Глава VIII ВЕРСИЯ НЕДОСТИЖИМОГО ИДЕАЛА

У Ирки Синицкой самые белые носовые платочки, самые отглаженные юбки, самый ровный почерк, самые твердые пятерки, да еще с плюсом, и всё, всё — самое вы­дающееся в классе. Словом, Недостижимый Иде­ал. Рядом с ней остальные чувствуют себя как будто неумытыми, невоспитанными и бестолко­выми. Все равно что после «физ-ры», в потной футболке и трусах, очутиться на приеме у англий­ской королевы. Из-за этого восьмой «Б» давно ре­шил, что Синицкая выпендривается. На нее пе­рестали обращать внимание.

По совести говоря, одноклассники были неспра­ведливы к Ирке. Не выпендривается же спорт­смен, когда первым прибегает к финишу. Он со­ревнуется и честно выигрывает. Вот и Синицкая соревновалась всегда — когда надо и когда не на­до. В баскетбол играла, обводя своих игроков, как будто была одна против всех.

Она просто не умела работать в команде. Это самая истинная правда об Ирке Синицкой.

Розыски макакиной хозяйки начались с не­удач.

Две газеты Синицкая проверила дома. Еще четыре, за Орла и Дэ, — в библиотеке. За послед­ние две недели никто не давал объявления о про­павшей макаке, но это не остудило Ирку. Недо­стижимый Идеал победит, потому- что по-друго­му и быть не может!

Ирка стала просматривать газеты за месяц. Она не замечала, что за окном стемнело, не слы­шала, что библиотекарша предупреждает: «Чи­тальный зал закрывается».

Начали гасить свет. Дочитывая на ходу, Ирка понесла сдавать газетную подшивку, и вдруг...

Победа! Целых три «обезьяньих» объявления: «Обезьянку», «Маленькую обезьянку» и «Сим­патичную обезьянку, друга для вашего ребенка».

У Синицкой уже прыгало сердце от счастья, и тут она сообразила, что никто не станет разыски­вать «друга для ВАШЕГО ребенка». Посмотрела еще раз, и оказалось, что на ходу она случайно заглянула не в ту колонку — «Продам»...

Сладкий мед победы оказался горчицей. Не­достижимый Идеал чуть не разревелась. Ну по­чему «Продам», почему Манина хозяйка не ищет свою обезьянку?!

А МОЖЕТ, ПОТОМУ И НЕ ИЩЕТ, ЧТО ПРО­ДАЛА?!

Так Синицкая натолкнулась на мысль, кото­рую упустил даже лучший сыщик из всех вось­миклассников Москвы.

Сейчас оперативная группа восьмого «Б» про­веряла только две из четырех версий: или'мака­ка была похищена, или сбежала сама. Все иска­ли объявление вроде «Пропала обезьянка, нашед­шего просят вернуть за вознаграждение».

Но если Манина хозяйка продала макаку, то в тех же старых газетах могло остаться ее объявле­ние «Продаю...».

Стоило проверить эту версию, и чем быстрее, тем лучше. Вдруг макака не нужна своей хозяй­ке? Тогда останется время подыскать ей новую. Не возьмут Маню в зоопарк — надо звонить цир­ковым дрессировщикам.

Она бегом вернулась домой, к уже просмот­ренным газетам, и стала искать объявления в ко­лонках «Продам».

Продавали обезьянок гораздо чаще, чем те­ряли.

Аккуратность Недостижимого Идеала заста­вила Синицкую наклеить все объявления в тет­радку. Тут и стало видно, что «Симпатичную обезьянку, друга для вашего ребенка» с одним и тем же телефоном повторили за две недели пять раз!

Ирка не знала о контрабандистах, привозящих тропических животных из-за границы. Но пять одинаковых объявлений подсказывали, что где-то полно «друзей для вашего ребенка». Их не зна­ют, куда девать. Наверное, объявления дает ка­кой-нибудь зверинец.

Уже тогда у Синицкой возникли непонятные ей самой подозрения. Отложив «зверинец», она стала звонить по другим объявлениям:

— Продали? А какая у вас была обезьяна? Мар­тышка?

Мимо. Синицкая набирала следующий номер.

Те, кто еще не успел продать обезьяну, кля­лись, что Ирка ее полюбит, как только увидит. А те, кто от своих обезьян избавился, разговари­вали строго: «А родители знают, КОГО ты хочешь купить?!»

Одна девчонка рассказала, что макака прожи­ла у нее четыре дня. Теперь в квартире делают ремонт, а у нее самой еще не сошли царапины от ногтей «симпатичного друга».

По объявлению покупали? — осенило Ир­ку. — «Симпатичную обезьянку, друга для ва­шего ребенка»?

Ага, — подтвердила девчонка. — Это у метро «Планерная», там целый зоопарк в квар­тире. Лучше не покупай у них! Намучаешься, и обратно твою обезьянку не возьмут. Мама в ми­лицию жаловалась, а ей говорят: «Обмана нет, за что заплатили,то и получили».

Скандальным характером девчонкина макака была похожа на Маню. И продали ее молодому человеку (вдруг он и был тем самым поклонни­ком Нины Су?). Но главная примета не сошлась: девчонка даже не слышала о духах «Ангел».

Синицкая рассудила, что за четыре дня мака­ка и не успела бы привыкнуть к незнакомым лю­дям. Искать женщину, пахнущую «Ангелом», надо там, где продают «друзей для вашего ребен­ка». Похоже, что Зеленая Маня скучает по обезь­яньей торговке. Макаке же не объяснишь, что ее продали...

С горьким чувством Ирка набрала номер квар­тиры-зоопарка.

— Аллоу! — ответил кокетливый женский голос.

Я по поводу обезьянки.

Купить, продать, вернуть? — как машина отбарабанила женщина.

Синицкая подумала, что многие хотят именно.вернуть или хоть обругать торговку живым това­ром, и решила зайти издалека:

У вас недавно купили макаку...

Ну и что? — металлическим голосом пере­била женщина.

Я хочу посмотреть еще одну, — торопливо сказала Ирка, боясь, что сейчас она бросит труб­ку. — Понимаете, моей подруге купили, и мне то­же очень хочется. Есть у вас из чего выбрать? — Сама не замечая, она говорила о живых обезь­янах, как о каких-нибудь туфлях. Но, видно, так и нужно было разговаривать с торговкой.

Приезжай хоть сейчас, — усмехнулась она, — выберешь.

Синицкая записала ее адрес на тот же тетрад­ный листок, где были наклеены объявления, лис­ток вырвала и взяла с собой.

Созвониться с кем-нибудь из одноклассников не пришло ей в голову. Недостижимый Идеал еха­ла навстречу новой победе и не собиралась ни с кем делиться.

Дело казалось легким. Войти в квартиру-зоо­парк, обнюхать ее хозяйку и посмотреть, нет ли среди обезьян сородичей Зеленой Мани. А если вдобавок удастся разговорить торговку и та вспом­нит макаку, которой нравился запах «Ангела», будет совсем хорошо.

Спускаясь в метро, Синицкая вспомнила, что впервые в жизни не сделала домашнее задание. Но это было почему-то неважно.

Ошибаются те, кто думает, будто бы Ирка бы­ла каким-то роботом для получения пятерок с плюсом. Ей ужасно хотелось нарядиться, накра­ситься и, вместо того чтобы делать уроки, смо­таться с мальчиком на дискотеку. В мечтах она покорила всех, от Блинкова-младшего до Князя. (Разумеется, лучший сыщик из всех восьмиклас­сников Москвы был на первом месте.) Но дейст­вительность была горька. Парни как сговорились не обращать внимания на Недостижимый Идеал.

Однажды на Москве-реке Синицкуго обругали хулиганы, и парни из восьмого «Б» надавали им по шеям. Сразу пятеро полезли за нее в драку! Но счастье Синицкой длилось недолго. Защитив ее честь, парни тут же забыли об Ирке и начали хвастаться, кто кому ка-ак даст!

Синицкая старалась быть лучше всех, чтобы ее заметили. А получалось наоборот. Она парила над восьмым «Б» в своих недостижимых высотах, а мальчишки замечали других. Суворову из-за ее сестры-фотомодели, Кузину из-за того, что хоро­шо танцует, и кого угодно непонятно из-за чего.

А сейчас, понимала Синицкая, настает ее звезд­ный час. Она все разузнает о Маниной хозяйке и завтра в школе так небрежно выложит: «Да, ра­зыскала. Да, «Ангел». Конечно, у нее дома была, не по телефону же нюхала!»

Самого главного Синицкая не скажет вслух, но все поймут: «У вас опергруппа, у вас версии-фигерсии, у вас мамы-контрразведчицы и папы-полковники, а я все сделала одна! Ну посмотри же на меня, Митя Блинков! Ну лопни от зависти, соперница Кузина!»

До победы над всем классом оставалось три остановки на метро: от ее «Щукинской» до «Ту­шинской», потом — «Сходненская» и, наконец, «Планерная». Вой поезда казался Синицкой му­зыкой. Две остановки... Одна...

Ирка плохо помнила, как нашла нужный дом, как взлетела по лестнице, позвонила...

«Ангел»!

Да, открывшая ей женщина в грязноватом бе­лом халате пахла духами фотомодели Нины Су.

Вернее, на макакин взгляд фотомодель пахла ду­хами ее хозяйки. Но — неважно, главное, версия Синицкой подтвердилась! Духи дорогие и ред­кие, макака дорогая и редкая. Вряд ли даже в ог­ромной Москве есть вторая женщина, которая бы пользовалась «Ангелом» и торговала обезь­янами.

Тут бы и пойти домой. Но Недостижимый Иде­ал решила выяснить все подробности.

— Я за обезьянкой, — сказала она, и женщи­на в грязноватом халате отступила в глубь кори­дора.

Дверь чужой квартиры захлопнулась за Си­ницкой.

Глава IX ДВА ПАПЫ

Что вы сделали с Ирой?! — кричала в трубку мама Синицкой. — Я знаю, вы ищете какую-то макаку и ты глав­ный! Где моя дочь?!

Блинков-младший подождал, пока она выго­ворится, и сказал:

Ваша Ира должна была сходить в библио­теку, а больше ничего я не знаю.

Кому должна?! Она должна хорошо учить­ся и вовремя приходить домой! А искать макак в библиотеках она не должна!

Как ее зовут? — прикрыв трубку ладонью, спросил Митек у своей Ирки.

Янина Викентьевна. А в чем проблема?

Синицкой дома нет.

Небывалый случай. Без пяти одиннадцать, а ребенка нет дома, — фыркнула Ирка и замол­чала с раскрытым ртом. Это был ДЕЙСТВИТЕЛЬ­НО небывалый случай.

Я требую ответа! Что случилось с моей де­вочкой?! ОНА ДАЖЕ УРОКИ НЕ СДЕЛАЛА! — паническим голосом кричала старшая Синиц­кая.

Мы сейчас придем, Янина Викентьевна, вздохнул Блинков-младший."— Говорите адрес.

Сыщик положил трубку и долго смотрел на свою любимую восьмиклассницу. Когда знаешь человека всю жизнь, в самые решительные мо­менты ему не надо ничего объяснять.

Библиотека закрылась три часа назад. Если Недостижимый Идеал до сих пор даже не позво­нила домой, то произошло что-то из ряда вон вы­ходящее! Неужели Синицкая напала на след Ма-ниной хозяйки? Зная характер Недостижимого Идеала, можно догадаться, что она решила все сделать одна...

Напарники одновременно потянулись к теле­фону.

Ветеринару хочешь звонить? — спросила Ирка.

Ага. У него «труба», номер на восьмерку

начинается.

Позвонили Трохдровану, но тот даже не вспом­нил Синицкую. Заодно спросили, как дела у Зе­леной Мани.

Спит ваша Маня, — буркнул ветеринар. — И я, между прочим, сплю! Чтоб вы знали, я се­годня поднялся в шесть утра и ставил клизму больной зебре! Это все равно что на ходу смазы­вать бульдозер, только бульдозер не лягается!

Извинились, положили трубку и еще помол­чали.

К Маниной хозяйке поехала, — предполо­жил Блинков-младший.

Зачем?

Духи понюхать.

Л нельзя было по телефону спросить, ка­кие у нее духи?

Мы же спрашивали Тютюню, а она не отве­тила...

Версия была готова (безошибочная! Но когда ведешь розыск, об этом узнаешь только в самом конце). Дальнейшее оказалось похоже на сказ­ку, когда навстречу героям попадается то какой-нибудь Ветродуй, то Скороход, и каждому они говорят: «Пойдем с нами».

Во дворе напарники встретили старшего Блинкова — по-сказочному говоря, ведуна и траво-знатца, то есть ученого-ботаника.

Митек, у тебя все время телефон занят, — сказал папа. — Мама еще задержится на службе, а я ставил опыт, нельзя было останавливаться.

Не оправдывайтесь. Только чистосердечная помощь следствию облегчит вашу участь, — от­ветил сыщик. — Серьезно, па, пойдем с нами. У нас в классе Синицкая пропала.

Блинков-младший справедливо опасался, что добиться толку от мамы Синицкой будет нелег­ко. Ругаться она станет, это уж точно, а рассле­дованию только помешает. Другое дело с папой.

Прошли несколько шагов и увидели, что у Ир-киного подъезда стоит белая «Нива».

Папа вернулся, — заметила Ирка и по­смотрела на Блинкова-младшего.

Сыщик молча кивнул: Силач не бывает лиш­ним, а Иркин папа Иван Сергеевич был самым сильным из его знакомых. (После Шварценегге­ра, конечно.) Он полковник налоговой полиции, причем «физик» — служит в отделе физической защиты, а там слабаков не держат.

Не прошло и десяти минут, как белая «Нива» подлетела к дому Синицкой. (Все, что нужно, Блинков-младший с Иркой успели рассказать па­пам по дороге.) Полковник не успел переодеться и был в форме со всякими мужскими фенечками, только пистолет вынул из кобуры и отстегнул рацию. Янина Викентьевна приняла его за мили­ционера.

Как хорошо, что вы пришли! А то в отделе­нии мне сказали, что начинать розыск еще рано.'

Я не из отделения, — сказал Иван Сергее­вич. — Я такой же отец, как и вы.

Мама Синицкой не была отцом, но поняла, что имеет в виду полковник.

Странные игры у наших детей, вы не нахо­дите? — спросила она. — Я понимаю, если бы они играли в шарады или в компьютер. Хотя ком­пьютерные игры бывают ужасные — стрельба, драки...

Мы это потом обсудим, когда вашу дочь найдем, — остановил ее Иван Сергеевич. — По­казывайте место происшествия.

Митек уже видел место происшествия в рас­крытую дверь. Недостижимый Идеал не успела убрать со стола газеты с вырезанными объявле­ниями. Одно это говорило о том, что собиралась она в спешке.

Пока Янина Викентьевна выясняла, где в ее квартире «место происшествия», Блинков-млад­ший с Иркой проскользнули в комнату Синиц­кой. Тетрадка с наклеенными объявлениями ле­жала рядом с телефоном. Напарники увидели ее сразу.

Собаки, попугаи, — перелистал тетрадку сыщик. — Зачем ей?

Ты что, Недостижимый Идеал не знаешь? Она считала, сколько всякой живности пропада­ет в Москве каждый день. Половинка попугая и так далее... Только, Митек, это было ДО библио­теки! — вспомнила Ирка. — Если она оттуда сра­зу поехала по объявлению, то здесь мы ничего не найдем.

Блинков-младший не ответил. Поднеся тет­радку к настольной лампе, он смотрел вдоль чис­той страницы, как будто целился. На бумаге слабо отпечаталась какая-то запись.

Листок вырван!

Слезай, приехали, — понурилась Ирка. — Значит, на нем было ТО объявление. Она вырва­ла и поехала по адресу.

Сыщик перебирал карандаши в стаканчике. Выбрал какой помягче и стал осторожно заштри­ховывать чистую страницу. Грифель скользил бо­ком, едва касаясь бумаги. Нажмешь посильнее — все пропало.

Не трогайте ничего! Ира не любит! — не во­время вошла в комнату старшая Синицкая.

Так надо, Янина Викентьевна, — навис над ней полковник. Он-то сразу понял, что делает Блинков-младший.

Под карандашной штриховкой проступала за­пись, продавившаяся с оторванного листка.

«М. Планер.» — ясно, «Планерная», ул. Ге­роев Панфиловцев, дом... корпус... квартира, — по буковке разбирал Блинков-младший.

Увы, Недостижимый Идеал писала со слабым нажимом. Цифры читались плохо: то ли семер­ка, то ли единица, то ли ноль, то ли восьмерка...

Вы звонили с этого телефона? — спросил полковник притихшую Янину Викентьевну.

— Нет, у меня в комнате свой. А в чем дело? Блинков-младший уже снял трубку и нажал

кнопку повтора. Телефон запищал, набирая но­мер, по которому в последний раз звонила Си­ницкая.

Единица, девятка... — вслух считал. Иван Сергеевич. Он здорово умел определять номера на слух. Блинков-младший записывал. На седь­мой цифре он протянул трубку полковнику:

Поговорите?

Лучше ты, — отказался Иван Сергеевич. — Голосок потоньше, вопросы поглупее...

Сыщик поднес палец к губам: длинные гудки в трубке оборвались.

Аллоу! — произнес женский голос.

Я по объявлению, — сказал Блинков-млад­ший. — Насчет обезьянки.

Женщина молчала, как будто не могла припо­мнить, обезьянка у нее пропала или бегемот. В трубке шуршало от ее тяжелого дыхания — за­пыхалась?

Нет у меня обезьянки, — наконец сказала она. — В газете по ошибке дали мой телефон, это опечатка. Больше не звони сюда, мальчик.

Прежде чем она бросила трубку, Митек рас­слышал далекое:

Тца, тца, тцат!

Странно. До сих пор сыщик был уверен, что Синицкая искала хозяйку потерявшейся мака­ки. И вот — нате! Какая-то макака цокает в труб­ке. Хозяйка врет, что у нее нет обезьянки. А Си­ницкая поехала к ней (она совершенно точно по­ехала к ней, а то бы не взяла тетрадный листок с адресом). Получается в огороде бузина, а в Киеве дядька. Никакой связи!

Янина Викентьевна, у вас нет знакомых на улице Героев Панфиловцев? — спросил Блин­ков-младший.

Нет, а в чем дело? Куда ты звонил? Что случилось?!

Да ничего, все в порядке. — Блинков-млад­ший вырвал из тетради листок с адресом и те­лефоном. Глазами он показывал полковнику на дверь. Иван Сергеевич кивнул: понятно.

Я ДОЛЖНА ЗНАТЬ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ! — Мама Синицкая уже кричала. — Почему ты рвешь Ирину тетрадь?! Вошли — не поздоровались, но­ги не вытерли!

Вытерли, — пробираясь мимо нее к выхо­ду, возразил Митек.

Старшая Синицкая вдруг упала на диван до­чери и зарыдала:

Не вытерли, не вытерли!

Янина Викентьевна, вы одна в доме? — спросил полковник.

Не отрывая лица от подушки, Синицкая часто закивала.

Ира, остаешься^ — скомандовал Иван Сер­геевич и затопал к выходу. Несчастная напарни­ца сыщика только раскрыла рот, но ничего не сказала. Спорить с ее папой было бесполезно.

Скоро мы Синицкую привезем, — шепнул Блинков-младший. — Не расстраивайся, Ир, все самое главное мы вместе нашли.

Вышли на лестницу, и сыщик буркнул:

Чего она? Мы же вытерли ноги.

Конечно, вытерли, — подтвердил старший Блинков. — Она хотела сказать: «Я очень пере­живаю за дочь, места себе не нахожу и хочу по­плакать, но мне стыдно перед незнакомыми людь­ми». А получилось «Ноги не вытерли». Об ос­тальном мужчина должен догадаться сам.

Я примерно так и понял, — кивнул Ми­тек. — Только еще мне показалось, что она вред­ная дура.

Папы были умные. Вместо того чтобы закри­чать: «Не смей так говорить о старших!» — Иван Сергеевич сказал:

Спешишь с выводами. Из-за чего ты так ре­шил — из-за того, что она тебя от дочкиного сто­ла отгоняла? А представь, что посторонние люди роются в вещах твоих родителей. Это значит, что в доме беда. Янине Викентьевне было горько ви­деть, как ты рвешь тетрадь ее дочки, вот и все... Ладно, Митек, ты вот что скажи: я правильно понял, телефон ТОТ?

Тот, — подтвердил Блинков-младший. — Я слышал обезьяну. А эта тетка врет напропа­лую: обезьяны у нее нет, в объявлении ошибка...

Плохо, — решил Иван Сергеевич. — Надо милицию поднимать.

Да в чем дело-то, сыщики? Объясните бота­нику, — взмолился старший Блинков. — А то плетусь за вами и ничего не понимаю.

Минутку, Олег, — Иван Сергеевич на ходу раскрыл «трубу» и набрал какой-то номер. — На­логовая. Мой код... пробейте-ка телефончик...

Блинков-младший представил себе, что про­исходит в справочной. Сидит перед компьютером телефонистка в наушниках, с микрофончиком у рта, как у летчиков. В компьютере все-все номе­ра: и сотовые, и секретные. Первым делом теле­фонистка выстукивает на клавишах личный код Ивана Сергеевича. Код подтверждает, что позво­нил не случайный человек. Теперь полковнику открыт доступ ко всем телефонам (кроме, может быть, самых секретных, которые не положено знать даже налоговой полиции). Потом телефо­нистка вводит в компьютер номер тетки, у кото­рой кричала обезьяна, и сейчас... вот сейчас...

Погодите, мне записать нечем, — сказал в трубку Иван Сергеевич.

Мужчины уже вышли из подъезда. Не отни­мая от уха трубку, полковник открыл дверцу «Нивы», сел и записал в блокнот: «Гер. Панфи­ловцев...» Блинков-младший влез на заднее си­денье и заглядывал ему через плечо, сверяясь с листком из тетради Синицкой. Сомнительная то ли семерка, то ли единица оказалась единицей, то ли ноль, то ли восьмерка — нолем. Грубых не­совпадений не было. Тот самый адрес!

Что же получается? Часа два-три назад Си­ницкая звонила тетке с макакой, и та дала ей свой адрес. За это время можно пешком дойти до Пан­филовцев и вернуться. Но Ирка не вернулась. А тетка стала отвечать на звонки: «Ошибка в объ­явлении».

Сыщик приучил себя не давать воли вообра­жению. Факт тот, что Синицкая на Панфилов­цев, в квартире одиннадцать, и не может позво­нить домой. А что с ней случилось — увидим.

По коням! — скомандовал Иван Сергеевич и рванул с места. Старший Блинков захлопывал дверцу уже на ходу.

Полковник названивал не переставая. Не зная номера нужного отделения милиции, он без затей набрал «02». С пульта его соединили с от­делением, в отделении дали номер участкового... Закончив переговоры, он откинулся на спинку сиденья и сильнее притоптал педаль. «Нива» по­неслась, как на гонках.

А пожалуй, Олег, придется вам с Митькой посидеть в засаде, — сказал полковник. — Я те­бе наручники дам...

Кого хоть ловим? — тоном готового на все человека спросил старший Блинков.

Да все преступников, кого ж еще... Пони­маешь, я не имею права врываться в чужую квар­тиру. Не захотят — не впустят: на их стороне закон. А они не захотят, потому что девочка ско­рее всего у них. Так что мне надо ехать за участ­ковым.

Он тоже таких прав не имеет, — вставил Блинков-младший.

А я и не знал, — отрезал полковник, хотя, конечно, прекрасно все знал. — Короче, один­надцатая квартира — на третьем этаже. Ты, Олег, встаешь выше по лестнице и наблюдаешь за дверью. Можешь подойти, послушать, но осто­рожно и недолго. Митька остается на втором эта­же, ни за чем не наблюдает и не высовывается. Минут через двадцать подъезжаем мыс участко­вым, вот и вся ваша засада. Но может случиться, что за это время из одиннадцатой выведут девоч­ку. Тогда Олег действует по обстоятельствам, а Митька звонит во все двери, кричит «Пожар!» и выбегает на улицу. Если выйдет кто угодно без девочки, это не ваше дело..Олег поднимается на следующий этаж, Митька быстро выбегает на улицу.

— А кто в этой квартире? — спросил старший Блинков.

Откуда мне знать? Прописаны двое, муж и жена, а так неизвестно, кто там еще. Поэтому и говорю: действуй по обстоятельствам. Держи...

В полутьме звякнули наручники.

Ключик не потеряй, — предупредил Иван Сергеевич. — Лучше сразу повесь на свою связ­ку. Во-он тот дом. Я ближе подъезжать не стану.

Иван Сергеевич затормозил, и Блинковы со­шли на тротуар. Провожая взглядом отъезжаю­щую «Ниву», Митек заметил, что полковник снова поднес к уху трубку, и захихикал.

Ты что? — спросил старший Блинков.

Спорим, Иван Сергеич участковому звонит?

Что ж тут смешного?

То, что минут через пять они встретятся! А сейчас он позвонит и скажет: «В одиннадцатой квартире пьяная драка». Тогда участковый дол­жен пойти и проверить.

А того, что там держат Синицкую, недоста­точно, чтобы пойти и проверить?

У нас доказательств нет, одни догадки, объяснил папе сыщик.

Они подходили к старой пятиэтажке, собран­ной как будто из кубиков с облупившейся ка­фельной плиткой.

Единственный сын, я не понимаю, почему вы решили, что Синицкая здесь, — признался старший Блинков.

Она сюда звонила — раз. Записала этот адрес — два. Листок из тетради вырвала, значит, взяла с собой — три-

Это я понял. Но вдруг с ней по дороге что-нибудь случилось? — предположил старший Блинков. — Ты бы спросил ту женщину: «К вам девочка не приезжала?»

В том-то все и дело! ОНА БОЯЛАСЬ, ЧТО Я СПРОШУ! Обезьянки, говорит, нет, в объявле­нии ошибка. Получается, что Синицкой как бы незачем к ней приезжать. Мы бы и поверили, если бы не нашли адрес в тетрадке. А так выхо­дит: приезжать вроде незачем, а эта тетка дала Синицкой адрес. Значит, врет!

На полу в подъезде корчился придавленный таракан размером со сливу.

Американский, — заметил старший Блин­ков, прихлопывая его ногой. — Странно, у нас они не приживаются, если специально не разво­дить.

Сыщик подумал, что это не самая большая странность из тех, которые ждут впереди. Он по-прежнему не понимал, что могло случиться с Не­достижимым Идеалом. Почему Синицкую поне­сло к этой врунье с обезьяной? Что произошло в одиннадцатой квартире?!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: