Судья Верховного Суда Республики Беларусь И.Н.Минец 8 страница

По Голландскому кодексу, малолетние от 10 до 16 лет, учинившие преступное деяние без разумения, подлежат отдаче в исправительные приюты, а для действовавших с разумением наказание уменьшается на 1/3, вместо же бессрочного заключения назначается срочное на 15 лет, поражение прав не применяется.

Кодекс итальянский (ст.54) малолетних от 9 до 14 лет, действовавших без разумения, освобождает от наказания, допуская, если учиненное влечет наказание каторгой (ergastolo), reclusion *"Тюремное заключение (фр.)." или detention свыше года, - те же меры, как и по отношению к детям моложе 9 лет; при наличности разумения они подлежат наказанию, но значительно смягченному, причем ergastolo заменяется reclusion от 6 до 15 лет. Кроме того, Кодекс итальянский знает еще две возрастные эпохи, влияющие на уменьшение ответственности, а именно: от 14 до 18 лет и от 18 до 21 года, и в последнем случае ergastolo заменяется reclusion, но на срок от 23 до 30 лет. Проект Норвежского уложения говорит только (_ 55), что преступники моложе 18 лет не подлежат пожизненному лишению свободы и наказание вообще может быть понижено за минимальный предел установленного за данное деяние, но при этом, конечно, предполагается, что несовершеннолетний находился в состоянии вменяемости. Наконец, Швейцарский проект устанавливает, что по отношению к обвиняемым от 14 до 18 лет судья каждый раз рассматривает степень его умственной и нравственной зрелости и если найдет, что он в своем развитии не выше не достигших 14 лет, то он и рассматривается одинаково с последними, если же он представляется более зрелым, то судья обсуждает, нужно ли принять против него продолжительные меры исправления: если он не усмотрит необходимости, то к виновному применяется выговор или одиночное заключение от 3 дней до 3 месяцев, а если найдет необходимым исправление, то отправляет в исправительную колонию на срок от 1 года до 6 лет; если же по своей испорченности виновный не может быть принят в такое заведение, то он отсылается на срок от 3 до 15 лет в особое заведение для помещения малолетних (Verwahrrungsanstalt fur jugendliche Verbrechen, l'etablissement d'inlernement *"Заведение для малолетних преступников (нем., фр.)." французского текста), поэтому в таких заведениях, неизвестно какого характера-карательного или воспитательного, могут находиться в качестве малолетних тридцатилетние, а если таких заведений не будет, то виновный подвергается обыкновенному наказанию, но с уменьшением такового, как и при смягчающих обстоятельствах; так что в результате условия вменяемости и вменения отходят на второй план, и получается крайне неопределенная и в то же время суровая система, так как, например, 15-летний вор может быть интернирован на 15 лет, а такое долгосрочное лишение свободы было бы немыслимо, если бы ему уже исполнилось 18 лет. Вместе с тем Швейцарский проект допускает, при отсутствии мест заключения для малолетних, применение к ним не только тюрьмы, но и Zuchthaus'a.

В нашем законодательстве Свод законов, как и Указ 1765 г., ставит пределом второго периода 17 лет, причем суд в этих случаях прежде всего определял, совершено ли было деяние без разумения или с разумением; в первом случае малолетние наказанию не подлежали, а во втором - ответственность смягчалась, причем они не подлежали наказанию кнутом и публичному наказанию плетьми, а малолетние от 10 до 14 лет - и каторжным работам.

Уложение 1845 г. отнесло к периоду условной вменяемости возрастот 7 до 14 лет, причем редакторы не дали никаких объяснений, почему они возраст 10-летний столь неудачно заменили 7-летним, но и они сохранили различие эпох от 7 до 10 и от 10 до 14 лет. Дети первого возраста только отдавались родителям или благонадежным родственникам для строгого за ними присмотра, исправления или наставления, между прочим и через духовника их или другого священнослужителя (в издании 1866 г. - для домашнего исправления), т.е. в сущности им деяние не вменялось; по отношению же к детям от 10 до 14 лет каждый раз должен был быть разрешаем вопрос о наличности или отсутствии у них разумения; при отсутствии такового они приравнивались к детям от 7 до 10 лет и отдавались родителям или родственникам для домашнего исправления, а по Закону 27 апреля 1892 г. учинившие преступные деяния, за которые определено наказание не ниже тюрьмы, - и в исправительные приюты; при признании же разумения они наказывались, но иначе, чем взрослые, а именно: вместо каторги с лишением всех прав - ссылались на поселение в Сибирь (но и до 1863 г. без телесного наказания); за преступления, влекшие за собой ссылку на поселение, ссылку на житье, отдачу в арестантские роты или в рабочий дом, они отдавались в монастырь на срок до 8 лет; отдача в монастырь заменялась отдачей в тюрьму на те же сроки, как скоро не было поблизости монастырей того вероисповедания или виновные принадлежали к вероисповеданиям, не признающим монашества. За прочие преступные деяния они подвергались исправительному домашнему, по распоряжению родителей или опекунов, наказанию, т.е. подвергались дисциплинарному взысканию и приравнивались к детям этого возраста, действовавшим без разумения.

Рядом позднейших узаконений постановления эти подверглись еще и до Закона 2 июня 1897 г. значительным изменениям; так, Закон 17 апреля 1863 г. сократил на 1/3 сроки пребывания в монастырях и тюрьмах; с введением Устава мирового 20 ноября 1864 г. создался особый порядок ответственности для малолетних, подсудных мировым судьям; наконец, по Закону 27 апреля 1892 г. по отношению ко всем малолетним этой группы, присужденным к наказаниям, указанным в пп. 1-3 статьи 138 (по изд. 1885 г.), а равно и осужденным за преступные деяния, за которые назначено наказание не ниже тюрьмы, допущена отдача в исправительные приюты.

Но главный недостаток этих постановлений, неподходящий для малолетних выбор наказаний, оставался в силе. Особенно поражало лишение всех прав состояния, представлявшееся мерой не только крайне суровой, но и непрактичной уже потому, что подсудимый лишался и таких прав, которыми он по закону и не мог пользоваться. Также совершенно непригодной представлялась и ссылка на поселение: вырывая ребенка из прежней среды и перенося в новую, ему чуждую, нередко даже совершенно враждебную, оставляя его там без поддержки моральной, а иногда даже без всякой возможности зарабатывать себе пропитание, вследствие отсутствия знания и непривычки к труду, закон, очевидно, действовал нерационально.

Рядом с отрочеством Уложение 1845 г. ставило юность от 14 лет до 21 года, которая признавалась только причиной уменьшения ответственности. При этом закон различал случаи присуждения их к наказаниям уголовным и наказаниям исправительным. Из наказаний уголовных к несовершеннолетним смертная казнь *(742) и ссылка на поселение применялись без изменений, бессрочная каторга заменялась срочной, а сроки каторги уменьшались на 1/3. По отношению к наказаниям исправительным Уложение 1845 г. заменяло ссылку на житье или отдачу в арестантские отделения или рабочий дом отдачей в военную службу рядовым с выслугой или, в случае неспособности к строевой службе, в писцы военного ведомства, также с выслугой, а низшие наказания применяло без замены, но со смягчением на одну или две степени. По Закону 1850 г. отдача в рабочий дом для несовершеннолетних, не изъятых от телесных наказаний, заменялась наказанием розгами, но эти постановления были существенно изменены Указами 22 марта 1860 г. и 1 января 1874 г., а в особенности Законом 27 октября 1881 г., в силу коего несовершеннолетние по ст.140 вместо ссылки на житье, отдачи в арестантские отделения и в тюрьму, заменившую рабочий дом, приговаривались к тюрьме на сроки, положенные для содержания совершеннолетних в арестантских отделениях и тюрьмах, но с уменьшением сих сроков на одну или на две степени, и притом без лишения или ограничения прав *(743) и без отдачи под полицейский надзор. В случае же присуждения лица этого возраста к крепости, бывшему смирительному дому или тюрьме они подлежали сим наказаниям, но с уменьшением на 1 или 2 степени и без поражения в правах, причем в крепости и тюрьме несовершеннолетние должны были содержаться отдельно от прочих заключенных *(744); денежные взыскания и выговоры, замечания и внушения применялись без изменения; и, наконец, по ст.144 Уложения (по изд. 1885 г.) несовершеннолетние за преступные деяния, учиненные по неосторожности, подвергались лишь домашнему исправительному наказанию по распоряжению родителей или опекунов *(745).

Но особенно существенные изменения по отношению к ответственности несовершеннолетних от 14 до 21 года были внесены Судебными уставами. Находя, что срок отрочества и условной вменяемости, принятый в Уложении, не соответствует ни климатическим, ни социальным условиям русской жизни, составители Уставов возвратились к системе Свода и приняли такой гранью 17 лет, но при согласовании по Закону 27 декабря 1865 г. Уложения с Уставами не нашли возможным ограничиться простой заменой 17 лет 14-ю, а создали особую возрастную эпоху от 14 до 17 лет. По отношению к этим лицам суд должен был решать каждый раз, действовали ли они с полным разумением или без такового *(746), т.е. закон посмотрел на это состояние как на уменьшенную вменяемость, хотя в силу этого естественно рождались вопросы: почему такое промежуточное состояние невозможно относительно детей от 10 до 14 лет и как поступать с юношами от 14 до 17 лет, которые окажутся вовсе не имеющими разумения? *(747) С другой стороны, такое построение не соответствовало Уставу уголовного судопроизводства, на основании коего о всех малолетних от 10 до 17 лет одинаково ставился вопрос о наличности у них полного разумения.

В случае признания несовершеннолетних от 14 до 17 лет действовавшими с полным разумением они наказывались, как и юноши от 17 лет до 21 года, при отрицании же полного разумения суд мог или подвергнуть их наказаниям, определенным для детей от 10 до 14 лет, действовавших с разумением, до ссылки на поселение включительно, или отдать их до достижения 18-летнего возраста в исправительные приюты, где таковые устроены, а где их нет - в тюрьму на время не свыше одного года и четырех месяцев.

При этом, как в тех случаях, когда суд, на основании ст.138, заменял для малолетних от 10 до 14 лет или от 14 до 17 лет нормальное наказание другим, так и в тех, когда он, согласно ст.139 и 140, смягчал для несовершеннолетних от 17 лет до 21 года и от 14 до 17 лет нормальное наказание, одинаково возбуждался вопрос: в каком отношении это влияние возраста должно стоять к другим условиям, определяющим наказуемость? В этом отношении Правительствующий Сенат после значительных колебаний дал вполне рациональный ответ [реш. 82/6, Спрыжкова; 83/16, Розберга; 90/28 (Общего собрания)], что так как наш закон и по отношению к малолетним имеет в виду непринятие мер безопасности против порочных и преступных наклонностей, ими обнаруженных, а установление ответственности, хотя и отличной от ответственности взрослых, за учиненное ими виновное деяние *(748), что подтверждается и самим текстом закона, то в подобных случаях суд, констатировав факт учинения деяния подсудимым, должен определить, какой бы ответственности подлежал виновный, если бы он был совершеннолетний, и затем установленную таким образом меру наказания заменить или смягчить согласно указаниям закона об ответственности малолетних и несовершеннолетних.

Сверх общих вышеизложенных правил об ответственности малолетних и несовершеннолетних, Уложение содержало некоторые особые правила о смягчении и усилении их ответственности. Так, по ст.143 наказание уменьшалось на одну или две степени, если несовершеннолетний был вовлечен в преступление совершеннолетним.

С другой стороны, Уложение 1845 г. знало одно условие, при котором молодость теряла всякое значение, а именно: по ст.146 (изд. 1885 г.) малолетние и несовершеннолетние в случае учинения ими нового преступного деяния наказывались как совершеннолетние.

Но это, по-видимому, столь простое правило оказалось крайне несостоятельным теоретически и весьма неудобным для практики, особенно после издания Устава о наказаниях, чем и объясняется обширная и весьма разнообразная практика Сената, им вызванная.

Еще римское право выставило положение, что malitia supplet aetatem *"Порок дополняет особенности возраста (лат.).", т.е. что в известных случаях смягчающее влияние возраста парализуется особенной злостью, хитростью, лукавством, выказанными малолетними преступниками; что иногда преждевременная зрелость преступной воли заставляет забыть о возрасте *(749). Это учение было весьма распространено в средневековых законодательствах, причем признаком преждевременной зрелости принималось или учинение малолетним каких-либо особенно тяжких преступлений, или же привычка к преступной деятельности. Последнее предположение усвоило наше Уложение, и притом в самой неудачной формулировке, а именно признав признаком привычки факт повторения. Составители вовсе не обратили внимания на то, что факт повторения далеко не всегда указывает на неисправимость преступника, а наши тюрьмы, в которые помещались малолетние, устроены вовсе не так, чтобы про освобожденных из них можно было сказать, что над ними безуспешно были испробованы все средства исправления. А между тем, в силу этого постановления, двенадцатилетний мальчик мог быть приговорен к каторжной работе. Даже Сенат, в решении по делу Березина (реш. 69/319), заметил, что так как ст.146 относится к числу самых строгих постановлений нашего Уложения, то она не допускает возможности расширять случаи ее применения, давая ей распространительное толкование.

Поэтому Сенат старался (в особенности реш. 74/46, Общего собрания) по возможности ограничить ее применение, стеснительно определяя как условия первого деяния, за которое был уже осужден малолетний (был судим и наказан), так и соотношение с ним вновь учиненного (то самое, равное или более тяжкое, и притом учиненное с полным разумением). Само приравнение Сенат разъяснил в том смысле, что они подлежат наказанию хотя и наравне с совершеннолетними, но как с учинившими такое деяние в первый раз, причем все случаи судимости и ответственности по Уставу о наказаниях рассматриваются как одно осуждение и т.д.

Все эти решения, в особенности в применении к сложному рецидиву, создали такие неразрешимые для практики затруднения, что возможный выход из них мог быть дан только путем законодательным. Уже Устав 1864 г. не содержал постановления, аналогичного ст.146, а Закон 2 февраля 1892 г. отменил и саму эту статью.

Таким образом, по этому закону при определении ответственности рецидивистов малолетних суд должен был установить, какому наказанию за это деяние подлежал бы рецидивист взрослый, а потом к выбранной мере ответственности должен был применить общие правила о замене или смягчении наказания для несовершеннолетних.

По Уставу о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, отрочеству соответствовал возраст от 10 до 17 лет, причем закон не содержал никаких постановлений об условиях вменяемости малолетних, а говорил (ст.11), что наказание им назначается в половинном размере и что, кроме того, малолетних от 10 до 14 лет судья, не подвергая наказанию, может отдать родителям, опекунам или родственникам для домашнего исправления. Кроме того, по ст.6 те малолетние от 10 до 17 лет, которые за учиненные ими деяния должны были подлежать заключению в тюрьме, могли быть обращаемы в исправительные приюты для малолетних, где таковые учреждены и где они могли быть оставляемы впредь до исправления, но не долее достижения ими 18 лет.

Первоначально сроки пребывания в приютах определялись мировыми судьями, причем они не должны были совпадать со сроками тюремного заключения, заменяемого таковой отдачей, и во всяком случае быть настолько продолжительными, чтобы не противоречить существу этой карательной воспитательной меры. В объяснительной записке к Уставу было указано: "Сроки ни в каком случае не должны совпадать со временем, назначенным в законе для тюремного заключения, потому что эти сроки будут весьма коротки и, вследствие того, не могут быть достаточны для достижения полезных результатов от содержания в исправительном приюте. Притом же тюремное заключение не может быть сравниваемо относительно срока с содержанием в приюте, потому что первое гораздо суровее последнего и исправительные приюты есть скорее воспитательно-учебные заведения, чем места заключения". Также и Правительствующий Сенат, в своем Циркулярном указе от 10 декабря 1879 г., выразил мысль: во-первых, что на судьях тех местностей, где учреждены исправительные приюты, лежит нравственный долг избегать, по возможности, заключения в тюрьмы несовершеннолетних, заменяя это наказание отдачей в приюты, а во-вторых, что судьи должны приговаривать на сроки, настолько продолжительные, чтобы исправительные приюты имели возможность исполнять свою задачу исправления отдаваемых на их попечение малолетних; эти положения были затем подтверждены вторым Циркулярным указом Сената от 22 февраля 1885 года.

Но, несмотря на эти подтвердительные указы, судьи весьма нередко назначали сроки столь незначительные, что пребывание осужденных в приютах оказывалось совершенно бесполезным, так что, наконец, Закон 27 апреля 1892 г. изменил ст.6 в том смысле, что устранил назначение судьей срока, ограничившись только указанием, что они отдаются впредь до исправления.

Относительно несовершеннолетних старше 17 лет Устав о наказаниях не содержал никаких постановлений, так что они подвергались наказанию наравне со взрослыми.

Но все изложенные постановления нашего права об ответственности малолетних и несовершеннолетних были совершенно изменены Законом 2 июня 1897 г. Независимо от изменения постановлений о порядке рассмотрения дел о малолетних, этот закон изменил ст.137-140 Уложения и ст.6 и 11 Устава о наказаниях. Законопроект, внесенный министром юстиции в Государственный Совет, в материальной своей части был основан на предположениях Редакционной комиссии, но так как этот законопроект был подвергнут некоторым изменениям в Государственном Совете и в этом виде вошел в Закон 1897 г., то затем и проект Уложения был согласован с новым законом.

Вследствие этого и не представляется необходимым излагать отдельно систему Закона 1897 г., как вошедшую во всех своих существенных чертах в действующее Уложение, и я перехожу к изложению его постановлений.

Уголовное уложение признает отрочество от 10 до 17 лет возрастом условной вменяемости, поэтому о каждом подсудимом этого возраста, признанном учинившим преступное деяние, должен быть разрешен особый вопрос о вменяемости, причем употребленный в Уложении 1845 г. термин разумнее заменить общим критерием вменяемости, чтобы устранить всякое сомнение в том, что ее условия одинаковы для взрослых и для малолетних. Несовершеннолетние, признанные невменяемыми, конечно, не могут подлежать наказанию, но и по отношению к ним могут быть по усмотрению суда приняты нижеследующие государственные меры охраны:

1. Отдача под ответственный надзор. Такой надзор может быть возложен на родителей малолетних или на лиц, на попечении которых они состоят; надзор может быть поручен и другим благонадежным лицам, но не иначе как с их на то согласия. В этой последней форме надзор соответствует практикуемому в некоторых законодательствах помещению в чужие семьи. Сущность надзора состоит в предотвращении учинения малолетними преступных деяний, поэтому эти лица подлежат (ст.420) ответственности за оставление малолетних без надлежащего надзора, если вследствие сего поднадзорный учинит преступление, аресту до 1 месяца или денежной пене до 100 руб. *(750)

2. Помещение в исправительно-воспитательные заведения, впредь до исправления, но во всяком случае не долее достижения ими 21 года, а те из них, которые подлежат призыву на военную службу ранее сего возраста, - до наступления срока для явки к такому призыву *(751). Условия и порядок отдачи и пребывания в приютах остаются те же, какие были и при действии Уложения о наказаниях, причем и уставы всех существующих ныне заведений этого рода сохраняют полную силу; нельзя, однако, не вспомнить, что, как было замечено выше, при рассмотрении законопроекта 1897 г. в Государственном Совете было указано на необходимость, независимо от частных заведений, приступить к устройству правительственных, в которые преимущественно могли бы быть помещаемы более возрастные малолетние. В эти заведения могут быть обращаемы несовершеннолетние, учинившие преступление или и проступок, но обращенный в ремесло или свидетельствующий о привычке к преступной деятельности; при этом закон прибавляет, что несовершеннолетние от 14 до 17 лет, признанные учинившими тяжкое преступление, обращаются преимущественно в исправительно-воспитательные заведения.

3. Помещение в монастыри их вероисповедания. Такая отдача может последовать лишь относительно лиц женского пола *(752), и притом при недостатке помещения в приютах и, следовательно, применима только в тех случаях, когда может быть определена отдача в приюты. Срок и порядок содержания в монастырях не определяются, но несовершеннолетние во всяком случае могут быть оставляемы только до достижения 21 года. Кроме того, в Уставе уголовного судопроизводства указано *(753), что малолетние православного исповедания отправляются в монастыри, указанные для этого местным епархиальным начальством, и что в монастырях иноверных исповеданий малолетние помещаются лишь в том случае, когда жительство в таких монастырях посторонних лиц не воспрещено особыми о том постановлениями, как, например, Указом 22 ноября 1864 г. в католических монастырях Царства Польского.

4. Отдача в особые помещения для несовершеннолетних при тюрьмах или арестных домах на сроки не свыше трех лет. Такая отдача допускается лишь по отношению к несовершеннолетним от 14 до 17 лет, признанным виновными в тяжком преступлении, и притом лишь в случае оказавшегося недостатка помещения в приютах. Согласно терминологии Уложения, выражение "помещение" означает особое отделение тюрьмы или арестного дома, не имеющее общения с помещением для взрослых.

В случае же признания несовершеннолетних обладающими вменяемостью они подлежат наказанию, но общие карательные меры заменяются другими, причем такая замена зависит от двух факторов: тяжести учиненного деяния и возраста виновного, а сам порядок замены сохраняется тот же, который был установлен Правительствующим Сенатом по отношению к Уложению о наказаниях, т.е. суд должен с точностью определить, какому наказанию подлежал бы виновный, если бы был совершеннолетний, а затем это наказание заменить согласно ст.55.

Сама схема замены следующая:

1. Вместо ареста и денежной пени несовершеннолетние от 10 до 17 лет подлежат внушению от суда, но если, однако, суд найдет, что проступки обращены несовершеннолетним в промысел или свидетельствуют о привычке к преступной деятельности, то он может отдать их в исправительно-воспитательное заведение.

2. Вместо поселения, исправительного дома, крепости или тюрьмы несовершеннолетние от 10 до 17 лет подлежат отдаче в исправительно-воспитательные заведения.

3. Вместо смертной казни или каторги несовершеннолетние от 10 до 14 лет подлежат отдаче в исправительно-воспитательные заведения, а несовершеннолетние от 14 до 17 лет - заключению в тюрьме на срок от 3 до 8 лет при замене поселения или срочной каторги и на сроки от 8 до 12 лет при замене каторги без срока или смертной казни.

При недостатке же или переполнении исправительно-воспитательных заведений подлежащие отдаче в оные малолетние женского пола могут быть помещаемы в монастыри по правилам вышеозначенным, а мальчики, а равно и девочки при недостатке монастырей, могут быть: признанные виновными в тяжком преступлении или преступлении, влекущем наказание не ниже исправительного дома, отданы в особые помещения для малолетних при тюрьмах и арестных домах, а признанные виновными в преступных деяниях менее важных - отданы под ответственный надзор.

Кроме того, Уголовное уложение предусматривает тот случай, когда несовершеннолетнему, подлежащему помещению в исправительный приют по силе 2-го, а не 3-го п. ст.55, во время обращения приговора к исполнению исполнился уже 21 год; тогда он подлежит заключению в тюрьму не свыше 5 лет, когда отдача предполагалась взамен смертной казни, каторги или поселения, а в прочих случаях - на срок, равный половине срока того наказания, которое заменялось отдачей в исправительно-воспитательные заведения.

По проекту Редакционной комиссии несовершеннолетние от 10 до 17 лет не подлежали ни лишению, ни ограничению прав, но по Закону 2 июня 1897 г. сделано исключение для признанных подлежащими смертной казни или каторге; к ним применяются поражения прав, по Уложению сии наказания сопровождающие; это положение сохранено и в действующем Уложении.

Но юный возраст влияет, как было указано, и на порядок процесса *(754). По отношению к детям моложе 10 лет не может быть возбуждаемо преследование, а возбужденное подлежит прекращению, или, как говорила ст.137 Уложения о наказаниях в редакции 1897 г., дети, коим менее 10 лет, не подвергаются судебному преследованию *(755); при этом это положение одинаково обязательно для всех органов, производящих дознание или следствие, для прокурорского надзора и для единоличных судей. Если недостижение 10-летнего возраста будет обнаружено уже по возбуждении производства, то прекращение его должно последовать в том же порядке, как и по поводу других обстоятельств, указанных в ст.16 Устава уголовного судопроизводства, например давности, смерти обвиняемого и т.п.

Дела же по обвинению малолетних от 10 до 17 лет во всяком случае подлежат судебному рассмотрению, причем до Закона 1897 г. наш Устав уголовного судопроизводства не делал никаких особенных изъятий относительно дел этого рода, но уже в 1888 г. министр юстиции циркуляром поручил прокуратуре по отношению к обвинению детей от 10 до 14 лет, в особенности обвиняемых в деяниях, не принадлежащих к числу обыкновенных, действовать с особой осторожностью и при усмотрении недостаточного духовного развития прекращать дело без судебного рассмотрения, причем эти дети или помещались в приюты, или же отдавались родителям и родственникам для домашнего исправления.

Закон 2 июня 1897 г. пошел в этом отношении гораздо далее, в особенности относительно дел, подсудных общим судебным местам. По делам этого рода судебный следователь если признает необходимым привлечь в качестве обвиняемого несовершеннолетнего от 10 до 17 лет, то производит расследование о всех обстоятельствах, могущих служить основанием для суждения о возможности вменения ему в вину содеянного, обращая особое внимание на степень его умственного и нравственного развития, на сознание им преступности учиненного деяния, а также и на причины, приведшие к его совершению, и затем, по окончании следствия, все производство передает прокурору, который вносит его со своим заключением в окружной суд; точно так же в окружной суд направляются прокурором все дела о несовершеннолетних, подсудных окружным судам, по коим не производилось предварительное следствие.

Окружной суд рассматривает дело в распорядительном заседании по выслушании прокурорского надзора и затем, если признает, что обвиняемый обладал вменяемостью, возвращает производство прокурору для направления в общем порядке, а в противном случае, признавая подсудимого учинившим преступное деяние, постановляет определение о прекращении судебного преследования, постановляя притом или об освобождении от всякой ответственности, или о применении к малолетнему мер, указанных в Уголовном уложении.

О таком рассмотрении дел извещаются родители обвиняемого или лица, на попечении коих он находился, буде они имеют жительство в округе того же суда; в случае их явки они допускаются к даче объяснений; но при обвинении в преступлении суд имеет право требовать личной явки этих лиц. В заседание для дачи объяснений вызывается обвиняемый, которому предоставляется право избрать защитника, а при неизбрании им защитник обязательно назначается судом.

Если у суда возникнет сомнение или если будет заявлено требование прокурора или ходатайство других участвующих лиц, то в заседание вызываются, во-первых, в качестве сведущих лиц - врачи, воспитатели, учителя или вообще лица, занимающиеся воспитанием юношества, во-вторых - опрошенные при предварительном следствии свидетели, допрос которых найден будет необходимым для выяснения обстоятельств дела и умственного развития обвиняемого.

При самом производстве дел относительно несовершеннолетних в общем порядке допускаются некоторые особенности:

1) Дела о несовершеннолетних от 10 до 17 лет должны быть рассматриваемы по возможности отдельно от дел о взрослых соучастниках.

2) Предварительный арест применяется к ним только в случае явной необходимости, и притом на это время они помещаются или в исправительно-воспитательные заведения для несовершеннолетних, или в иные заведения для призрения детей, и только малолетние от 14 до 17 лет, обвиняемые в тяжких преступлениях или преступлениях, караемых исправительным домом, при невозможности помещения их в исправительные приюты могут содержаться в особых помещениях при тюрьмах и арестных домах. В случае невозможности принятия всех этих мер пресечения, они могут быть помещаемы для предварительного заключения в монастыри.

3) Подсудимым от 10 до 17 лет, не избравшим защитника, таковой назначается судом и без всякой о том просьбы; судебное заседание по этим делам не может быть производимо при отсутствии защитника.

4) Судебное заседание по делам о несовершеннолетних от 10 до 17 лет происходит при закрытых дверях.

5) По этим делам в суд вызываются родители подсудимого или лица, на попечении коих он состоит, если они проживают в округе суда; они допускаются к даче объяснений, а в наиболее важных случаях суд может требовать их явки.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: