7 страница. Почти всю кровь с рук и лица я смыла в душевой морга

Почти всю кровь с рук и лица я смыла в душевой морга. Окровавленный комбинезон лежал в багажнике. Я была отмытой и презентабельной - или настолько презентабельной, насколько это было для меня в эту ночь возможным. Берт велел встретить этого нового парня на моем третьем заказе в эту ночь. Кладбище Оукглен, в десять часов. Теоретически предполагалось, что новый сотрудник поднимет двух предыдущих зомби и будет смотреть, как я поднимаю третьего. Мне подходит.
Я подъехала к кладбищу уже в 10.35 вечера. Поздно. Черт возьми. Отличное впечатление я произведу на нового аниматора, не говоря уже о моей клиентке. Миссис Дугал недавно овдовела. Дней этак пять назад. Ее дорогой усопший супруг не оставил завещания. То есть он всегда собирался это сделать, но знаете, как это бывает - то одно, то другое, все время откладывал. И я должна была поднять мистера Дугала на глазах двух юристов, двух свидетелей, трех взрослых детей четы Дугалов и нетронутой дикой природы. Только в прошлом месяце приняли закон, что новопреставленный неделю или менее назад может быть поднят и словесно сформулировать завещание. Это сэкономит Дугалам половину наследства. Минус, конечно, гонорар юристам.
У обочины узкой гравийной дороги выстроились машины. Траву на обочине они почти размололи начисто, но, если не парковаться на обочине, никто по дороге не проедет. Многим ли, правда, надо ехать на кладбище после половины одиннадцатого вечера? Аниматоры, жрецы вуду, подростки - покурить травку, некрофилы, сатанисты. На самом деле надо быть приверженцем легитимной религии и иметь разрешение для церемоний на кладбище после темноты. Или быть аниматором - нам разрешение не нужно. В основном потому, что за нами нет репутации приносящих человеческие жертвы. Вудуистам несколько паршивых овец репутацию очень испортили. Сама я христианка, поэтому на сатанистов смотрю косо. В том смысле, что они, как ни верти, на стороне плохих парней.
Выйдя из машины на дорогу, я сразу это почувствовала. Магия. Кто-то пытался поднять мертвого, и было это совсем рядом.
Новый наш сотрудник уже поднял двух зомби. Сумеет он справиться с третьим? Чарльз и Джеймисон могут поднять только двоих за ночь. Где Берт умудрился так быстро достать такого сильного аниматора?
Я миновала пять машин, не считая своей. У могилы столпились человек с десяток. Женщины в строгих костюмах, мужчины все в галстуках. Забавно, как люди одеваются на кладбище. Единственная причина, по которой большинство людей там бывают, - похороны. Толпа разнообразных официальных костюмов на один полуофициальный, в основном черный.
Возгласы плакальщиков вел мужской голос:
- Восстань, Эндрю Дугал. К нам приди, Эндрю Дугал, к нам приди.
Магия густела в воздухе и наваливалась на меня тяжестью. Трудно было дышать полной грудью. Она неслась на меня и была сильной, но неуверенной. Ее колебания я ощущала как дуновение холодного ветерка. Да, он силен, но он молод. У его магии был привкус нетренированности, недисциплинированности. Если ему больше двадцати одного года, я съем свою шляпу.
Вот, значит, как Берт его нашел. Пацан, талантливый пацан. И он сегодня поднимает своего третьего зомби. Так твою перетак!
Я остановилась в тени высоких деревьев. Он был низкорослым, может быть, на дюйм-другой меня выше, что давало в лучшем случае пять футов четыре дюйма. Одет он был в белую рубашку и темные брюки. Кровь засохла на рубашке почти черными пятнами. Мне придется научить его одеваться, как Мэнни учил меня. Аниматорство до сих пор передается неформальным ученичеством. Не бывает курсов в колледже, где учат поднимать мертвых. Он стоял с очень серьезным видом, вызывая Эндрю Дугала из могилы. В изножье могилы столпились адвокаты и родственники. В кровавом кругу вместе с новым аниматором ни одного родственника не было. Обычно ты ставишь члена семьи в круг и передаешь зомби ему под контроль. А так его может контролировать только сам аниматор. Но это было не по недосмотру, а по закону. Мертвый может быть поднятия диктовки завещания, только если его контролирует аниматор или какое-либо незаинтересованное лицо.
Холм цветов затрясся, из него взметнулась бледная рука, хватаясь за воздух. Вторая рука, голова. Зомби вылезал из могилы, будто его тянули за веревки.
Новый аниматор споткнулся и рухнул на колени в мягкую землю и увядающие цветы. Магия запнулась, заколыхалась. Он ухватил на одного зомби больше, чем мог переварить. Мертвец все так же рвался из могилы. Пытался вытащить ноги, но им уже никто не управлял. Лоуренс Киркланд поднял зомби, но не мог его контролировать. И зомби будет предоставлен сам себе. Неконтролируемые зомби и создали плохую репутацию аниматорам.
- Вам нехорошо? - спросил его один из юристов.
Лоуренс Киркланд помотал головой, но сил говорить у него не было. Он хоть понимает, что натворил? Я так не думала. У него был недостаточно испуганный вид.
Я подошла к столпившейся группе.
- Мисс Блейк, нам вас недоставало, - сказал тот же юрист. - Ваш... помощник, кажется, нездоров.
Я улыбнулась лучшей своей профессиональной улыбкой - дескать, нет-нет, все в порядке, видите? Зомби с цепи не сорвется. Можете мне поверить.
Я подошла к границе кровавого круга, и меня будто ветром оттолкнуло назад. Круг был закрыт, и я была снаружи. Войти я не могла без приглашения Лоуренса.
Он стоял на четвереньках, руки его ушли в могильные цветы. Голова повисла вниз, будто он слишком устал, чтобы ее поднять. Наверное, так оно и было.
- Лоуренс! - позвала я негромко. - Лоуренс Киркланд!
Он медленным движением повернул голову. Даже в темноте я видела в этих светлых глазах изнеможение. Руки его дрожали. Господи, помоги нам.
Я наклонилась поближе, чтобы публика не слышала моих слов. Надо попытаться сохранить иллюзию, что это обычный рабочий момент. Если нам повезет, зомби не вырвется. Если нам не повезет, он может кого-нибудь сильно потрепать. Обычно мертвые очень снисходительны к живым - но не всегда. Если Эндрю Дугал кого-то из своих родственников ненавидел, нас ждет долгая ночь.
- Лоуренс, ты должен раскрыть круг и впустить меня, - сказала я.
Он таращился на меня без проблеска понимания. А, черт!
- Раскрой круг, Лоуренс! Немедленно!
Зомби выбрался уже до колен. Белая рубашка сияла на черноте погребального костюма. Неудобный наряд на целую вечность.
Для ходячего мертвеца Дугал имел очень приличный вид. Бледный, с густыми седыми волосами. Кожа морщинистая, бледная, но без следов разложения. Парнишка отлично справился с третьим зомби за ночь. Теперь, если только я смогу взять его под контроль, можно будет вздохнуть свободно.
- Лоуренс, прошу тебя, открой круг!
Он что-то сказал, слишком тихо - я не разобрала. Наклонившись настолько, насколько пускала меня кровь, я переспросила:
- Что?
- Ларри. Ларри меня зовут.
Я не могла не улыбнуться. Подумать только, его назвали Лоуренсом вместо Ларри, и это так важно, когда из могилы лезет дикий зомби! Может, он просто сломаются под нервной нагрузкой? Вряд ли.
- Открой круг, Ларри, - сказала я.
Он пополз вперед, чуть не падая лицом в цветы. Поскреб рукой по кровавой линии. Магия лопнула. Круга силы больше не было. Осталась только я.
- Где твой нож?
Он попытался оглянуться через плечо, но не мог. Я сама увидела блеск лезвия на той стороне могилы.
- Отдыхай, - сказала я ему. - Дальше я сама.
Он свернулся в шарик, обняв себя руками, как от холода. Я пока его оставила. Первым пунктом в повестке дня был зомби.
Нож лежал рядом с выпотрошенными цыплятами, которыми Ларри поднял зомби. Схватив нож, я повернулась лицом к зомби. Эндрю Дугал припал к собственному надгробью, пытаясь сориентироваться. Для мертвого это непросто; умершим мозговым клеткам требуется несколько минут на пробуждение. Ум не верит, что сможет работать. Но в конце концов начинает.
Я поддернула рукав жакета и сделала глубокий вдох. Это единственный способ, но никто не сказал, что он мне должен нравиться. Я провела лезвием по руке, и появилась темная тонкая полоска. Кожа разъехалась, и выступила почти черная в лунном свете кровь. Боль была острая, жалящая. Мелкие раны всегда болезненнее больших... поначалу.
Ранка была небольшой и не должна была оставить шрама. Не взрезав себе - или кому-нибудь другому - запястье, я не смогла бы восстановить кровавый круг. А на этой стадии обряда поздно было брать другого цыпленка и начинать все снова. Надо было спасать обряд, или зомби остался бы свободным и без хозяина. А у таких зомби есть склонность к поеданию людей.
Мертвец все еще сидел на могильной плите и смотрел в никуда пустыми глазами. Будь Ларри достаточно силен, Эндрю Дугал сейчас мог бы и заговорить по собственной воле. Сейчас же он был трупом, ожидающим приказа - или случайной мысли.
Я взобралась на холм гладиолусов, хризантем и гвоздик. Аромат цветов смешивался с затхлым запахом трупа. Стоя по колено в увядающих цветах, я покачала окровавленным запястьем перед лицом зомби.
Светлые глаза следили за моей рукой, пустые и мертвые, как у пролежавшей день рыбы. Эндрю Дугал еще не вернулся в тело, но что-то там было, что-то, ощущавшее запах крови и знающее, что это.
Я знаю, что у зомби нет души. На самом деле даже и поднять мертвого можно лишь не раньше третьего дня. Столько времени душа держится около тела. Совпадение: столько же времени требуется вампиру, чтобы восстать. Сопоставьте - правда, любопытно?
Но если в трупе не душа, то что же? Магия, моя магия или Ларри. Когда души нет, пустоту что-то заполняет. Если процесс анимации удается, ее заполняет магия. А сейчас? Сейчас я не знала. И не думаю даже, что хотела знать. Какая разница, если мне удалось выхватить мясо из огня? Если я это несколько раз повторю, может, и сама поверю.
Я протянула трупу кровоточащую руку. Он на секунду замешкался. Если он откажется, у меня других вариантов нет.
Зомби таращился на меня, и я бросила нож и сдавила руку вокруг раны. Кровь выступила обильнее, густая и вязкая. Зомби схватился за мою руку, и его руки были сильными и холодными. Голова его склонилась над раной, рот присосался. Он ел из моего запястья, ворочая челюстями, глотая как можно быстрее. Ох и засос у меня будет на руке! И к тому же это больно.
Я попыталась отнять руку, но зомби только присосался сильнее. Он не хотел отпускать. Ничего себе.
- Ларри, встать можешь? - тихо спросила я. Мы все еще притворялись, что все идет как должно. Зомби принял кровь. Теперь я им управляю - если мне удастся освободиться.
Ларри медленно поднял голову:
- Конечно, - ответил он. И встал, опираясь на могильный камень. Потом спросил меня: - Что дальше?
Хороший вопрос.
- Помоги мне освободиться.
Я попыталась высвободить руку, но зомби вцепился, как утопающий в спасательный круг.
Ларри обхватил труп руками и потянул. Не помогло.
- Попробуй за голову, - сказала я.
Он потянул труп за волосы, но зомби не чувствуют боли. Тогда Ларри сунул ему в рот палец, и с коротким хлопком присоска отвалилась. Ларри, казалось, сейчас стошнит. Бедный мальчик; хотя рука-то все же моя.
Он брезгливо обтер палец об штаны, будто коснулся чего-то скользкого и мерзкого. Я ему не очень сочувствовала.
Рана от ножа уже покраснела. Черт знает какой синяк будет на ней завтра.
Зомби стоял на своей могиле, глядя на меня в упор. В глазах его была жизнь, кто-то вернулся в тело. Вопрос был в том, тот ли этот кто-то?
- Вы Эндрю Дугал? - спросила я.
Он облизнул губы и ответил:
- Да, это я.
Голос был суровым. Таким голосом отдают приказания окружающим. На меня это впечатления не произвело - этот голос дала ему моя кровь. Мертвые на самом деле немые, на самом деле не помнят, кто они и что они, пока не попробуют свежей крови. В этом Гомер был прав. И это заставляет задуматься, что еще в "Илиаде" правда.
Я зажала рану от ножа другой рукой и отступила назад, сойдя с могилы.
- Сейчас он ответит на ваши вопросы, - заявила я. - Но постарайтесь формулировать их попроще. Он какой день мертв.
Адвокаты не улыбнулись. Вряд ли я могла бы их за это упрекнуть. Я махнула им рукой, приглашая вперед. Они подались назад. Брезгливость у адвокатов? Ну уж вряд ли.
Миссис Дугал толкнула своего адвоката в плечо.
- Давайте, давайте! Это обошлось нам в целое состояние!
Я хотела было сказать, что мы не берем поминутную плату, но, насколько я знаю, Берт организовал дело так, что чем дольше мертвец поднят, тем дороже это стоит. И это на самом деле хорошая мысль. Сегодня Эндрю Дугал был вполне хорош. Он отвечал на вопросы своим культурным голосом, с хорошей дикцией. Если не обращать внимания на блеск его кожи в лунном свете, он выглядел живым. Но подождите несколько дней или пару недель. Он будет гнить - они все гниют. Если Берт таким образом придумал, как заставить клиентов угадывать мертвых в могилы раньше, чем начнут отвариваться куски, тем лучше.
Мало что есть на свете более печального, чем семья, везущая дорогую мамочку обратно на кладбище в аромате дорогих духов, маскирующих запах распада. Хуже всего была клиентка, которая перед доставкой мужа обратно вымыла его в ванне. Почти всю его плоть ей пришлось везти в пластиковом мешке для мусора. В теплой воде мясо просто отстало от костей.
Ларри отступил, споткнувшись о цветочную вазу. Я его подхватила, и он привалился ко мне, все еще нетвердо стоя на ногах.
- Спасибо... за все, - улыбнулся он.
Он смотрел на меня с расстояния всего в несколько дюймов. В прохладе октябрьской ночи по его лицу струился пот.
- У тебя пальто есть?
- В машине.
- Пойди и надень. А то простудишься до смерти, потея на таком морозе.
Улыбка его расплылась в широкую ухмылку.
- Как прикажете, босс. - Глаза его были чуть больше, чем нужно, и были видны белки. - Вы меня оттащили от края. Я этого не забуду.
- Благодарность - это хорошо, детка, но пойди надень пальто. Если поймаешь грипп, то работать не сможешь.
Ларри кивнул и медленно пошел к машинам. Все еще нетвердой походкой, но уже мог идти. Кровь у меня из руки почти остановилась. Я стала вспоминать, есть ли у меня в аптечке пластырь подходящего размера. Пожав плечами, я пошла к машинам вслед за Ларри. Хорошо поставленные в залах суда голоса юристов заполнили октябрьскую ночь, и слова отдавались под деревьями эхом. На кого они хотели произвести впечатление? Трупам на речи плевать.

Мы с Ларри сидели на холодной осенней траве, глядя, как юристы заполняют завещание.
- Какие они серьезные, - заметил Ларри.
- Работа у них такая - быть серьезными, - отозвалась я.
- Быть юристом - это значит, что ты не можешь иметь чувства юмора?
- Ни грамма, - сказала я.
Он ухмыльнулся. Короткие волосы у него были такими ярко-рыжими, что почти переходили в оранжевые. Глаза глубокого голубого цвета, как весеннее небо. И глаза, и волосы я разглядела в свете салонов наших машин. В темноте же он казался сероглазым с каштановыми волосами. Терпеть не могу давать свидетельские показания по внешности людей, которых я видела в темноте.
Цвет лица у Ларри Киркланда был молочно-бледным, как бывает у рыжих. Облик завершала густая россыпь золотистых веснушек. Вообще он был похож на куклу-переростка Худи-Дуди. В смысле - такой же симпатичный. Он был низкорослым, для мужчины очень низкорослым, и потому я уверена, что ему не понравилось бы слово "симпатичный". У меня это одно из самых нелюбимых ласковых слов. Если бы учли голоса всех низкорослых людей, слово "симпатичный" было бы из словарей вычеркнуто. И я бы за это голосовала.
- Давно ты стал аниматором? - спросила я.
Он посмотрел на светящийся циферблат своих часов.
- Примерно восемь часов назад.
Я вытаращила глаза:
- Это твоя первая работа?
Он кивнул.
- Разве мистер Вон вам не говорил?
- Берт только сказал, что нанял нового аниматора по имени Лоуренс Киркланд.
- Я сейчас на последнем курсе Вашингтонского университета, и это моя семестровая практика.
- Сколько тебе лет?
- Двадцать, а что?
- Ты же еще даже не совершеннолетний!
- Ну, так я не могу пить и ходить в порнотеатры. Не очень большая потеря, если по работе не приходится ходить в такие места. - Он посмотрел на меня и наклонился в мою сторону. - А что, эта работа требует ходить в порнотеатры?
Лицо его было совершенно нейтрально-приветливым, и я не могла понять, дразнит он меня или нет. Я решила, что он все-таки шутит.
- Двадцать - это нормально.
Но я покачала головой.
- По вашему виду не скажешь, что вы так думаете, - сказал он.
- Не твой возраст меня беспокоит, - ответила я.
- Но что-то все же вас беспокоит.
Я не знала, какими словами это выразить, но что-то было в его лице приятное и веселое. Такое лицо, которое чаще смеется, чем плачет. Он был чистый и блестящий, как новенький пенни, и я не хотела, чтобы это переменилось. Мне не хотелось быть человеком, который заставит его лечь в грязь и поваляться.
- Тебе случалось терять близкого человека? Я имею в виду в семье?
Веселость сползла с его лица. Он теперь выглядел как грустный задумчивый ребенок.
- Вы говорите серьезно?
- Смертельно серьезно.
Он покачал головой.
- У меня даже бабушки и дедушки живы.
- Ты видел когда-нибудь насилие близко или лично против тебя?
- В школе я часто дрался.
- Почему?
Он усмехнулся:
- Они думали, что маленький - значит слабый.
Я не могла не улыбнуться:
- И ты убедил их в обратном.
- Да нет, из меня выколачивали пыль четыре года подряд.
И он тоже улыбнулся.
- А тебе случалось победить в драке?
- Иногда бывало.
- Но победа - это не самое главное, - сказала я.
Он внимательно посмотрел на меня серьезными глазами.
- Нет, не главное.
Это был момент почти полного понимания. Общая история - самый маленький ученик в классе. Годы и годы, когда тебя в спортивные команды выбирают последним. Годы, когда ты автоматически становишься жертвой любых хулиганов. Быть маленьким - от этого можно озлиться. Я была уверена, что мы друг друга поняли, но я, поскольку я женщина, должна была выразить это словами. Мужчины часто обмениваются мыслями молча, но иногда случаются ошибки. Я должна была знать наверняка.
- Главное - это не сдаваться, когда тебя побили, - сказала я.
Он кивнул:
- Тебя бьют, а ты все равно гнешь свое.
Теперь, когда я испортила этот момент полного понимания, заставив нас обоих высказаться вслух, я была довольна.
- А кроме как в школьных драках, ты видал насилие?
- Хожу иногда на рок-концерты.
Я покачала головой:
- Это не то.
- Вы к чему-то клоните? - спросил он.
- Тебе ни за что не следовало пытаться поднять третьего зомби.
- Но я же смог?
В его голосе звучали ершистые нотки, но я не отступила. Когда я что-то хочу сказать, я не милосердна, а беспощадна.
- Ты его поднял и потерял контроль. Если бы не я, он бы вырвался на свободу и кого-нибудь мог помять всерьез.
- Это же обыкновенный зомби. Они на людей не нападают.
Я уставилась на него, пытаясь понять, не шутит ли он. Он не шутил. Мать твою так!
- Ты и в самом деле не знаешь?
- Чего не знаю?
Я закрыла лицо ладонями и посчитала до десяти. Меня взбесил не Ларри, меня взбесил Берт, но удобнее всего сейчас было сорваться на Ларри. Чтобы наорать на Берта, надо ждать до завтра, а Ларри вот он. Очень удачно.
- Этот зомби вырвался у тебя из-под контроля, Ларри. Если бы я не появилась и не напоила его кровью, он бы сам нашел себе кровь. Ты понимаешь?
- Ну, я так не думаю.
Я вздохнула.
- Зомби напал бы на кого-нибудь. Выкусил бы хороший кусок.
- Нападения зомби на людей - это просто суеверия, истории о привидениях.
- Так сейчас учат в колледже? - спросила я.
- Да.
- Я тебе одолжу пару экземпляров "Аниматора". Поверь мне, Ларри, зомби нападают на людей. Я видела убитых ими людей.
- Это вы меня просто пугаете.
- Испуганный - это лучше, чем глупый.
- Я его поднял. Чего вы еще от меня хотите?
Вид у него был совершенно озадаченный.
- Я хочу, чтобы ты понял, что едва не случилось здесь и сейчас. Я хочу, чтобы ты понял, что наша работа - это не игра. Не салонные фокусы. Это настоящая работа, и она бывает опасной.
- Понял, - сказал он.
Он слишком легко уступил - на самом деле он не поверил. Просто решил мне уступить. Но есть веши, которые другому не расскажешь. Человек должен понять это сам. Хорошо бы, конечно, завернуть Ларри в целлофан и положить на полку в безопасное место и не трогать, но жизнь - она сложнее. Если он останется в нашей профессии, то пооботрется. А есть вещи, которые не объяснить на словах человеку чуть старше двадцати, который не видел смерти. В буку они не верят.
А в двадцать лет я верила во все. И вдруг я показалась сама себе очень старой.
Ларри вытащил пачку сигарет из кармана пальто.
- О Господи, ты куришь? - спросила я.
Он посмотрел на меня несколько удивленными глазами.
- А вы не курите?
- Нет.
- И не любите, когда рядом с вами курят?
- Не люблю.
- Послушайте, я сейчас себя очень хреново чувствую, - сказал он. - Мне сейчас необходимо покурить, можно?
- Необходимо?
- Да, очень нужно.
Он держал сигарету между указательным и средним пальцем правой руки, а пачка исчезла в кармане. В другой руке появилась зажигалка. Он смотрел на меня очень пристально. И руки у него чуть дрожали.
А, блин! Он поднял трех зомби в первую ночь своей работы. Я поговорю с Бертом насчет того, что послал Ларри одного. К тому же мы на открытом воздухе.
- Ладно, давай.
- Спасибо.
Он зажег сигарету и втянул глубокую затяжку никотина и смол. Из ноздрей у него пошел призрачный бледный дым.
- Уф, куда лучше.
Я пожала плечами:
- Все равно в машине со мной ты курить не будешь.
- Без проблем, - согласился он.
Огонек сигареты пульсировал оранжевым, когда он затягивался. Он смотрел мимо меня, выпуская клубы дыма изо рта, и вдруг сказал:
- Нас зовут.
Я повернулась. Конечно, юристы нам махали. У меня было ощущение уборщицы, которую зовут прибирать грязь. Я встала, Ларри вслед за мной.
- Ты уверен, что уже достаточно для этого оправился?
- Мне не поднять мертвого муравья, но посмотреть, как это делаете вы, я могу.
У него под глазами легли синие тени и кожа натянулась возле рта, но если он хочет изображать из себя мачо, кто я такая, чтобы его останавливать?
- Отлично, пойдем работать.
Я достала из багажника соль. Носить с собой снаряжение для подъема зомби - это вполне законно. Разве что мачете, которым я отрубаю головы цыплятам, можно счесть за оружие, но все остальное совершенно безвредно. Отсюда видно, как мало знают о зомби законники.
Эндрю Дугал уже оправился. Он все еще выглядел несколько бледно, но лицо его было серьезным, озабоченным, живым. Рукой он разглаживал лацкан пиджака. На меня он посмотрел сверху вниз - не потому, что был выше, а потому, что он хорошо это умел. У некоторых людей есть природный талант смотреть на других сверху вниз.
- Вы знаете, что здесь происходит, мистер Дугал? - спросила я у зомби.
Он скосил на меня глаза поверх тонкого патрицианского носа.
- Мы с женой едем домой.
Я вздохнула. Очень тяжко, когда зомби не понимают, что они мертвы. Они себя ведут так... ну, как люди.
- Мистер Дугал, вы знаете, почему вы на кладбище?
- Что происходит? - спросил меня один из юристов.
- Он забыл, что он мертв, - тихо ответила я.
Зомби смотрел на меня с выражением совершенной надменности. При жизни он явно был занудливым и неприятным типом, но даже последнего мудака бывает иногда жалко.
- Понятия не имею, что вы там лепечете, - произнес зомби. - Вы явно страдаете искажением сознания.
- Вы можете объяснить, почему вы здесь, на кладбище? - спросила я.
- Я вам ничего объяснять не обязан.
- Вы помните, как вы здесь оказались?
- Мы... конечно, мы приехали на машине.
В его голосе появились первые нотки неуверенности.
- Вы строите догадки, мистер Дугал. На самом деле вы ведь не помните поездки на кладбище?
- Я… я...
Он оглянулся на жену, на взрослых детей, но они уже шли к своим машинам. И ни один из них даже не оглянулся. Он был мертв, тут уж ничего не поделаешь, но обычно семья не уходит. Они ужасаются, грустят, даже падают в обморок, но никогда не бывают безразличными. Дугалы же получили свое завещание и теперь уходили прочь. С наследством все ясно, и пусть папаша ползет обратно в могилу.
- Эмили? - окликнул он.
Она замешкалась, напряглась, но один из сыновей схватил ее за рукав и потащил к машинам. Он был смущен или просто испуган?
- Я хочу домой! - завопил зомби им вслед. Надменность с него смыло, и остался только сосущий страх, отчаянная потребность не верить. Он ведь чувствовал себя таким живым, разве может он быть мертвецом?
Жена его полуобернулась.
- Эндрю, прости меня.
Взрослые дети усадили ее в ближайшую машину. И приняли с места, как ожидающие у дверей водители, участвующие в ограблении банка.
Юристы и секретари удалились настолько быстро, насколько позволяло достоинство. Все получили то, за чем пришли. Они с трупом покончили. Вот только сам "труп" смотрел им вслед, как брошенный в темноте ребенок.
Чего бы ему было не остаться тем же самодовольным сукиным сыном?
- Почему они меня бросают? - спросил он.
- Вы умерли неделю назад, мистер Дугал.
- Нет, это неправда!
Ларри подошел ко мне.
- Это на самом деле так, мистер Дугал. Я сам поднял вас из мертвых.
Он переводил глаза с Ларри на меня и обратно. У него кончались аргументы для самообмана.
- Я не чувствую себя мертвым, - сказал он.
- Поверьте нам, мистер Дугал, вы мертвы.
- Это будет больно?
Многие зомби спрашивают, не больно ли это - снова вернуться в могилу?
- Нет, мистер Дугал, обещаю вам, это не будет больно.
Он сделал глубокий, прерывистый вдох и кивнул.
- Но я мертв, на самом деле мертв?
- Да.
- Тогда положите меня, пожалуйста, обратно.
Он овладел собой и снова обрел достоинство. Кошмар, когда зомби отказывается верить. Их все равно можно положить на покой, но клиентам приходится держать их на могиле, а они кричат. У меня такое было только дважды, но каждый раз я помню так, будто это было вчера. Есть воспоминания, которые от времени не тускнеют.
Я метнула ему соль на грудь, и звук был - как град по крыше.
- Солью этой возвращаю я тебя в могилу твою.
Все еще окровавленный нож был в моей руке. Я обтерла лезвие о его губы, и он не отдернул их. Он поверил.
- Кровью и сталью возвращаю я тебя в могилу твою, Эндрю Дугал. Почий в мире и не ходи более.
Зомби лежал, вытянувшись, на холме из цветов. Они сомкнулись над ним, как зыбучий песок, и вновь его могила поглотила его.
Мы стояли еще минуту на опустевшем кладбище. Только слышался ветер в верхушках деревьев и последние в году сверчки пели грустную песню. В "Паутине Шарлотты" сверчки поют: "Лета уж нет, больше уж нет. Больше уж нет, умирает оно". Первые заморозки, и сверчки тоже погибнут. Они были как те цыплята, что всем рассказывали, будто небо падает. Только в этом случае сверчки были правы.
Вдруг они затихли, будто кто-то их выключил. Я задержала дыхание, прислушиваясь. Ничего, кроме ветра, но... И вдруг у меня плечи напряглись до боли.
- Ларри!
Он повернул ко мне свои невинные глаза:
- Что?
В трех деревьях от нас налево на фоне луны мелькнул силуэт человека. И уголком правого глаза я тоже уловила движение. Больше одного. Тьма оживала глазами. Больше двух. Прикрывшись телом Ларри от чужих глаз, я вытащила пистолет и держала его у ноги, чтобы это было не так заметно.
- Господи, что случилось? - У Ларри глаза полезли на лоб. Но говорил он хриплым шепотом, не выдавая нас. Молодец.
Я начала подталкивать его к машинам, медленно, спокойно - два местных аниматора закончили ночную работу и отправляются на заслуженный дневной отдых.
- Там люди.
- Они пришли за нами?
- Скорее за мной.
- Почему?
Я покачала головой:
- Времени нет объяснять. Когда я скажу "беги", беги к машинам что есть духу.
- Откуда ты знаешь, что они собираются на нас напасть?
В его глазах сильно стали заметны белки. Теперь он их тоже видел. Приближающиеся тени, люди из тьмы.
- Откуда ты знаешь, что они не собираются на нас напасть? - ответила я вопросом.
- Хороший подход, - ответил он.
Дышал он неглубоко и быстро. Мы были футах в двадцати от машин.
- Беги!
- Чего?
Голос его был удивленным.
Я схватила его за руки и дернула к машинам. Пистолет я держала дулом к земле, все еще надеясь, что те, кто там, в темноте, не ожидают пистолета.
Ларри бежал уже самостоятельно, пыхтя от страха, от курения, а еще, быть может, он не пробегал каждое утро четыре мили.
Перед машинами появился человек, поднимая большой револьвер. Браунинг уже взлетал в моей руке, и я выстрелила раньше, чем успела взять прицел. Дуло полыхнуло во тьме яркой вспышкой. Человек дернулся - он явно не привык, чтобы в него стреляли. Пуля его выстрела взвизгнула слева от нас. Он застыл на ту секунду, что мне была нужна, чтобы прицелиться и выстрелить снова. Он свалился на землю и больше не вставал.
- Ни хрена себе! - выдохнул Ларри.
- У нее пистолет! - заорал кто-то.
- А где Мартин?
- Она его застрелила!
Я решила, что Мартин - это был тот, с револьвером. Он все еще не шевелился. Не знаю, убила я его или нет. Кажется, мне это было безразлично, лишь бы он не встал и не начал снова в нас стрелять.
Моя машина была ближе. Я сунула ключи в руки Ларри:
- Открывай дверь, открой пассажирскую дверь и заведи мотор. Ты понял?
Он кивнул. В бледном круге лица отчетливее выступили веснушки. Приходилось ему поверить, что он не впадет в панику и не стартует без меня. Не от негодяйства - просто от страха.
Фигуры людей надвигались со всех сторон. Их там было никак не меньше дюжины. Ветер донес шорох бегущих по траве ног.
Ларри перешагнул через тело, я отбила ногой револьвер под машину. Если бы время так не поджимало, я бы пощупала ему пульс. Всегда люблю знать, убила я кого-то или нет. Гораздо проще потом составлять полицейский протокол.
Ларри уже влез в машину и перегнулся открыть пассажирскую дверь. Я прицелилась в одного из бегущих и спустила курок. Фигура споткнулась, упала и завопила. Остальные замешкались. Они не привыкли, что в них стреляют. Бедные детки.
Скользнув в машину, я завопила:
- Гони, гони, гони!
Ларри рванул, рассыпав дождь гравия. Машина завиляла, фары бешено заходили из стороны в сторону.
- Ларри, не намотай нас на дерево.
Он глянул на меня, сказал "извини", и скорость машины упала от "вывернись наизнанку" до "хватайся за ручку и держись изо всех сил". Мы все еще были между деревьями, а это уже что-то.
Свет фар прыгал по деревьям, мелькали белые надгробия. Машина пошла юзом, рассыпая гравий, а посреди дороги стояла фигура в свете фар. Бледный и сияющий стоял там Джереми Рубенс из "Человек превыше всего". Как раз в середине прямого участка дороги. Если бы мы могли его объехать, оказались бы на шоссе и вне опасности.
Машина стала тормозить.
- Ты что делаешь? - спросила я.
- Не могу же я просто его сбить!
- Какого хрена там "не можешь"?!
- Не могу!
В голосе его звучала не ярость, а страх.
- Он тебя покупает, Ларри. Он уйдет.
- Вы уверены?
Маленький мальчик спрашивает, действительно ли в шкафу сидит баба-яга.
- Уверена. Теперь - газ в пол и убираемся отсюда.
Он надавил на акселератор. Машина прыгнула вперед, стремясь к небольшой прямой фигуре Джереми Рубенса.
- Он не уходит! - крикнул Ларри.
- Уйдет, никуда не денется.
- Вы уверены?
- Можешь мне поверить.
Он мелькнул на меня глазами и снова уставился на дорогу.
- Хорошо бы, чтобы вы были правы, - шепнул он.
Я верила, что Рубенс уберется. Но даже если он не блефовал, наш единственный выход был либо мимо него, либо через него. Ему выбирать.
Фары купали его в пылающем белом свете. Мелкие темные черты его лица смотрели прямо на нас. Он не шевелился.
- Он не уходит!
- Уйдет, - сказала я.
- Дерьмо собачье, - сказал Ларри. Мне нечего было к этому добавить.
Свет фар с ревом налетел на Рубенса, и он бросился в сторону. Послышался шорох ткани его пальто по борту машины. Чуть не случилось, чуть.
Ларри набрал скорость и бросил машину в последний поворот и на последний прямой участок. Мы вылетели на шоссе в дожде гравия и визге шин. Но мы выехали с кладбища. Смогли. Слава тебе Боже.
У Ларри побелели руки на руле.
- Можешь расслабиться, - сказала я ему. - Опасность миновала.
Он сглотнул слюну так, что это даже было слышно, и кивнул. Машина постепенно выходила на предельную скорость. Лицо Ларри было покрыто каплями пота, никак не связанными с прохладной октябрьской ночью.
- Ты как? - спросила я.
- Не знаю.
Его голос звучал как-то тускло. Шок.
- Ты отлично действовал.
- Я думал, я его перееду. Я думал, я убью его машиной.
- Он тоже так думают, иначе бы не ушел, - ответила я.
Ларри посмотрел на меня:
- А если бы он не ушел?
- Он же ушел.
- А если бы нет?
- Тогда мы бы его переехали и все равно были бы уже на шоссе вне опасности.
- Ты бы дала мне его переехать?
- Ларри, эта игра называется "выживание". Если тебе это не подходит, найди другую работу.
- В аниматоров не стреляют.
- Это были члены "Человек превыше всего", группы правых фанатиков, которые ненавидят все, имеющее отношение к сверхъестественному.
Упоминание о личном визите Джереми Рубенса я опустила. Чего мальчик не знает, то ему не повредит.
Я вгляделась в его бледное лицо. Глаза у него были пустыми. Он впервые увидел дракона. Маленького дракончика по сравнению с теми, которые вообще бывают, но после того, как ты видел насилие, ты уже не будешь прежним. Первый раз, когда приходится выбирать, жить или умереть, мы или они, меняет человека навсегда. Обратной дороги нег. Я вглядывалась в лицо Ларри и жалела, что так вышло. Жалела, что он не мог остаться таким же сияющим, новеньким, полным надежд. Но, как говаривала моя бабуля Блейк, "если бы сожаления были лошадками, мы бы все верхом ездили".
Ларри впервые попробовал вкус моего мира. Вопрос оставался только один: захочет он второй дозы или сбежит? Бежать или оставаться - старый как мир вопрос. И я не знала, какой выбор Ларри я бы предпочла. Если он сбежит от меня ко всем чертям, он может прожить подольше, но может быть и наоборот. Нос вытащишь - хвост увязнет.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: