Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






КАРТИНА ОДИННАДЦАТАЯ 3 страница

КАРТИНА ШЕСТАЯ

Уже за полночь, около двух... Улица, освещенная стена дома. ПоявляютсяБЛАНШ и МИТЧ. Голос и все движения Бланш выдают ту крайнюю степеньизнеможения, которую могут понять одни только неврастеники. Митч полон сил,но подавлен. Судя по тому, что в руках у Митча гипсовая статуэтка Мэй Уэст,которую он держит вверх ногами, -- обычный приз в тирах и на карнавальныхлотереях, -- они сейчас с ночного гулянья, скорее всего в приозерномЛуна-парке на Поншартрен Лейк. БЛАНШ (обессиленная, останавливается у крыльца). Ну, вот... Митч неловко смеется. Ну, вот... МИТЧ. Пожалуй, уже поздно -- устали. БЛАНШ. Даже продавца горячих тамалей[2 - Мексиканские лепешки изкукурузы, с мясом и перцем.] не видно, а уж он-то торчит здесь день и ночь. Митч опять неловко смеется. Как вы доберетесь домой? МИТЧ. До Бурбонов пешком, а там возьму такси. БЛАНШ (с невеселым смешком). А этот трамвай -- по-здешнему "Желание" --не довезет? МИТЧ (печально). Боюсь, вам было порядком скучно, Бланш. БЛАНШ. Вот, испортила вам вечер... МИТЧ. Нет, что вы. Но я все время чувствовал: ничего у меня неполучается -- не весело вам со мной, не интересно. БЛАНШ. Просто я оказалась не на высоте. Вот и все. Уж я ли не стараласьбыть веселой, и никогда еще, кажется, это не получалось у меня так плачевно.Я заслужила высший балл за прилежание. Ведь старалась-то я на совесть. МИТЧ. Зачем же, если вам не весело, Бланш? БЛАНШ. Так надо -- закон природы. МИТЧ. Какой закон? БЛАНШ. Тот самый, который гласит, что леди должна развлекатьджентльмена или выйти из игры. Посмотрите-ка у меня в сумочке ключ от двери.Когда так устанешь, пальцы совсем не слушаются. МИТЧ (ищет). Этот? БЛАНШ. Нет, милый, это от моего кофра, который скоро придетсяупаковывать. МИТЧ. Вы хотите сказать, что скоро уедете? БЛАНШ. Загостилась. Пора. МИТЧ. Этот? Музыка затихает. БЛАНШ. А, эврика!.. Милый, так вы открывайте дверь, а я пока погляжунапоследок на небо. (Облокачивается о перила.) Он отпер дверь и стоит, не зная, что делать. Я ищу Плеяд, Семь Сестер, но эти девицы не появились сегодня. А, нет,нет, вот они! Бог их благослови! -- идут себе всей компанией домой, послепартии в бридж... Дверь открыта! Какой умница. Вы, кажется, уже собралисьдомой... МИТЧ (неловко топчется на месте и откашливается). Можно поцеловатьвас... на сон грядущий? БЛАНШ. Почему вы каждый раз спрашиваете? МИТЧ. Я же не знаю, хотите вы или нет. БЛАНШ. Что ж вы так неуверены в себе? МИТЧ. Когда мы гуляли у озера и я поцеловал Вас, вы... БЛАНШ. Милый, да не в поцелуе дело. Поцеловали -- ну и прекрасно, Тутдругое: фамильярность -- вот чего не хотелось поощрять. А поцелуй -- нежалко ни капельки. Мне даже польстило немножко, что вы так добиваетесь меня.Но, милый, вы же не хуже меня знаете: одинокой женщине, когда у нее никогона всем белом свете, нельзя давать воли чувствам -- пропадет... МИТЧ. Пропадет? БЛАНШ. Да. А вы, вероятно, и привыкли иметь дело больше с такими, комуи пропадать -- нипочем? С такими, что с первой встречи тут же и готова? МИТЧ. А я не хотел бы, чтоб вы были какой-нибудь другой -- толькотакая, как вы есть: таких я еще не встречал ни разу, ни одной. Бланш серьезно смотрит на него, но вдруг, словно не выдержав,расхохоталась и зажимает рот рукой. Вы надо мной? БЛАНШ. Нет, милый, нет... Хозяева еще не вернулись, зайдем. Выпьем напрощанье. Не будем зажигать свет, хорошо? МИТЧ. Как вам больше нравится. Бланш проходит в дом, Митч следует за ней. Наружной стены больше нет,смутно, в неясном освещении, проступает интерьер квартиры Ковальских. БЛАНШ (задерживаясь на кухне). Там уютней, пройдем. Что-то упало...Какая я неловкая.. Никак не найду в темноте, где тут была выпивка. МИТЧ. Вам так хочется? БЛАНШ. Я хочу, чтоб вы выпили! Весь вечер вы были так нерешительны имрачны, да и я тоже хороша -- оба мы были нерешительны и мрачны, так хотьэти последние, считанные минуты вместе да будет у нас... joie de vivre[3 -Радость жизни (франц.).]! Я зажгу свечу. МИТЧ. Хорошо. БЛАНШ. Будем заправской богемой. Представим себе, будто сидим вмаленьком артистическом кабачке, где-нибудь на Левом берегу, в Париже.(Зажгла огарок свечи, вставляет в бутылку.) Je suis la Dame aux Camelias!..Vous etes... Armand[4 - Я -- дама с камелиями! А вы... Арман! (франц.).]!Понимаете по-французски? Voulez-vous coucher avec moi ce soir? Vous necomprenez pas? Ah, quel dommage![5 - Не хотите ли переспать со мной? Непонимаете? Какая досада! (франц.).] По-моему, было бы чертовски приятно...А, нашла! Здесь как раз на двоих. МИТЧ (без особого энтузиазма). Хорошо. БЛАНШ (входит в спальню со стаканами и свечой). Садитесь. Снимите-капиджак, да расстегните воротничок. МИТЧ. Я лучше так. БЛАНШ. Нет, нет. Я хочу, располагайтесь со всеми удобствами. МИТЧ. Да неловко -- я так потею. Рубашка совсем прилипла. БЛАНШ. Потеть полезно. Если не потеть, не проживешь и пяти минут.(Снимает с него пиджак.) Хороший пиджак. Что у вас за материал? МИТЧ. Называется альпака. БЛАНШ. Ах вот как! Альпака. МИТЧ. Да, облегченного типа. БЛАНШ. Вот оно что -- облегченного... МИТЧ. Не люблю парусиновых пиджаков -- пропотевают насквозь. БЛАНШ. А-а... МИТЧ. И они на мне не имеют вида. Мужчине с такой комплекцией надоодеваться с умом, а то будешь совсем громоздким. БЛАНШ. Но разве вы такой уж тяжеловес? МИТЧ. А думаете, нет? БЛАНШ. Ну, изящным вас, правда, не назовешь, но... широкая кость,представительность. МИТЧ. Благодарю вас. На рождество меня приняли в члены нью-орлеанскогоатлетического клуба. БЛАНШ. Вот это да! МИТЧ. Лучшего подарка я и не получал. Работаю с гирями, плаваю и всегдав форме. Когда я начинал, живот у меня был слабоват, зато теперь --каменный! Любой может хватить что есть сил под вздох, а мне хоть бы что.Вот, ударьте. Да не бойтесь! Она слегка дотрагивается пальцем до его живота. Ну что? БЛАНШ. Господи! (Прикасается рукой к его груди.) МИТЧ. А угадайте, сколько я вешу, Бланш? БЛАНШ. Да на глазок -- ну... сто восемьдесят? МИТЧ. Еще одна попытка... ну? БЛАНШ. Поменьше? МИТЧ. Да нет же -- больше! БЛАНШ. Ну, при вашем росте даже и с огромным весом не будешь грузным. МИТЧ. Вес -- двести семь фунтов, рост -- шесть футов полтора дюйма.Рост -- босиком, без обуви. И вес -- без одежды, в чем мать родила. БЛАНШ. Боже милостивый! Какие захватывающие подробности,.. МИТЧ (смутился). Да, мой вес, конечно, не такая уж интересная тема.(Набравшись храбрости.) А вы сколько весите? БЛАНШ. Я? МИТЧ Да. БЛАНШ. А вы угадайте. МИТЧ. Можно, поднять? БЛАНШ. Самсон! Ну, уж ладно, поднимайте. Он становится позади нее, взялся руками за талию и легко поднимает ввоздух. Ну? МИТЧ. Как перышко. БЛАНШ. Ха-ха! Он опустил ее и придерживает за талию. (С притворной застенчивостью.). Больше держать не обязательно. МИТЧ. Что? БЛАНШ (весело). Я сказала, уберите-ка руки, сэр. Он неумело обнял ее. (В голосе ее звучит мягкий укор). Нет, Митч. Именно потому, что мыодни, вы должны быть джентльменом. МИТЧ. Шлепните, если зарвусь. БЛАНШ. Не понадобится. Вы настоящий джентльмен, такие уже почтиперевелись. Не сочтите это за чопорность старой девы-учительницы. Простоя... МИТЧ. Что? БЛАНШ. Да просто, надо полагать, у меня слишком уж старомодные идеалы,только поэтому. (Зная, что ему не видно, лукаво строит глазки.) Митч молча идет к выходу. Продолжительное молчание. Бланш вздыхает. МИТЧ (застенчиво покашливает. После паузы). А где Стэнли со Стеллой? БЛАНШ. Отправились прогуляться с мистером и миссис Хаббел. МИТЧ. А куда? БЛАНШ. В кино, кажется, -- на последний сеанс. МИТЧ. Надо бы нам как-нибудь выбраться всем вместе. БЛАНШ. Нет. Ничего хорошего не вышло бы. МИТЧ. Почему же? БЛАНШ. Вы давно дружите со Стэнли? МИТЧ. Мы однополчане, из двести сорок первого. БЛАНШ. И с вами он, конечно, говорит, что думает? МИТЧ. А как же. БЛАНШ. А про меня он вам говорил что-нибудь? МИТЧ. Да почти нет. БЛАНШ. По вашей сдержанности ясно, что разговор все-таки был. МИТЧ. Ну, сказал что-то, особенно не распространяясь. БЛАНШ. Но что? Каким тоном это было сказано? МИТЧ. А зачем вам, почему вы спрашиваете? БЛАНШ. Ну... МИТЧ. Вы что с ним -- на ножах? БЛАНШ. Что вы хотите сказать? МИТЧ. Да мне кажется, что в его отношении к вам... просто непонимание итолько. БЛАНШ. Мягко сказано? Да если б не беременность Стеллы, я б у них и дняне прожила. МИТЧ. Он что, недостаточно обходителен? БЛАНШ. Он нестерпимо груб. Уж как только не куражится надо мной! МИТЧ. То есть как это? БЛАНШ. А так. МИТЧ. Даже и не верится. БЛАНШ. Не верится? МИТЧ. Да разве можно быть грубым с вами?.. Да нет, не представляю себе. БЛАНШ. А положение и в самом деле жуткое. Нет, вы поймите... Своегоугла у меня здесь нет. Ночью между этой комнатой и той -- только портьера. Аон лезет прямо через комнату в одном нижнем белье. И каждый раз недопросишься хотя бы прикрывать за собой дверь... в ванную. Простота нравовуже какая-то безудержная... Вам, может быть, непонятно, что же тогда меняздесь держит? Ладно, откроюсь. Ведь учительского жалованья еле-еле хватает,чтоб свести концы с концами. За год я не отложила ни пенни, пришлось ехатьна лето сюда. Вот и терпи зятя. А он -- меня, хотя я ему явно поперекгорла... Да он, конечно, уже говорил вам, как люто меня ненавидит. МИТЧ. Ну, так уж и ненавидит... БЛАНШ. Ненавидит! Стал бы он иначе так надо мной издеваться? С первогоже взгляда на него меня пронзила мысль: вот он -- твой палач. И этот человекеще сотрет меня в порошок, если только... Да, да, конечно... тут ненавистьнастолько явно выраженная, что, пожалуй, не удивительно, если он... как-топо-особому, на свой лад, не по-людски... Нет, нет! От одной только мысли,что он меня... (Жестом отметает эту мысль. Допила виски.) Молчание. МИТЧ. Бланш... БЛАНШ. Да, милый. МИТЧ. Можно задать вам один вопрос? БЛАНШ. Да. Какой? МИТЧ. Сколько вам лет? БЛАНШ (беспокойно). Зачем вам? МИТЧ. Я рассказывал про вас маме, и она спросила: "А сколько Бланшлет?" А я не знал, что сказать. Снова пауза. БЛАНШ. Обо мне?.. Маме? МИТЧ. Да. БЛАНШ. С какой стати? МИТЧ. Я говорил, какая вы милая, как мне нравитесь. БЛАНШ. Вы были искренни? МИТЧ. Конечно. Сами знаете. БЛАНШ. А зачем вашей маме... сколько мне лет? МИТЧ. Она больна. БЛАНШ. Печально... И тяжело? МИТЧ. Недолго ей теперь... И несколько месяцев, верно, не протянет. БЛАНШ. О! МИТЧ. Ее все мучит, что я живу бобылем. БЛАНШ. А-а... МИТЧ. Хочет, чтобы я обзавелся семьей, пока она не... (Голоспрерывается, он несколько раз откашливается, в волнении то шаря рукамичто-то по карманам, то вытаскивая руки и тут же снова начиная что-то искатьв карманах,) БЛАНШ, Вы ее очень любите? МИТЧ. Очень. БЛАНШ. Да, вы, наверное, если уж любите, то всем сердцем. Вам будеточень одиноко без нее, да? Митч откашливается, кивает. Я-то понимаю, что это значит... МИТЧ. Остаться одному? БЛАНШ. Я тоже любила одного человека, любила и -- потеряла. МИТЧ. Он умер? Она подошла к окну, садится на подоконник и смотрит на улицу. Налиласебе. Это был мужчина? БЛАНШ. Мальчик, совсем еще мальчик... да и сама я в ту пору была ещетак молода. В шестнадцать лет и вдруг такое откровение -- любовь! И всесразу, сполна, без остатка. Словно ослепительный свет выхватил вдруг разомчто-то, все время пробавлявшееся в полутени -- так засверкал для меня весьокружающий мир... Но не было мне счастья! Поманило и -- все. С мальчикомэтим творилось что-то неладное: он оказался нервным, бесхарактерным и,совсем как-то не по-мужски, недотрогой... хотя по виду и не подумаешь --ничего женственного... Но было в нем это, да, было... Он искал у меняпомощи. А я... что я тогда понимала! Я так ничего и не заметила ни во времясвадебного путешествия, ни потом, когда мы вернулись; я знала только одно:есть какая-то загадка; мешающая мне подать ему помощь, которая емунеобходима, а попросить, сказать -- нет сил! Он был на зыбучем песке ицеплялся за меня, а я вместо того, чтобы вытаскивать его, гибла с нимзаодно. И -- не знала того! Ничего я не знала. Только одно -- что люблю егобезумно, а помочь не в моих силах -- ни ему, ни себе. А потом я прозрела.Вышло так, что хуже и не придумаешь: просто я вошла, не постучавшись, вкомнату -- думала, никого нет... а она, как оказалось, не пуста, там былидвое: этот мальчик, мой муж, и один его давний друг, постарше... Нарастающий перестук колес локомотива за окном. (Зажимает уши, уткнула голову в колени. Прожектор ударил в окно, такчто вся комната засверкала, засветилась ослепительным мертвенным светом, илокомотив с громовым лязгом проносится мимо. Когда перестук колес замирает вотдалении, медленно выпрямляется.) Мы сделали вид, что ничего нового мне нестало известно. Да, да, и в тот же вечер поехали, все втроем, в казино"Лунное озеро", порядком пьяные, и всю дорогу смеялись. Далеко-далеко зазвучала в миноре еле слышная полька. Мы отплясывали польку-варшавяночку. Как вдруг -- танец в самом разгаре,а мой муж ни с того, ни с сего бросает меня, выбегает из казино. И почтитотчас же -- выстрел. Полька резко оборвалась. (Замиряет -- вся прямая, напряженная. А полька продолжается -- сполуфразы, на которой была прервана, но теперь уже в мажоре.) Я выбежала...все побежали! Сбежались, теснятся вокруг чего-то страшного, что лежит наберегу озера, у самой воды. А я никак не могу протолкаться сквозь толпупоближе. Кто-то схватил меня за руку. "Не приближайтесь! Уходите! Незачемвам смотреть!"...Смотреть? На что смотреть? И тут же -- голоса, голоса... отодного к другому: "Аллан! Аллан! Аллан!.." Мой печальный мальчик! --револьвер в рот и выстрелил... полголовы так и снесло. (Закрыв лицо руками,медленно раскачивается, назад -- вперед.) И все только потому, что там, взале, на танцевальной площадке, я не удержалась и сказала: "А я видела. А я-- знаю. Какая же ты мразь..." И вот прожектор, освещавший целый мир, так жесразу и погас, и уже не было мне с тех пор в жизни света ярче, чем вотэтот... от стеариновой свечки. Митч неуклюже поднимается, подался к ней. Полька становится громче. МИТЧ (стоит у Бланш за спиной. Тихо привлекая ее к себе). Вам нужендруг. И мне -- тоже. Так, может быть, мы с вами... а, Бланш? Она смотрит на него отсутствующим взглядом. Потом с тихим стоном падаетв его объятия. Хочет что-то сказать сквозь слезы и не находит слов. Онцелует ее лоб, глаза, губы. Полька обрывается. БЛАНШ (долгий, блаженный вздох). Как быстро внял господь... бывает же!

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Пятнадцатое сентября, дело к вечеру. Портьеры между кухней и спальнейраздвинуты, стол накрыт к именинному ужину -- торт, цветы. СТЕЛЛА ужезаканчивает сервировку, входит СТЭНЛИ. СТЭНЛИ. В честь чего такая роскошь? СТЕЛЛА. Сегодня день рождения Бланш. СТЭНЛИ. А она дома? СТЕЛЛА. В ванной. СТЭНЛИ (передразнивая). "Омываем бренное тело"? СТЕЛЛА. Вроде того. СТЭНЛИ, И давно? СТЕЛЛА. Да, считай, весь день. СТЭНЛИ (с издевкой). "Отмокаем в горячей ванне"? СТЕЛЛА. Ну да. СТЭНЛИ. Жарища сто градусов, а эта не вылезает из горячей ванны. СТЕЛЛА. Говорит, что тогда ей вечером будет прохладней. СТЭНЛИ. А ты, как я понимаю, уже сбегала за кока-колой? И подала еевеличеству в ванну? Стелла пожимает плечами. СТЭНЛИ. Присядь-ка. СТЕЛЛА. Некогда, Стэнли, -- дела. СТЭНЛИ. Садись. Теперь у меня есть чем приструнить твою старшенькую! СТЕЛЛА. Да отвяжись же ты от нее, Стэнли, брось. СТЭНЛИ. Эта фря еще будет обзывать меня хамом! СТЕЛЛА. Ты же все время изводил ее как только мог, изощрялся на вселады, а Бланш обидчива; да и пойми же ты наконец -- ведь мы с Бланш вырослив совершенно иной обстановке, чем ты. СТЭНЛИ. Слышали! Заладили -- и все то же да про то же. А вот знаешь литы, что она наврала нам тут с целый короб? СТЕЛЛА. Нет, не знаю и знать... СТЭНЛИ. А она -- наврала. Но шила в мешке не утаишь. Теперь ее делишкивсплыли на поверхность. СТЕЛЛА. Какие делишки? СТЭНЛИ. Те, что я подозревал с самого начала. Но теперь у меня улики --верное дело, из самых первых рук, и сам все проверил! Бланш в ванной напевает: дешевый, привязчивый мотивчик, и слова еепесенки становятся своеобразным сопровождением и контрастным фоном рассказаСтэнли. СТЕЛЛА (к Стэнли). Не кричи. СТЭНЛИ. Ишь ты, канарейка! СТЕЛЛА. Ну, так будь любезен, расскажи толком, что же это ты такое могузнать о моей сестре. СТЭНЛИ. Ложь номер один: все это чистоплюйство, которым она щеголяет.Знала бы ты только, как же она ломалась перед Митчем и как заморочила емуголову. Он-то совсем и поверил, будто она только и видела в жизни, чтопоцелуи какого-то молокососа. А сестрица Бланш отнюдь не лилия. Ха-ха. Да уж-- лилия... СТЕЛЛА. Но что же ты слышал?.. От кого? СТЭНЛИ. Снабженец с нашего завода уже много лет подряд ездит в Лорел изнает ее, как облупленную, да в Лореле вообще нет человека, который не зналбы о ней всю подноготную. Она там знаменита, как президент СоединенныхШтатов, только не пользуется уважением ни партий, ни избирателей. И этотснабженец останавливается в отеле "Фламинго". БЛАНШ (весело напевает). В цирке море -- из бумаги, В цирке пламя -- без огня, -- Все бы стало настоящим, Если б верил ты в меня. СТЕЛЛА. Ну и что? СТЭНЛИ. А то, что и она обитала там же. СТЕЛЛА. Моя сестра жила в "Мечте"! СТЭНЛИ. Да это уж после, когда дом уплыл из ее лилейных ручек.Перебралась во "Фламинго"! Захудалый отелишко, -- лишь тем и хорош, что тамне суют носа в частную жизнь постояльцев. Во "Фламинго" видели виды и на всесмотрят сквозь пальцы. А похождения нашей Белой Дамы смутили дажеадминистрацию "Фламинго". Настолько, что ее попросили покорнейше сдать ключот номера и больше у них не показываться. Ее выставили оттуда, а неделичерез две она и заявилась к нам. БЛАНШ (поет). Цирк сверкает мишурою, Мнимой роскошью дразня, -- Все бы стало настоящим, Если б верил ты в меня. СТЕЛЛА. Какая гнусная ложь! СТЭНЛИ. Конечно, тебя коробит от таких штук, еще бы! Ведь она и тебезадурила голову, не одному только Митчу. СТЕЛЛА. Все это выдумки! И ни слова правды. Да будь я мужчиной, пустьбы это ничтожество только заикнулось в моем присутствии. БЛАНШ (поет). Без твоей любви, Без твоей любви Меркнет блеск цирковых чудес, Без твоей любви, Без твоей любви Мне не светит солнце с небес. СТЭНЛИ. Милая, все это проверено, комар носа не подточит. Но погоди,дай досказать. Вся беда Белой Дамы в том, что в Лореле уже не разгуляешься-- там ее давно раскусили. Гульнут с ней раза два-три да и возьмутся за ум-- хватит... так и шла по рукам, и каждый раз -- начинай сначала: вечно таже комедия, те же ужимки, та же чушь собачья. А городишко-то слишком тесен,чтобы вся эта волынка тянулась бесконечно. И вот стала притчей всего города.Сначала она просто слыла за слабоумненькую, за городскую дурочку. Стелла отшатнулась. А последние два года -- за гулящую девку. Вот потому-то твоя сестрица,эта путешествующая принцесса крови, и пожаловала этим летом на гастроли кнам -- потому что мэр попросту велел ей избавить город от своегоприсутствия. Да, еще. Там, знаешь, под Лорелом военный лагерь... так вот,ваш дом, по милости твоей сестры, был занесен в список мест, куда солдатамзаглядывать запрещается. БЛАНШ (поет). В цирке море -- из бумаги. В цирке пламя -- без огня, -- Все бы стало настоящим, Если б верил ты в меня. СТЭНЛИ. Вот тебе и утонченная натура, вот она -- эта избранная инесравненная... Но это еще не все, дальше -- больше: ложь номер два! СТЕЛЛА. Не хочу! Хватит... чтоб уши мои не слышали! СТЭНЛИ. Ей теперь уже не вернуться к преподаванию. Да бьюсь об заклад,она, уезжая, и не думала возвращаться в Лорел! Ведь она оставила школу не пособственному желанию, не временно и не из-за нервов. Нет, шалишь! Ее стреском вышибли, не дожидаясь конца учебного года; и за что -- говоритьпротивно. Спуталась с семнадцатилетним мальчишкой! БЛАНШ (поет). Цирк сверкает мишурою, Мнимой роскошью дразня... Воду в ванной пустили сильней, негромкие вскрикивания, смех, словно вванне плещется расшалившийся ребенок. СТЕЛЛА. Меня просто мутит ото всего этого... СТЭНЛИ. Ну, а папаша пронюхал и -- к директору школы. Эх, братцы, вотбы очутиться у того в кабинете, когда Белой Даме читали мораль. Вотпосмотреть бы, как она крутилась! Да не тут-то было: так взяли за жабры --сразу поняла; допрыгалась. Ей порекомендовали смываться подобру-поздорову,куда-нибудь, где ее еще не знают. По существу -- высылка в административномпорядке. БЛАНШ (выглянула из ванной, голова повязана полотенцем). Стелла! СТЕЛЛА (в изнеможении). Да, Бланш? БЛАНШ. Еще одно полотенце, для волос. Только что вымыла. СТЕЛЛА. Сейчас. (Идет к ней с полотенцем.) БЛАНШ. В чем дело, родная? СТЕЛЛА. А что? Почему ты спрашиваешь? БЛАНШ. У тебя такое странное выражение лица! СТЕЛЛА. А-а... (Попыталась засмеяться.) Устала немножко, наверное, воти все. БЛАНШ. Тебе надо принять ванну, когда я кончу. СТЭНЛИ (из кухни). А вы когда-нибудь кончите? БЛАНШ. Очень скоро, не бойтесь... Недолго вашей душе томиться. СТЭНЛИ. Да я не о душе и беспокоюсь -- о почках! Бланш закрыла дверь. Стэнли хохочет. Стелла медленно возвращается накухню. Ну, что скажешь? СТЕЛЛА. Не верю я -- басня. А ваш снабженец подлец и негодяй -- иначене трепал бы языком. Да, вполне возможно, в его россказнях какая-то доляправды есть. Да, моя сестра небезупречна, наша семья хлебнула с ней горя, ия отнюдь не во всем ее одобряю. Она всегда была ветреной... СТЭНЛИ. Ах, ветреница! СТЕЛЛА. Но в юности, совсем еще девочкой, она прошла через такоеиспытание, которое убило все ее иллюзии! СТЭНЛИ. Ну да -- испытание! СТЕЛЛА. Да. Я говорю о ее замужестве, ведь она вышла замуж почтиребенком! За одного мальчика, который писал стихи. Поразительной красоты былпарень. Мне казалось, Бланш не то что любит его -- боготворит саму землю, покоторой тот ступает! Была без ума от него, считала его верхом совершенства,недоступным простым смертным. А потом... потом узнала... СТЭНЛИ. Что? СТЕЛЛА. Красивый, талантливый юноша оказался выродком. Этого твойснабженец тебе не докладывал? СТЭНЛИ. Ну, мы в далекое прошлое не заглядывали. Что это, стараяистория? СТЕЛЛА. Да... Старая история... Стэнли подходит к ней, бережно кладет руки на плечи. Она мягкоотстраняется и задумчиво, словно сама того не замечая, начинает втыкать вименинный торт тоненькие розовые свечи. СТЭНЛИ. Сколько свечек будет в этом торте? СТЕЛЛА. Остановимся на двадцать пятой. СТЭНЛИ. Ожидаются гости? СТЕЛЛА. Мы пригласили Митча. СТЭНЛИ (чуть смутился. Не спеша раскуривает новую сигарету от толькочто докуренной). На Митча, пожалуй, сегодня лучше не рассчитывать. СТЕЛЛА (замерла с очередной свечкой в руке, медленно поворачивается кСтэнли). Почему? Что это значит? СТЭНЛИ. Да Митч мне все равно что брат. Вместе трубили в двести сорокпервом саперном. Работаем на одном заводе. Играем в одной команде. Да тыподумала, какими глазами я смотрел бы на него, если бы... СТЕЛЛА. Стэнли Ковальский, ты рассказал ему, что... СТЭНЛИ. Еще бы, черт побери, конечно, рассказал! Да меня бы совестьмучила до конца дней моих, знай я такое и допусти, чтоб моего товарищапоймали! СТЕЛЛА. Митч порвал с ней? СТЭНЛИ. А ты сама разве бы не... СТЕЛЛА. Я спрашиваю о Митче -- порвал он с ней? БЛАНШ (поет громче. Голос ее звонок, как колокольчик.) Все бы стало настоящим, Если б верил ты в меня. СТЭНЛИ. Нет, не думаю -- не обязательно порвал. Но теперь он знает, чтопочем. Вот и все. СТЕЛЛА. Стэнли, ведь она думала, что Митч... женится на ней. Я тоженадеялась. СТЭНЛИ. Нет. Не женится. Может, раньше и собирался, но теперь... нестанет же он кидаться на этот гадюшник. (Встал.) Бланш! Эй, Бланш! Выразрешите мне войти наконец в мою -- мою! -- ванную? (Пауза.) БЛАНШ. Слушаюсь, сэр. Вот только секундочку подсохнуть -- потерпите? СТЭНЛИ. Прождав битый час, секундочку, конечно, можно... если она незатянется. СТЕЛЛА. И ее уже никуда не возьмут учительницей! Ну, что же ей делать,что с ней будет? СТЭНЛИ. Так она у нас до вторника. Как было условлено, ты ведь незабыла? А чтобы не было никаких недоразумений, я сам купил ей билет наавтобус. Прямым сообщением! СТЕЛЛА. Во-первых, Бланш ни за что не поедет автобусом... СТЭНЛИ. Покатит, как миленькая, еще радехонька будет. СТЕЛЛА. Нет, не покатит; нет, не покатит! СТЭНЛИ. Покатит! Это мое последнее слово. Во вторник уедет, и никаких! СТЕЛЛА. Что с ней будет? Куда ей деваться? СТЭНЛИ. У нее все известно наперед -- пойдет как по писаному. СТЕЛЛА. Что ты хочешь сказать? Все та же песенка Бланш. СТЭНЛИ. Эй, канарейка! Распелась? А ну-ка давайте из ванной! Сколькораз повторять? Дверь из ванной распахивается, со звонким смехом выпорхнула Бланш, нокогда Стэнли проходит мимо, в лице ее мелькнул ужас. А он и не взглянул нанее, проходит в ванную, хлопнув дверью. БЛАНШ (беря щетку дня волос). Ох, до чего же все-таки хорошо последолгой горячей ванны! Такая благодать... как прохладно, как легко на душе... СТЕЛЛА (из кухни, печально и недоверчиво). Правда, Бланш? БЛАНШ (с силой проводит щеткой по волосам). Да -- такой прилив сил. (Вруке ее весело зазвенел высокий стакан виски со льдом.) Горячая ванна дахолодный виски -- и вся жизнь предстает совершенно в новом свете. (Глянулаиз-за драпировки на Стеллу и перестает причесываться.) Что-то случилось!Что? СТЕЛЛА (поскорее отворачиваясь в сторону). Ну что ты, Бланш, ничего неслучилось. БЛАНШ. Неправда! Случилось... (Расширившимися от страха глазами смотритна Стеллу, та делает вид, будто поглощена приготовлением стола.) Где-то далеко-далеко пианино захлебнулось в бешеном пассаже и смолкло,словно мелодия со всего разгону налетела на что-то, сорвалась и --вдребезги...

КАРТИНА ВОСЬМАЯ

Три четверти часа спустя. За большими окнами -- город, уже почти неразличимый в золотистыхсумерках. Отблеск заката пламенеет на водонапорной башне или большойнефтяной цистерне, выходящей на пустырь, за которым открывается вид наделовую часть города. Она пунктирно обозначена вдали светящимися точкамиокон -- зажгли свет или еще не погас на них закат. За столом -- трое,невеселая праздничная трапеза идет к концу, СТЭНЛИ поглядывает мрачновато,словно задумал недоброе. СТЕЛЛА смущена и печальна. На лице БЛАНШ застыла деланная, натянутая улыбка. Четвертый прибор на столе так и остался нетронутым. БЛАНШ (прерывая общее молчание). Отпустили бы хоть какую-нибудьшуточку, Стэнли. Ну, расскажите же что-нибудь, а? Что это на вас на всехвдруг нашло -- не пойму. Потому что я отвергнута поклонником, да? Стелла делает жалкую попытку рассмеяться. Да, такого со мной еще не случалось, а опыт у меня немалый, и какихтолько мужчин я не знавала на своем веку, но чтобы самая настоящаяотставка... Ха-ха! Не знаю уж, что и думать... Ну, расскажите же, Стэнли,анекдот, да посмешней. Нужно же разрядить атмосферу. СТЭНЛИ. По-моему, до сих пор вы моих анекдотов не одобряли, Бланш. БЛАНШ. Нет, если занятно и без непристойностей, то почему же? СТЭНЛИ. Да где мне -- у вас слишком тонкий вкус, еще не угодишь. ЕЛАНШ. Тогда давайте уж я сама. СТЕЛЛА. Правда, Бланш, расскажи! Тряхни стариной. Вдали зазвучала музыка. БЛАНШ. Ну, что ж... только что бы вам такое... Сейчас, сейчас, надозаглянуть в наш репертуар. Ах да! обожаю эти -- из цикла о попугаях. А вы?..Ну, ладно -- об одной старой деве и попугае. Так вот, был у этой старой девыпопугай, отчаяннейший сквернослов -- такие знал виртуозные загибы, похлещемистера Ковальского. СТЭНЛИ. Х-ха! БЛАНШ. И утихомирить этого попугая было только одно средство --набросить на клетку покрывало, тогда он решал, что настала ночь и пора набоковую. И вот как-то раз -- а дело было утром -- только старая деваоткинула с клетки покрывало на день, как вдруг... кого бы вы думали, видит увхода?.. Священника! Ну, она со всех ног к попугаю и поскорее -- покрывалона клетку, и только уже после этого впускает священника. Попугай себе сидитсмирнехонько, тихо, как мышь; но стоило ей спросить гостя, сколько емуположить сахару в кофе, как тот вовсю; (свистит)... да как ляпнет: "Ну, чертего подери, и короткий же выдался нынче денек!" (Запрокинула голову,смеется.) Стелла тоже делает безуспешные попытки казаться веселой. Стэнли -- ноль внимания на всю эту побасенку. Он словно ничего не слышал, -- тянется через весь стол, подцепил вилкойпоследний кусок торта и аппетитно пожирает его, ухватив прямо рукой. Насколько я понимаю, мистеру Ковальскому не смешно. СТЕЛЛА. Мистер Ковальский ведет себя по-свински и увлекся настолько,что до остального ему и дела нет. СТЭНЛИ. Правда твоя, детка. СТЕЛЛА. Как ты весь извозился -- лицо, руки... смотреть противно! Идиумойся и помоги мне убрать со стола. СТЭНЛИ (швыряет свою тарелку на под). А я вот как убираю со стола.(Крепко схватив ее за руку.) Не смей так обращаться со мной, брось этуманеру раз и навсегда. "Свинья... поляк... противный... грязный...вульгарный..." -- только и слышишь от вас с сестрицей; затвердили! Да вы-точто такое? Возомнили о себе... королевы! Помните слова Хая Лонга[6 -Известный американский политический деятель фашистского толка, убитый в 1934году, когда он был губернатором штата Луизиана.]: "Каждый -- сам себекороль". И здесь, у себя, я -- король, так что не забывайтесь! (Сбросил состола чашку с блюдцем.) Вот, я убрал за собой. Хотите, уберу и за вами? Стелла тихо заплакала. Стэнли величественно прошествовал к двери и,стоя на пороге, закуривает. За углом, в баре, заиграли черные музыканты, БЛАНШ. Что здесь происходило, пока я принимала ванну? Что он тебеГоворил? Стелла! СТЕЛЛА. Ничего! Ничего! Ничего! БЛАНШ. Я догадываюсь -- про нас с Митчем. Да, да, ты знаешь, почемуМитч не пришел, и не хочешь сказать! Стелла безнадежно качает головой. Я позвоню ему. СТЕЛЛА. Лучше не надо. ЕЛАНШ. А я позвоню. СТЕЛЛА (убитым тоном). Не стоит, Бланш. ЕЛАНШ. Но ведь так же нельзя, должен же кто-то объяснить мне, в чемдело! (Метнулась в спальню, к телефону.) Стелла выходит на крыльцо и укоряюще смотрит на мужа. Тот, проворчавнечто невнятное, отворачивается. СТЕЛЛА. Можешь радоваться -- твоих рук дело... ни разу еще кусок не шелмне так поперек горла, как сегодня, когда я видела ее лицо и этот незанятыйстул. (Заплакала.) БЛАНШ (по телефону). Алло! Будьте любезны, мистера Митчелла. А-а!..Если позволите, я оставлю свой номер. Магнолия девяносто-сорок семь. Ипередайте ему, что дело неотложное... Да, да, очень важное дело... Благодарювас. (Потерянная, испуганная, задерживается у телефона.) СТЭНЛИ (медленно обернулся к жене, грубо хватает ее в объятия). Уедетэта, родишь маленького, и все, все наладится. Снова заживем душа в душу, ивсе у нас пойдет по-прежнему. Как бывало. Помнишь? Какие ночи мы проводиливдвоем! Господи, солнышко мое, как привольно нам будет по ночам, ну, ипошумим там же мы тогда, а?.. Совсем как раньше!.. и снова побегут у насразноцветные огоньки... и некого опасаться, что услышат -- никаких сестер зазанавеской! Наверху громкий хохот, крики, взвизги. (Негромко засмеялся.) Вон! -- Стив с Юнис... СТЕЛЛА. Вернемся. (Идет в кухню и принимается зажигать свечки,воткнутые в белый торт.) Бланш! БЛАНШ. Да? (Возвращается к столу.) Ах, эти свечки -- милые, милые,милые... Не зажигай их, Стелла, не надо. СТЕЛЛА. Ну вот еще! Вернулся в кухню и Стэнли. БЛАНШ, Сбереги их на дни рождения маленькому. Пусть всю его жизньсветят ему праздничные свечи, и пусть глазенки его светятся, как два синихогонька, зажженных на белом именном торте... СТЭНЛИ (усаживаясь). Какая поэзия! БЛАНШ (промолчав, задумчиво). Зря я звонила ему, не стоило. СТЕЛЛА. Да мало ли что могло случиться! БЛАНШ. Такое не прощается, Стелла. Нельзя спускать обид. Пусть недумает, что со мной все позволено. СТЭНЛИ. Черт, ну и жарища же из ванной -- все еще полна пару. БЛАНШ. Я уже трижды приносила вам свои извинения. (Вступает пианино.)Горячие ванны необходимы мне от нервов. Это называется гидротерапией. Вы --полячек, здоровый человек, существо без нервов; ну, и само собой понятно,откуда вам знать, каково это, когда от нервов места себе не находишь. СТЭНЛИ. Никакой я вам не полячек! Выходцы из Польши -- поляки, а неполячки. А я -- стопроцентный американец, родился и вырос в величайшейстране на земном шаре и дьявольски горжусь этим, так что нечего называтьменя полячком! Зазвонил телефон. БЛАНШ (словно того только и ожидала, встает). О, это меня, конечно,меня. СТЭНЛИ. Еще неизвестно. Куда вы вскочили? (Не спеша направляется ктелефону.) Слушаю!.. А-а, да, да, здорово, Мак! (Прислоняется к стене, сиздевкой смотрит прямо в глаза Бланш тяжелым, пристальным взглядом в упор.) Бланш испуганно прижалась к спинке стула. Стелла подалась вперед,положила ей руку на плечо. БЛАНШ. Не надо, Стелла. Что с тобой? Что ты смотришь на меня такжалостливо? СТЭНЛИ (орет). Тихо, вы!! Завелась тут у нас одна, все шумит... Валяйдальше, Мак... У Райли? Нет, у Райли я играть не хочу. Разругался с ним ещена той неделе... Я пока еще, кажется, капитан команды, а? Вот так... А тогдамы не играем у Райли... Да, на Уэст Сайд или в "Гала". Порядок, Мак. Пока.(Вешает трубку и возвращается к стешу.) Бланш делает героические усилия, чтобы взять себя в руки, быстроотпивает глоток воды из своего бокала. СТЭНЛИ (Словно не замечая ее, лезет в карман. Не спеша, с расстановкой,притворно дружеским тоном.) Сестрица Бланш, а я припас вам подарочек кименинам. БЛАНШ. Ну, что вы, Стэнли... правда?.. Я никак не рассчитывала. Да ивообще, не знаю, что это Стелле вздумалось отмечать мой день рождения. Я-топредпочла бы и не вспоминать, что мне уже... двадцать семь! Да и что на негосмотреть, на возраст -- лучше не замечать! СТЭНЛИ. Двадцать семь?.. БЛАНШ (поспешно). Ну, так что же за подарок, Стэнли? Он медленно протягивает ей маленький конвертик. Это правда мне? СТЭНЛИ. Да. Надеюсь, понравится. БЛАНШ. Да ведь это... это... СТЭНЛИ. Билет! До самого Лорела! Автобус, прямым сообщением! Навторник. Тихо, словно украдкой, зазвучала полька-варшавяночка и уже не умолкает.Стелла вскочила и отвернулась. Бланш попыталась улыбнуться -- не вышло.Попробовала было рассмеяться -- тоже не получается. Вскочила, выбегает вспальню. Хватается рукой за горло и тут же кинулась в ванную. Слышно, какона закашлялась, хрипит, словно давясь чем-то. Ну, вот. СТЕЛЛА. Надо тебе было! Без этого не мог? СТЭНЛИ. А я от нее мало натерпелся? Забыла? СТЕЛЛА. Незачем было бить ее так безжалостно -- ведь ее и без того все,все покинули. СТЭНЛИ. Благородная... СТЕЛЛА. Да, благородная!.. Была. Ты не знал ее раньше. Какая она была!Не было человека добрей, самоотверженней. А ваш брат, такие, как ты, --растлили ее, втоптали в грязь, и то, что она такая, ваших рук дело. Он проходит в спальню, снял рубаху, надевает спортивную -- яркийсверкающий шелк. (Идет за ним.) И ты после этого можешь играть, сшибать свои кегли? СТЭНЛИ. Запросто. СТЕЛЛА. Нет, не бывать этому. (Крепко вцепилась ему в рубашку.) Почемуты добиваешь ее? СТЭНЛИ. Никого я не добиваю. Пусти. Порвешь ведь! СТЕЛЛА. Нет, я хочу знать -- почему? Отвечай -- слышишь? СТЭНЛИ. Когда мы с тобой познакомились, ты смотрела на меня, как наплебея. Что ж, правда твоя, детка. Да -- плебей, да -- из хамов! Ты показаламне тогда этот снимок: большой дом с колоннами. Я вытащил тебя из-за этихколонн, стащил к себе, вниз, и когда у нас побежали, засветилисьразноцветные огоньки, то лучшего тебе и не надо было! И разве мы не былисчастливы, плохо нам было, пока она не заявилась к нам? Стелла вся словно чуть подалась куда-то. Взгляд ее мгновенно становитсясосредоточенно-отсутствующим, будто какой-то внутренний голос вдруг окликнулее по имени. Осторожно-осторожно, слабо волоча ноги, с короткимипередышками, направляется из спальни в кухню, придерживаясь за списку стула,дальше -- за край стола, как слепая, как заслушавшаяся чего-то. (Застегивает и заправляет рубашку в брюки, не слыша ответа Стеллы,повторяет.) Ну, разве не счастливы мы были? Плохо нам с тобой было вдвоем?Пока она не пожаловала к нам... эта!.. То ей не так, и это не этак, а я ей-- обезьяна... (Замечает, что со Стеллой что-то творится.) Эй, Стелл, что стобой? (Подбегает к ней.) СТЕЛЛА (еле слышно). Проводи меня в больницу. Он поддерживает ее и, тихо уговаривая, ведет к двери. Шепот его слышенвсе слабее. Ушли. ГОЛОС БЛАНШ (напевает тихо и тоскливо). El pan de mais, el pan de mais,El pan de mais sin sal. El pan de mais, el pan de mais. El pan de mais sinsal[7 - Кукурузная лепешка, кукурузная лепешка, кукурузная лепешка без соли(испан.).].
<== предыдущая лекция | следующая лекция ==>
 | 


Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных