Вызвал, наверное, кто-нибудь из соседей. Всякий нынче норовит влезть в телевизор. — Он повернулся к нам. — Как зовут вашего водителя?

Джейсон Шулайер.

Он покачал головой:

Имя мне ничего не говорит.

И я вас тоже не знаю, — ответил Джейсон с улыбкой.

Я нахмурилась:

Послушайте, Мерлиони, я же не знаю вашего имени, только фамилию. Я не могу вас представить.

Роб. Роб Мерлиони.

Вид у вас не подходит под такое имя.

То же и моя мама говорит. Она все пристает ко мне: «Роберто, я тебе дала такое красивое имя, ты должен им пользоваться».

Роберто Мерлиони. А что, звучит.

Я представила их друг другу — наверное, никогда я еще не делала такого официального представления на осмотре места преступления. Мерлиони явно не хотел возвращаться обратно.

В кухне ящик с перчатками, берите сколько вам надо. А я пошел на улицу покурить.

Я не знала, что вы курите.

Только что начал. — Он посмотрел на меня, и в глазах его стоял ужас. — Я видал и похуже, Блейк. Мы с вами вместе проходили через худшее. Наверное, я просто старею.

Ну-ну, Мерлиони, только не вы.

Он улыбнулся, но как-то машинально.

Я скоро вернусь. — Потом улыбка стала шире. — И не говорите Дольфу, что я не выставил вашего водителя на улицу.

Честное скаутское.

Он вышел, тихо закрыв за собой дверь. В доме было очень тихо, и только шелестело отопление. Слишком тихо здесь было для свежего места преступления, слишком недвижно. Полагалось, чтобы всюду сновали люди, а сейчас мы стояли в двери в колодце тишины такой густой, что слышен был шум собственной крови в ушах, гулкий, наполняющий чем-то беззвучие.

Волосы у меня на затылке встали по стойке «смирно», и я повернулась к Джейсону. Он стоял в своей детской синей футболочке, спрятав безмятежное лицо за темными очками, но из него текли струйки энергии, проползая нервирующим ветром по коже.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: