Традиционное и индустриальное общество как два исторически сформировавшихся типа цивилизации

Традиционное общество – следствие неолитической, или аграрной, революции, которая завершилась, приблизительно, в III тысячелетии до н.э. Суть ее в том, что земледелие повлекло за собой оседлый образ жизни, жилищное и хозяйственное строительство, производство разнообразного сельскохозяйственного инвентаря и посуды, изобретение прядения и ткачества. А это кардинально изменило весь образ жизни человека, детерминировало становление традиций и нравов, обеспечивавших стабильность воспроизводства периодически повторявшихся сельскохозяйственных работ.

Все разновидности традиционной цивилизации, возникавшие на основе аграрной революции, имеют некоторые общие черты. В них преобладают: хозяйствование на основе эмпирически найденных технологий и рутинных производственных навыков; использование ремесленных орудий труда, приводившихся в движение главным образом за счет физической силы и мастерства работников производства; земледелие и земледельческая община; незначительность накоплений и непроизводительное их расходование; государственная собственность при второстепенной роли частной; авторитарный, деспотический режим, раболепие низших слоев перед высшими; строгий моральный стандарт, религиозно-нравственные ценности, ориентировавшие общинников на соблюдение интересов общины и божественное спасение; общая застойность и социально-экономическая стабильность.

Социальной основой традиционной цивилизации была сельская община, которая дополнялась государственной организацией. Коллектив общинников традиционно владел землей. Община возглавлялась старейшинами. Над общиной находилось государство, которому она выплачивала традиционную ренту-налог. Между государством и общинами поддерживались патриархальные отношения.

Перераспределяя получаемые от общин средства, государство не было заинтересовано в развитии рыночных отношений и усилении частной собственности. Хотя и рыночные отношения, и частная собственность имели место, община, как правило, тяготела к натуральному хозяйству. Она приглашала и ремесленников и воинов, и подсобных рабочих, и строителей, оплачивая им услуги в соответствии с традицией. Автономия общин уважалась государством, которое собственно и существовало за их счет и не было заинтересовано в новшествах.

В рамках общин совершался технический прогресс, появлялись новые ремесла, но никогда он не был результатом целенаправленных исследований и не рассматривался как общественная ценностью. В качестве высших ценностей считались общинный образ жизни, выполнение раз установленных обычаев и обрядов, моральное совершенство и религиозная благочестивость.

В традиционной цивилизации индивид ценился лишь как член определенной социальной группы, и вне этой группы ею жизнь постоянно подвергалась опасности. Жизнь индивида проходила или в деревне, в которой он родился, или в ремесленном цехе к которому, так сказать, были приписаны его родители. У индивидов не было практически выбора в определении своей жизни решении личных проблем.

В работе «Хозяйственная этика мировых религий» М. Вебер пишет «Крестьянам, тесно связанным с природой и во всем своем хозяйственном существовании зависившим от элементарных природных сил, была настолько близка магия – заклинание духов, пребывавших в силах природы или над ними, или простое обретение расположения божества, что вырвать их из этой исконной формы религиозности могло лишь глубокое преобразование всей жизненной ориентации, произведенное либо другими слоями общества, либо мощными пророками, легитимизированными в качестве колдунов благодаря совершенным ими чудесами» (15. С. 58).

На особенности традиционного общества существенно влияли природные условия, этногенез и культурные традиции. Особое значение имела культура, именно от нее зависит культурно-исторический тип цивилизации (китайский, индийский, иранский и т.д.). В отличие от цивилизационных основ, сближающих различные народы, культура подчеркивает их неповторимые, индивидуальные черты, что, разумеется, не исключает взаимовлияние культур друг на друга.

Клановый уклад жизни в Китае стал возможным лишь в атмосфере конфуцианско- даосистской культуры с ее установкой на почитание общинниками императора как сына Неба и отца народа. В Индии кастовый строй поддерживался бразманизмом. Индийская община нейтрализовала буддизм как попытку пересмотреть кастовые порядки и укрепила свой традиционный образ жизни с помощью индуизма, вобравшего в себя как положения брах манизма, так и буддизма.

От восточных общин существенно отличались порядки в Древней Греции. Здесь крестьянская община никогда не занимала господствующего положения в обществе. Преобладали небольшие города, население которых занималось ремеслом и торговлей. Это предопределило развитие товарного производства, ориентированного на рынок и частнособственнические отношения.

Развитию товарного производства и частнособственнических отношений способствовал демократизм. Он давал свободным гражданам древнегреческих общин право заниматься своим хозяйством, проявлять инициативу и гарантировал им защиту личного достоинства и свободы. Античная Греция не знала бюрократического управления.

В Древней Греции стали формироваться и особые социокультурные принципы. Среди них на первом месте были частнопредпринимательская деятельность и свободомыслие.

В их русле осуществлялись технические новшества и научные изыскания. Достаточно отметить работу Архимеда, которая не знает себе равных в древности. Его открытие законов рычага, статической подъемной силы и центра тяжести на многие столетия определили прогресс в механике.

Древнегреческая цивилизация занимает уникальное место в истории. Ее достижения легли в основу становления индустриального общества.

Термин «индустриальное общество» вошел в общественную науку с легкой руки Сен-Симона. Его поддержали Конт, Спенсер, Дюркгейм. В XX в. сформировалась теория индустриального общества, представители которой рассматривают капитализм как начальную стадию индустриализации, характерную лишь для ряда стран Западной Европы.

Индустриальное общество имеет ряд характерных признаков. Оно основано на машинном производстве, товарно-денежных отношениях, предпринимательстве и наемном труде, получении прибыли, значительных накоплениях общественного богатства и крупных инвестициях в народное хозяйство, а также на научной организации труда, техническом, экономическом и политическом рационализме.

В современном индустриальном обществе господствующее положение занимают промышленные корпорации и банки; промышленные корпорации и банки — акционерный, коллективный капитал; во главе их стоят менеджеры, специалисты; их социальное положение определяется не собственностью, не наследованием капитала, а профессиональной подготовкой, место классов занимают профессиональные группы заинтересованные в сотрудничестве; среди общественных институтов резко возрастает роль выс­ших учебных заведений, где готовятся специалисты и накапливается научно-техническая и социально-экономическая информация; государство становится не столько репрессивным, сколько танирующим и регулирующим органом социально-экономической жизни; в самой социально-экономической жизни утверждаются мобильность, демократизм, равенство возможностей и рационализм.

Цивилизационный фундамент индустриального общества закла­дывается постепенно.

Во-первых, значительных успехов достигает земледелие. В западноевропейских странах сельскохозяйственное производство ориентируется на рынок, и землевладельцы заинтересованы в технических новшествах. К тому же в этих странах систематически ощущается нехватка рабочей силы, и технические усовершенствова­ния были желательны, так как повышали производительность труда и компенсировали нехватку рабочих рук.

Во-вторых, в западноевропейских странах получают широкое распространение городские поселения. В них проживали ремесленники и торговцы. Города превращались в центры экономических отношений, финансовых операций, ремесленного производства и образования.

Вебер отмечает ряд особенностей горожан, которые оказались чрезвычайно полезными для становления индустриального общества. «Общим для бюргерского слоя была тенденция в сторону практической рационализации жизненного поведения, что вытекало из типа их жизнедеятельности, относительно далекой от воздействия сил природы. В основе всего их существования лежал расчет и стремление господствовать над природой и людьми, пусть даже с помощью самых примитивных средств» (15. С. 58).

В-третьих, товарно-денежные отношения и рынок стимулируют развитие частнособственнического предпринимательства, расширение как торговых операций, так и производственной деятельности. В свою очередь, экономическая конкуренция требовала технических новшеств, снижение издержек производства. Обогащение становится лейтмотивом интересов западноевропейских горожан.

В-четвертых, технические новшества способствуют рационализации производственной деятельности, углублению разделения труда и специализации работников в отдельных сферах производства. Ветряная и водяная мельницы становятся прообразами машины, стимулируя поиск более совершенных передаточных механизмов и универсальных источников энергии.

В-пятых, знание природных свойств и законов становится общественной ценностью. Естествознание теснит религию, христианские догмы. Ценность последних падает.

Бэкон и Декарт закладывают мировоззренческие основы инструментального отношения человека к природе, связывая научные исследования с материальной выгодой.

По Бэкону, ценность науки – не знание ради знания, а насыщение производства техническими новшествами. Цель же изобретений – полезность, улучшение жизни людей, использование сил природы.

В том же духе высказывается и Декарт – «Зная силу и действие... окружающих нас тел так же отчетливо, как мы знаем различные занятия наших ремесленников, мы могли бы точно такими же способами использовать их для всевозможных применений и тем самым сделаться хозяевами и господами природы» (27. С. 305).

В-шестых, под влиянием все большего распространения предпринимательской деятельности складывается то, что часто называют «духом капитализма». Его существо – во взгляде на прибыль как на фундаментальную ценность. Прибыль — доказательство умения жить и богоугодности образа жизни. Прибыль становится смыслом существования благочестивого христианина.

Путь к прибыли невозможен без экономического рационализма. «Фундаментальной особенностью капиталистического частного хозяйства является то, что оно рационализировано на основе строгого расчета, планомерно и трезво направленного на реализацию поставленной перед ним цели; этим оно отличается от хозяйства живущих сегодняшним днем крестьян, от привилегий и рутины старых цеховых мастеров и от "авантюристического капитализма", ориентированного на политическую удачу и иррациональ­ную спекуляцию» (14. С. 83—84).

В-седьмых, постепенно складывается общественное мнение, что массовое производство и потребление вполне могут заменить религиозные надежды на духовное спасение. Изобилие предметов потребления, комфорт, развлечение и прочие земные удовольст­вия вполне стоят того, чтобы им посвятить свою жизнь и сделать их целью и смыслом своих хлопот и забот. Потребительство ста­новится культом массового сознания.

Естественно, что данный цивилизационный фундамент нужда­ется в своем завершении в виде машинного производства. О машине Маркс пишет: «В качестве машины средство труда приобре­тает такую материальную форму существования, которая обуслов­ливает замену человеческой силы силами природы и эмпиричес­ких рутинных приемов — сознательным применением естество­знания» (44.Т. 23. С. 397).

Техническая революция конца XVIII — начала XIX в. ознаменовала собой переход общества в царство машин.

Появление технологических машин, использование сил приро­ды в промышленности завершается стандартизацией деталей и узлов различных механизмов, что сделало возможным массовое производство. Изготовление стандартных компонентов техничес­ких устройств и сборка из них различных изделий резко повыси­ли производительность труда и выдвинули промышленное произ­водство на первый план в народном хозяйстве. Индустрия стала господствующим сектором экономики.

Индустриальное общество не только дало массовое производ­ство и потребление, но и вызвало к жизни ряд противоречий, которые в определенной степени оказались неожиданными для людей и разрушительными для основы их существования.

В индустриальном обществе, если использовать хайдеггеровскую терминологию, техника превратилась в часть бытия челове­ка. Человек оказался затребованным техникой. Техническая сис­тема разрешает существовать только тем явлениям, которые принимают ее правила игры, ее требования, и исключает (или мини­мизирует) те явления, которые могут подорвать ее стабильность. В жертву технике приносятся здоровье людей, их наследствен­ность и психика, искусство и гуманизм. Дегуманизация труда и массовое потребление разъедают традиционные нравственно-ре­лигиозные устои человеческой жизни.

Здесь же меняется и взгляд на человека. Раньше полагали, что в нем живет искра божья, а индустриальное общество низводит художника, музыканта, инженера на уровень выдрессированного животного. Если человек произошел от обезьяны, то и он подчинен власти формулы: «стимул – реакция». Так учили Уотсон и Скиннер. В книге «Бихевиоризм» Уотсон писал: «Доверьте мне десяток здоровых нормальных детей и дайте возможность воспитывать их так, как я считаю нужным, гарантирую, что, выбрав каждого из них наугад, я сделаю его тем, кем задумаю: врачом, юристом, художником и даже нищим или вором, независимо от его данных, способностей, призвания или расы его предков».*

* Годфруа Ж. Что такое психология Т. 1. М., 1992. С. 87.

Так индустриальное общество порождает свою идеологию, свое мировоззрение. От былого величия человека практически ничего не остается в этой идеологии и в этом мировоззрении.

Таковы в общих чертах особенности индустриального общества, пришедшего на смену традиционной цивилизации.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: