не идет. И я тут не демиург. В этом состоит тайна действия слова: дается то, что надо другому. Если ему не надо, слова не будет дано. Наша задача – быть открытым к этому процессу. Ничего не измышлять, не выдумывать и не набрасывать субъективных личностных оценок. Когда я чувствую антипатию к человеку – это нехорошо с моей стороны, это уже антидиалогично, потому что я заранее ему что-то приписываю, и это разрушает контакт. Не должно быть осуждения: «этот человек несимпатичный». Надо быть предельно открытым, и тогда мне энергия дается, а не я ее даю. Энергия не от этого человека и не я ему что-то даю, но мне прибавляется духовная энергия для помощи этому человеку.

Л.: Бывают случаи, когда человек пришел за духовной поддержкой, но он страдает, и я вижу причину его страданий, скажем, в том, что он не может простить. От этого он глубоко психически страдает и физиологически разрушается, но при том жестко и ригидно стоит на позиции: не простит ни за что. Когда вступаешь в контакт и говоришь ему об этом, то он уже в этой ситуации тебя начинает осуждать, от тебя отстраняется, старается увеличить дистанцию с тобой как с болезненным фактором. Как быть тогда?

А.: Тут надо размягчать сердце человека, в первую очередь, чтобы он выговорился. Важно создавать атмосферу тепла, чтобы у него в душе это тепло пробудилось; размягчать жесткое сердце, потому что от ожесточенного сердца человек не может простить, ему самому плохо. Пока человек зациклен на этом, он никак не может простить, а надо, может быть, перевести разговор на другое, на более оптимистичную тему, показать, что все не так плохо. А потом, если предложить помириться, человек на этой ноте сможет помириться и простить. Надо стараться чувствовать не то, что он говорит, а то, что его мучает; быть как бы повивальной бабкой при родах: та должна следовать за плодом, не опережая и не задерживая процесс рождения, не делая от себя резких движений. В этом смысл «майевтики» Сократа, античного родоначальника диалога.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: