Глава 11. Зачем беспокоиться и кому какое дело?

Все, во что можно поверить, есть подобие истины.

Уильям БЛЕЙК

Читатель одного из первых черновых вариантов этой книги задал вопрос: "Что из всего этого имеет для меня значение? Что я лично выиграю от некоего гипотетического образа жизни сердцем?" Такая реакция заблаговременного контроля типична для жизни в рамках современной культуры. Находящееся за границами существующего мировоззрения — предмет, подверженный той же динамике создателя и созданного, и в этом есть парадокс. Трансцендентное состояние формирует схему контроля над человеком сразу же, как только он вступает в эту область — бытие оживает в нас и познается только через наши действия. Шаг, сделанный нами в сторону трансцендентного, содержит в себе наше намерение и ожидание, которые могут как совпадать, так и противоречить природе того, что формирует контроль. Трансцендентность это движение в непознанное. Однако ключи к постоянно открытой природе этой трансцендентной возможности весьма загадочны для понимания. В этой главе исследуются формы трансцендентного, которые являются одновременно конкретными и абстрактными, материальными и эфемерными, земными и потусторонними.

Совершенно иное

Вспомните историю Бернадетт Робертс о том, как она "вдыхала божественный воздух" в течение нескольких недель и по возвращении в нормальное состояние обнаружила, что земля это сущий ад по сравнению с тем, что она пережила. Я не могу отвечать за божественный воздух Робертс, но точно знаю, что после моего переживания в возрасте около 40 лет, когда я испытал почти разрушительное слияние, во мне появилось сильное чувство гнева, направленное против Бога. Как это возможно, протестовал я, чтобы подобное состояние было доступно людям и столь редко переживалось ими, из-за чего жизнь становится "юдолью печалей"? Что это за Бог, раздражался я, который мог затеять такую комедию? Конечно же, я знаю, что Господь не интриговал против людей. Таким путем он, скорее, нашел решение нашим трудностям, делая все, чтобы мы могли их преодолеть. С другой стороны, безбрежное пространство, — та вселенная, которая находится за пределом всех знаний, о чем говорил Экхардт, Бог за пределами Бога, — может вообще не быть частью этого уравнения. И хотя временами нам вроде удается наладить связь с этим безграничным пространством, случается это довольно редко. В моем личном опыте слияния я тихонько стучался в двери высших сфер, или они стучались в мои, что лежит за границами нашего понимания и классификации. В этом не было никакой динамики создателя и созданного, никаких полюсов, никаких "необходимых противоречий" Блейка. Нельзя находиться в таком состоянии и при этом действовать как в обычной жизни. Попытка проникнуть "туда" может быть пустой тратой времени. Возможно, именно это довело Экхардта до мольбы: "О Боже, избави меня от Бога". Там находится то, что совершенно отличается от всего, что мы знаем и чему даем имена, то, к чему мы стремимся с жаждой, которая может так и остаться неутоленной. Возможно, что когда Иисус, находясь на кресте, плакал о том, что Отец оставил его, тот вовсе его не покидал, а Иисус сам отбросил динамику создателя и созданного, когда слился воедино с высшим состоянием за границами Бога. Возможно, из этого слияния высшего порядка произошел Дух Святой — связующая духовная нить с тем, что к тому моменту было резко прервано.

Куда бы трансцендентность сама по себе ни вела, есть нечто, что может пробудить только трансцендентное сознание и только в соответствии с путем трансцендентности. Описание бесконечного "путешествия к Богу", сделанное Бернадетт Робертс, выглядит вполне убедительно, и я усомнился лишь в том, что есть что-либо, что я могу сделать, чтобы понять, и ещё меньше, чтобы проникнуть в суть того, откуда берутся мимолетные образы высшего состояния. Люди в редких случаях могут попадать в русло такого понимания, причем этот поток — одностороннее явление благосклонности, а не двусторонний диалог. Наша динамика применима к более материальным и конкретным перспективам.

К примеру, недавно, в процессе утренней медитации, я погрузился в размышление о вселенной как о голографическом торусе (возвышении) и был поглощен четким видением или восприятием этой тороидной функции реальности, увидев её изнутри, безо всякой мистики. (И это было достигнуто именно работой интеллекта, а не внезапным озарением.) Торус был настолько ошеломляюще сложен и настолько прост в оформлении, что я был потрясен. Но затем в моем сознании промелькнула мысль, короткая, как вспышка света, которую можно передать длинным вопросом: "Но, Господи, где ты был до того, как явил этот торус?"

Если вся вселенная, по определению, находится там, то где было то, иное, что породило вселенную, или находится за её границам? (Этот вопрос стал нечаянно перевернутым эхом вызова Бога в адрес Иова: "Где был ты, когда я обдумывал основы и размеры земли?")

Мой вопрос был безнадежно спонтанным и искренним. Но в ответ, который был получен с той же скоростью, с какой был задан вопрос, мой череп, мозг, сознание и чувство личности взорвались, как если бы я получил немедленный могучий удар по голове и по сознанию. Передо мной возник образ ореха в скорлупе, расколотого невероятно мощным ударом. Это действие было милосердно и кратко по продолжительности, как и вспышка вопроса, который его вызвал. Хотя удар был довольно безболезненным, но отнюдь не приятным. В результате я почувствовал, что мне был явлен проблеск чего-то, находящегося настолько за границами крови, костей и мозга, что я не мог даже понять величины собственного вопроса. В общем, хотя это ощущение и было, возможно, своего рода ответом, в его принятии мною произошло короткое замыкание.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: