Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Египет: роман археологии

Загадка иероглифов

«<…> Что знала наука ХIХ века об иероглифах? Уже тогда было известно, что египетская письменность прошла три стадии развития, выразившиеся в трех различных типах письма. В самую отдаленную эпоху своей истории египтяне пользовались иероглифами, т.е. знаками, представляющими собой реалистические рисунки живых существ и мертвых предметов. Эта система письменности была довольно сложной и требовала способностей к рисованию, поэтому через некоторое время знаки были упрощены, сведены к самым необходимым контурам. Это было так называемое иератическое (жреческое) письмо, применяемое в храмовых надписях на гробницах. На последнем этапе развития появилось письмо демотическое, т.е. народное. Это был курсив, сведенный к черточкам, дужкам и кружкам. В нем трудно было различить первичные символы, но писать им было легко.

Иероглифами живо интересовались еще древние писатели. Геродот, Страбон и Диодор, а особенно Гораполлон (IV в.н.э.), решительно утверждали, что иероглифы являются письмом пиктографическим, т.е. рисуночным, в котором отдельные знаки выражают целые слова, а не слоги или буквы, – каждый знак в нем обозначал определенную конкретную вещь или абстрактную мысль. Исследователи ХIХ века до такой степени находились под влиянием их мнения, что им даже в голову не приходило подвергнуть научной проверке это утверждение. Они пытались расшифровать иероглифы, толкуя их как систему целых отдельных понятий, выраженных при помощи рисунков. Лишь английский археолог Томас Юнг высказал предположение, что египетские надписи содержат не только рисунки-понятия, но и фонетические знаки, однако из этого предположения он не сумел сделать практических выводов и найти ключ к тайне.

Заслуга Жана-Франсуа Шампольона состоит в том, что он порвал с традицией Геродота, Страбона, Диодора и Гораполлона и смело считал, что египетское письмо состоит из элементов звуковых, а не из рисунков-понятий.

«<…> В 1801 году с юным Франсуа Шампольоном беседовал Фурье. Знаменитый физик и математик Жозеф Фурье участвовал в египетском походе Наполеона Бонапарта, был французским комиссаром при египетском правительстве, душой Научной Комиссии. Теперь он был префектом департамента образования в Гренобле, собрав вокруг себя лучшие умы города. Во время одной из инспекций школ он вступил в спор с Франсуа, запомнил его, пригласил к себе и показал ему свою египетскую коллекцию. Смуглолицый мальчик, словно зачарованный, смотрит на папирусы, рассматривает иероглифы на каменных плитах. «Можно это прочесть?» – спрашивает он. Фурье отрицательно качает головой. «Я это прочту, – уверенно говорит одиннадцатилетний Шампольон, – я прочту это, когда вырасту!» <…> В тринадцать лет он начинает изучать арабский, сирийский, халдейский и коптский языки. Древнекитайский – только для того, чтобы попытаться доказать родство этого языка с древнеегипетским. Летом 1807 года, семнадцати лет от роду, составляет первую географическую карту Древнего Египта, карту времен царствования фараонов. Смелость этого труда можно оценить по достоинству, лишь зная, что в распоряжении Шампольона не было никаких источников, кроме Библии да отдельных латинских, арабских и еврейских текстов, которые он сравнивал с коптскими, ибо это был единственный язык, который мог послужить своего рода мостиком к языку Древнего Египта и который был известен потому, что в Верхнем Египте на нем изъяснялись вплоть до ХVII века. <…>

Он принимает решение переехать в Париж, но гренобльская Академия желает получить от него заключительный труд. Шампольон представляет целую книгу «Египет при фараонах». Когда после 70-часовой тряски тяжелый возок наконец приближается к Парижу, он успевает уже многое передумать, не раз переходя от грез к действительности. Он видит пожелтевшие от времени папирусы, в его ушах звучат слова на добром десятке языков, ему видятся камни, испещренные иероглифами, а среди них – таинственный камень из черного базальта, тот самый камень из Розетты, копию которого он впервые увидел незадолго до отъезда при прощании с Фурье. Надпись на этом камне буквально преследует его.

Утверждают, что Розеттский камень нашел некий Дотпуль, командовавший инженерными отрядами. Другие источники называют Бушара, но он был всего-навсего офицером, который руководил работами по укреплению разрушенного порта Рашида в семи с половиной километров к северо-западу от Розетты, на Ниле, а позднее возглавил работы по перевозке камня в Каир. На самом же деле Розеттский камень нашел неизвестный солдат. Мы никогда не узнаем, был ли он человеком образованным и потому сумел сразу же, как только его кирка наткнулась на камень, оценить все значение своей находки. Или же он был малограмотным парнем и закричал при виде этой покрытой таинственными письменами плиты от испуга, опасаясь действия ее чар.

Неожиданно обнаруженная на развалинах крепости, эта плита, величиной с доску стола, была из мелкозернистого, чрезвычайно твердого черного базальта; с одной стороны она была отполирована. На ней были видны три надписи, три колонки знаков, полустертых в результате выветривания и под воздействием миллионов песчинок, царапавших в течение тысячелетий поверхность камня. Из трех надписей первая, в четырнадцать строк, была иероглифической, вторая, в тридцать две строки, – демотической и третья, в пятьдесят четыре строки, была написана по-гречески.

По-гречески! Следовательно, ее можно прочесть, ее можно понять! Один из наполеоновских генералов, страстный любитель-эллинист, тотчас приступает к переводу. Это, констатирует он, постановление верховных жрецов Мемфиса, относящееся к 196 году до н.э., о восхвалении Птолемея V Эпифана за его пожертвование. Вместе со всеми другими трофеями французов плита попала после капитуляции Александрии в Британский музей в Лондоне. Но египетской научной комиссии удалось своевременно снять с нее, как, впрочем, и с других находок, слепки и изготовить отливки. Эти отливки были доставлены в Париж, и ученые занялись изучением и сличением их, ибо что могло быть важнее заключения об аутентичности текстов. Благодаря этой плите появилась возможность «объяснить Египет с помощью самих египтян». Вряд ли после перевода греческой надписи будет представлять большую трудность определение того, какие иероглифы соответствуют тем или иным греческим словам, понятиям, именам. И тем не менее лучшие умы того времени оказались не в состоянии справиться с этой задачей. Для того чтобы разгадать тайну иероглифов, нужно было наитие провидца, смело рвущего с привычными традиционными представлениями, способного, словно молния, озарить тьму <…>».

(Керам К. Боги, гробницы, ученые. –

СПб., 1994. – С. 82-85).

Греческая надпись на «Розеттском камне» содержала имена Птолемея и Клеопатры. Эти же имена должны были находиться в обоих египетских текстах. Но как их найти среди сотен загадочных знаков? Давно было известно, что египтяне заключали имена царей в овальные рамки, так называемые «картуши». Поэтому Шампольон нисколько не сомневался, что два картуша, отчетливо выделяющиеся в муравейнике иеролифов, содержат те же царские имена. Сравнивая отдельные египетские знаки с соответствующими греческими, он убедился, что его предположение о фонетической структуре иероглифов совершенно обосновано.

Шампольон этим не ограничился. Сопоставляя очередные египетские знаки с греческими буквами, которые образуют имена «Птолемей» и «Клеопатра», он прочитал три звуковых иероглифа – «п», «о», «л». Некоторые трудности доставил ему тот факт, что два других иероглифа, которые должны были быть в обоих египетских именах одинаковыми, поскольку и в том и в другом имени означали звуки «т» и «е», графически выглядели по-разному. Но Шампольон правильно предположил, что египтяне в некоторых случаях употребляли для передачи одного и того же звука различные знаки, подобно тому, как греки имели две буквы для обозначения звуков «е» и «о».

Пользуясь расшифрованными знаками, Шампольон прочитал имена нескольких римских императоров в других текстах и, таким образом, увеличил общее число прочитанных иероглифов. В некоторых случаях он использовал методы, применяемые обычно при разгадке ребусов. В одном из картушей он нашел два иероглифических знака: кружок с точкой посредине, а также особый знак, напоминающий вилку с тремя рожками вместо ручки. Ломая голову над смыслом этого кружка, Шампольон подумал, что это символическое изображение солнца. Из сообщений греческих писателей он знал, что по-египетски солнце называлось «Ра». Поскольку оба иероглифа окружала овальная рамка картуша, можно было предположить, что они выражали имя фараона Рамсеса. Как, однако, произносилась вторая часть имени, упомянутая уже «вилка»? Ответ на этот вопрос он нашел в коптском языке. В нем до сих пор существует слово «messes», что означает «сын». Все стало ясным: по-египетски имя царя звучало «Ramesses», что означало «сын солнца».

Египтяне совершенно не записывали гласных, поэтому запись состояла только из согласных. Попробуем применить этот метод к русскому языку. Если бы мы столкнулись с сочетанием букв «кт» или «лс», это могло бы означать и «кот» и «кит», а также и «лес» и «лис». Чтобы избежать такого рода недоразумений, египтяне ставили в конце слова так называемые детерминативы, т.е. определители, которые должны были указать, о каком предмете идет речь. Так при выражении «кт» мы должны были бы поместить изображение кота или другой символ, обозначающий кита.

И это еще не все – египтяне выражали абстрактные, отвлеченные понятия тоже при помощи конкретных предметов, определяя их смысл в каждом данном случае различными символическими детерминативами. Сочетание согласных «вр» могло означать или ласточку, или же имя прилагательное «великий». В первом случае оно сопровождалось изображением ласточки, во втором – рисунком свитка папируса. Можно себе представить, сколько труда и времени пришлось затратить Шампольону, чтобы открыть загадочную роль этого свитка папируса. А таких ребусов в иероглифических надписях было несчетное количество.

Египетский язык находился в употреблении дольше, чем все языки мира, за исключением китайского. Люди пользовались им с четвертого тысячелетия до нашей эры вплоть до ХVII века нашей эры, т.е. без малого пять тысяч лет. В течение этого огромного периода египетский язык развивался. Если бы трех египтян – первого из третьего тысячелетия, второго из второго тысячелетия и третьего из первого тысячелетия до нашей эры – свести вместе, они наверняка не смогли бы между собой сговориться. Точно также и иероглифическое письмо подвергалось постепенным изменениям. Древнегреческие писатели не ошибались в своих утверждениях, что первоначально иероглифы были письмом рисуночным. Но уже в очень отдаленные времена оно становится звуковым: рисунки уже не означали целого предмета, а лишь первую согласную букву его названия. Таким образом египтяне получили двадцать четыре звуковых знака. Однако дальше они не пошли, не совершили переломного для человечества изобретения алфавита<…>».

(Косидовский З. Когда солнце было богом. –

М.: Детская литература, 1970. – С. 104-107).

? Запишите в тетрадь определения иероглифического, иератического и демотического письма. Предложите свой вариант написания любого понятия всеми тремя графическими способами.

Какую особенность иероглифической письменности можно по праву назвать ее загадкой? Как помогли Шампольону в разгадывании тайны находка камня из Розетты и знание многих древних языков?

Приведите свои примеры слов в русском языке, которые, лишившись в своем написании гласных букв, могут превращаться на основе согласных в разные понятия. Придумайте соответствующие рисунки-детерминативы.

***

Египет: роман археологии

«<…> В 1858 году в Египет приехал ученый-археолог и хранитель Лувра француз Огюст Мариэтт. Он намеревался купить папирусные документы для своего музея. Каир со своими мечетями и стрельчатыми минаретами произвел на него неизгладимое впечатление. Прохаживаясь по улицам города, он с удивлением заметил, что перед мечетями и дворцами высокопоставленных чиновников стоят одинаковые фигуры сфинксов. Его заинтересовало их происхождение. Сфинксы, несомненно, были привезены в Каир из одного места, так походили они друг на друга и по размерам и по стилю исполнения. Тайну их происхождения он открыл совершенно случайно. Прогуливаясь в Саккаре, местности, расположенной недалеко от Каира, он заметил выступающую из песка голову сфинкса. Раскопав его туловище, он прочитал надпись: «Апис, священный бык Мемфиса».

Это открытие необычайно взволновало его. Он знал, что культ священного быка отправлялся в храме, связанном с легендарной Аллеей сфинксов, которая уже давно исчезла с лица земли, и никто не знал, где искать ее следы. Неужели она скрывалась под песком здесь, в Саккаре? Он немедленно нанял несколько десятков арабов и начал раскапывать песок поблизости от найденной скульптуры. Результаты этого труда были ошеломляющими. По обе стороны широкой дороги стояло сто сорок огромных сфинксов. Последующие раскопки обнаружили, что аллея соединяла два храма, от которых теперь остались совершенные развалины.

Однажды возле одного из храмов Мариэтт нашел засыпанный вход в подземелье. Он зажег факел и по наклонному коридору спустился туда. При свете шаткого пламени ученый увидел незабываемую картину. В огромной галерее, вырубленной в скале, стояли в ряд саркофаги из полированного черного и красного гранита, весившие на первый взгляд тонн по семьдесят. Должно быть, и здесь похозяйничали грабители, так как крышки некоторых саркофагов были свалены в сторону. В каждом из этих саркофагов покоилась мумия быка, нетронутая и отлично сохранившаяся, хотя и ограбленная, – драгоценностей, которыми в загробный путь снабжались покойники, не было. Уже давно было известно, что египтяне считали некоторых животных божествами и воздавали им надлежащие почести. Однако только здесь Мариэтт открыл вещественное доказательство этого своеобразного верования в виде целого кладбища очередных воплощений священного быка Аписа, слуги бога Пта, в честь которого возводились храмы, которому служила особая коллегия жрецов. Животное проводило всю жизнь в храме или на близлежащем пастбище, а когда заканчивало свое беспечальное существование, жрецы, совершая особые религиозные обряды, бальзамировали его и хоронили в подземных катакомбах.

Египтяне верили, что умирает только его земная оболочка, а душа переходит в тело другого быка. По окончании длительных траурных церемоний и обрядов выделенные храмом жрецы отправлялись в путешествие по стране, чтобы среди быков найти божественного преемника. Украшенного цветами и лентами избранника торжественная процессия вела к храму. По дороге толпы верующих приветствовали его радостными танцами и пением. В различных районах существовал культ разных животных. Отсюда следует, что поклонение животным восходит к тем временам, когда Египет был еще разделен на маленькие племенные государства. В Бубастисе и Бени Хасане найдено кладбище забальзамированных котов, в Омбосе – крокодилов, в Ашмунене – ибисов, в Элефантине – баранов. Животные играли в египетских религиозных верованиях очень важную роль. В самые отдаленные времена боги выступали под личиной коровы, барана, сокола, ибиса, шакала, крокодила, кота, змеи. Позднее им начали придавать вид людей, однако сохраняя в этих изображениях головы животных.

Мариэтт сделал и второе, не менее важное для археологии открытие. Неподалеку от Аллеи сфинксов он раскопал высеченную в скале необычайно древнюю гробницу сановника и крупного землевладельца Ти, относящуюся ко времени постройки пирамид Хеопса, Хефрена и Микерина. Гробница эта была полностью разграблена, но на ее стенах сохранились фрески.

«<…> Ни одно из ранее открытых захоронений не давало такого реального представления о жизни древних египтян, как эта гробница. Мариэтт был достаточно осведомлен о том, как хоронили древних египтян, и поэтому надеялся обнаружить здесь кроме украшений предметы домашнего обихода, статуи и «рассказывающие рельефы». Богач Ти постарался, чтобы и после смерти в его распоряжении оказалось все, что окружало его при жизни. В центре всех изображений – он сам, богатый вельможа Ти. Он в три-четыре раза выше всех окружающих – рабов, простолюдинов; сами пропорции его фигуры должны подчеркивать его власть и могущество перед униженными и слабыми.

В росписях и рельефах, хотя и линейных, но весьма подробно детализированных, нашло свое отражение не только праздное времяпрепровождение богача. Мы видим процесс изготовления льна, видим косцов за работой, погонщиков ослов, молотьбу, веяние. Видим изображение всего процесса постройки корабля: обрубку сучьев, обработку досок, работу со сверлом, стамеской, которые изготовлялись в те времена не из железа, а из меди. Совершенно отчетливо различаем орудия труда и среди них пилу, топор, даже дрель. Мы видим золотоплавильщиков и узнаем, как в те времена задували печи для плавки золота. Перед нами – скульпторы и каменотесы, рабочие-кожевники за работой. Мы видим, какой властью был наделен чиновник Ти. Стражники сгоняют к его дому деревенских старост для расчетов, они волокут их по земле, душат, избивают. Перед нами бесконечная вереница женщин, несущих дары, бесчисленное множество слуг, которые тащат жертвенных животных и здесь же закалывают их (изображение так детализировано, что мы узнаем, какими приемами закалывали быков сорок пять столетий назад). Видим мы и как жил господин Ти – словно смотрим в окно его дома. Господин Ти у стола, господин Ти со своей супругой. Вот господин Ти за ловлей птиц, вот он с семьей путешествует по дельте Нила. Господин Ти – и это один из самых красивых рельефов – едет сквозь заросли тростника. Стоя во весь рост, он едет в лодке; измученные гребцы сгибаются, налегая на весла. Вверху в зарослях летают птицы, в воде вокруг лодки кишмя кишат рыба и всякая прочая нильская живность. Одна лодка плывет впереди. Команда занята охотой: сидящие в лодке люди нацелили гарпуны, готовясь вонзить их в мокрые, блестящие спины гиппопотамов<…>».

(Керам К. Боги, гробницы, ученые. –

СПб., 1994. – С. 117-118).

Заслугой Мариэтта было также создание в Каире Египетского музея. Будучи его директором, он успешно боролся с нелегальной торговлей памятниками древности; благодаря ему был принят закон, определяющий условия проведения раскопок, и охраняющий Египет от полного опустошения. <…>

***

«<…> Если теперь мы имеем подробнейшие сведения о пирамидах, то в немалой степени обязаны этим многолетнему терпеливому труду Уильяма Флиндерса Питри. В 1880 году он впервые оказался перед пирамидами в Гизе. Условия, в которых он предпринимал свою работу, требовали большой самоотверженности. Денежные средства его были очень скудными, он не мог построить барак, где бы можно было жить и спокойно работать. Он расположился в пустой скальной гробнице, спал на сеннике, готовил себе еду на спиртовке и вел свои записи при свете коптящей керосиновой лампы. Как только наступала ночь, слегка снижалась температура, Питри раздевался донага и входил в запутанные коридоры и могильные камеры пирамиды. В центральной части постройки стояла тропическая температура и ужасающая духота, поэтому он не мог там оставаться более часа или двух. Все это время он торопливо зарисовывал расположение коридоров и делал копии настенных надписей. Он возвращался из таких походов облитый потом, с головной болью, глазами, покрасневшими от переутомления. Несмотря на это, он немедленно садился на землю и дополнял незаконченные наброски.<…>

«<…> Питри в 1883 году удалось проверить сведения Геродота о строительстве пирамид. Греческий историк сообщал, что пирамида Хеопса строилась в течение 20 лет. Сложена она была из 2,3 млн. блоков. Ежегодно – в течение двадцати лет – нужно было укладывать 115 тысяч блоков. С весом 2,5 тонны может справиться группа мужчин из 8 человек. Из соотношения количества блоков и числа занятых на стройке людей вытекает, что каждая такая группа должна была уложить за 3 месяца 10 блоков. Укладка одного блока требовала от восьми рабочих 9-дневного труда. Все это не выходит за рамки возможного и правдоподобного<…>»

(Замаровский В. Их величества пирамиды. –

М.: Прогресс, 1986. – С. 132).

О недоверии, какое питали фараоны к жрецам, свидетельствует открытие, случайно сделанное Питри. В 1889 году он решил исследовать содержимое одной из пирамид, в то время еще безымянной, т.к. не было известно, какой фараон был в ней когда-то похоронен. Несмотря на тщательные поиски, он никак не мог найти скрытого входа, хотя знал, что обычно вход находится в северной стене. Потеряв терпение, Питри решил пробить наклонный тоннель через весь каменный массив вплоть до погребального склепа. Это была мучительная и затяжная работа. Лишь по истечении нескольких недель арабские рабочие дали ему знать, что пробили последний слой камня, отделяющий их от склепа. Питри на животе прополз в склеп и нашел там два разграбленных саркофага с отброшенными и разбитыми крышками. Он не сразу смог установить, кому принадлежала пирамида, т.к. стоявший сухим в течение десятков веков склеп по неизвестным причинам начали заливать подпочвенные воды. С большим трудом осушив камеру, Питри начал ее осматривать. В углу он нашел алебастровую вазу с надписью, из которой следовало, что пирамида была построена для фараона Аменемхета III и его жены.

Питри необычайно заинтересовал вопрос: каким образом пробрались в склеп грабители, не оставив после себя ни малейшего следа? Где находится вход в пирамиду, который он безуспешно разыскивал? Неужели грабители так хорошо знали план постройки, что попросту открыли вход и вошли внутрь? Стремясь разгадать эту тайну, Питри решил исследовать весь лабиринт коридоров, продвигаясь от склепа к потерянному входу. Задача это была невероятно трудной и опасной. Коридоры были заполнены грудами щебня и песка, который, будучи залит подпочвенными водами, превратился в липкую грязь. Питри полз на животе, задыхаясь в затхлом воздухе. Наконец он добрался до входа, который, вопреки всем правилам, находился в южной стене пирамиды. Он возвращался путем, которымбезошибочно прошли грабители, причем старался поставить себя в их положение и раздумывал, как бы он поступал на их месте. Он натыкался на различные ловушки и препятствия, которые должны были затруднить непрошеным посетителям доступ к склепу. Неоднократно он должен был признать, что заблудился бы в этом лабиринте, если бы перед тем не узнал дороги с противоположного конца. Но грабители, как об этом свидетельствовали отброшенные обломки, шли вперед с поразительной уверенностью. Когда лестница обрывалась вдруг в какой-то глухой камере, они знали, что дальнейший путь нужно искать в потолке, где находилось отверстие, замаскированное каменной плитой. Так они легко прошли три глухих камеры. В одном из коридоров дорогу преграждали груды камней, достигающие до потолка. Устранение препятствия требовало много сил и времени. Питри подсчитал, что грабителям потребовалось по крайней мере пять месяцев, чтобы добраться до царской гробницы и вынести ее сокровища.

Стало совершенно очевидным, что, не возбудив подозрений жрецов и начальника стражи некрополя, сделать это было невозможно. Если же, несмотря на это, грабители в течение пяти месяцев спокойно хозяйничали в гробнице, это означало, что они были не одни, а принадлежали к большой шайке, в которой жрецы и главный кладбищенский страж были вдохновителями преступления<…>».

(Косидовский З. Когда солнце было богом. –

М.: Детская литература, 1970. – С. 116-124).

***

Однажды в 1881 году в рабочем кабинете одного немецкого египтолога появился богатый американец. Сев на стул, он достал из портфеля свиток папируса и сказал:

– Я узнал, что вы можете читать египетские папирусы, и хотел бы попросить вас оценить этот документ. Имеет ли он какую-нибудь ценность? Я заплатил за него довольно значительную сумму.

Профессор внимательно осмотрел папирус и углубился в чтение. По мере того, как он читал, на лице его рисовалось все большее удивление. С трудом сдерживая возбуждение, он спросил:

– Где вы это приобрели?

– А почему вы спрашиваете? Разве это что-то исключительно ценное?

– Это текст одного из фараонов, гробница которого в Долине царей пуста с незапамятных времен. Такие свитки вкладывались фараонам в гроб, и раз есть этот папирус, можно сделать вывод, что мумия этого фараона не погибла, ее прячут где-то в другом месте. Вы понимаете, как важно для науки установить происхождение папируса?

– Не стану скрывать, – улыбаясь ответил американец, – я поехал в Каир, намереваясь приобрести для моей коллекции несколько египетских древностей. Зная, что это дело нелегальное, я встречался с арабскими торговцами только по ночам. Однажды какой-то огромного роста араб пригласил меня в заднюю комнату своей лавчонки и предложил мне этот папирус. Поторговавшись, я приобрел его и немедленно выехал из Египта, чтобы меня не поймали.

Немецкий египтолог написал об этом в Каир. Директор Египетского музея Гастон Масперо, прочитав сообщение о краже ценного папируса, пришел в ярость. В последние годы за границу было вывезено несколько ценных документов, к исчезновению которых всегда оказывался причастен неизвестный араб огромного роста. Задачу найти гиганта в тюрбане Масперо поручил молодому ассистенту Эмилю Бругшу. Он поехал в Луксор и поселился в гостинице, выдав себя за американца, разыскивающего памятники древности. Днем и ночью ходил он по городским закоулкам, время от времени приобретая за большие деньги различные предметы. Сначала арабы пытались продать ему поддельную дешевку, но, когда увидели, что молодой иностранец с одного взгляда распознал фальсификаты и отказывался от них, прониклись к нему уважением, убедившись, что имеют дело не с наивным туристом.

Как-то на базаре ассистент проходил мимо бесчисленных лавчонок. Сидевший на пороге араб с длинной седой бородой кивнул ему и, проводив в дальнюю комнату, предложил маленькую каменную статуэтку. Увидев ее, Бругш с трудом скрыл удивление – он сразу понял по стилю, что статуэтке по меньшей мере три тысячи лет. Торгуясь, он с притворным пренебрежением вертел ее в руках и по вырезанной иероглифической надписи понял, что она извлечена из гробницы одного из фараонов двадцать первой династии. Его гробница в Долине царей давно была пуста. Откуда же взялась эта скульптура? Псевдоамериканец купил фигурку и дал арабу понять, что он ищет и другие предметы египетского искусства. Через несколько часов после этой беседы в гостиницу пришел из деревни Эль Гурна араб, которого звали Абд-аль-Расул, и предложил Бругшу различные предметы, относившиеся к временам той же династии. Не было никаких сомнений в том, что бородатый мужчина огромного роста и есть неуловимый торговец, ускользающий из всех расставленных на него ловушек. Араб был немедленно арестован.

Проводимое египетскими властями следствие тянулось бесконечно. Привлеченные в качестве свидетелей родственники и другие жители деревни клялись Аллахом, что Абд-аль-Расул почтенный человек и никогда не запятнал бы себя запретной торговлей древностями. Арестованного волей-неволей пришлось освободить. Но через несколько дней – о чудо! – виновник вернулся сам и признался. Что заставило его сделать это? Расул был членом шайки, к которой принадлежали его братья и еще некоторые односельчане. По условию он получал одну пятую всех прибылей от нелегальной торговли. Вернувшись из тюрьмы, он потребовал, чтобы ему отдали половину прибыли в награду за то, что он держался стойко и никого не выдал. Отказ разозлил его до такой степени, что он побежал в полицию.

Директор Масперо находился в то время в Париже, поэтому был приглашен его ассистент, которого интересовал источник происхождения древностей. И тогда Абд-аль-Расул рассказал фантастическую историю случайно сделанного открытия. Однажды он в сопровождении брата Магомета и знакомого из своей деревни отправился в маленькую долину, расположенную недалеко от Долины царей и отделенную от последней грядой фиванских холмов. Разыскивая среди обломков вещи, которые можно было бы продать, они неожиданно наткнулись на открытую шахту, отвесно высеченную в скале. Абд-аль-Расул на веревке спустился в нее, но вдруг потребовал, чтобы его немедленно подняли, и в страхе начал кричать: «Африт! Там внизу сидит Африт!» Африт означает по-арабски злой дух, поэтому все бросились бежать. Вечером Абд-аль-Расул признался брату, что история с Афритом была уловкой, чтобы испугать их спутника и утаить от него находку в шахте. На следующий день оба брата вернулись к шахте и спустились в нее. В глубь скалы шел коридор, который в конце превращался в подземную галерею, где в неровном свете факелов они увидели потрясающую картину – установленные в ряд деревянные гробы. Поднимая крышки, они убедились, что в гробах лежат хорошо сохранившиеся мумии. По знакам змеи на головах мумий даже невежественные феллахи поняли, что перед ними останки фараонов.

О том, чтобы извлечь сокровища сразу, не могло быть и речи: появление на рынке такого количества новых находок немедленно вызвало бы подозрение властей. Поэтому они условились, что организуют союз с остальными членами семьи и еще с некоторыми знакомыми, чтобы гробницу эксплуатировать постепенно. Таким образом, они обеспечили бы себе доходы на всю жизнь…

Ассистент музея Эмиль Бругш немедленно отправился в указанную долину и спустился на дно шахты. «Я не знал, – пишет он в своих воспоминаниях, – во сне или наяву. Взглянув на один из саркофагов, я прочитал на крышке имя царя Сети I, отца Рамсеса II. В нескольких шагах далее со скрещенными на груди руками лежал в скромном гробу Рамсес II. Чем дальше я продвигался в глубь зала, тем больше находил сокровищ. Здесь Аменхотеп I, там – Яхмос I, три фараона по имени Тутмос, царица Амес Нефертари – всего 37 гробов с хорошо сохранившимися мумиями царей, цариц, принцев и принцесс». Некоторые гробы были еще закрыты, иные стояли открыты и были разграблены. Между гробами в беспорядке валялось множество разнообразных предметов – вазы, шкатулки, драгоценности, которыми снабдили мертвых для загробного странствия. К некоторым черепам еще прилегали кожа и волосы, там и тут в открытых ртах виднелись хорошо сохранившиеся челюсти. Особенное впечатление производил фараон Рамсес II, умерший на девяностом году жизни. В черепе фараона Секененры зияла огромная дыра от смертельного удара, нанесенного ему во время нашествия азиатов. Некоторые мумии так хорошо сохранились, что даже можно было увидеть кровное родство умерших. По чертам лица можно было узнать, что Рамсес II был сыном Сети I.

Каким образом мумии оказались здесь, в коллективной катакомбе, в то время как их первичные гробницы в Долине царей стояли заброшенными? Загадку объяснили надписи, поспешно нацарапанные на гробах, – имена лежащих покойников и их очередное местонахождение. Некоторые фараоны, как это видно из надписей, не знали после смерти покоя. Так, например, Рамсеса III трижды переносили из одной гробницы в другую<…>».

(Косидовский З. Когда солнце было богом. – М.:

Детская литература, 1970. – С. 113-115, 124-128).

? Попробуйте объяснить странную находку близ Долины царей. Почему саркофаги фараонов оказались собраны вместе в одной погребальной камере? В чем причины этих загадочных перемещений?

 


***

Дневник Говарда Картера

 

***

«<…> Для великой госпожи настали трудные дни. Уже сорок раз восходило солнце, освещая навеки покинутый трон Тутанхамона. Уже завершалось сооружение обители вечности. Комнаты дворца были полны вещей, приготовленных фараону для долгого путешествия в царство Осириса. Анхесенпаамон верила, что ее великий господин будет вечно жить в полях Иалу, и ей хотелось снабдить его всем необходимым со свойственной ей щедростью. Она готова была отдать в руки искусных мастеров всю сокровищницу фараона. Она вспоминала каждую мелочь, каждую вещь, которая когда-либо нравилась фараону. Она находила его трогательные подарки, чтобы они напоминали ему о ней, о любящей Анхесенпаамон.

Великая госпожа готовила дары своему прекрасному господину, а даров было множество. Все они волновали царицу, но ничто не произвело на нее такого сильного впечатления, как золотая маска фараона, запечатлевшая навеки спокойное и прекрасное лицо. Оно напоминало облик Осириса, но это был Тутанхамон. На золотом лбу были изображены коршун Нехебт и змея Буто – эмблема двух царств, которыми правил фараон. К подбородку была прикреплена искусственная борода из золота и стекла цвета лазурита. Шею охватывало тройное ожерелье из дискообразных бусин из желтого и красного золота и синего фаянса. Маска была так хороша, так живо передавала юное и благородное лицо фараона, что Анхесенпаамон долго не могла с ней расстаться.

Великая госпожа то и дело вызывала к себе управителя работ обители вечности и справлялась, скоро ли будет готова гробница. Но еще больше ее тревожило, хорошо ли хранят тайну люди, воздвигающие гробницу. Она так боялась, чтобы воры не проникли в гробницу и чтобы не оставили великого господина в бедности! Как-то раз Маи, сообщая великой госпоже о строительных работах, показал ей небольшой деревянный ящичек, тщательно завернутый в полотно. В нем лежала фигурка фараона, точно такая, какой она должна быть в священном саркофаге. Маленькая скульптура фараона была спелената, как мумия, и лежала на погребальном ложе с львиными головами и лапами. Голова фараона была увенчана уреем. Слева от фараона на ложе сидела птица Ба и прикрывала мумию левым крылом. Напротив, с правой стороны, сидел сокол Ка – двойник. Он защищал мумию правым крылом. На ложе было вырезано посвящение:

«Сделано слугой, облагодетельствованным его величеством, тем, кто ищет хорошее и находит прекрасное, и делает это старательно для своего повелителя, который творит чудесные дела в обители великолепия, управителем строительных работ по сооружению обители вечности, царским писцом, хранителем сокровищницы Маи».

«Сделано слугой, облагодетельствованным его повелителем, который добывает превосходные вещи в обители вечности, управителем строительных раб Twenty-two points, plus triple-word-score, plus fifty points for using all my letters. Game's over. I'm outta here.от на Западе, возлюбленным своим владыкой, совершающим все по слову его, не допускающим ничего ему неугодного, тем, чье лицо блаженно, когда он это делает с любящим сердцем, как вещь, угодную для его повелителя. Царский писец, возлюбленный своим повелителем, хранитель сокровищницы Маи».

– Я верю, ты любишь божественного Тутанхамона, – прошептала царица, и капли слез упали на маленькую скульптуру. Но сквозь слезы она все же увидела надпись на самой фигурке. Она гласила: «Слова, сказанные фараоном Небхепрура правогласным: «Снизойди, матерь Нут, склонись надо мной и преврати меня в одну из бессмертных звезд, которые все в тебе!» Почитаемый Хапи, Анубисом в месте бальзамирования, Гору и Осирису».

– Благородный Маи, его величество любил тебя, – сказала Анхесенпаамон и бережно поставила на подставку священный ящичек.

Оставалось двадцать дней до священной процессии. Уже наполнены вином последнего урожая многочисленные сосуды, запечатанные виноделами царских погребов. Уже уложены любимые игрушки фараона, которыми он играл еще младенцем. Уже спрятана в маленький саркофаг каштановая прядь волос великой жены фараона Аменхотепа III, повелительницы обеих земель, царицы Тии. Эту прядь хранил в своей сокровищнице юный Тутанхамон, и эта реликвия будет с ним. Среди множества драгоценных украшений, утвари, мебели, колесниц, одежды, оружия, всевозможных игральных досок и костей были вещи, которые еще никогда не видел Тутанхамон. Их впервые сделали после его смерти. Это был набор маленьких железных инструментов, каких никто никогда еще не держал в руках. У юного фараона был только один предмет из этого редкого драгоценного металла – перстень с камнем. А тут – целый ящик с резцами, молоточками, долотами. «Если бы он знал, что на Синайском полуострове его рабы добыли этот редкий металл! – думала царица. – Но, может быть, он узнает? Ведь он будет жить вечно?..<…>»

<== предыдущая лекция | следующая лекция ==>
Е4-1-55. Сверление отверстий в железобетонных конструкциях с помощью станка с алмазными кольцевыми сверлами | Августа (суббота) приезд основных участников акции в г. Уфа


Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных