Святой праотец Иаков и нечестивый брат его Исав

«Когда Исаак состарился и притупилось зрение глаз его, он призвал старшего сына своего Исаава и сказал ему: сын мой! Тот сказал ему: вот я.

(Исаак) сказал: вот, я состарился; не знаю дня смерти моей; возьми теперь орудия твои, колчан твой и лук твой, пойди в поле, и налови мне дичи, и приготовь мне кушанье, какое я люблю, и принеси мне есть, чтобы благословила тебя душа моя, прежде нежели я умру.

Ревекка слышала, когда Исаак говорил сыну своему Исаву. И пошел Исав в ноле достать и принести дичи; а Ревекка сказала (меньшему) сыну своему Иакову: вот, я слышала, как отец твой говорил брату твоему Исаву: принеси мне дичи, и приготовь мне кушанье; я поем, и благословлю тебя пред лицем господним, пред смертью моею. Теперь, сын мой, послушайся слов моих в том, что я прикажу тебе: пойди в стадо и возьми мне оттуда два козленка (молодых) хороших, и я приготовлю из них отцу твоему кушанье, какое он любит, а ты принесешь отцу твоему, и он поест, чтобы благословить тебя пред смертью своею.

Иаков сказал Ревекке, матери своей: Исав, брат мой, человек косматый, а я человек гладкий; может статься, ощупает меня отец мой, и я буду в глазах его обманщиком и наведу на себя проклятие, а не благословение. Мать его сказала ему: на мне пусть будет проклятие твое, сын мой, только послушайся слов моих и пойди, принеси мне.

Он пошел, и взял, и принес матери своей; и мать его сделала кушанье, какое любил отец его. И взяла Ревекка богатую одежду старшего сына своего Исава, бывшую у ней в доме, и одела (в нее) младшего сына своего Иакова; а руки его и гладкую шею его обложила кожею козлят; и дала кушанье и хлеб, которые она приготовила, в руки Иакову, сыну своему. Он вошел к отцу своему и сказал: отец мой! Тот сказал: вот я; кто ты, сын мой? Иаков сказал отцу своему: я Исав, первенец твой; я сделал, как ты сказал мне; встань, сядь, и поешь дичи моей, чтобы благословила меня душа твоя. И сказал Исаак сыну своему: что так скоро нашел ты, сын мой? Он сказал: потому что господь бог твой послал мне навстречу. И сказал Исаак Иакову: подойди (ко мне), я ощупаю тебя, сын мой, ты ли сын мой Исав, или нет? Иаков подошел к Исааку, отцу своему, и он ощупал его, и сказал: голос, голос Иакова, а руки, руки Исаковы. И не узнал его, потому что руки его были, как руки Исава, брата его, косматые; и благословил его, и сказал: ты ли сын мой Исав? Он отвечал: я. Исаак сказал: подай мне, я поем дичи сына моего, чтобы благословила тебя душа моя. Иаков подал ему, и он ел; принес ему и вина, и он пил. Исаак, отец его, сказал ему: подойди (ко мне), поцелуй меня, сын мой.

Он подошел и поцеловал его. И ощутил Исаак запах от одежды его и благословил его и сказал: вот, запах от сына моего, как запах от поля (полного), которое благословил господь; да даст тебе бог от росы небесной и от тука земли, и множество хлеба и вина; да послужат тебе народы, и да поклонятся тебе племена; будь господином над братьями твоими, и да поклонятся тебе сыны матери твоей; проклинающие тебя – прокляты; благословляющие тебя – благословенны!» (Быт., гл. 27, ст. 1-29).

Все это стоит нескольких замечаний. Но посмотрим раньше конец поучительной истории.

«Как скоро совершил Исаак благословение над Иаковом (сыном своим), и как только вышел Иаков от лица Исаака, отца своего, Исав, брат его, пришел с ловли своей. Приготовил и он кушанье, и принес отцу своему, и сказал отцу своему: встань, отец мой, и поешь дичи сына твоего, чтобы благословила меня душа твоя. Исаак же, отец его, сказал ему: кто ты? Он сказал:

я сын твой, первенец твой, Исав. И вострепетал Исаак весьма великим трепетом, и сказал: кто ж это, который достал (мне) дичи и принес мне, и я ел от всего, прежде нежели ты пришел, и я благословил его? Он и будет благословен.

Исав, выслушав слова отца своего (Исаака), поднял громкий и весьма горький вопль и сказал отцу своему: отец мой! благослови и меня. Но он сказал (ему): брат твой пришел с хитростью и взял благословение твое. И сказал (Исав): не потому ли дано ему имя: Иаков, что он запнул меня уже два раза? Он взял первородство мое, и вот, теперь взял благословение мое. И еще сказал (Исав отцу своему):

неужели ты не оставил (и) мне благословения? Исаак отвечал Исаву: вот, я поставил его господином над тобою и всех братьев его отдал ему в рабы; одарил его хлебом и вином; что же я сделаю для тебя, сын мой? Но Исав сказал отцу своему: неужели, отец мой, одно у тебя благословение? Благослови и меня, отец мой. И (как Исаак молчал,) возвысил Исав голос свой и заплакал.

И отвечал Исаак, отец его, и сказал ему: вот, от тука земли будет обитание твое и от росы небесной свыше; и ты будешь жить мечом твоим и будешь служить брату твоему; будет же время, когда воспротивишься и свергнешь иго его с выи твоей» (Быт., гл. 27, ст. 30-40).

И больше ничего! Благословения Исав так и не получил.

Взываю к римскому папе и всем патриархам христианским: или эта история с Исааком, Ревеккой, Исавом и Иаковом – смешная ложь и «святой дух», вдохновитель Библии, мистифицирует верующих, подавая пример дурных шуток и показывая, что в вопросах религии наивным людям можно рассказывать все, что угодно; или же вся эта история верна, и тогда бог не больше, как простофиля, ибо его-то ничто не заставляло связать свои благословения с благословениями этого раззявы Исаака, которого Иаков так крепко надул. В обоих случаях свободомыслящим нечего стесняться: они могут сколько угодно насмехаться над богословами, над епископами, над папой, над патриархами, над святыми, над пророками и даже над самим богом-отцом, который из всей этой компании является просто только слабоумным старикашкой.

Действительно, как явствует из «священного» текста, благословение Исаака не было обыкновенным отцовским благословением, то есть пожеланиями счастья, которые отец высказывает сыну; это был, наоборот, торжественный, формальный акт, влекущий точные и определенные последствия, подобно всякому религиозному и юридическому акту, имеющему нотариальную силу. Хотя благословение и было только устным, оно все же имело силу письменного документа в пользу того, на чью личность оно было призвано. И притом все это независимо от того, кто был этой личностью, ибо сила религиозного благословения не может быть ни аннулирована, ни взята обратно. «Священное писание» показывает нам Исаака глубоко расстроенным, когда он узнал, что оказался жертвой обмана. Он очень огорчен гнусным поступком Иакова, однако он не может исправить содеянное. Иаков украл и унес благословение, предназначенное Исаву, – тем хуже для Исава.

Мы видим здесь явно уголовный поступок. Какой угодно суд признал бы Иакова виновным в подлоге. Он был бы осужден, была бы осуждена и мать его Ревекка, которая была не только сообщницей, но и подстрекательницей преступления, совершенного с заранее обдуманным намерением.

С другой стороны, как бы ни был предосудителен и уголовно наказуем обман, раз он имел целью и последствием лишение Исава столь значительного блага, как благословение, обильное земными благами, рассмотрим, каким образом и почему Исаак так легко попался. Как так? Библия говорит, что старик узнал голос Иакова: он полон колебаний, он сомневается, он насторожился и, несмотря на все это, позволяет обмануть себя незатейливой бутафорией и гримом, как последний дурак. Он ожидает дичи, он любит дичь, дичь – его лакомство, и это одна из причин, почему он больше любит охотника Исава; и вот ему подают козлятину, и его язык, чувствительный ко вкусу дичи, не может отличить бараний окорок от крылышка фазана? Черт возьми, какая же повариха должна была быть эта Ревекка! Но не одно только чувство вкуса, по-видимому, внезапно расстроилось у старого Исаака; у него притупилось и обоняние, и осязание. Ревекка покрыла шкурой ягненка руки и шею Иакова, но как бы ни был космат Исав, он не мог быть космат, как животное. Исаак не думает пощупать остальное тело: он слышит запах одежд Исава – и больше ничего. Однако он, в сущности, должен был слышать только запах шкуры свежеубитого животного.

Это о расслабленном Исааке.

Но как это бог связал свои нерушимые благословения со случайными, ошибочными благословениями Исаака, исторгнутыми путем обмана, который мог не раскрыть и не понять только самый последний слюнтяй? Бог предстает здесь перед нами рабом пустой формальности, не имеющей никакого значения, и это делает «всемогущего управителя всего мира» достойным товарищем расслабленного слюнтяя-старика Исаака.

Эти соображения применимы только при допущении вероятности всего эпизода. Но вся эта история есть голая выдумка, и поэтому церковь не должна преподносить нам для поклонения своего «голубя» как серьезного и солидного автора: или это пернатое лепечет, как впавший в детство попугай, или же это утка, которой место не в книге, и особенно не в «священной» книге, а на столбцах «весьма осведомленной» бульварной газетки. Мы лично склоняемся к этому последнему мнению.

Исав, обиженный (и было от чего!) тем, что новенькие и свеженькое благословение, обещанное ему, сияло на голове мерзавца, поклялся убить Иакова. Мать Ревекка, испугавшись, посоветовала Иакову навострить лыжи и убраться подобру-поздорову. Иаков, который был явно не из храбрых, не заставил ее повторять этот совет дважды. Ревекка предложила ему бежать к ее брату Лавану, а старый Исаак посоветовал ему воспользоваться этим случаем и жениться на одной из его кузин (Быт., гл. 27, ст. 41-46, и гл. 28, ст. 1-5).

В то время как Иаков отправился в Месопотамию, Исав отправился в «страну Измаила» и женился на его дочери Махалафе; ему оказалось мало двух или трех первых жен.

И вот Иаков по пути в Харран.

«И пришел на одно место, и остался там ночевать, потому что зашло солнце. И взял один из камней того места, и положил себе изголовьем, и лег на том месте. И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, ангелы божий восходят и нисходят по ней. И вот, господь стоит на ней и говорит: я господь, бог Авраама, отца твоего, и бог Исаака; (не бойся). Землю, на которой ты лежишь, я дам тебе и потомству твоему; и будет потомство твое, как песок земной; и распространишься к морю и к востоку, и к северу, и к полудню; и благословятся в тебе и в семени твоем все племена земные; и вот, я с тобою, и сохраню тебя везде, куда ты ни пойдешь; и возвращу тебя в сию землю, ибо я не оставлю тебя, доколе не исполню того, что я сказал тебе.

Иаков пробудился от сна своего и сказал: истинно господь присутствует на месте сем; а я не знал! И убоялся и сказал: как страшно сие место! это не иное что, как дом божий, это врата небесные.

И встал Иаков рано утром, и взял камень, который он положил себе изголовьем, и поставил его памятником, и возлил елей на верх его. И нарек (Иаков) имя месту тому: Вефиль (дом божий), а прежнее имя того города было: Луз. И положил Иаков обет, сказав: если (господь) бог будет со мною и сохранит меня в пути сем, в который я иду, и даст мне хлеб есть и одежду одеться, и я в мире возвращусь в дом отца моего, и будет господь моим богом, – то этот камень, который я поставил памятником, будет (у меня) домом божиим; и из всего, что ты, боже, даруешь мне, я дам тебе десятую часть» (Быт., гл. 28, ст. 11-22).

Не станем оспаривать существование города Луза, или Вефиля; скажем только вскользь, что ни один географ никогда не слышал и никогда не упоминал о таком городе. Но чему, в самом деле, надо почтительно удивляться, так это практической смекалке этого замечательного Иакова: он надул своего старшего брата Исава, своего престарелого и слепого отца Исаака и рикошетом даже самого бога; но он не хочет также, чтобы этот последний как-нибудь обошел его, и потому ставит ему точные и ясные условия дальнейших взаимоотношении. Бог предков только что показал ему сногсшибательное зрелище: ангелов, занимающихся головоломными акробатическими упражнениями на лестнице, и в прекрасной, подкупающей речи пообещал ему золотые горы и воздушные замки. Первое чувство Иакова – страх, смешанный с почитанием; но он быстро успокаивается на мысли, что все это не больше, как сон. И тогда он говорит богу своих предков: если дашь мне пищу и одежды, будешь моим богом и я буду тебе поклоняться. Эта мысль, очевидно, может быть изложена еще и так: «если ты мне ничего не дашь, так ты, брат, и сам шиш получишь». Он обещает десятину богу; он отдает ему рога, но при условии, если бог пошлет ему быка. В добрый час!

Критики сравнивают этот порыв Иакова с обычаями некоторых древних народов, которые с размаху бросали своих идолов в речку, когда те не давали вовремя дождя или не помогали в охоте. Я лично знавал одну старую богомолку, которая накладывала наказание на «святого» Иосифа, когда не выигрывала в лотерее. Она поворачивала его изображение лицом к стенке; эта добрая христианка была очень благочестива, но хитра и, вероятно, происходила по прямой линии от Иакова.

После этого приключения Иаков продолжал свой путь. Однажды в поле, у колодца, где пил скот, ему представился случай познакомиться с некоей смазливенькой пастушкой. Это как раз и оказалась его кузина Рахиль. Библия частенько повторяется, когда у авторов ее иссякает фантазия: Елиезер тоже благодаря вмешательству «провидения» встретил у колодца Ревекку, которой не знал, но которую разыскивал.

Рахиль, младшая дочь Лавана, проводила любезного кузена к своему отцу. Состоялось знакомство со всем почтенным семейством. Старшая дочь – Лия, говорит Библия, была «слаба глазами» и отнюдь не расшевелила сердца Иакова. Наоборот. Рахиль сразу произвела на него впечатление; она, как «изящно» описывает ее «богодухновенное» писание, была «красива станом и красива лицом». Иаков поделился своими впечатлениями с дядей Лаваном, и тот бросил ему несколько обнадеживающих слов. Но этот Лаван был не менее Иакова практичен. Он прямо сказал Иакову:

– Милый мой! Ты хочешь жениться на Рахили? Я ничего не имею против, но ее нужно заслужить.

– Каким образом, дядя?

– Прослужи у меня домашним слугой семь лет, дабы я успел присмотреться, работящий ли ты парень и порядочный ли ты человек. – Сделка состоялась. В течение семи лет дядя испытывал племянника, сваливая на него все самые тяжелые домашние работы. Срок окончился. Настал день свадьбы. По еврейскому обычаю, невеста была закрыта густым покрывалом. Иаков трепетал, как рыбка. Лаван, торжественный и важный, сам выполнил в этом деле все обязанности сотрудника отдела записи актов гражданского состояния, а также и раввина. Он объявил брак совершившимся, к великому удовлетворению Иакова. Церемония была в высшей степени торжественная. Здесь хорошо бы привести подлинный текст, продиктованный «святым духом»:

«Лаван созвал всех людей того места и сделал пир. Вечером же взял (Лаван) дочь свою Лию и ввел ее к нему; и вошел к ней (Иаков). И дал Лаван служанку свою Зелфу в служанки дочери своей Лии. Утром же оказалось, что это Лия. И (Иаков) сказал Лавану:

что это сделал ты со мною? не за Рахиль ли я служил у тебя? зачем ты обманул меня? Лаван сказал: в нашем месте так не делают, чтобы младшую выдать прежде старшей; окончи неделю этой, потом дадим тебе и ту за службу, которую ты будешь служить у меня еще семь лет других.

Иаков так и сделал и окончил неделю этой. И (Лаван) дал Рахиль, дочь свою, ему в жены. И дал Лаван служанку свою Валлу в служанки дочери своей Рахили. (Иаков) вошел и к Рахили, и любил Рахиль больше, нежели Лию; и служил у него еще семь лет других» (Быт., гл. 29, ст. 22-30).

Итак, Иаков, обманувший отца и брата, сам был заслуженно обманут своим дядей. Правда, не совсем понятно, каким образом Иаков, который за семь лет жизни в доме мог достаточно хорошо изучить обеих своих кузин, и в особенности любимую, провел целую ночь с Лией, не подозревая обмана и думая, что с ним находится Рахиль.

Но сомневаться во всем этом не следует: это же «священное писание»!

«Господь (бог) узрел, что Лия была нелюбима, и отверз утробу ее, а Рахиль была неплодна» (Быт., гл. 29, ст. 31).

Это недурно! Но самое замечательное показывает Библия в четырех последующих стихах. Мы уже знаем, что Иаков выполнял свои супружеские обязанности по отношению к Лии всего только в течение первой недели после брака; и тем не менее Лия принесла ему одного за другим четырех сыновей: Рувима, Симеона, Левия и Иуду.

«И увидела Рахиль, что она не рождает детей Иакову, и позавидовала Рахиль сестре своей, и сказала Иакову: дай мне детей; а если не так, я умираю. Иаков разгневался на Рахиль и сказал (ей): разве я бог, который не дал тебе плода чрева? Она сказала: вот служанка моя Балла; войди к ней; пусть она родит на колени мои, чтобы и я имела детей от нее.

И дала она Валлу, служанку свою, в жену ему; и вошел к ней Иаков. Балла (служанка Рахилина) зачала и родила Иакову сына. И сказала Рахиль: судил мне бог, и услышал голос мой, и дал мне сына. Посему нарекла ему имя: Дан. И еще зачала и родила Балла, служанка Рахилина, другого сына Иакову. И сказала Рахиль: борьбою сильною боролась я с сестрою моею и превозмогла. И нарекла ему имя: Неффалим. Лия увидела, что перестала рождать, и взяла служанку свою Зелфу, и дала ее Иакову в жену, (и он вошел к ней). И Зелфа, служанка Лиина, (зачала и) родила Иакову сына. И сказала Лия: прибавилось. И нарекла ему имя: Гад. И (еще зачала) Зелфа, служанка Лии, (и) родила другого сына Иакову. И сказала Лия: к благу моему, ибо блаженною будут называть меня женщины. И нарекла ему имя: Асир» (Быт., гл 30, ст. 1-13).

В каких комментариях нуждается этот великолепный и поучительный текст? Все ясно и без них!

Продолжение же еще более поучительно. Для того чтобы понять его, надо знать, что, согласно древним верованиям, распространенным кое-где еще и в наши дни, редьковидный корень мандрагоры помогает от полового бессилия. Этот ветвящийся корень легко поддастся самым неприличным сравнениям. Этим пользовались шарлатаны всех времен для того, чтобы рекомендовать корень мандрагоры как талисман; из него приготовляли также и настойку, которая должна была служить напитком любви. И «святой дух» не упустил случая развлечься еще и по этому поводу. Он продиктовал автору книги Бытие новую небылицу, подкрепляющую верование в мнимые возбуждающие свойства мандрагоры.

«Рувим пошел во время жатвы пшеницы, и нашел мандрагоровые яблоки в поле, и принес их Лии, матери своей. И Рахиль сказала Лии (сестре своей): дай мне мандрагоров сына твоего. Но (Лия) сказала ей:

неужели мало тебе завладеть мужем моим, что ты домогаешься и мандрагоров сына моего? Рахиль сказала:

так пусть он ляжет с тобою эту ночь, за мандрагоры сына твоего.

Иаков пришел с поля вечером, и Лия вышла ему навстречу, и сказала: войди ко мне (сегодня), ибо я купила тебя за мандрагоры сына моего. И лег он с нею в ту ночь. И услышал бог Лию, и она зачала, и родила Иакову пятого сына. И сказала Лия: бог дал возмездие мне за то, что я отдала служанку мою мужу моему. И нарекла ему имя: Иссахар, (что значит „возмездие“)» (Быт., гл. 30, ст. 14-18).

Не правда ли, как все это мило?!

Лия имела еще одного сына, названного Завулоном, и дочь Дину, хотя Библия не говорит, при каких обстоятельствах и благодаря чему Иаков вновь и вновь преодолевал отвращение, которое питал к этой своей жене. Что касается Рахили, то надо думать, что либо мандрагоры произвели свое действие, либо бог сам решил «раскрыть чрево ее»: она также зачала и родила сына Иосифа.

Не следует думать, что Иаков безропотно проглотил свои четырнадцать лет мытья посуды и натирки полов в доме господина Лавана: Библия рассказывает, что он долготерпеливо держал для Лавана камень за пазухой и наконец-таки отомстил дяде-тестю.

Прежде всего он пустил в ход одну из своих испытанных елейно-подлых штук: он выпросил у Лава – на всех ягнят и козлят, которые родятся с крапинками и пятнами, на что Лаван согласился, твердо уверенный, что таких чудес придется долго ждать. Но он не учел свято-библейские хитрости своего возлюбленного зятя. Этот последний, как говорит «священное писание», взял ветки тополя, миндаля и явора, снял с них кору и положил прутья в водопойное корыто, «куда скот приходил пить, и где, приходя пить, зачинал пред прутьями» (Быт., гл. 30, ст. 37-38). Результатом этого было то, что приплод в стадах Лавана рождался пестрый, с крапинами. Лаван от изумления не мог прийти в себя, но был вынужден, в силу данного слова, дарить Иакову весь этот необыкновенный приплод.

Мы считаем себя обязанными рекомендовать любителям полосатых овец этот крайне простой и безошибочный способ селекции. Чудодейственный рецепт, а также способ его употребления гарантированы маркой «священного голубя».

Не удовольствовавшись трюком, который лишил Лавана девяти десятых его стад, хитрый Иаков в одно прекрасное утро без предупреждения снялся и был таков. Он сбежал со своим молодым, но довольно уже многочисленным семейством. Жены Иакова одобрили его планы, а Рахиль, уходя из дому, даже стащила у отца своего всех его идолов.

Лаван в отчаянии. Он пускается в погоню за зятем и дочерьми и догоняет их. Несмотря на все свое красноречие, он не смог убедить Иакова вернуться. По крайней мере возврати мне идолов моих, говорит он, «зачем ты украл богов моих?» (Быт., гл. 31, ст. 30). Иаков не понимает, что это значит. Он предлагает Лавану осмотреть его багаж. В то время когда отец осматривал чемоданы Лии, Рахиль сунула идолов под верблюжье седло, села на него и попросила извинения у отца за то, что не встала, говоря: «да не прогневается господин мой, что я не могу встать перед тобою, ибо у меня обыкновенное женское».

По «божьему закону», впоследствии опубликованному Моисеем (Левит, 15:19-24), женщина «должна сидеть семь дней во время очищения своего». Она «нечиста». Все вещи, к которым она в таком состоянии прикасается, тоже делаются нечистыми.

Лаван искал, искал, но идолов так и не нашел. Наконец, после довольно бурной сцены, зять и тесть расстались, не забыв, однако, сложить кучу камней, дабы эти камни свидетельствовали об их взаимном соглашении впредь не вредить друг другу. Описание бегства Иакова, преследования его Лаваном и, наконец, мирного соглашения занимают всю тридцать первую главу.

Две следующие главы описывают путешествие Иакова, возвращающегося в землю ханаанскую. Он встречает Исава, и между ними происходит трогательное примирение. Библия описывает новый трюк всевышнего. Это место стоит воспроизвести; рассказ о том, как бог, желая побить Иакова, сам получает нахлобучку, несмотря на свое всемогущество.

Муж Лии, Рахили, Зелфы и Баллы провел свой караван через поток Иавок вброд. Дело было ночью.

«И остался Иаков один. И боролся некто с ним, до появления зари; и, увидев, что не одолевает его, коснулся состава бедра его и повредил состав бедра у Иакова, когда он боролся с ним. И сказал (ему): отпусти меня, ибо взошла заря. Иаков сказал: не отпущу тебя, пока не благословишь меня. И сказал: как имя твое? Он сказал: Иаков. И сказал (ему): отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль, ибо ты боролся с богом, и человеков одолевать будешь. Спросил и Иаков, говоря: скажи (мне) имя твое. И он сказал: на что ты спрашиваешь о имени моем? (оно чудно.) И благословил его там. И нарек Иаков имя месту тому: Пенуэл; ибо, говорил он, я видел бога лицем к лицу, и сохранилась душа моя. И взошло солнце, когда он проходил Пенуэл; и хромал он на бедро свое» (Быт., гл. 32, ст. 24-31).

Критики отмечают, что имя Израиль, данное богом Иакову, было именем одного из ангелов халдейской мифологии. Еврейская легенда говорит, что оно означает «сильный против бога».

Образованный еврейский писатель Филон утверждает, что это имя халдейское, а не еврейское и означает оно «видящий бога». Как бы там ни было, нельзя читать это повествование без улыбки. Трудно допустить, чтобы в какой бы то ни было мифологии, кроме наиболее дикой, человек изображался достаточно сильным для того, чтобы задать трепку какому бы то ни было богу. А тут еще Иаков не только устоял, но и победил, несмотря на то что бог вывихнул ему бедро.

Очень характерно говорится об этом эпизоде в книге пророка Осии (12:3-4): Иаков, возмужав, боролся с богом. «Он боролся (с ангелом) и превозмог». Взятые нами в скобки слова есть, очевидно, благочестивая позднейшая вставка.

Перейдем к следующему благочестиво-назидательному приключению.

Читатель видел, что Лия родила шесть сыновей, а на седьмой раз родила дочь Дину. Мы знаем также точный счет времени, проведенного Иаковом в доме Лавана. Во время ссоры, происшедшей при побеге, он сказал своему тестю: «Я служил тебе четырнадцать лет за двух дочерей твоих и шесть лет за скот твой» (Быт., гл. 31, ст. 41). Первый его сын от Лии – Рувим мог родиться только на восьмой год. А если вспомнить, что Лия не рождала по крайней мере два года (на это время она одолжила Иакову свою служанку Зелфу), надо думать, что рождение Дины приходится на шестнадцатый год пребывания Иакова у Лавана. Следовательно, Дине было самое большее четыре года, когда Иаков покинул своего тестя. Это замечание необходимо потому, что Библия сейчас покажет нам, какую жестокую бурю страсти Дина вызвала в сердце одного царского сына по прибытии в землю ханаанскую, то есть сейчас же после знаменитой борьбы Иакова с богом и примирения с Исавом.

Иаков «благополучно пришел в город Сихем, который в земле ханаанской, и расположился пред городом. И купил часть поля, на котором раскинул шатер свой, у сынов Еммора, отца Сихемова, за сто монет» (Быт., гл. 33, ст. 18-19).

Этот Сихем и влюбился в четырехлетнюю Дину.

«Дина, дочь Лии, которую она родила Иакову, вышла посмотреть на дочерей земли той. И увидел ее Сихем, сын Еммора Евеянина, князя земли той, и взял ее, и спал с нею, и сделал ей насилие.

И прилепилась душа его к Дине, дочери Иакова, и он полюбил девицу и говорил по сердцу девицы. И сказал Сихем Еммору, отцу своему, говоря: возьми мне эту девицу в жену» (Быт., гл. 34, ст. 1-4).

Царь Еммор отправился свататься к Иакову. Правду говоря, Сихему надо было бы извиниться за то, что он так круто взялся за дело. Но зато он решил исполнить все требования, какие поставит Иаков. Библия позволяет заключить, что Иаков был настроен мирно, но братья Дины и слышать не хотели о предложении Сихема покрыть грех браком.

«Сыновья же Иакова пришли с поля, и когда услышали, то огорчились мужи те и воспылали гневом, потому что бесчестие сделал он Израилю, переспав с дочерью Иакова, а так не надлежало делать. Еммор стал говорить им, и сказал: Сихем, сын мой, прилепился душею к дочери вашей; дайте же ее в жену ему; породнитесь с нами; отдавайте за нас дочерей ваших, а наших дочерей берите себе (за сыновей ваших); и живите с нами; земля сия (пространна) пред вами, живите и промышляйте на ней и приобретайте ее во владение.

Сихем же сказал отцу ее и братьям ее: только бы мне найти благоволение в очах ваших, я дам, что ни скажете мне; назначьте самое большое вено и дары; я дам, что ни скажете мне, только отдайте мне девицу в жену. И отвечали сыновья Иакова Сихему и Еммору, отцу его, с лукавством; а говорили так потому, что он обесчестил Дину, сестру их; и сказали им (Симеон и Левий, братья Дины, сыновья Лиины): не можем этого сделать, выдать сестру нашу за человека, который нс обрезан, ибо это бесчестно для нас; только на том условии мы согласимся с вами (и поселимся у вас), если вы будете как мы, чтобы и у вас весь мужеский пол был обрезан; и будем отдавать за вас дочерей наших и брать за себя ваших дочерей, и будем жить с вами, и составим один народ; а если не послушаетесь нас в том, чтобы обрезаться, то мы возьмем дочь нашу и удалимся.

И понравились слова сии Еммору и Сихему, сыну Емморову. Юноша не умедлил исполнить это, потому что любил дочь Иакова. А он более всех уважаем был из дома отца своего» (Быт., гл. 34, ст. 7-19).

После этого Еммор и его сын собрали свой народ и изложили сделанное им предложение. Союз с семейством Иакова был единодушно принят. В тот же день произошло генеральное обрезание всего мужского пола. Однако «на третий день, когда они были в болезни, два сына Иакова, Симеон и Левий, братья Динины, взяли каждый свой меч, и смело напали на город, и умертвили весь мужской пол; и самого Еммора и Сихема, сына его, убили мечом; и взяли Дину из дома Сихемова и вышли. Сыновья Иакова пришли к убитым, и разграбили город за то, что обесчестили (Дину), сестру их. Они взяли мелкий и крупный скот их, и ослов их, и что ни было в городе, и что ни было в поле; и все богатство их, и всех детей их, и жен их взяли в плен, и разграбили все, что было в (городе, и все, что было в) домах» (Быт., гл. 34, ст. 25-29).

Все это, говоря не по-библейски, а по-человечески, ужасно подло. И сыновья, и люди Иакова повели себя в отношении к столь братски приютившему их народу, принявшему из дружбы даже обрезание, самый нелепый из их религиозных обрядов, как разбойники и негодяи. Ни один убийца никогда не был ни более вероломен, ни более подл, ни более кровожаден. Но ужас преступления смягчается неправдоподобностью и чудовищностью его. Здесь еще раз скептики усматривают мистификацию со стороны блаженного «голубя». Симеон и Левий, учинившие эту отвратительную бойню, – два мальчика, едва-едва вышедшие из сопливого возраста: Симеон родился в девятый год жизни Иакова у Лавана, Левий на десятом году; следовательно, им было десять и одиннадцать лет, когда, согласно Библии, они одни изрубили мечами царя Еммора, князя Сихема и всех их подданных мужского пола. Впрочем, Симеон и Левий имели в своих жилах кровь человека, который сумел всыпать и самому всевышнему! Это были, вероятно, здоровенные парни. С таким закалом они могли сделать и больше.

Глава тридцать пятая книги Бытие повествует, что Иаков, внезапно огорчившись тем, что жены его были идолопоклонницами, и подумав, что это может принести ему несчастье, «сказал дому своему и всем бывшим с ним; бросьте богов чужих, находящихся у вас, и очиститесь, и перемените одежду вашу».

Сказано – сделано. Рахиль, Лия, Зелфа, Балла и другие отдали своих идолов Иакову, который закопал их под дубом в окрестностях только что разрушенного города. Бог Яхве, очарованный этим великолепным поступком, смутил разум жителей страны, и они не преследовали сынов Иаковлевых.

В этой главе мы еще раз имеем явление бога с разговором, но это все пережевывание старой скучной жвачки. Затем, уже весной, Иаков выбирается на большую дорогу, ведущую в Ефрафу. Здесь Рахиль родила и умерла от родов. «И когда выходила из нее душа, ибо она умирала, то нарекла ему имя: Бенони (сын моего страдания. – Л. Таксиль). Но Иаков назвал его Вениамин» (сын моего правого бедра. – Л. Таксиль).

Иаков похоронил свою дорогую Рахиль и положил на гробницу ее камень, который мусульмане показывают и доныне. А покуда Иаков оплакивал Рахиль, молодой Рувим, старший сын его от Лии, воспользовался удрученным состоянием отца и забрался к одной из жен патриарха: ему удалось соблазнить Валлу. Когда Иаков узнал, что его родной сын наставил ему рога, он закрыл глаза и не рассердился, по крайней мере не показал виду («и принял то с огорчением»). Наконец Иаков пришел в долину Мамрийскую и нашел там отца своего Исаака. Этот последний умер ста восьмидесяти лет от роду. Исав и Иаков похоронили его, кратко отмечает Библия.

Итак, Иаков стоял во главе большого семейства, да и Исав также. Глава тридцать шестая книги Бытие дает в высшей степени важные и требующие «глубокого изучения» богословами сведения о родословной этого последнего. Это громадный список самых неожиданных и неслыханных имен.

Критики отмечают в этой главе, равно как и в предыдущей, два стиха, которые еще и еще раз свидетельствуют, что первые пять книг Библии ни в коем случае нельзя приписывать авторству Моисея. Стих 19 главы тридцать пятой говорит: Рахиль «погребена на дороге в Ефрафу, то есть Вифлеем». Но город, о котором идет речь, не мог называться Ефрафой во времена Моисея: название это было дано городу некиим Халебом, который назвал так маленький заложенный им городок в честь жены его Ефрафы, а Халеб был современник Иисуса, преемника Моисеева. Следовательно, Моисею город Ефрафа не мог быть известен. Тем более не мог быть известен Моисею город Вифлеем, ибо это новое название города Ефрафы появилось еще несколько веков спустя.

Стих 31 тридцать шестой главы книги Бытие с очевидностью показывает полную лживость богословских утверждений об авторстве Моисея. Этот стих, перечисляя потомство Исава, отмечает: «вот цари, царствовавшие в земле Едома, прежде царствования царей у сынов израилевых». Вполне очевидно, что строки эти могли быть написаны лишь после хотя бы первого еврейского царя, то есть после Саула. Допустим, что в каком-нибудь документе было бы обнаружено такое место: «упомянутые князья управляли задолго до того, как Франция стала республикой». Никто, очевидно, не сомневался бы, что эта запись появилась во всяком случае после того, как во Франции была свергнута королевская власть.

Глава 12

Головокружительная карьера святого Иосифа «Прекрасного»

Мы переходим теперь к истории Иосифа, начало которой изложено в главе тридцать седьмой книги Бытие.

Любимым из детей Иакова был Иосиф, которому он подарил очень красивое платье. Иосиф оставил по себе благочестивую репутацию толкователя снов. Он очень рано ступил на этот путь: уже в семнадцать лет Иосиф изумлял этим своих родных. К несчастью для самого себя, он имел наивность толковать вслух свои собственные сны, а по этим снам всегда выходило, что судьба должна была возвеличить его и унизить его одиннадцать братьев. Однажды ему приснилось, что, когда в поле вязали снопы, его сноп поднялся и продолжал стоять, а снопы его братьев упали перед ним. Другой раз солнце, луна и одиннадцать звезд пришли во сне засвидетельствовать ему свое нижайшее почтение.

Эта мания Иосифа начала в конце концов злить братьев. И когда в одно прекрасное утро Иаков послал его к ним, в долину Дофан, где они пасли скот, девять его братьев задумали покончить с хвастуном. Рувим, однако, воспротивился убийству. Поэтому Иосифа только раздели и бросили на дно высохшего рва. В это время приблизился караван купцов. «Священный» автор, по библейскому обыкновению, путает, называя их вперемежку то измаильтянами, то мадианитянами, что далеко не одно и то же, но на этом мы не будем задерживаться. Иуда, почувствовав угрызения совести при мысли, что юноша может умереть от голода на дне колодца, предложил братьям совершить маленькую коммерческую сделку, предметом которой явился бы Иосиф: продать несносного болтуна в рабство. Это было бы сравнительно человеколюбиво и выгодно.

Идет! Измаильтяне, или мадианитяне, купили юношу за двадцать серебряных монет. Иосифа извлекли из колодца, и купцы, получив товар, увезли его с собой<1>.

Рувим и Вениамин не участвовали в этой сделке. Вениамин по молодости лет сидел дома, а что касается Рувима, то он удалился от братьев – автор не говорит почему, – как только Иосиф был спущен в ров, и его не было во время заключения сделки с проезжими купцами. Рассказ позволяет даже заключить, что у Рувима было тайное намерение вызволить Иосифа из колодца и возвратить в отчий дом. Он был очень огорчен, найдя ров пустым. Он прибежал к братьям и сказал им: «отрока нет, а я, куда я денусь?» Но они, лицемерные и хитрые, как служители религии, уже успели оросить свежей козлиной кровью прекрасную разноцветную одежду брата и отправили ее к Иакову со словами: «мы это нашли; посмотри, сына ли твоего эта одежда или нет?»

Иаков воскликнул: «это одежда сына моего; хищный зверь съел его; верно, растерзан Иосиф». Старик был в отчаянии. Первоначально он порвал на себе одежды, а затем «возложил вретище на чресла свои, и оплакивал сына своего многие дни». В слезах он не переставал повторять: «с печалью сойду к сыну моему в преисподнюю» (Быт., гл. 37, ст. 33-35).

А купцы увели Иосифа далеко в Египет и там продали его высокопоставленному царедворцу. «Священный» автор именует его так: «Потифар, царедворец фараона, начальник евнухов». А далее в одной из следующих глав Бытие сообщает, что у этого евнуха были жена и дочь.

Русский текст Библии говорит: «продали его в Египте Потифару, царедворцу фараонову, начальнику телохранителей» (Быт., 37:36). Церковнославянский текст, так же, как и латинский, сообщает: «мадиане же продаша Иосифа во Египет Пентефрию, евнуху фараоному, архимагиру»

Но не будем забегать вперед. Пока Иосиф жил в рабстве у Потифара, в семье Иуды, четвертого сына Иакова, разыгралась целая серия очень важных, благочестивых, религиозно-назидательных событий: «В то время Иуда отошел от братьев своих и поселился близ одного одолламитянина, которому имя: Хира. И увидел там Иуда дочь одного хананеянина, которому имя: Шуа; и взял ее и вошел к ней» (Быт., гл. 38, ст. 1-2).

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что сколько всевышний ни запрещал патриархам брать в жены идолопоклонниц, и в особенности проклятых ханаанеянок, патриархи упорно делают свое. Это никак не мешает им оставаться любимцами бога. Впоследствии христиане, принимая все глупости и гадости Библии, сделали для родословной Иисуса самый ошеломительный выбор: они наполнили перечень его предков язычниками и прелюбодеями.

В числе предков Иисуса отмечены прежде всего торговавшие своими женами Авраам и Исаак; далее Фарес, родившийся от кровосмесительной связи Фамари со свекром Иудой; Вооз, рожденный блудницей Рааз; Овид, родившийся от язычницы Руфи и от Вооза, ее родственника; Соломон, родившийся от соблазненной Давидом Вирсавии, жены «генерала» Урии (Матф., 1:2-6)

«Она зачала и родила сына; и он нарек ему имя: Ир. И зачала опять, и родила сына, и нарекла ему имя: Онан. И еще родила сына (третьего) и нарекла ему имя: Шела. Иуда был в Хезиве, когда она родила его. И взял Иуда жену Иру, первенцу своему; имя ей Фамарь. Ир, первенец Иудин, был неугоден пред очами господа, и умертвил его господь» (Быт., гл. 38, ст. 3-7).

Богословы долго изощрялись в проницательности по поводу проступков Ира, о которых Библия и говорит так мало: принимая во внимание конец этой истории и памятуя, что бог хотел произвести от Иуды своего «мессию» Христа, богословы благочестиво предполагают, что он жил с женой своей… по содомскому образцу. Бог убил Ира, говорят они, потому что он действовал так, чтобы не иметь детей. Доказательство этому – в самом тексте «священного писания»: «неугоден пред очами господа». А это и есть то выражение, которым бог пользовался, изливая свой гнев на содомлян.

Как бы там ни было, Фамари не везло с мужьями. «И сказал Иуда Онану: войди к жене брата твоего, женись на ней, как деверь, и восстанови семя брату твоему» (Быт., гл. 38, ст. 8).

Согласно еврейскому обычаю, дети, родившиеся от этого общения, считались бы наследниками умершего, а не действительного отца.

«Онан знал, что семя будет не ему, и потому, когда входил к жене брата своего, изливал (семя) на землю, чтобы не дать семени брату своему. Зло было пред очами господа то, что он делал; и он умертвил и его» (Быт., гл. 38, ст. 9-10).

Вот откуда взято и слово «онанизм». Основоположником этого полового извращения является один из библейских героев. Так говорит господь!

«И сказал Иуда Фамари, невестке своей (по смерти двух сыновей своих): живи вдовою в доме отца твоего, пока подрастет Шела, сын мой. Ибо он сказал (в уме своем): не умер бы и он подобно братьям его. Фамарь пошла, и стала жить в доме отца своего. Прошло много времени, и умерла дочь Шуи, жена Иудина. Иуда, утешившись, пошел в Фамну к стригущим скот его, сам и Хира, друг его, одолламитянин.

И уведомили Фамарь, говоря: вот, свекор твой идет в Фамну, стричь скот свой. И сняла она с себя одежду вдовства своего, покрыла себя покрывалом и, закрывшись, села у ворот Енаима, что на дороге в Фамну. Ибо видела, что Шела вырос, и она не дана ему в жену. И увидел ее Иуда и почел ее за блудницу, потому что она закрыла лице свое. (И не узнал ее.) Он поворотил к ней и сказал: войду я к тебе. Ибо не знал, что это невестка его. Она сказала: что ты дашь мне, если войдешь ко мне? Он сказал: я пришлю тебе козленка из стада (моего). Она сказала: дашь ли ты мне залог, пока пришлешь? Он сказал: какой дать тебе залог? Она сказала: печать твою, и перевязь твою, и трость твою, которая в руке твоей. И дал он ей и вошел к ней; и она зачала от него. И, встав, пошла, сняла с себя покрывало свое, и оделась в одежду вдовства своего. Иуда же послал козленка чрез друга своего одолламитянина, чтобы взять залог из руки женщины; но он не нашел ее. И спросил жителей того места, говоря: где блудница, которая была в Енаиме при дороге? Но они сказали: здесь не было блудницы. И возвратился он к Иуде, и сказал: я не нашел ее; да и жители места того сказали: здесь не было блудницы. Иуда сказал: пусть она возьмет себе, чтобы только не стали над нами смеяться: вот, я посылал этого козленка; но ты не нашел, ее.

Прошло около трех месяцев, и сказали Иуде, говоря: Фамарь, невестка твоя, впала в блуд, и вот, она беременна от блуда. Иуда сказал: выведите ее, и пусть она будет сожжена. Но когда повели ее, она послала сказать свекру своему: я беременна от того, чьи эти вещи. И сказала: узнавай, чья эта печать и перевязь и трость. Иуда узнал и сказал: она правее меня, потому что я не дал ее Шеле, сыну моему. И не познавал ее более. Во время родов ее оказалось, что близнецы в утробе ее. И во время родов ее показалась рука (одного); и взяла повивальная бабка и навязала ему на руку красную нить, сказав: этот вышел первый. Но он возвратил руку свою; и вот, вышел брат его. И она сказала: как ты расторг себе преграду? И наречено ему имя: Фарес.

Потом вышел брат его с красной нитью на руке. И наречено ему имя: Зара» (Быт., гл. 38, ст. 11-30).

Нас нельзя обвинить в том, чтобы, под предлогом изложения сути какого-нибудь события, мы ограничивались бы кратким пересказом, искажающим «святой» текст. Наоборот, найдется, вероятно, немало читателей, которые скажут, что было бы лучше рассказать эпизод вкратце, в его существенных чертах, но зато более широко развить критику. Однако, принимая во внимание самый характер произведения, являющегося предметом настоящего разбора, мы полагаем, что краткое резюме имеет свой смысл лишь тогда, когда речь идет об эпизодах, подробности которых не имеют большого значения. Когда же «священное писание» приводит случаи вроде приключения Фамари, совершенно необходимо цитировать его без изъятия. Сам «святой дух» диктовал все это. И нужно побольше света для того, чтобы выявить все перлы «священного» текста. Критика не может предоставить богословам возможности внушать читателям, что их обманывают, искажая «священное писание».

Все гадости истории с Фамарью составляют неотъемлемую часть «святой» книги, и церковь не отвергает их, несмотря на всю их отвратительную невероятность и грязь.

В конце концов очень странно, что Фамарь, которой так не везло с первыми двумя мужьями, захотела бы принадлежать их отцу только за то, что он забыл ее отдать своему третьему сыну, как обещал. «Она надевает покрывало для того, чтобы быть похожей на блудницу, – говорит Вольтер, – но, напротив, именно покрывало было всегда одеждой порядочных женщин. Верно, что в больших городах, где разврат весьма распространен, проститутки поджидают прохожих на улицах, как это делается в Лондоне, в Париже, в Венеции, в Риме; но совершенно невероятно, чтобы в жалкой и бедной стране ханаанской блудницы поджидали проезжих на перекрестках двух дорог. Очень странно, кроме того, чтобы патриарх пошел на амурное приключение с блудницей среди бела дня, на большой дороге, рискуя быть увиденным всеми прохожими. И наконец, совершенно уж невероятно, чтобы Иуда, чужеземец в Ханаане, не имеющий там ни малейшей собственности, посмел приказать сжечь свою невестку за то, что она в интересном положении, и чтобы тотчас же, по его велению, был воздвигнут костер, как будто бы он судья и хозяин этой земли».

После истории с Фамарью Библия возвращается к Иосифу. Мы встречаемся здесь с эпизодом, поразительно похожим на историю Тезея, Федры и Ипполита. «Священный» автор сообщает, что Потифар, богатый евнух и царедворец, купивший Иосифа, был женат и что хотя он и не поклонялся богу Иосифа, но не преминул признать, что этот бог помогал его рабу во всех его делах: «и увидел господин его, что господь с ним, и что всему, что он делает, господь в руках его дает успех» (Быт., гл. 39, ст. 3).

Это наблюдение не заставило еще царедворца перейти в еврейскую веру, но «оставил он все, что имел, в руках Иосифа и не знал при нем ничего, кроме хлеба, который он ел.

Иосиф же был красив станом и красив лицем. И обратила взоры на Иосифа жена господина его и сказала: спи со мною. Но он отказался и сказал жене господина своего: вот, господин мои не знает при мне ничего в доме, и все, что имеет, отдал в мои руки; нет больше меня в доме сем; и он не запретил мне ничего, кроме тебя, потому что ты жена ему; как же сделаю я сие великое зло и согрешу пред богом? Когда так она ежедневно говорила Иосифу, а он не слушался ее, чтобы спать с нею и быть с нею, случилось в один день, что он вошел в дом сделать дело свое, а никого из домашних тут в доме не было; она схватила его за одежду его и сказала: ложись со мной. Но он, оставив одежду свою в руках ее, побежал и выбежал вон» (Быт., гл. 39, ст. 6-12).

По возвращении Потифара жена рассказала ему всю историю шиворот-навыворот: «раб еврей, которого ты привел к нам, приходил ко мне ругаться надо мною (и говорил мне: я лягу с тобою); но, когда (услышал, что) я подняла вопль и закричала, он оставил у меня одежду свою и убежал вон» (Быт., гл. 39, ст. 17-18).

Потифар, узнав о мнимом покушении, пришел в такую ярость, что, не желая выслушивать никаких объяснений Иосифа, тотчас же приказал бросить его в темницу, где царь содержал своих заключенных. Но – о святая воля божия! – случилось, что начальник тюрьмы полюбил раба-еврея. Он вскоре смягчил судьбу Иосифа, назначив его начальником над остальными заключенными, так что в тюрьме ничего не делалось без ведома Иосифа.

Позже, спустя некоторое время, которого «священный» автор в точности не определяет, хлебодар и виночерпий царя впали в немилость и сделались товарищами Иосифа по заключению. В одно прекрасное утро, найдя их грустными, Иосиф спросил у них, что их тяготит. Они ответили:

«нам виделись сны; а истолковать их некому. Иосиф сказал им: не от бога ли толкование? расскажите мне. И рассказал главный виночерпий Иосифу сон свой и сказал ему: мне снилось, вот виноградная лоза предо мною; на лозе три ветви; она развилась, показался на ней цвет, выросли и созрели на ней ягоды; и чаша фараонова в руке у меня; я взял ягод, выжал их в чашу фараонову и подал чашу в руку фараону. И сказал ему Иосиф: вот истолкование его: три ветви – это три дня; через три дня фараон вознесет главу твою и возвратит тебя на место твое, и ты подашь чашу фараонову в руку его, по прежнему обыкновению, когда ты был у него виночерпием; вспомни же меня, когда хорошо тебе будет, и сделай мне благодеяние, и упомяни обо мне фараону, и выведи меня из этого дома, ибо я украден из земли евреев; а также и здесь ничего не сделал, за что бы бросить меня в темницу.

Главный хлебодар увидел, что истолкован он хорошо, и сказал Иосифу: мне также снилось: вот на голове у меня три корзины решетчатых; в верхней корзине всякая пища фараонова, изделие пекаря, и птицы (небесные) клевали ее из корзины на голове моей.

И отвечал Иосиф, и сказал (ему): вот истолкование его: три корзины – это три дня; чрез три дня фараон снимет с тебя голову твою и повесит тебя на дереве, и птицы небесные будут клевать плоть твою с тебя» (Быт., гл. 40, ст. 8-19).

Предсказания Иосифа сбылись полностью, но счастливый виночерпий о нем не вспомнил.

Прошло два года; «царь египетский» также увидел сон, который страшно его заинтересовал. Ему приснилось, что он на берегу реки, откуда вышло семь тучных коров, а вслед за ними семь коров тощих, и тощие коровы съели тучных. Проснувшись, он заснул снова и видел семь прекрасных колосьев на одном стебле и семь других, высохших колосьев, которые поглотили прежние. Фараон ломал голову над таинственным значением этого двойного сновидения. Он советовался со всеми мудрецами и волшебниками своей страны; общий ответ гласил, что царский сон столь же непонятен, сколь и необычен. Тогда виночерпий вспомнил о своем товарище по заключению. Он рассказал о нем фараону, и тот вызвал его к себе.

Иосиф запросто растолковал и эти сны: оба сна имеют одно значение. Семь тучных коров и семь полных колосьев означают семь годов изобилия; семь коров тощих и семь колосьев пустых означают семь лет бесплодия. И надо, чтобы царь избрал умного и ловкого человека, который управлял бы царством египетским, и назначил бы чиновников, обязанных хранить каждый год одну пятую от всего урожая. Совет понравился фараону и его министрам.

Царь сказал им: «Найдем ли мы такого, как он, человека, в котором был бы дух божий?» После этого, обратясь к Иосифу, он сказал: «Так как бог открыл тебе все сие, то нет столь разумного и мудрого, как ты». При этом он дал ему свой перстень, одел его в виссонные одежды, возложил ему на шею золотую цепь, велел везти его в своей колеснице и возглашать: «Преклоняйтесь». «И поставил его над всею землею египетскою» (Быт., гл. 41, ст. 38, 39, 42, 43).

Это еще не все: по требованию царя Иосиф переменил имя и стал называться «Цафнаф-пачеах». Потом фараон женил его, и вы никогда не угадаете, с кем «его величество» породнил Иосифа. Библия только что предоставила нам случай изумляться тому, что Потифар имел жену, хотя, как гласит подлинный древнееврейский текст, был евнухом. Но «голубь» снес нам еще одно яичко с сюрпризом: во время долгого заточения Иосифа этот евнух, имевший столь горячую супругу, переменил карьеру. В главах тридцать седьмой и тридцать девятой мы видели его начальником телохранителей, в главе же сорок первой мы застанем его жрецом Илиопольским и отцом дочери. Значит, за это время госпожа Потифар стала матерью; это заставляет думать, что боги египтян тоже умели делать «чудеса». Когда имеешь дело со «священными» книгами какой угодно мифологии, надо быть готовым ко всему. Не будем удивляться тому, что сногсшибательная Библия больше уже не квалифицирует Потифара евнухом.

По-видимому, молитва святому Антонию дала ему возможность найти то, что он некогда потерял.

Служители католической церкви утверждают, что «святой» Антоний ведает взаимоотношением полов и помогает от «неплодства»

Это и помогло Потифару, ставшему жрецом в особо священном египетском городе – Гелиополисе, в городе, посвященном богу Солнца, сделаться отцом восхитительной маленькой девочки, по имени Асенефа. Возрастая в годах и красе, малютка созрела как раз к тому времени, когда надо было женить премьер-министра «царства египетского» Иосифа. Она и стала госпожой Цафнаф-панеах. Не знаешь, как и восторгаться мудрым правосудием фараона: добродетельный Иосиф жестоко пострадал от глупости Потифара и подлости его пылкой супруги. Нельзя было придумать более высокого, более справедливого удовлетворения чувств безвинно пострадавшего Иосифа, как женить его на их дочери.

Эта часть истории с Иосифом позволяет высказать кое-какие соображения, подкрепляющие одну мысль, высказанную в начале этой книги. Мы уже заметили, что Библия употребляет слово «элохим» – «боги» в описании сотворения мира и во многих других случаях. Древние евреи поклонялись только одному богу, которого они называли Яхве, считая его выше всех богов.

Этого высшего бога они не делят на три части, подобно христианам. Употребление же слова «боги» говорит о том, что евреи некогда признавали существование и других богов, кроме Яхве. Другие народы верили в своих собственных племенных богов. Евреи верили в сверхъестественную силу также и этих богов, отнюдь не видя в них чертей и иных «нечистых» духов. Но национальное самолюбие заставляло их утверждать, что Яхве был более могуществен, чем все прочие боги. Вот почему Библия показывает необычайную силу бога Иосифа.

Потифар, виночерпий, фараон и его министры – словом, все египтяне, участвующие в деле, имеют веру, не сходную с верой Иосифа. Однако они не покидают своих богов ради того одного, что Иосиф, просвещенный богом Яхве, является более проницательным, чем египетские жрецы. Каждый остается при своей религии: вера одних не противоречит вере других. Иосиф остается верным Яхве, даже женясь на дочери языческого жреца, и душа в душу живет с Асенефой, хотя эта последняя вовсе и не переходит в еврейскую веру. С этой точки зрения настоящий эпизод в высшей степени многозначителен. Иосиф отнюдь не пользуется своей почти верховной властью, чтобы вербовать новых адептов для своей религии. С него довольно знать, что Яхве обладает сверхъестественным могуществом и гораздо более силен, чем все божества подведомственного ему народа.

Арабы и евреи имели общий источник легенд, из которого черпали «священные истории» своих религий. Раньше чем Библия была написана, в Палестине и в Аравии была уже известна чудесная история Иосифа. Время только изменило некоторые детали, но сама она сохранилась и у народов, вышедших из Аравии. Так, согласно Корану, Потифар не был евнухом, а Асенефа уже существовала, но была грудным младенцем, когда мать ее обвинила Иосифа в покушении на ее честь. Эта маленькая девочка показала себя очень рассудительной в самом раннем детстве. Однажды отец ее рассказывал о случае с его женой и Иосифом. Воспоминание об этом долго его терзало; он даже сохранил знаменитый плащ, который его жена сорвала с Иосифа и который несколько порвался во время борьбы. Один из слуг посоветовал Потифару спросить Асенефу, что она думает по поводу всего этого. Девочка, едва начинавшая говорить, сказала: «Послушай, отец мой! Если мать порвала одежду Иосифа спереди, то это доказательство, что Иосиф хотел взять ее силой, но если одежда порвана сзади, это значит, что моя мать бегала за Иосифом».

Библия и Коран единогласно признают, что Асенефа была примерной женой. В течение первых семи лет изобилия она родила Иосифу двух сыновей – Манассию и Ефрема. Затем наступило семь лет голода, но египтянам не пришлось страдать от него, потому что Иосиф предусмотрительно устроил житницы в разных местах страны и наполнил их хлебом в сытые годы. Египет оказался настолько богат в годину испытаний, что из разных других стран, также пораженных голодом, туда приезжали за хлебом.

Глава 13

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: