Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






К истории развития предмета социологии




 

Что есть объект и предмет научного знания, совпа­дают ли они? Нет, не совпадают, ибо объект любой науки есть то, на что направлен процесс исследования, а пред­метная ее область — те стороны, связи, отношения, со­ставляющие объект, которые подлежат изучению.

Объект социологии, как и других общественных наук, — социальная реальность, и потому социоло­гия — наука об обществе. Но этого недостаточно для определения ее предмета. Это лишь указание на объект исследования, который совпадает с объектом других об­щественных наук, будь то история, культурология, этно­логия, политология, демография, право. Одно из возмож­ных определений социологии — это наука о целостнос­ти общественных отношений, обществе как целостном организме. Здесь мы приближаемся к предметной области социологии, однако прервем рассуждения для не­большого методологического комментария.

Предмет науки не может быть стабильным. Он находится в постоянном движении, развитии, как и сам процесс познания. Его движение зависит от двух реша­ющих факторов: прогресса самого научного знания, с од­ной стороны, и меняющихся потребностей общества, со­циального запроса, с другой.

Очевидно, что социология не могла не претерпевать переосмысления своей предметной области, ибо послед­няя формировалась и продолжает формироваться под воздействием упомянутых факторов.

На протяжении полутора столетий в определении предмета социологии противоборствуют две тенденции, истоки которых в классической философской антино­мии концептуально-теоретического и феноменологичес­кого подходов к анализу природных и общественных явлений. Речь идет о том, что, по существу, в социологии как бы параллельно развиваются две плохо согласую­щиеся между собой теоретические парадигмы: макросо-циологическая и микросоциологическая. "Макротеоре­тики" оперируют понятиями общества, культуры, соци­альных институтов, социальных систем и структур, гло­бальных социальных процессов. "Микротеоретики" ра­ботают с понятиями социального поведения, акцентируя внимание на его механизмах, включая межличностное взаимодействие, мотивацию, стимулы групповых дей­ствий и т. д.

Отсюда два совершенно разных подхода к определе­нию социологии: один — в направлении развертывания ее предмета как науки о целостности общественного организма, о социальной и социокультурной системах, другой — как науки о массовых социальных процессах и массовом поведении. Было бы ошибочно считать пер­вый теоретическим, а второй прикладным: они реали­зуют обе функции науки. При первом подходе социоло­гия сопрягается с демографическими, экономическими и политическими науками, при втором — с социальной психологией.

Хотя "отец социологии" Огюст Конт, по мнению А.Бескова, является еще только протосоциологом1, так как привлекал аналогии из физики и самую на­уку первоначально назвал социальной физикой, он, в сущности, сформулировал парадигму теоретической макросоциологии.

 

1 При этом А. Босков ссылается на Питирима Сорокина [16. С. 18], который отмечал, что социология становится самостоятельной наукой по мере того, как освобождается от редукционизма, сведения социально­го к несоциальному: к физике — у О. Конта, биологии — у Г. Спенсера, географии – у Л. Гумпловича.

 

 

Главное содержание этой парадигмы: видение об­щества в качестве целостного социального организма; выделение главных аспектов предметной области — со­циальной структуры, социальных институтов и соци­альных изменений, процессов; утверждение эм­пирических методов исследования в качестве фактуальной основы знания, противостоящего спекулятивно-фи­лософскому знанию.

Господствующая в классической европейской соци­ологии идея функциональной целесообразности обще­ственной организации опирается на аналогии с самоор­ганизацией биологических систем.

Концепция функциональности социальных связей, выдвинутая О. Контом, в работах Г. Спенсера была доведе­на до прямых аналогий с учением Ч. Дарвина примени­тельно к эволюции общественного организма. Э. Дюрк-гейм [77] вводит понятие "социальный факт" как нечто данное, что подлежит объяснению с точки зрения функ­циональности в отношении к системе верований, коллек­тивного сознания, скрепляющих общественную целостность.

Идея рациональной организации общественных ин­ститутов М. Вебера [31] сопрягается с неокантианской философской традицией. Социальное поведение индиви­дов Вебер предпочитает истолковывать в духе рационализма, именно отсюда берет свои истоки концепция эко­номического человека, рассудочного и эгоистичного по природе.

Предмет социологии, как он вырисовывается в классической европейской традиции, — исследова­ние целостности социального организма, его системно­сти, скрепляемой либо верованиями и нравственными ценностями, либо разумным разделением труда, об­щественно полезных функций, что обеспечивает сла­женность всей социальной организации и ради чего общество создает необходимые для его нормального функционирования институты собственности, государ­ства, права, образования, религии и др. При этом на пер­вый план выдвигается надындивидуальное в регуляции поведения человека и человеческих общностей, предме­том исследования становятся деиндивидуализирован-ные структуры социальной организации. Эта традиция получила впоследствии развитие в теориях структурно-функционального понимания общественной системы Т. Парсонса и Р. Мертона [202, 164].

В России то направление, которое получило извест­ность как собственно "русская школа" в социологии (Н. К. Михайловский прежде всего), так же как и в За­падной Европе, рассматривало предмет социологии в ка­честве знания о целостности общественных систем. Рус­ская субъективная школа в центр внимания выдвигала проблематику социальной интеграции и солидарности, стремилась установить универсальные законы обще­ственной эволюции [51. С. 79—114].

К середине XX века вполне определенно обнаружи­лись две тенденции в развитии мировой социологии: ев­ропейская и американская. Европейская социология развивалась в тесной связи с социальной философи­ей [13], а американская изначально формировалась как наука преимущественно о человеческом поведе­нии. Социология в США ведет начало с Чикагской шко­лы 20-х годов. Именно Чикагская школа, утвердившая метод наблюдения и другие формы полевых исследова­ний, создала особый облик американской социологии. К настоящему времени это, по преимуществу, проблем­но-ориентированная поведенческая наука. Что же касается классической европейской социологии, то она не только тяготела к социально-философской традиции, но была к тому же предметно-ориентированной.

Видение предмета социологии, испытывая на себе влияние историко-культурных традиций, конечно, под­вержено воздействию и прямого социального запроса, общественной потребности своего времени.

Так, О. Конт подчеркивал спекулятивность идей просветителей, полагая, что усовершенствование обще­ства (чему призвана служить научная социология) мо­жет быть достигнуто не путем просвещения умов, а пе­реустройством общественной организации, которое опи­рается на изучение социальной реальности. Э. Дюркгейм и М.Вебер, Н.Михайловский и П.Сорокин в Рос­сии в меньшей степени были озабочены проблемами социальной реформации, они видели прикладную функ­цию социологии прежде всего в том, чтобы содейство­вать стабилизации, упорядочению общественной жизни в согласии с ее внутренней природой, достаточно устой­чивой и целесообразной в своей основе, изменяющейся эволюционно по пути социального прогресса. Эта, по сути, консервативная традиция, воспринятая в струк­турно-функциональном анализе Парсонса—Мертона, подвергалась в 60-е годы решительной критике со стороны радикально настроенных социологов Европы и Америки. Именно тогда западные социологи обрд-тились к марксизму, влияние которого в макросоцио-логических исследованиях по сию пору остается дос­таточно сильным.

В 50—80-е г г. наблюдалась своего рода "америка­низация" западноевропейской социологии, все же еще сохраняющей классическую социально-философскую ориентацию. С одной стороны, сказываются воздействия социальной практики и необходимость обращаться за субсидиями на социологические исследования к част­ным организациям в промышленности и другим. С другой стороны, на европейскую социологию оказыва­ют влияние далеко продвинутые проблемно-ориентированные исследования, проведенные в США, на основе которых развиваются традиционные и возникают новые частносоциологические концепции. Западноевро­пейская социология движется в сторону проблемно-ориентированного и преимущественно прикладного раз­вития своей предметной области2.

2 Например, в очерке истории французской социологии В. Каради отмечает сильное влияние Дюркгеима на всю социологию во Франции. Оно сменилось после второй мировой войны влиянием немецкой классической социологии (Вебер, Парето), марксизма и англосаксонс­кой социопсихологии и эмпирической социологии. Второе послевоен­ное поколение французских социологов, к которому автор относит М. Крозье и А. Турена, начало работать уже в "американских моделях" [324. Р. 43].

 

Вместе с тем, в западной социологии, начиная с сере­дины 70-х гг., развернулась все нарастающая критика макросоциологических и частносоциологических тео­рий. Главное "обвинение" в их адрес — неспособность понять и объяснить собственно человеческую жизнь и повседневность жизнедеятельности людей, что называет­ся, "изнутри", из самой этой жизненной повседневнос­ти. Это направление опирается в основном на философские концепции экзистенциализма (амери­канский социолог Э. Тиракьян назвал это направле­ние "экзистенциальная социология"), феноменологичес­кую традицию. Отвергая позитивистскую ориентацию как жесткую и стремящуюся рационализировать соци­альную реальность, каковая не поддается полноценному пониманию в логически стройных концепциях, социоло­ги этого направления принимают иную крайность и подчас вовсе отказываются от попыток макротеоретичес-

кого осмысления социальных процессов и социального развития 3.

3 См. обсуждение этой проблемы в гл. 6, а также в книге [189].

 

 

Мартин Элброу, в то время редактор журнала Меж­дународной социологической ассоциации "International Socilogy", предложил следующую весьма полезную для понимания проблемы развития самого предмета нашей науки периодизацию [311]. Он выделяет пять фаз тако­го развития.

Первая фаза — "универсализм". Это классическая стадия, характерной чертой которой является попытка понять процессы общественной жизни и общественных изменений как всеобщих, вневременных и аналогичных универсальным закономерностям, существующим в природе. Так, О.Конт строил позитивное социологи­ческое знание по аналогии с естественно-физическими процессами. Отсюда и понятие о социологии как соци­альной физике, разделение ее предметной области на социальную статику и социальную динамику. Г. Спен­сер представляет социальные процессы по аналогии с эволюцией живой природы, а общество — по аналогии с живым организмом.

Вторая фаза — становление "национальных школ". Это период наиболее интенсивного развития классичес­ких теорий М. Вебера с'акцентом на рационализм, свой­ственный германской культуре, Э. Дюркгеима с акцен­том на роль социокультурных факторов, американской социологии с доминантой прагматизма, британской со­циологической школы, наиболее видным представите­лем которой является А. Тойнби (исследования цикли­ческих стадий в развитии мировой цивилизации), ита­льянской (Б. Кроче, В. Парето), русской (С. Ковалевский, Н. Михайловский, а позже — П. Сорокин), японской и др. М. Элброу отмечает, что в этой фазе характерен своего рода "концептуальный империализм" — борьба за господство определенной социологической парадигмы, своего рода нетерпимость к концепциям противостоящих направлений.

Третья фаза наступает в период развития политико-идеологического противостояния двух систем после вто­рой мировой войны. Это период консолидации социо­логов в двух противоборствующих мировых направлени­ях: марксистской социологии и социологии структурно-функционального анализа. Лидеры последней, амери­канские социологи Т. Парсонс и Р. Мертон, восприняли традицию эволюционализма, представления общества в качестве социального организма, идею его рациональ­ной организации. Они подвергались критике со сторо­ны социологов-марксистов за консерватизм, недооценку социальных противоречий как движущей силы обще­ственного прогресса, умаление роли социально-экономических детерминант в пользу преувеличения консервативных функций социокультурных факторов. Этот период М. Элброу называет фазой интернациона­лизации социологии, столкновения теоретико-методоло­гических и идеологических направлений на междуна­родном уровне.

Четвертая фаза знаменуется появлением в 70-е гг. особых национальных и социокультурных социологи­ческих школ в странах третьего мира и, по Элброу, мо­жет быть названа фазой "индигенизации" или "отузем-ливания" социологии, т. е. развития особых направле­ний, учитывающих специфику культур и традиций на­родов развивающихся стран. Социологи этих стран осоз­нают, что не могут объяснить и понять происходящие в них процессы, если смотреть на эти процессы "глазами Запада". На этой почве возникает особое направление в африканской социологии, опирающееся на понимание социальных процессов в африканских обществах в кон­тексте особых смыслов социальных отношений, как они отражаются в африканской устной поэзии (А. Акивово, М. Макинде). В ряде стран Латинской Америки, особен­но в Мексике, Никарагуа, Колумбии, приобретает боль­шую популярность социология "участвующего дей­ствия". Орландо Бор да, например, описывает, как лати­ноамериканские социологи, наряду с просвещением масс, привлекают участников социологических кружков и к исследованиям, и к активным социальным действи­ям в пользу демократического переустройства общества [318]. Марксистская социология также претерпела фазу "индигенизации" в таких ее разновидностях, как марк­сизм-ленинизм в СССР, маоцзедунизм в Китае, учение Чучхе в Корее и т. д.

Наконец, современный период развития мировой социологии, как подчеркивалось на XII Мировом конг­рессе в Мадриде (1990 г.), — период "глобализации". Глобализация — не национальная и не интернацио­нальная парадигма социологического знания, хотя явля­ется продуктом того и другого. Это — стремление объе­динить усилия социологов всех школ, направлений, тео­ретико-методологических подходов для решения обще­человеческих проблем.

Вместе с тем глобализация как современный этап развития мировой социологии есть ответ на объектив­ные процессы в человеческом сообществе. В нашем мире уже трудно говорить о доминирующей "самодоста­точности" отдельных обществ и государств. Цивилиза­ция на пороге XXI века все больше представляет собой взаимосвязанную систему и в области экономики, и в политической организации (ООН, ЕС и др. региональ­ные политические и экономические сообщества, включая СНГ), в сфере культуры, глобальных коммуникаций. На­конец, человечество оказывается лицом к лицу с общи­ми для всех стран и народов опасностями: ядерной войной, уничтожением природной среды, эпиде­миологическими заболеваниями, источник которых в непредвидимых следствиях развития самой цивилиза­ции (например, аллергические заболевания и СПИД). Социологическая теория не может не реагировать на этот вызов, а точнее — на изменение объекта исследова­ния, нового понимания социальной реальности.

Классика социологической теории оставила нам в наследство такое видение социальной реальности, кото­рое с одной стороны как бы замкнуто границами "дан­ного общества", прежде всего государства как социо­культурного и политического целого или, скажем, этно­культурных сообществ народов Европы, Азии, других ре­гионов мира. Спрашивается: является ли это классичес­кое наследие вполне адекватным новой социальной ре­альности? По-видимому, далеко не вполне. Социология испытывает острейшую потребность в принципиально новой теории, новой научной парадигме, которая была бы способна ответить на этот вызов со стороны измене­ний в образе жизни человечества, народов, стран, конти­нентов, каждой семьи, так или иначе включенной в но­вое социальное пространство прямо (через телекоммуни­кации, например) или косвенно.

Ответом на этот вызов являются социологические концепции и теории, которые опираются на идею "ми-ровизации" социальной жизни. В этой книге мы не можем и не должны углубляться в рассмотрение но­вых социологических теорий, как, впрочем, и класси­ческих. Следует, однако, знать, что сегодняшний па­фос теоретического поиска концентрируется в двух направлениях. Одно из них — "расширение масшта­бов" понимания социального пространства до обще­мирового, то есть не ограниченного в рамках некото­рого отдельного общества [368. С. 86—97]. Прежде все­го это марксистское видение социального пространства в глобальном масштабе как мировой капиталиетической системы и системы империализма, его пос­ледней стадии, или — по Ленину — прорыв в единой стране и цепочка революций в других странах. Как из­вестно, данный прогноз оказался ошибочным. Две дру­гие концепции исключают революционный способ пре­образования мира. Аргентинский социолог Фернандо Кардозо в теории "зависимого развития" подчеркивает возможность развивающихся стран включиться в миро­вую цивилизацию путем постепенного освоения эконо­мических, социальных, политических и культурных об­разцов стран-лидеров. Иммануил Валлерстайн (амери­канский социолог) в теории "глобальной капиталисти­ческой системы" утверждает, что периферийные страны никогда не догонят лидеров в мировом экономическом и политико-культурном сообществе, но так и останутся на периферии [375].

Итак, важным поворотом новейших исследований современной теоретической социологии является пере­осмысление масштабов социального пространства, како­вое представляется в качестве общемирового. Другой принципиально важный поворот — это перенос центра внимания с изучения социальных структур на социаль­ные процессы. Как пишет польский социолог Петр Штомпка [294. С. 26-30], доминирующее значение при­обретает "процессуальный образ" социальной реальнос­ти. Вместе с этим само общество представляется уже не столько в качестве объекта (группы, организации и т. д.), но как своего рода "поле возможностей" социальных субъектов для проявления их деятельной активности. Ключевой единицей анализа становится то, что можно назвать "событием", действием социальных агентов. Последствия этих действий жестко не заданы, многова-

риантны.

Такой взгляд на природу социальной реальности возник под влиянием мировоззренческой концепции, получившей название "постмодернизм" (и в этом - еще одно свидетельство влияния на определение предме­та социологии социально-философских воззрений). Аль­тернативная концепция модернизма, до сего времени до­статочно распространенная в мировой социологии, опи­рается на убеждение о направленном прогрессирующем развитии общества от одной стадии к другой, более со­вершенной. Последующие стадии, как бы они ни назы­вались, отвечают требованиям более высокой эффектив­ности, целесообразности, приспособленности обществ к изменяющимся внутренним и внешним условиям. Постмодернистская идеология исходит из утверждения о незаданности вектора социального развития, а точ­нее — утверждает приоритет социальных субъектов как деятелей в активном преобразовании форм их социаль­ного бытия с учетом всего контекста природных и соци­альных условий на момент социального действия. Идея социального прогресса этим не отрицается. Отрицается его однонаправленная заданность. Предполагается мно­говариантность развития обществ и социальных органи­заций. В центре внимания, таким образом, оказывается социальный субъект и формы организации социальных субъектов (общности, структуры разного типа), которые создаются его активностью.

Таким образом, мы приходим к выводу, что пред­метная область современной социологии, по существу пересматривается в двух направлениях. Во-первых, с точки зрения иного видения масштабов и качества со­циального пространства в сторону его глобализации. Во-вторых, с точки зрения поиска иной "клеточки" или аналитической единицы "социального". В классической социологии такой единицей представляются структур­ные формы общественного целого (социальные институ­ты, общности, нормативные образцы культуры и т. д.). В постмодернистском подходе этой "клеточкой" социаль­ного становится событие как действие общественного субъекта, или социального агента, в смысле деятельного, творческого начала, включенного в сложную систему социальных взаимосвязей.

 






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных