Главная
Популярная публикация
Научная публикация
Случайная публикация
Обратная связь
ТОР 5 статей:
Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия
Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века
Ценовые и неценовые факторы
Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка
Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы
КАТЕГОРИИ:
|
Притчи в русской литературе
Иван Андреевич Крылов (1769–1844)
Басни – ближайшие родственницы притч, а порой они полностью совпадают по сюжету. Многие басни Крылова выражают не только общечеловеческую, но и глубоко христианскую мораль, часто уходя корнями непосредственно в православное предание. Так, притчу, легшую в основу басни «Напраслина», мы уже приводили в изложении старца Паисия; а встречается она еще в древних патериках. Иван Андреевич Крылов со свойственным ему блеском переложил эту историю, причем в манере своего времени, а также для того, чтобы избежать придирок цензуры, превратил православного монаха в брамина. Так же и в басне «Сочинитель и Разбойник» автор придал картине ада намеренно «языческий» колорит. Однако сюжеты этих басен-притч могут послужить – и реально служат – прекрасным материалом для православной проповеди.
Напраслина
Как часто что-нибудь мы сделавши худого, Кладем вину в том на другого, И как нередко говорят: «Когда б не он, и в ум бы мне не впало!» А ежели людей не стало, Так уж лукавый виноват, Хоть тут его совсем и не бывало. Примеров тьма тому. Вот вам из них один. В Восточной стороне какой-то был Брамин, Хоть на словах и теплой веры, Но не таков своим житьем (Есть и в Браминах лицемеры); Да это в сторону, а дело только в том, Что в братстве он своем Один был правила такого, Другие ж все житья святого, И, что всего ему тошней, Начальник их был нраву прекрутого: Так преступить никак устава ты не смей. Однако ж мой Брамин не унывает. Вот постный день, а он смекает, Нельзя ли разрешить на сырное тайком? Достал яйцо, полуночи дождался И, свечку вздувши с огоньком, На свечке печь яйцо принялся; Ворочает его легонько у огня, Не сводит глаз долой и мысленно глотает, А про начальника, смеяся, рассуждает: «Не уличишь же ты меня, Длиннобородый мой приятель! Яичко съем-таки я всласть». Ан тут тихонько шасть К Брамину в келью надзиратель И, видя грех такой, Ответу требует он грозно. Улика налицо, и запираться поздно! «Прости, отец святой, Прости мое ты прегрешенье! — Так взмолится Брамин сквозь слез. — И сам не знаю я, как впал во искушенье; Ах, наустил меня проклятый бес!» А тут бесенок из-за печки: «Не стыдно ли, – кричит, – всегда клепать на нас! Я сам лишь у тебя учился сей же час И, право, вижу в первый раз, Как яица пекут на свечке».
1816
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|