Толкование священного писания в Александрийской школе.

Видное, а с определенных точек зрения – доминирующее, место в Александрийской школе занимало аллегорическое толкование священного писания, текста Библии. Такой подход к слову божьему был обусловлен, кроме всего прочего, и тем, что александрийцы во что бы то ни стало пытались согласовать несогласуемое: античную философию с библейским учением. Так, еще Климент Александрийский полагал, что священное писание Ветхого и Нового заветов содержит в себе все то, чему учит греческая философия, «нужно только уметь раскрыть смысл священного писания»^[28]. А достичь такого было никак невозможно, если принимать текст Библии буквально. Для Оригена, по словам профессора Сагарды, «аллегорическое толкование священного писания было началом и концом его богословствования»^[29].

Александрийцы, встречая в Библии описание обыденных сторон человеческой жизни, считали эти места не достойными того, чтобы занимать место в слове божьем. Отсюда они думали, что под буквой Библии здесь скрывается другой, более глубокий смысл и старались добраться до этого смысла при помощи аллегории, иносказания, символики и т.п. Но это никак не спасало александрийцев, поскольку из-за произвольного аллегоризма (а он, аллегоризм, никаким другим, кроме произвольного, быть не может!) «в результате получалось ряд фрагментарных объяснений, связать которые в единство их основной идеей было никак невозможно»^[30].

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: