МАНИФЕСТ ИНТЕГРАТИВНОЙ ПСИХОЛОГИИ

Мы хотим предложить вниманию всех «Манифест ин­тегративной психологии», который является для нас сво­дом общих принципов реализации интегративного подхода.

Первый, глобальный принцип - единство психологии.

Мы считаем, что психология в процессе своего историческо­го развития дошла до такой стадии, когда ее объединение не только возможно и желательно, но и неизбежно. Психоло­гия миновала стадии детства и юности и вступила в ста­дию зрелости. Это предполагает коренные качественные изменения и самой психологии в целом, и ее носителей — пси­хологов. Развитие психологии достигло того уровня, когда стремление к единству совпадает со способностями для до­стижения этого.

Второй принцип — идея непротиворечивости. Мы стре­мимся сами и призываем всех психологов стремиться к со­зданию такой системы психологии и сообщества психоло­гов, в котором вообще не будет конфликтов и непримири­мости, желания подавить и уничтожить школы психологии, а также их представителей.

Мы провозглашаем, что каждый психолог имеет благород­ную цель понимания себя и других. Следовательно, исходя из нашего истинного стремления, мы должны стремиться к объединению и жить в духе непротиворечивости.

Мы разные, но не чужие. Эти принципы должны быть включены в программы психологических школ и направлений, им должны обучаться все представители психологии. Представители интегративной психологии должны быть живым примером такого единства в понимании и действии.

Третий принцип - идея психологического сообщества взаимопонимания и взаимной поддержки. Мы стремимся сами и призываем всех психологов стремиться к созданию в масштабах всей планеты такого сообщества психологов, в котором будут удовлетворяться потребности психологов в самореализации и в котором родится, расцветет и утвер­дится психолог, познавший немыслимую ранее полноту жиз­ни и реализующий духовные функции социальных сообществ. Мы признаем, что путь к созданию «Психологического сооб­щества взаимопонимания и взаимной поддержки» в полной

мере пока неизвестен и нужно начать с пропаганды самой идеи. А путь к цели психологи рано или поздно найдут.

Четвертый принцип - идея полного равенства всех пси­хологических школ и их представителей, невзирая на пол, национальность, расу, кастовую или государственную при­надлежность. Для начала нам надо добиться понимания того, что мы разные, но равные. Любая психологическая теория, концепция являются попыткой понимания своего предмета и одновременно права, обязанности психолога самостоя­тельно искать истину.

Пятый принцип - идея признания общего истока и глу­бинного единства всех представлений о психическом, вклю­чая не только психологические школы, но и мировые религии, различные духовные традиции, философские и психотера­певтические, эзотерические и профанические. Вера не про­тиворечит разуму, психологическая наука и духовный поиск могут быть в гармонии.

В.В.Козлов,

доктор психологических наук,

профессор

Манифест принят

на Международной конференции

«Интегративная психология:

Теория и практика»

в апреле 2004 г.

Благословенна суть, но более — путь к сущности.

От сущности пахнет сытостью.

От пути — жаждой и энергией жизни.

Буддийские путешествия, Алтай, 1998

Выбирайте большее, чем то,

на что вы думаете способны,

так вы приобретете чувство

полноты жизни и реализованности.

Вызовы жизни всегда больше,

чем ваш ответ.

Буддийский ритрит,

остров Какут,

Таиланд, 2005

Введение

Приход человека в психологию всегда личностно значим. В нача­ле 70-х годов в СССР было всего три факультета психологии — в Москве, в Ленинграде и Ярославле. Выпускалось в год 75 профес­сиональных психологов и этого на огромную страну казалось до­статочно.

К началу третьего тысячелетия ситуация кардинально изме­нилась — психологов выпускается в тысячу раз больше. Кто толь­ко их не выпускает!!! Не только те прославленные вузы — перечис­ленные выше и являющиеся родным домом многих современных классиков психологии, но сотни государственных вузов и тысячи частных. Я недавно был в Иркутске (чарующей красоты город с ве­ликолепной архитектурой) и с удивлением узнал, что семью ком­мерческими и государственными образовательными структурами выпускается в год 265 (!) профессиональных психологов с высшим образованием. При таких темпах скоро основное трудоспособное население города будет состоять только из психологов.

Не курьез ли это? Самое важное — чем вызвана эта ситуация? Можно было бы предположить, что профессия психолога социаль­но престижна, как, например, профессия менеджера или юриста. Первая предполагает солидные заработки, вторая — власть. Но ни той, ни другой привлекательностью профессия, как показывает опыт, не обладает. Более того — уже на настоящий момент многие выпус­кники не могут трудоустроиться и работают продавцами в киосках, секретарями, учителями и т. д. И это происходит не только в Иркут­ске — это является тенденцией во всех районах России и СНГ.

Почему люди идут в психологию? Почему сотни и тысячи плат­ных специализаций, курсов, семинаров, тренингов, проводимых психологами и околопсихологическими специалистами, все еще посещаемы при тотальной нищете населения?

Причин, на наш взгляд, несколько:

— во-первых, общая дезориентация в целях, морально-этических нор­мах, жизненных, экзистенциальных и культурных ценностях в гло­бальных макросистемах и в обществе в целом привела к возник­новению потребности выстроить эти структуры на индивидуаль­но-психологическом уровне;

— во-вторых, с возникновением эгоцентрических, прагматических, ин­дивидуалистических ценностей происходит тотальное отчуждение людей друг от друга и невозможность интимно-личностных отноше­ний между людьми. Востребованная потребность в этих отношениях в российском обществе всегда была выражена. Более того, личность советского общества отличалась проявленным качеством искренне­го сопереживания, взаимной поддержки и открытости, чувством кол­лективизма (как это ни кажется удивительным сегодня);

— в-третьих, духовная депривация, опустошенность формирует не­обходимость внутри личности заполнить это пространство новым, личностно значимым содержанием через психологическое знание. Сразу встают вопросы:

— имеет ли современная постсоветская психология духовные и экзи­стенциальные измерения;

— может ли психология дать те ценности, которые были сокрушены в процессе нескольких странных и безумных перестроек во всей стране;

— готова ли современная психология изменить свою парадигму и стать «наукой о душе», отвечающей на психодуховные потребности че­ловека;

— в состоянии ли ученый мир психологии сформировать эту пара­дигму на уровне учебников и образовательных технологий;

— могут ли существующие образовательные системы готовить пси­холога новой парадигмы, который может помочь себе и другим в аспекте духовного наставничества.

Это новые проблемы совершенно нового времени. Еще 15 лет назад эти вопросы были абсурдны, так как существовали ответы на уровне общей идеологии советского государства. Ответы были вплетены в стиль жизни, в системы массовых коммуникаций, об­щей политики и государственной организации.

Хаос перестроек сокрушил коммунистический космос и обна­жил безнадежную слабость советской психологии в ответах на са­мые насущные вопросы души (псюхе).

У современной русской психологии в этом аспекте существуют три возможности:

—перекрасить одежды старой психологии, обновляя некоторые фор­мы и отсекая совсем сгнившие части «тела»;

—усыновить (удочерить) какую-нибудь западную психологию в ка­честве духовного единоутробника;

—родить свою психологию с душой и с духовностью.

Первый подход, на наш взгляд, является самым простым и дос­тупным. В конце концов, он не требует кадровой и мировоззренчес­кой перестройки в российской психологии. Тем более — нужно при­знать, что внутри материалистически ориентированной психологии и вне ее сферы сформирована достаточно основательная духовная психология. Русская психология никогда не уходила от проблемы духовности. Часто некоторые подходы воспринимались искусствен­ными в силу тенденции «приживить» духовную психологию к дре­ву позитивизма.

Основная сложность заключается в том, что духовные ценнос­ти материалистического миропонимания идентифицированы с идеей коммунистического строительства и тоталитарного режи­ма. В настоящий момент эти ценности находят широкую критику и обесценены.

Советская психология духа была идеологизирована. Когда была сокрушена идеология, произошла девальвация духовных ценнос­тей, хотя, на мой взгляд, они и были самым главным достижением развития социалистического общества.

Второй подход проявляет современные тенденции русской психологии, особенно тех авторов, которые стремятся психотех-нологизировать и практицизировать советскую психологию, ко­торая отличалась теоретичностью, часто схоластичностью. Кар­динальные преобразования, происходящие во всех сферах на­шего общества, требуют коренной перестройки системы теории и практики современной психологии.

Это диктуется не только тем, что у психологии появилось много­образие форм и парадигм. С конца 1980-х годов «двери восприя­тия» у материалистической психологии открылись и на террито­рию «единственно правильной» вторглись другие школы, как с Востока, так и с Запада.

Зарубежная психология предприняла активную интервенцию на бывшую ментальную территорию Советского Союза. Эта экс­пансия имела многообразие форм, методов и имела три законо­мерные стадии.

Первый наплыв имел психотехнический характер. Именно в это время произошел основной наплыв групповых и индивидуаль-

ных методов работы с клиентами: психодрама, гештальт-терапия, трансактный анализ, райхианская терапия, биосинтез, ребефинг, психосинтез, рольфинг, первичный крик Янова и огромное коли­чество других психотехник и целостных психотехнологий. Стоить отметить две особенности:

— они были максимально психотехничны и минимально теоретизи-рованы в советском смысле;

— они имели авторский характер и мало репрезентировали смысло­вое поле и многообразие школ зарубежной практической психо­логии и психотерапии.

Это было интересное время. Импонировала психотехничность и простота языка лидеровэтих подходов. Наверное, зарубежных ли­деров привлекала искренняя заинтересованность и ненасытность российской клиентуры. Особенно привлекали почти наивная довер­чивость и открытость. Российские психологи и их клиенты готовы были платить щедро своей энергией, деньгами, помощью, любовью за умения и навыки, которые давала зарубежная психотехническая культура.

Вторая волна имела инструментальный характер. Появилось множество книг о том, как и что делать. При этом сохранялась тенденция к минимальному теоретизированию. На этом этапе также зарубежная психология попыталась организоваться на российском рынке. Появилось множество сетевых и пирамидаль­ных структур, постепенно опутывающих своими связями и реги­ональными центрами научное и интеллектуальное пространство СНГ. Психоаналитическая ассоциация, система Рона Хаббарда, нелперская сеть, сеть позитивной психотерапии Хамида и Ност-рата Пезешкьянов и др. Именно организация сетей встретила в России достаточно сильное сопротивление, особенно жестко-структурированных и иерархически построенных в отношении власти-подчинения. Ярким примером является финансово-монар­хическая пирамида дианетики.

Третья волна имела в основном интеллектуальный характер. Начали издаваться в большом количестве монографии известных лидеров практической психологии и психотерапии. Наступила эпоха толстых книг и специализаций. Наступило время проникно­вения в истинные корни глубинной, экзистенциальной, транспер­сональной, гуманистической, психоаналитической психологии. При этом отметился разрыв между теоретическим осмыслением западных концепций и их практическим применением. С одной стороны — появились «знатоки-теоретики», с другой — мастера психотехник. Одновременно с этим появился разрыв между се­мантическими полями клиентов и профессионалов, разрыв между

толкованиями теоретиков направлений. При всех чудовищных уси­лиях в организации школ в западном понимании, организации се­тевых структур — они в России не состоялись.

Экспансия с Востока все еще находится на уровне «первого на­плыва» и реализовывается на уровне тренингов и семинаров по раз­личным направлениям восточных единоборств (кэмпо), цигун, буд­дийских ритритов, йоги, суфийских, тантрических, даосских прак­тик и т.д.

Что касается возможности рождения «психологии с душой» — интегративной психологии, то на наш взгляд, ее формирование со­стоится не только как некий срединный путь между первым и вто­рым вариантом, но и с учетом опыта восточных духовных традиций. Именно на стыке переосмысленной российской психологии и трансформированной через русский менталитет западной психо­логии, восточных философско-психологических школ может родить­ся новая психология, имеющая предметом душу человека, а не пси­хические процессы, поведение, деятельность, установку или что-то другое.

Методологические сумерки, которые сгустились над российс­кой психологией, не дают больших надежд и оптимизма в отноше­нии быстрого и безболезненного рождения жизнеспособной, здо­ровой интегративной психологии, имеющей экзистенциальное и духовное содержание.

Небывалый размах социальных изменений в стране, стреми­тельная экономическая, политическая, социальная и идеологичес­кая переориентация России привела к духовному кризису в обще­стве. Девальвация высших ценностей, утрата смысла жизни, сис­темный кризис в стране быстро расширяет группу риска, обуславливая развитие психических расстройств, нарушение адап­тации и распространение различных форм отклоняющегося пове­дения.

Резкое нарушение нормального хода жизни, крушение жизнен­ных планов, разрыв привычных для человека социальных связей, как отмечает А.А.Бодалев, могут не только отрицательно повлиять на личность, но и сломать ее.

Переход от подавляющего, но одновременно опекающего об­щества «развитого социализма», дававшего минимальные соци­альные гарантии, к обществу рыночных отношений и личной от­ветственности за себя вызывает громадное общее повышение напряженности, так как далеко не все способны адаптироваться к новым экономическим отношениям и устоять перед натиском новых ценностей. Личность в современном российском обществе переживает состояние, близкое к культурному шоку: ценности

коммунистического общества (кстати, на уровне идеологической манифестации — общечеловеческие ценности) во многом оказа­лись разрушенными, а «новые» (в основном потребительские и эгоцентрические) не приняты. Утрата ориентиров относительно иерархии ценностей оплачивается дорогой ценой, она порожда­ет порою нравственный беспредел.

Разработка интегративной психологии с морально-этическим и духовным потенциалом является, на наш взгляд, не только логи­ческим этапом развития российской психологии, но и средством преодоления кризисного состояния общества.

Мы видим выход из создавшейся ситуации в восстановлении системы коррекции и формирования личности с четко заданными духовно-нравственными ориентирами.

Социально-психологическая адаптация, которая и составляет кон­кретный способ социализации людей к меняющимся общественным условиям, всегда проходит неоднозначно, а в современных условиях политической, идеологической, экономической нестабильности — чаще всего обостренно.

Последствия длительной стрессогенной ситуации в стране мы можем определить как синдром нажитой психической инвалиднос­ти, описанный П.Б. Ганнушкиным, Ф.Д. Зарубиным в конце 1920-х годов, который требует адекватной, корректной, точной психокор-рекционной групповой работы и социально-психологической под­держки.

Таким образом, возникновение интегративной психологии и ис­пользование психотехнологий интегративного характера, на наш взгляд, являются социально необходимым.

Прежде, чем перейти к изложению материала о интегративной психологии, мне хочется сделать несколько предварительных заме­чаний.

Все тексты, которые будут изложены, были рождены во время тренингов. Многое было понятно, внятно и ясно в контексте моих выступлений перед конкретной группой и рассчитано на присут­ственное воздействие, которое я оказывал на слушателей. Вне со­мнений, трудно передать с помощью печатного слова само живое пространство рождения этих текстов. Именно само взаимодей­ствие с участниками групповой работы порождало искорку, на­полнявшую теоретические размышления ясностью, значимостью и силой.

Данная работа никоим образом не может претендовать на точ­ное и окончательное отражение интегративной психологии, на­правления, которое мы в психотехническом отношении основали в начале 1990-х годов, а за последние 7 лет наполнили достаточно

емким теоретико-методологическим осмыслением. Нам очень хо­телось, чтобы первоначальное изложение интегративной психо­логии понималось на многих уровнях, число которых соответство­вало бы числу читателей, и чтобы каждый нашел в этой книге пищу для размышлений.

Во время работы на тренингах мне было интересно обсуждать и излагать не те идеи и теории, которые я знал сам, а те, которые как бы появлялись во время диалога с группой и в которых для меня было нечто новое. Причем часто это новое рождалось из кон­кретных потребностей людей. В группе всегда оказывались люди с различными проблемами — духовными, материальными, соци­альными и в процессе рождалось то интеллектуальное простран­ство, из которого возникала возможность говорить сразу со всеми. Для меня более всего было важно организовать это групповое ин-сайтное поле, чтобы каждый получал какой-то ключ к решению своих проблем.

Во многих смыслах можно сказать, что тексты этой книги рож­дались из счастья реализованности и наслаждения процессом группового творчества. И самое важное, что наполняло мою жизнь смыслом, это было то, что когда тренинг подходил к концу, участ­ники разъезжались по домам с ощущением обладания знанием и какими-то решениями своих проблем. Они открывали в себе внут­ренний источник мира, мудрости и радости, покоя, тишины и осоз­нания, о существовании которого они раньше только смутно до­гадывались.

Экзистенция моей жизни проста — открывать новые просто­ры и поддерживать. И базовый смысл моего существования под­держивается глубокой верой в возможности человека, в его потен­циальность. Каждый может больше. Самая важная функция пси­холога — суметь вдохнуть в своих клиентов уверенность, что они обладают безграничными возможностями, ждущими только того, чтобы им позволили проявиться. Внутри каждого человека скры­ваются не только решения всех жизненных проблем, но и потен­циальная возможность прожить жизнь на уровне, гораздо более высоком, чем он в настоящий момент может себе представить.

И если эта книга откроет вам новый простор понимания и под­держит свет осознания, значит, мы вместе опять смогли сотворить нечто важное и правильное.

С нежной любовью к моей жене, Лазарянц Ольге

Глава 1

СЕМЬ ВОЛН ПСИХОЛОГИИ

Современная ситуация в психологии характеризуется проти­востоянием множества школ, направлений, новых методологичес­ких и психотехнических подходов к пониманию предмета и задач древней науки о душе.

Вне сомнения, само обсуждение предмета психологии, как по­казывает опыт, является во многом бездарным и неблагодарным занятием. И начиная этот раздел книги, я хорошо представляю все риски, связанные с ним.

Но несмотря на это, я бы хотел представить вниманию читате­лей несколько идей, которые для меня были не только предметом размышления, но и стали внутренними открытиями, приведшими к некоторой ясности в понимании многообразия предмета психо­логии.

Мы можем вычленить семь базовых парадигм в понимании предмета психологии:

1. Физиологическая

2. Психоаналитическая

3. Бихивиористическая

4. Экзистенциально-гуманистическая

5. Трансперсональная

6. Коммуникативная

7. Интегративная Остановимся на них подробнее.

Физиологическая психология

Без сомнения любой психолог, который занимался историей предмета психологии, может не согласиться с выделением семи волн психологии. Многие наверное скажут, что первым предме­том психологии являлись содержания и акты собственного созна­ния и пальма первенства в вычленении предмета принадлежит ин­троспективному направлению и философской рефлексии предме­та психологии как таковой. С одной стороны, интроспективное направление основательно репрезентировано известными школа­ми В. Вундта, структурной психологией Э. Титченера, психологией акта Ф. Брентано, Вюрцбургской школой, а также отечественными

исследователями Л. М. Лопатиным и Г. И. Челпановым. Но с дру­гой стороны, мы должны очень хорошо понимать, что метод утон­ченной интроспекции в течение многих тысячелетий использовал­ся как метод самопостижения в духовных традициях. Все попытки интроспекционалистов преодолеть ненадежность обычного, «не­научного» самонаблюдения специальной тренировкой, вырабаты­вающей навык самоотчета о том, что непосредственно осознается в момент предъявления раздражителя, выглядят смешными по сравнению с вышколенными практиками дза-дзень или випасса-ны. На опыте интроспекции было построено много философских, теологических, духовных моделей реальности, но не научная пси­хология.

Именно по этой причине мы считаем, что началом психологии была психология физиологическая, а первым предметом психоло­гии — физиологические акты и закономерности. Само появление научной психологии ассоциировано с бурным развитием есте­ственных наук, особенно физиологии и медицины. Более того, пер­вые матрицы объективного психологического исследования были реально физиологическими и медицинскими.

Как известно, основателем научной психологии принято счи­тать В. Вундта, открывшего в 1879 году первую эксперименталь­ную психологическую лабораторию. Можно с уверенностью ут­верждать, что первые эксперименты в психологии были больше психофизиологическими, чем психологическими. Не зря перво­начально термин психофизиология использовался наряду с по­нятием «физиологическая психология» для обозначения широко­го круга исследований психики, опиравшихся на точные объек­тивные физиологические методы регистрации сенсорных, моторных, вегетативных реакций. Таким образом, можно с уве­ренностью утверждать, что первым предметом психологии явля­ется психофизиология органов чувств, ощущений и восприятий; и первые эксперименты с данным предметом (Г. Т. Фехнер) по­священы измерениям ощущений в зависимости от величин фи­зических раздражителей, порогов восприятия и построению пси­хофизических шкал.

Не нужно думать, что физиологическая психология, дав первый предмет психологии (психофизиология органов чувств) и научный метод (эксперимент) сошла с научной арены. Дальнейшее ее разви­тие было настолько успешным, что она охватила все возможные фе­номены свойств, состояний и процессов психического — психофи­зиология организации движений, активности, произвольных дей­ствий, внимания, памяти и обучения; речи и мышления; мотивации и эмоций; сна, психофизиология стресса; психофизиология функ-

Га

циональных состояний, дифференциальная психофизиология, изу­чающая физиологические основы индивидуально-психологичес­ких различий и т.д.

Более того — именно физиологическая психология стала крае­угольным камнем материалистически ориентированной советской психологии, которая, опираясь на концепцию свойств нервной си­стемы, берущую свое начало от работ И. П. Павлова о типах выс­шей нервной деятельности, разработала целостную универсаль­ную модель психологической науки.

Психоанализ

Вторая волна и второй шаг в развитии предмета психологии принадлежат психоанализу, основанному австрийским психиат­ром и психологом 3. Фрейдом в конце XIX, в начале XX веков. Как известно, первоначально психоанализ сложился как метод лече­ния неврозов, затем превратился в общепсихологическую тео­рию, поместившую в центр внимания движущие силы душевной жизни, мотивы, влечения, смыслы; впоследствии стал одним из важных направлений психологии XX в. Психоанализ — первая психологическая теория, которая вычленила в качестве предмета личность и попыталась объяснить ее динамику. Фрейд не только вычленил личность в качестве предмета психологического иссле­дования и терапии, но и впервые предпринял попытку раскрыть ее в динамическом (как продукт взаимоотношений разных сил), энергетическом (энергетические взаимоотношения в реальном психическом процессе) и структурном (место и роль сознатель­ного, предсознательного и бессознательного: «Оно», «Я» и «Сверх-Я» аспекты). В контексте нашей книги нам неважно, ка­кое содержание вкладывал 3. Фрейд в эти три аспекта функцио­нирования личности. Тем более что критике и анализу фрейдовс­кого наследия посвящена не одна килотонна научной литерату­ры. Для нас важны три принципиальных тезиса, которые показывают пионерский характер психоанализа как второй вол­ны развития психологии:

а) новый предмет — расширение предмета психологии до лич­ности, сложной топологически, динамически и энергети­чески. Основная задача психоанализа состоит в том, чтобы помочь страдающему человеку понять истинную причину страданий и кризисных переживаний, скрытую в бессоз­нательном, вспомнить забытые травмирующие пережива­ния, сделать их сознательными и как бы пережить заново; это приводит к эффекту катарсиса. Выявить скрытое, сде­лать бессознательное содержание осознанным — а значит,

доступным осмыслению и отчасти контролю — такова зада­ча психоанализа как психологического метода, б) новое отношение к предмету — привнесение нового субъект-субъектного диалогического отношения к личности в отличие от субъект-объектного медико-биологического отношения в физиологической психологии. Общие принципы и задачи пси­хоанализа (Э. Фромм) проявляют именно эту сущность вто­рой волны психологии:

— задача психоаналитического лечения — приспособление клиента. Приспособление понимается как способность че­ловека действовать так, как действует большинство лю­дей данной культуры, и принимает социально одобряе­мые образцы поведения как критерии душевного здоро­вья. Эта терапия ориентирована только на социальное приспособление и может снизить страдания невротика до среднего уровня. «Приспособленный человек» выстав­ляет себя товаром, в коем нет ничего устойчивого и опре­деленного, кроме потребности доставлять удовольствие и готовности менять роли. Измена «высшему Я» и челове­ческим ценностям ведет к внутренней пустоте и непроч­ности — в конечном счете, к кризисам и психогенным бо­лезням.

— задача психоанализа — оптимальное развитие личност­ных способностей и реализация индивидуальности. Она ориентируется на исцеление души и обретение душевно­го здоровья, кое неотделимо от основной человеческой проблемы — достижения целей жизни: нравственности, цельности и способности любить. Эта терапия помогает достичь внутренней силы, цельности, уверенности в себе, способности суждения и объективной оценки, что делает ее менее уязвимой и зависимой от меняющихся времен и чужих мнений.

В реальной психоаналитической практике различения общих принципов терапии, в общем, нет. Оба принципа действуют совме­стно, хотя их соотношение в любом конкретном анализе различно. Понимание этого соотношения и акцентирование на одном из прин­ципов может повысить эффективность психологической помощи.

Если в физиологической психологии мы имеем дело с челове­ком как объектом исследования, управления, терапии, лечения, ма­нипуляции, то в психоанализе мы уже видим «живого-другого», партнера по взаимодействию, который имеет свой голос и свобо­ден в решении, выборе — вплоть до принятия или неприятия пси­хотерапевтической аналитической игры.

в) новые психологические методы взаимодействия с предме­том. В этом аспекте мы можем зафиксировать появление но­вых и сущностно психологических методов взаимодействия с предметом: ассоциативный метод, анализ снов и толкова­ние сновидений, анализ и толкование различных ошибочных и непреднамеренных (случайных) симптоматических дей­ствий повседневной жизни.

Бихевиоризм

Третья волна психологии —это бихевиоризм,направление в американской психологии XX в., начало коему было положено пуб­ликацией в 1913 г. статьи американского психолога Дж. Уотсона «Психология с точки зрения бихевиориста». Как известно, Уотсон провозгласил, что психологию можно будет считать наукой, лишь когда она выработает объективный подход к исследуемым явлени­ям. Поэтому психология должна ограничиться описанием и коли­чественной оценкой форм поведения, возникающих в определен­ных ситуациях. Таким образом, третий предмет психологии — по­ведение.

Вне сомнения, возникновение любого направления и «новой волны» психологии стимулируется социальным заказом, иниции­руется неким «зовом жизни», потребностями социального про­странства. В этом смысле психоанализ является ответом на появ­ление личности, разотождествленной с общиной и впервые вку­сившей кризис одиночества и автономность в принятии решений и невротическую ответственность за свой выбор и судьбу.

Что касается третьей волны, то становление бихевиоризма со­впало с быстрым развитием промышленности, усложнением уп­равленческих, образовательных систем в США. Существовавший социально-экономический контекст мог лишь приветствовать та­кое представление о человеке, согласно коему поведение прини­мает те или иные формы соответственно возникающей ситуации. Практическое приложение этой теории — введение конвейеров, развитие рекламы, программированное обучение, разработка эф­фективных систем управления сложными, в том числе социальны­ми системами, не заставило себя ждать.

Это было изначально здоровое учение, ориентированное на ус­пех, эффективность поведения и активности в сложных социальных ситуациях без странных и непонятных химер сознания, осозна­ния, переживания, страдания и прочего.

Поведение определяется как система реакций, причем в каче­стве единицы анализа поведения постулируется связь стимула S и

ответной реакции R: в качестве описательной и объяснительной предлагалась схема S — R, согласно коей воздействие (стимул) S порождает некое поведение (реакцию) R, причем характер реак­ции определяется только стимулом. Все ответные реакции можно разделить на наследственные (рефлексы, физиологические реак­ции и элементарные эмоции) и приобретенные (привычки, мыш­ление, речь, сложные эмоции, социальное поведение), кои образу­ются при связывании (обусловливании) наследственных реакций, запускаемых безусловными стимулами, с новыми (условными) сти­мулами.

Мы не будем подробно анализировать почти столетнее разви­тие идей бихевиоризма, связанное с такими авторитетными уче­ными, как Торндайк, И. Павлов, Э. Толмен, Ф.Б. Скиннер, который разработал концепцию оперантного обусловливания. Он ввел в классическую схему существенную поправку, поместив среднее звено — промежуточные переменные, так что схема приобрела вид S-V-R.

В контексте нашей книги чрезвычайно важно, что в качестве предмета психологии в бихевиоризме фигурирует не субъектив­ный мир человека, а объективно фиксируемые характеристики по­ведения, вызываемого внешними воздействиями, и сами средовые стимульные факторы. Таким образом предмет психологии расши­рился до таких феноменов, как научение, действие, социализация, социальные детерминанты поведения и т.д. Психология переста­ла быть индивидуальной. Ее предмет расширился до социально-средовых факторов, и в некотором приближении при помощи этих факторов она реализовала свою научную программу — научиться управлять поведением.

Экзистенциально-гуманистическая психология

Четвертая волнапсихологии — экзистенциально-гуманисти­ческое направление психологии — связано с еще одним расшире­нием предмета психологии — нравственностью и экзистенциаль­ными проблемами бытия в мире.

Вторая мировая война преподала нам главный урок — недоста­точно знать физиологию, личность, эффективно моделировать че­ловеческое поведение — необходимо возрождение высших цен­ностей, без которых человек превращается в сверхзверя, способ­ного бессмысленно уничтожать миллионы людей и массу социальных и культурных ценностей.

Психология наконец сфокусировала свое внимание на тех про­блемах, которые были естественно вплетены в общинный стиль

жизни и ответы на которые были приоритетными для этико-нрав-ственного компонента религии и духовных традиций. Психология выбрала в качестве предмета исследования проблемы времени, жизни и смерти, свободы, ответственности и выбора, общения, любви и одиночества, смысла и бессмысленности существования, поиска этого смысла, нравственные нормы и ценностные систе­мы личности, сострадание, содействие, соучастие, помощь и под­держку, гуманизм.

Л. Бинсвангер, М. Босс, Дж. Бугенталь, Ф. Бэррон, К. Бюлер, С. Джурард, А. Маслоу, Р. Мэй, Е. Минковски, К. Роджерс, В. Франкл и др. опредметили новое смысловое поле психологии, связанное с усвоением моральных норм, эмпатией, с изучением так называемого помогающего поведения и сняли противопос­тавление альтруизма и эгоизма, предполагающее либо унижаю­щую жертвенность, либо корыстное себялюбие [127, 128, 129, 132, 177, 193, 235].

Вслед за этическими ценностями мировых религий и духовных традиций Востока, мистических учений философии и эзотерики Европы, в 50-е годы психология возвратила человека как главную ценность и мерило всех вещей и признало главным предметом лич­ность — как сложную уникальную целостную систему, представ­ляющую собой не нечто заранее данное, но открытую возможность самоактуализации.

Тезис «Бог внутри тебя» трансформировался в веру в расцвет каждого человека, если предоставить ему возможность самому вы­бирать и направлять свою судьбу, а этический принцип «любви к ближнему» (христианство), Любящей Доброты (буддизм) — в оп­тимистический взгляд «мира и любви».

Таким образом, в экзистенционально-гуманистической психо­логии мы можем увидеть новую нравственную психологию, кото­рая противопоставила себя бихевиоризму и фрейдизму, делающим основной упор на зависимость личности от ее прошлого, считая, что главное в ней — устремленность к будущему, к свободной реа­лизации своих потенций (особенно творческих), к укреплению веры в себя и возможность достижения «идеального Я».

В некотором смысле экзистенционально-гуманистическая пси­хология далеко ушла от некоторых религиозно-этических учений, разработав представление о необходимости максимальной твор­ческой самореализации, что и означает истинное психическое здо­ровье, и выделив в качестве предмета психологии высшие ценно­сти, самоактуализацию личности, творчество, любовь, свободу, от­ветственность, автономию, психическое здоровье, этику межличностной коммуникации.

В этом направлении мы можем обнаружить новую позицию пси­холога по отношению к клиенту.

Главным является клиент со своими мотивами и целями, кото­рый не приспособляется к среде, не стремится к конформному по­ведению, но взращивает свое конструктивное начало.

Психолог при этом больше является мудрым наставником, пол­ностью вошедшим в «ахимсу-гуру», в круг священных обязаннос­тей учителя перед своим учеником, основная функция которого в создании теплой эмоциональной атмосферы, эффективной поддер­живающей среды, где ему легче организовать свой внутренний, «феноменальный» мир и достигнуть целостности собственной лич­ности, понять смысл своего существования, разрешить свой коан жизни и распаковать базовые экзистенции.

Трансперсональная психология

Предельным выражением широты предмета психологии вне со­мнения является пятая волна — трансперсональная психология.

Возникновение и развитие трансперсональной психологии тес­но связано с современными глобальными проблемами и цивили-зационными процессами. Грандиозные изменения, происходящие сегодня во всех уголках нашей планеты, сотрясающие все соци­альные группы и затрагивающие каждого человека, имеют фунда­ментальное измерение, до недавнего времени ускользавшее от фи­лософского и психологического анализа. Земная цивилизация всту­пает в новую фазу своего роста, которую можно охарактеризовать как сознательную эволюцию, когда активное преображение чело­вечества происходит в объединении знаний и усилий западных тех­нологий внешнего и восточных технологий внутреннего.

Движения обновления социальной жизни еще в 60—70 годы XX века, проявлявшие себя как альтернативные официальному истеб­лишменту, молодежная контркультура и «паломничество на Вос­ток», сегодня оказались интегрированными в обширные соци­альные проекты гуманизации культуры через самореализацию и самосовершенствование. Уникальность современной ситуации со­стоит в том, что движения за гуманизацию и революцию сознания стали одними из самых важных составляющих массовой культу­ры. Они призывают к радикальной реформе всех сфер жизни со­временной западной цивилизации. Трансперсональная психоло­гия выступает интеллектуальным лидером этого всеобъемлющего порыва к беспредельному развитию, давая экспертную оценку древним и современным методам целостного и духовного совер­шенствования, переводя на язык современной западной культуры древние знания об искусстве трансценденции.

Трансперсональная психология — направление, возникшее в США в конце 60-х годов XX века на базе трансперсонального про­екта в культуре. Основателями этого направления выступили ши­роко известные философы, психологи и психотерапевты: А. Мас­лоу, С. Гроф, А. Уотс, М. Мерфи, Э. Сутич и др. В теоретическом отношении проблемное поле этого направления психологии раз­рабатывали психологи психоаналитического, гуманистического и трансперсонального направлений, а также передовые ученые и мыслители из других областей знания: У. Джеймс, 3. Фрейд, О. Ранк, В. Райх, К.Г. Юнг, К. Роджерс, Ч. Тарт, К. Уилбер, К. Прибрам, Д. Чью, Ф. Капра и др.

Пятая волна психологии выделила в качестве предмета психоло­гии области за пределами общепринятого, персонального, индиви­дуального уровня — переживания, в которых чувство самотожде­ственности выходит за пределы индивидуальной, или личной, са­мости, охватывая человечество в целом, жизнь, Дух и космос.

Развитие человеческого сознания, в соответствии с исследова­ниями основателей трансперсональной парадигмы психологичес­кой науки (У. Джеймса, К. Г. Юнга, Р. Ассаджиоли, А. Маслоу, К. Уилбера, С. Грофа и др.), происходит по следующей схеме: сна­чала дифференциация, независимость функционирующего Эго и затем трансцендирование привязанности к этому Эго [2, 31, 34, 128, 129, 204, 254].

Таким образом, пятую волну мы можем обозначить как психо­логическое учение о трансперсональных переживаниях, их при­роде, разнообразных формах, причинах и следствиях, а также о тех проявлениях в областях психологии, философии, практичес­кой жизни, искусства, культуры, жизненного стиля, религии и т.д., которые вдохновляются ими или которые стремятся их вызвать, выразить, применить или понять.

Вне сомнения, за время зарождения и развития первых четы­рех волн из человеческой жизни не исчезли как потребность в трансцендировании, так и само трансцендентное с онтологичес­кими измерениями человеческого бытия — с Богом, Универсумом, сакральным и нуминозным.

Просто психология — для того чтобы стать наукой — принесла сперва в жертву Дух и божественное, а затем заклала душу и со­знание, обнажившись до физиологического акта. Затем она, на­бравшись сил и интеллектуальной мощи, возвратила себе всю воз­можную феноменологию психической жизни, включая и транс­персональный проект, который является основным подходом в мировых духовных и философских традициях и вне которого все­гда был «пуст орех бытия» человеческого сознания.

Если более подробно раскрывать предмет пятой волны, то мы обнаружим специфические и уникальные его качества. В качестве предмета выступает трансперсональный опыт.

Собственно, предел предмета психологии достигнут. Пять колец расширения предмета психологии как годовые кольца Дерева Жиз­ни привели к ее предельной взрослости, и пять ветвей с огромным количеством веточек и листьев поражают воображение своей си­лой и реализованностью.

Может быть, у некоторых читателей сформировалось мнение, что автор посвятил свою статью историческим этапам развития предмета психологии и что психология достигла своего гуманисти­ческого и трансперсонального апогея и что расширение предмета психологии и есть ее столбовая дорога.

Но при всей моей любви к теории парадигматической эволюции Томаса Куна, я не могу согласиться с его пониманием циклов. С его точки зрения парадигма (гр. paradeigma — пример, образец) — это некое научное достижение, которое в течение некоторого времени определяет научную модель. Согласно Куну (Kuhn, 1962), каждая на­ука проходит различные парадигматические циклы. Цикл состоит из:

1) подготовительной фазы — внутри одной и той же школы вы­являются различные научные подходы;

2) нормальной фазы — какое-либо важное открытие или науч­ное достижение заставляет прогрессировать отрасль науки. При этом постоянно подвергаются проверке научные поло­жения, несовместимые с существующими или отклоняющие­ся от них;

3) научная революция — новая парадигма вытесняет старую.

Вне сомнения наука развивается не прямолинейно, а имеет оп­ределенные фазы, есть в некотором смысле зарождение, мода на идеи и эксперимент, слова...

Но зарождение науки всегда проблематично обнаружить вне некоторой натянутой условности. Ведь многие психологические карты тоже по своей сущности, содержанию и функциям очень напоминают миры шамана, которые возникли до буддизма, хрис­тианства, до ислама, до митраизма, до язычества в славянском и европейском мире. Все мировые религии не ушли в картографии реальности от «нижних» (ад, силы зла, моральная индифферент­ность), «верхних» (рай, силы добра и света, высшая нравственность, свет) и среднего (обыденная юдоль человеческого существования) миров шаманизма [56, 68, 73, 85, 135, 142, 209, 247]. Профессио­нальному психологу или психотерапевту (для них и пишется эта статья) наверняка вспомнится по аналогии парадигма психоанали­за — Ид, Супер-Эго и Эго 3. Фрейда.

Что касается техник и методов психоанализа, то погружение Анны О. в ее вытесненное воспоминание о стремлении танцевать у одра умирающего отца, чем отличается по стратегии от путеше­ствия шамана к духу умершего? И кто они — эти молодые мальчи­ки — друзья, инициирующие у молодой фройляйн Анны О. нео­рдинарное состояние сознания (гипноз), как не два неопытных ша­мана, не знающих, что творят. Я пишу неопытных, потому что шаманская практика целительства в некоторых случаях более утон­ченная, чем психотерапия. По крайней мере, шаман никогда не отказывается от своего метода (как отказался Фрейд от гипноза), да и его клиенты не имели бы истерической беременности (как в случае Анны О.) и глобального невротического срыва.

И что касается рождения парадигмы, может оно является про­сто переводом старых идей на современный язык, некоей ретран­сляцией — если она находит сопереживающее социальное сооб­щество, если отец-основатель парадигмы (отцы) имеет достаточно большой организаторский талант и экспансивную энергию, то ус­ловно мы можем обозначить это кесарево сечение из утробы фило­софии вечного «новым» способом осмысления реальности — новой парадигмой.

Я глубоко убежден, что преобразование психологии, ее теоре­тические инновации происходят из контакта с общей культурой человечества. Только незнание этого огромного пространства смыслов и знаний может привести к странной зачарованности новизной, чем собственно и страдает европоцентрированная и аме-риканоцентрированная психология и психотерапия. Мне это на­поминает инфантильный интерес ребенка к своим фекалиям. Мир больше.

Что касается научной революции, когда новая парадигма вы­тесняет старую, то Кун, наверно, как молодой хиппи, выдает жела­емое за действительное. Парадигмы не умирают.

На самом деле все выглядит по-другому. Все пять направлений, парадигм психологии существуют и сосуществуют прямо сейчас одновременно. И я бы не сказал, что это сосуществование мирное и эмпатичное. В общем случае можно обнаружить, что психология любого уровня будет принимать и признавать потенциальную воз­можность существования всех тех уровней, которые находятся над ее собственным, но отрицать существование всех тех уровней, ко­торые находятся под ним, провозглашая эти более глубокие уров­ни патологическими, иллюзорными или же вообще несуществую­щими. И я думаю, что это великое благо — существование множе­ственности предметов и множественности понимания психологии. Пусть это абсурдно с точки зрения интегративной психологии. Но

именно множественность, конкуренция, борьба, даже спесь и пре­зрение создают то напряжение, которое и двигает эволюцию пси­хологической науки.

Коммуникативная методология

Цель шестой волны психологии, коммуникативной, мы можем обозначить как формирование универсальной языковой среды, на­подобие языка математики или физики, в которых любая символи­ка истолковывается однозначно независимо от парадигмы.

Коммуникативная методология (В.А. Мазилов) предполагает ко­оперативное взаимодействие наук, школ и направлений в решении конкретных вопросов психотерапии и других гуманитарных наук. В этом контексте абсолютно справедливо замечание В.А. Мази-лова, что сегодня необходимо направить усилия на разработку на­учного аппарата, позволяющего реально соотносить различные кон­цепции, и тем самым способствовать установлению взаимопони­мания в рамках научной психотерапии. Конкретная задача, кото­рую предстоит решить в первую очередь, состоит в разработке модели методологии психологической науки, ориентированной на коммуникацию, то есть предполагающей улучшение реального взаимопонимания:

• между различными направлениями в рамках научной психо­терапии;

• между академической, научной психотерапией и практико-ори-ентированными концепциями;

• между научной психотерапией теми ветвями психотерапии, ко­торые не относятся к традиционной академической науке (трансперсональная, религиозная, мистическая, эзотерическая и т.п.);

• между научной психотерапией и искусством, философией, ре­лигией;

• между психотерапиями, которые опредмечивают различные уровни психической организации — персона, интерперсональ­ное и трансперсональное (Козлов, 2003).

Интегративная психология

На мой взгляд, коммуникативная методология является необхо­димой стадией формирования седьмой волны ^_ интегративной психологии (К. Уилбер, В.В. Козлов), которая предполагает консо­лидацию множества областей, школ, направлений, уровней зна­ний о человеке в смысловом поле психологии.

Современная ситуация в психологии напоминает строительство Вавилонской башни. Психологи, наполнившись намерением дос­тичь и постичь душу и дух, в конце концов начали разговаривать на разных языках и вся энергия, направленная ввысь к Великому Предмету психологии, ушла на глупые ссоры и исследование кир­пичей, пыли и праха.

Все еще есть намерение постижения души психологами, но нет единения энергии и взаимопонимания.

Можно сказать, что существуют пять базовых моделей психо­логии со своими принципами, методологией, предметом и пятью магическими кристаллами, пятью линзами, через которые психо­логи каждого клана совершенно своеобразно воспринимают пси­хическую реальность.

И вот усилия седьмой волны психологии, интегративной, на­правлены на то, чтобы наладить взаимодействие этих «линз», ма­гических кристаллов с целью сформировать, сконструировать со­вершенный объектив, адекватно отражающий психическую реаль­ность.

Интегративная психология предполагает максимальное исполь­зование возможностей диалога с представителями всех пяти на­правлений психологии, позволяющего расширить представления о подходах и исследовательских методологиях, применяемых к изу­чению психической реальности.

Этот диалог предполагает включение механизмов идентифика­ции, эмпатии и рефлексии как условий понимания представителей всех пяти волн психологии и налаживания продуктивного взаимо­действия между ними, подчиненного общей цели, - углублению представлений о сути психического, нахождения путей и способов сотрудничества.

Вместо того чтобы рассматривать физиологическую психоло­гию, психоанализ, бихевиоризм, экзистенциально-гуманистичес­кую и трансперсональную психологии как подходы конкурирую­щие, мы можем рассматривать их как взаимодополняющие пути получения новых открытий о человеке, каждый из которых потен­циально информативен для другого.

Стратегия интегративной психологии — постижение природы человека через сопровождаемое критической рефлексией интег­рирование, синтез различных традиций, подходов, логик, диагнос­тического и психотехнического инструментария, при сохранении их автономии в последующем развитии. Суть ее заключается в многоплоскостном, многомерном, многоуровневом, разновектор-ном анализе, создающем возможность качественно иного иссле­дования, предполагающего включение в плоскость анализа аспек-

тов множественности, диалогичности, многомерности психичес­кого феномена.

Становление в интегративную позицию, которая по сущности является метасистемной по отношению ко всем пяти парадигмам психологии, предоставляет возможность отстраненного анализа и обеспечивает возможность нового качественного скачка в разви­тии психологического знания.

Интегративная психология не претендует на монополию исти­ны со всеми вытекающими последствиями, а предлагает свобод­ное оперирование многомерным знанием, связанным с наиболее продуктивно работающими в проблемной области традициями и их диагностическим, психотехническим инструментарием. Автор совершенно уверен, что существует одна психология, по-разному выполненная в текстах разных парадигм, школ и личностей. Она объединена великой и ненасытной интенцией понимания психи­ческого.

Методологический фундамент интегративного подхода состо­ит из методологических принципов многомерности истины, пози­тивности, соотнесенности, онтологического плюрализма.

Интегративная методология предполагает привлечение к ана­лизу находок и достижений тех психологических, философских, пси­ходуховных традиций и подходов, которые наиболее продуктивно работают в конкретной феноменальной области психологии. Интег­ративная психология предлагает механизмы развития психологи­ческого знания, в качестве которых выдвигаются: взаимодействие между всеми волнами психологии, интегративный диалог альтер­нативных подходов, традиций, школ и критическое рефлексивное позиционирование.

Интегративный подход — это творческий и многомерный син­тез концепций, которые опредмечивают различные аспекты чело­веческой активности как в теоретико-методологическом, так и в исследовательском и психотехническом отношениях.

Главной целью психологии мы видим в том, чтобы воссоеди­нить целостную ткань психической реальности и выстроить мно­гомерную интегративную парадигму современной психологии.

Все пять волн психологии — физиологическая, психоаналити­ческая, бихевиористическая, экзистенциально-гуманистическая, трансперсональная несут с собой:

— теорию, методологию как систему принципов, методов иссле­дования предметов науки и культуры исследования;

— психотехники воздействия на этот предмет;

— представителей парадигмы, являющихся носителями этой волны.

В интегративной модели мы понимаем личность и группы как сложные, открытые, многокомпонентные системы, способные под­держивать гомеостазис, целесообразное взаимодействие со сре­дой, способные к адаптации, саморазвитию и генерированию но­вых структур и подсистем в соответствии со сложившейся ситуа­цией и новыми условиями существования.

Что касается уровневой организации психической реальности, при первом приближении нами выделяются персона, интерпер­сона и трансперсона, которые полностью охватывают возможную феноменологию человеческой психики, начиная от физиологичес­ких и соматических до трансперсональной как в индивидуальной, так и в групповой формах.

С этими тремя подсистемами взаимодействует индивидуальное свободное сознание, наполняя содержанием, проблематизируя ряд отношений между глобальными подсистемами или отношение и напряжение внутри самих систем.

Каждая глобальная система (персона, интерперсона и транс­персона) имеет три класса компонентов (материальный, соци­альный и духовный).

Таким образом, при втором приближении мы можем вычленить девять базовых конструктов, имеющих системные связи между со­бой, своей целостностью, являющиеся как предметом исследова­ния, так и воздействия и трансформации:

Персона — материальное Эго, социальное Эго, духовное Эго.

Интерперсона — формы социального сознания и бессознатель­ного и их реализации на уровне материальных, социальных и ду­ховных носителей — материальная Интерперсона (предметно-ма­териальное оформление социальных статусов и ролей, социальная Интерперсона — система интеракций и отношений, обусловлен­ный статусно-ролевыми идентификациями в социальных сообще­ствах, духовная Интерперсона — система морально-этических и экзистенциальных ценностей и норм социальных сообществ).

Трансперсона — материальная Трансперсона (предметно-ма­териальные изображения духовной атрибутики — начиная с мед­ного крестика и примитивных янтр и заканчивая монастырскими комлпексами и пирамидами); социальная Трансперсона (социаль­ное оформление духовных традиций и религий — начиная от би­нарных отношений между гуру и учеником, заканчивая социаль­ной организацией мировых религий); духовная Трансперсона (ис­тинные трансперсональные переживания, имеющие нуминозный и сакральный характер как индивидуального (например саттори), так и группового характера (групповой индуцированный религи­озный экстаз)).

Все девять подструктур имеют уникальную и очень сложную си­стемную организацию, требующую каждый раз специального ана­лиза, как в структурном, так и в процессуально-динамическом ас­пектах.

При третьем приближении мы можем вычленить глобальную систему «не-Я» и девять базовых конструктов, имеющих систем­ные связи между собой, являющихся зеркальным отражением с отрицательным знаком.

Интегративный подход при взаимодействии с клиентом опира­ется на высшие этические ценности, которые инвариантны для всех культурных сообществ. В духовных традициях они обозначались как невовлеченность, беспристрастие (вей у вей в Даосизме, Ма-ханаруна (Великое Сострадание) с четырьмя благородными дра­гоценными состояниями сознания (радостность, равностность, со­страдание, любящая доброта) в Буддизме, любовь к ближнему, ми­лость, милосердие в Христианстве), то есть этическим стержнем интегративного подхода являются высшие моральные приорите­ты, разработанные в духовных традициях.

Мировоззренческим оком интегративной методологии являет­ся принцип целостности.

Понятия «целостный подход», «целостная личность» использо­вались давно и разными направлениями и школами психотера­пии: от гештальт- и гуманистической психотерапии до отечествен­ных направлений (культурно-исторический, деятельностный под­ходы и т.д.).

Понятия «цель» и «целое» связаны (по-гречески фелып — свер­шение, завершение; окончание, высшая точка, предел, цель; фе-лейт — законченный, полный, свершившийся; окончательный, крайний, совершенный). Достижение цели одновременно означа­ет и завершение действия, замыкание круга, восхождение к пол­ноте, совершенству, красоте. Целостность трактуется нами как центральная психологическая категория, синтезирующая в себе объективное и субъективное, а на уровне индивидуального сво­бодного сознания она признается нами как высшая степень воз­можной интегрированности, соотносимой с реальностью универ­сума.

Согласно интегративному подходу, высшая конкретная форма органической целостности — человеческая личность, а стержень ее функционирования — индивидуальное свободное сознание.

Базовым предметом интегративной психологии является созна­ние. Мы предельно четко и однозначно признаем существование объективной реальности, но проводим четкое различие между со­знанием и материей.

Сознание обладает качествами активности, открытости, пустот-ности, ясности и осознавания, а материя — нет. Сознание не обла­дает физическими преградами и может наполняться любыми фор­мами и содержаниями, а материя ограничена и инертна.

Хорошо представляя психофизиологию, нейропсихологию, пси­хиатрию и психофармакологию, мы без сомнения признаем, что сознание и материя влияют друг на друга и их состояние взаимно обуславливает друг друга. Однако субстанциальной причиной со­знания может быть только сознание, а субстанциальной причиной материи — только материя. Именно этот факт задает изначально возможность трансформации и просветления.

То, что субстанциальной причиной сознания может быть только сознание, позволяет сделать некоторые далеко идущие предполо­жения.

Во-первых, это тезис о вечности сознания. Я далек от кармичес­кой теории и идеи миллионов перерождений. Но весь мой опыт го­ворит о том, что сознание транцендентно по отношению к материи и материя является (в том числе и человеческое тело) просто возмож­ностью идентификации, воплощения, «надевания содержания».

Во-вторых, сознание свободно от идентификации, воплощения. Мне кажется, можно его рассматривать как «космического стран­ника».

В-третьих, первому моменту сознания новорожденного должен также предшествовать момент сознания, принадлежащий к тому же ментальному континууму, что и сознание новорожденного. В этом приближении сознание предшествует существованию и вдохнув­ший впервые воздух земли обладает полнотой сознания. Я не уве­рен, что предыдущий момент не может идти ни откуда, кроме как из прошлой жизни. Сознание возможно вне жизни. Сознание и является самой жизнью.

Интегративная психология утверждает идею о необходимости целостного изучения личности как системы, каждый элемент ко­торой находится во взаимосвязи и взаимозависимости друг с дру­гом. Поэтому как выделение, так и изучение каких-либо элементов по отдельности становится возможным лишь в абстракции.

Цель, целостность достигается тогда, когда оказывается пост­роенным совершенное симметричное целое. Только в настоящее время, к началу третьего тысячелетия, когда знания о психике че­ловека пополняются не только за счет чисто научных исследова­ний (в общем понимании), а еще и за счет существовавших всегда в качестве скрытых эзотерических и духовных знаний, можно го­ворить о более целостном понимании того, что такое человек и его сознание.

В последнее время происходит, на мой взгляд, кристаллизация двух наиболее важных потоков в психологии — методологии и по­нимания предмета самой психологии.

Что касается методологии, мы уже неоднократно останавлива­лись в своих публикациях на интегративной методологии и даже интегративной психологии как «надпсихологии», способной соеди­нить все уровни и аспекты функционирования психического.

На мой взгляд, в предметном отношении после «бессознатель­ного», «поведения», «мышления», «гештальта», «деятельности» и многих других слов и психологических категорий происходит кри­сталлизация изначального понимания предмета — «психе» как «души-разума» или — если употребить более точное и современ­ное понятие — сознания.

Общеизвестны основания, по которым построена современная научная психология: они являются общими со всеми принципами естественных наук, изложенными еще Рене Декартом в «Метафи­зических размышлениях». Отсюда выводятся и определения пси­хики и психологии.

В учебниках и словарях психология определяется как наука, изу­чающая процессы активного отражения человеком объективной реальности в форме ощущений, восприятия, мышления, чувств и других процессов и явлений психики, или как наука о закономер­ностях развития и функционирования психики как особой формы жизнедеятельности.

Что касается предмета психологии, то это, как правило, факты, закономерности, механизмы психики, при этом психика опреде­ляется как форма активного отображения субъектом объективной реальности, возникающая в процессе взаимодействия высокоор­ганизованных живых существ с внешним миром и осуществляю­щая в их поведении (деятельности) регулятивную функцию.

Следует заметить, что научная психология с неизбежностью пришла к своему кризису по причинам, имплицитно содержавшим­ся в ней с самого начала.

Появление интегративной психологии во многом обусловлено кризисом современной научной психологии, которая оказалась не в состоянии удовлетворить широкий общественный заказ на методы личностной терапии, личностного развития, переживания трансцен­дентного опыта, кризисных состояний закономерного, ситуативно­го характера и широкого диапазона состояний сознания.

Необходимость в интегративной психологии (ИП) возникла так­же в связи с игнорированием научной психологией интерперсо­нального (сознательного и бессознательного аспектов социально­го сознания) и трансперсонального опыта.

Вне сомнения, трансперсональная психология сделала огром­ный шаг для возвращения психологии к своему предмету и, самое главное, к духовным и экзистенциальным проблемам человечес­кой жизни. «Трансперсональные переживания — переживание человеком выхода за пределы своего «Я», за пределы простран­ства и времени, возврата в культурное и историческое прошлое человека и мира. Человек как бы вспоминает эпизоды из истории жизни на Земле. Это свидетельствует о том, что человек обладает способностью беспрепятственно «путешествовать» в любом вре­мени, в любом мире, микро- и макрокосмосе.

Как пишет Ст. Гроф: «Мне совершенно ясно, что нам нужна но­вая психология, более соответствующая уровню современных ис­следований сознания и дополняющая образ космоса, который на­чинает складываться в нашем представлении благодаря самым пос­ледним достижениям естественных наук» [34, с. 30].

Интегративная психология направлена как на изучение от­дельных проявлений психики человека, так и на попытку понять природу человека в целом — в широком мировоззренческом кон­тексте. Она сосредоточена как на универсальных картографиях феноменологии психического, так и на непосредственно экспе­риментальном изучении состояний индивидуального свободного сознания, разворачивающих содержания персоны, интерперсо­ны и трансперсоны.

Приведем тезисы, которые помогут нам отличить интегратив­ное направление психологии от других направлений:

1. Интегративная психология как научная дисциплина опира­ется на психофизиологию и психофизику, на нейрофизиоло­гическую модель индивидуальности, структурируя такие по­нятия, как психические функции, темперамент, характер, мо­тивация и т.д., и т.п. При этом психофизика и нейрофизиоло­гические процессы, включая и соматические, больше рассмат­риваются как среда, в которую погружено индивидуальное свободное сознание. Физиология (в том числе нейрофизиоло­гия) является обслуживающей, а не порождающей психичес­кие феномены системой.

2. Ядро психической организации — индивидуальное свобод­ное сознание, которое И. Кант назвал трансцендентальной ап­перцепцией. Это «априорное единство самосознания, состав­ляющее условие возможности всякого знания... таким обра­зом, трансцендентальная апперцепция является сверхличной формой сознания».

3. Научной психологии так и не удалось преодолеть психофизи­ческий и психофизиологический параллелизм. Представля-

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: