Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Хрустальная статуэтка, подстреленная птица и осенние скрипки

«Снился мне сад в подвенечном уборе,

В этом саду мы с тобою вдвоем.

Звезды на небе, звезды на море,

Звезды и в сердце моем».

(из старинного русского романса)

...Она стояла, устало прислонившись к распахнутому настежь окну, и смотрела вдаль своим туманным взглядом. Сегодня, когда ее сознание внезапно пронзила мысль о том, что молодость безвозвратно угасла, жизнь вмиг показалась невыносимо нудной и, главное, бессмысленной. И вот сейчас она в панике «пережевывала» эту нежданно открывшуюся, до боли «колючую» истину и вела беспокойный диалог с самой собой, пытаясь выведать причину подобного поворота. А ведь еще минуту назад ее маленькое, будто кукольное тело нежилось на просторной кровати в лучах ласкового осеннего солнца. Оно по-матерински бережно щекотало ей пятки, когда она, сладко потягиваясь и обнажая красивые, выскользнувшие из-под сорочки ноги, поднялась грациозно и лениво, как умеют только кошки. Кажется, совсем недавно Димитрий смеялся, увлеченно рассказывая что-то, и покрывал ее шею ароматными поцелуями. От него пахло свежестью, молодостью и счастьем...

Спектакль «За гранью греха» по пьесе И. Сургучева «Осенние скрипки», премьеру которого любители нижегородского театра музыкально-пластической драмы «Преображение» увидели 27 июня 2013 года, смело можно назвать новой изюминкой в репертуаре коллектива. На этот раз актеры говорили с нами не только движениями и мимикой. Постановщик М. Петрова и режиссер по пластике А. Трашкова задумали поистине захватывающий эксперимент – воплотить на сцене классическую драматическую пьесу, приятно наполненную знакомыми образами Н. Лескова, Л. Толстого и А. Чехова, чутко следуя законам загадочной техники жестов. Что же, хитросплетение разговорной речи и неисчерпаемого языка тела оказалось действительно интригующим. Особенно ярко идея синтеза преломилась в сценической характеристике Варвары в исполнении чарующей И. Безруковой.

Главная героиня изначально предстает перед нами мятущейся, дерзкой и неизлечимо печальной женщиной. Парадоксально, что, несмотря на все волнения, буквально захлестывающие ее с первой и до последней минуты спектакля, образ на первый взгляд кажется статичным. Но впереди встретятся и так называемые «очаги возгорания», и кульминация, после которой все «пойдет прахом», а пока постановщик дает Варе возможность почувствовать себя по-настоящему свободной от режиссерских оков. Женщина движется по сцене плавно, шаги ее бесшумны, будто на цыпочках, выражение лица подчеркнуто задумчивое и томное, пышные волосы слегка взъерошены, голос настолько тих и вкрадчив, что похож скорее на шелест листьев в осеннем парке. Героиня медленно водит в воздухе руками, словно раздвигая невидимые облака, затем дрожащими пальцами ощупывает свое лицо, будто пытаясь разгладить разрастающиеся ветви морщин. Временами ее губы растворяются в зачарованной, даже растерянной улыбке.

Всем своим обликом Варя напоминает хрустальную статуэтку, чересчур хрупкую для человеческих рук и готовую разбиться от любого неосторожного прикосновения. Подобными становятся для нее неистовые, навязчивые ласки Димитрия, уставшего от женской недосказанности и жаждущего от измученной жизнью супруги любовного трепета. В. Еруков играет юношескую, почти детскую искренность и доверчивость. Достаточно вспомнить, с каким нетерпением он пытается поцеловать брезгливо вырывающуюся из его объятий героиню. А ведь Димитрий тоже не хочет мириться с подступающей старостью. Он возбужденно носится перед Варей, словно по-прежнему беззаботный юноша, воображает себя страстным любовником, которому все нипочем, и даже в бинтовой повязке старается выглядеть элегантно.

Диалоги героев темпераментны и по-особому пылки. Пластические и словесные высказывания Варвары насыщены эмоциональными всплесками, один за другим приводящими к кульминационной точке развития образа – сцене разговора обезумевшей, очнувшейся после обморока героини и ничего не подозревающей о материнском грехе Верочки (И. Самсонова). «Куда он тебя поцеловал?» - изможденным, скрипучим голосом твердит Варя. Далее ее интонации ломаются, переходя в агрессивный надрыв с экзальтированным повторением каждого слова. В финале картины до нас доносится лишь хриплый, еле слышный шепот.

Героиню можно сравнить с подстреленной птицей, стремительно падающей вниз и пытающейся взмахнуть раненым крылом. Эта аналогия лейтмотивом прослеживается на протяжении всего спектакля. Даже во внешнем облике Вари есть что-то от орлицы: едва уловимая надломленность линии чуть приподнятых рук, склоненная набок голова и сосредоточенный, не моргающий взгляд. Иногда мы чувствуем, как ее тело напрягается от затылка до самых пят, корпус подается вперед, плечи гордо расправляются, и в этот момент кажется, что птица готова к полету. Она вот-вот взмоет ввысь, оставив позади осточертевшую глушь и тупого, «толстокожего» Барановского, каким рисует его П. Сазанов.

Мы все сильнее улавливаем тревогу, с первых минут воспламеняющую атмосферу спектакля. Впрочем, образ горничной (М. Кошелева), символизирующий то неотступную судьбу, сурово взмывающую над каждым уголком земли, то светлого ангела, парящего над миром и творящего повсюду добрые дела, воспринимается довольно «затерто» и прозаично. Однако это лишь незначительная мелочь.

Мария Евсеева

<== предыдущая лекция | следующая лекция ==>
 | Заболевания молочной железы


Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных