Это невозможно, — сказала она, и в голосе ее как-то убавилось мурлыкающей нежности.

На ее сомнения ответил Жан-Клод:

Ты можешь призывать почти всех больших кошек, но не можешь призвать тех кошек, что отвечают Мастеру зверей.

Падма сидит в Совете, а ты — один из моих детей. То, что я не могу взять принадлежащее члену Совета, — в порядке вещей. Но чтобы один из моих детей мог не позволить мне завладеть тем, что принадлежит ему, — невозможно.

Наверное, — согласился Жан-Клод и встал.

Он протянул руки и Мике, и мне. Обычно я встаю сама, но сегодня я была в длинной юбке, на высоких каблуках и сейчас только что исполнила что-то вроде метафизического секса на публике. Мы оба взяли протянутые нам руки, и Жан-Клод поднял нас на ноги. Дамиан все еще держался жертвой хваткой за мою вторую руку, но остался стоять на коленях, с блуждающими глазами, будто поток силы выбил его из колеи больше, чем нас. Он был среди нас один, кто не был ни мастером, ни каким-нибудь альфой. Я помогла ему сесть и прислониться к моим ногам, но не стала ставить его на ноги. К этому, мне казалось, он еще был не готов.

По американским меркам, — сказал Жан-Клод, — это не считается сексом.

Белль рассмеялась, и этот звук все еще щекотал мне кожу, но как-то отдаленно. Либо мы слишком отупели, либо слишком хорошо защитились от ее прикосновения.

Американцы не считают это сексом? Абсурд!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: