Позитивное направление науки о преступлении. Рождение криминологии

В русле позитивистской школы развивал свои идеи видный итальянский ученый, барон Рафаэль Гарофало (1852—1934), который научную деятельность совмещал с практической — он был судьей уголовного апелляционного

суда города Неаполя.

В 1880 г., будучи еще молодым человеком, ученый опубликовал фундаментальную монографию "Позитивный критерий наказания" (некоторые авторы переводят ее название как "Критерии опасного состояния").²

Гарофало преимущественно изучал и развивал юридические аспекты нового научного направления. Он попытался сформулировать социологическое понятие преступления. Под естественным преступлением Гарофало понимал деяния, противоречащие главным социальным чувствам людей (честности и состраданию), которые ни в одном цивилизованном обществе не могут расцениваться иначе и которые караются уголовным наказанием. Интересно, что у дикого африканского племени Чамаи (охотников за черепами) обычаи предусматривают смерть за два преступления:

ложь и воровство. Определенное внимание Гарофало уделял и вопросам уголовной антропологии. Он утверждал, что при определении типа преступника надо отдавать преимущество психическим чертам.

В 1884 г. в Турине вышла в свет монография под знаменательным названием — "Криминология".³ Она практически конституировала новую науку. Эта объемная монография имела подзаголовок: "Природа преступности и теория наказания". Она состояла из трех глав: "Преступность", "Преступник", "Репрессия".

В "Криминологии" автор делит всех преступников на две группы: тех, кого наказание может удержать от преступления, и тех, на кого угроза наказания не оказывает заметного сдерживающего воздействия.' Он выступал против отмены пожизненного заключения и против чрезмерного смягчения наказаний для лиц, совершивших жестокие и бесчеловечные преступления. В сочинениях Гарофало позитивная школа высказала свой взгляд на то, каким образом должны определяться размеры социальной обороны. Ученый разработал позитивный принцип внушаемого преступником страха (большей или меньшей опасности преступника). По мнению Э. Ферри: "Этот принцип составляет необыкновенно счастливую интуицию этой школы и является краеугольным камнем нового научного здания".² В 1891 г. во втором издании "Криминологии" Гарофало дополнил критерий внушаемого преступником страха приспособляемостью к социальной среде, установив закон, что характер наказания должен определяться степенью приспособляемости виновного, т. е. исследованием тех условий существования, при которых можно предположить, что он перестает внушать опасения. Он разработал целую карательную систему.

На упрек в том, что система социальной защиты лишает оборонительную функцию общества всякой справедливости, Гарофало отвечал в "Позитивном критерии наказания", что в уголовном праве слово "справедливость" является неподходящим выражением. Ферри развил его идеи и отметил, что справедливость "заключается в том, чтобы отыскать и применить подходящее и полезное для общества в данное время и в данном месте соотношение между опасным деянием и средством, способным предупредить его совершение этим лицом и другими лицами, тогда справедливость по существу является оборонительной функцией".³

Гарофало резко критиковал недостатки правового регламентирования лишения свободы опасных преступников (его критика применительно к освобождению под залог остается актуальной до сего времени). "Представьте себе, — писал он, — какое устрашающее действие должно иметь решение суда, которое, как копье Ахиллеса, одновременно и ранит, и исцеляет. С одной стороны, осуждение, с другой — продление свободы осужденному или даже ее расширение. Нахал, грубо ударивший своего соседа, отвергну-

тый любовник, обезобразивший молодую девушку, камор-рист, терроризировавший людей угрозами смерти, спокойно возвращаются домой после мнимого осуждения, которое долго не будет приведено в исполнение (они хорошо это знают) вследствие апелляции, обращения в кассационную инстанцию и даже, может быть, вследствие хорошо составленной просьбы о помиловании. Жертвы их находятся тут же, без защиты, у них на глазах, в их руках и, пожалуй, горько раскаются в том, что бесполезно решились обратиться с жалобой к власти. Нередко приходится наблюдать случаи жестокой мести, совершенные во время продолжительного судебного разбирательства. Да и тогда, когда дело не доходит до этого, нравственное сознание общества тягостно смущено при виде оскорбителя, признанного и объявленного таковым, ведущего свою обычную жизнь рядом со своею жертвой, как будто бы ничего не случилось".¹

По поводу антропометрических изысканий Ломброзо Гарофало отмечал, что изучение, с одной стороны, антропологических факторов преступления, определяя органический и психический характер преступника и влияние возраста, пола, гражданского состояния, профессии и т. д. на различного рода преступления, а с другой стороны, научное изучение опасных классов общества дадут судебной полиции и самим служителям юстиции новые и более верные вспомогательные средства для отыскания виновных. Татуировка, черты лица и очертания черепа, физио-пси-хические сведения, новые изыскания относительно чувствительности, рефлексов, пополняя весьма важную серию средств для установления тождества личности преступника и его склонности к преступлению, будут служить главным образом к тому, чтобы отвлечь от ложных следов внимание агентов судебной полиции и судебных следователей или чтобы придать большую уверенность суду, который теперь часто бывает заранее убежден доказательствами, спешно, недостаточно и лицеприятно собранными в протоколах предварительного следствия.² Гарофало отрицательно относился к институту суда присяжных, считая его судом дилетантов, не способных принять правильное решение по уголовному делу.

Во втором издании "Криминологии" Гарофало разработал рациональную систему наказаний. В этой системе всех преступников он классифицировал на четыре группы:

I. Убийцы, характеризующиеся нравственной нечувствительностью и инстинктивной жестокостью.

При совершении ими убийств из корысти или ради иного какого-либо эгоистического наслаждения, убийств без всякого повода и убийств с особой жестокостью Гарофало предлагает помещать их в приюты для умалишенных преступников или применять к ним смертную казнь.

II. Насильники или импульсивные преступники, характеризующиеся отсутствием чувства сострадания, наличием предрассудков относительно мести, долга, чести и т. п.

К совершеннолетним из этой группы, совершившим убийства при обороне или оскорблении, он предлагает применять в качестве меры социальной защиты удаление из местности, где обитает семейство жертвы (местное изгнание).

К совершеннолетним, виновным в убийстве из чувства чести или мести, — удаление на остров, в колонию, в отдаленное селение с оставлением на свободе, но под надзором на срок от 5 до 10 лет.

К совершеннолетним, виновным в грубых и жестоких поступках, в нанесении ран, сопровождаемом оскорблениями, в изувечивании, похищении или изнасиловании, лишении свободы с намерением любодеяния, — возмещение ущерба и штраф, удержание части жалованья или принудительные работы (в случае отказа — тюремное заключение).

К несовершеннолетним, виновным в преступлениях с пролитием крови без смягчающих обстоятельств и в посягательстве на целомудрие, — помещение в приют для умалишенных преступников, в колонии для преступников, а в случае рецидива — депортация с оставлением в некультурной местности.

III. Преступники, лишенные чувства честности. При совершении привычными преступниками из данной группы воровства, мошенничества, поджога, подлога, вымогательства — направление в приют для умалишенных преступников, если они сумасшедшие или эпилептики. В противном случае — депортация.

При совершении тех же преступлений случайными преступниками, лишенными чувства честности, — направление в рабочие артели на неопределенный срок (пока не приоб-ретется привычка к какой-нибудь полезной работе).

При совершении казнокрадства, лихоимства (взяточничества с вымогательством), продажи должностей, злоупотребления властью — лишение должности, воспрещение занимать общественную должность, штраф, возмещение вреда.

При совершении погрома, поджога, причинении из мести убытков (без посягательств на личность) — возложение

обязанности возместить убытки, в случае невозможности — тюремное заключение. Для умалишенных — направление в соответствующий приют, для рецидивистов — депортация.

При банкротствах и преступной несостоятельности — возмещение убытков, лишение права торговли и права занимать общественные должности.

При подделке монет, кредитных билетов, удостоверений, объявлений и свидетельств, присвоении звания, лжесвидетельстве — тюремное заключение на неопределенный срок, штраф, лишение должности и возмещение убытков.

При двоеженстве и подмене или сокрытии ребенка — релегация (ссылка в местности с тяжелым климатом) на неопределенный срок.

При совершении несовершеннолетними из данной группы воровства, мошенничества — направление в земледельческие колонии на неопределенный срок.

IV. Преступников, виновных в мятеже, восстании, отказе от повиновения власти, целесообразно осуждать к тюремному заключению на неопределенный срок.'

В "Позитивном критерии наказания" Гарофало предложил отказаться от установления определенных мер наказания для привычных преступников и применять к ним заключение на неопределенное время в особые заведения.² А в "Криминологии" он принял заключение на неопределенное время как общий принцип. Эта идея неопределенных приговоров впервые была реализована не на родине Гарофало, а в далекой Америке, где тюремное заключение на неопределенный срок начали практиковать в штате Атланта начиная с 1887 г. Эту идею горячо поддержал Гриф-фитс, главный тюремный инспектор Англии. Он не только предпринял усилия к реализации ее в пенитенциарной практике королевства, но и согласился принять участие в Женевском конгрессе уголовной антропологии, где высказал оригинальную идею: "Необходимо разделить преступников на две большие категории: тех, которые никогда не должны бы были входить в тюрьму, и тех, которые никогда не должны бы были выходить из нее. Для случайных преступников тюрьма бесполезна, штраф или условное осуждение вполне достаточны. Для привычных преступников тюрьма недостаточна, если изъятие из общества не будет продолжаться неопределенное время, т. е. пока не будет доказательств действительного исправления".³

Очень большое значение Гарофало придавал возложению обязанности возмещения вреда, причиненного преступлением, как одной из эффективных мер воздействия на преступность. По этому поводу он писал: "По учению нашей школы при многих правонарушениях, в особенности при легких проступках против личности, можно было бы с пользой заменить несколько дней тюрьмы или ареста более действенной мерой — удовлетворением пострадавшего. Возмещение убытков могло бы стать настоящим эквивалентом наказания."¹

Гарофало выступил оппонентом многих гуманистов, требовавших отмены смертной казни. Он как практик доказывал, что, если смертная казнь будет исключена из уголовных законов, сдерживающая сила их значительно уменьшится.² Его идею значительно уточнил Э. Ферри, доказавший, что сдерживающее воздействие на преступность оказывает не установление смертной казни в законах, а реальное и достаточно масштабное ее применение. При незначительном применении смертной казни (8—10 казней в год) эффект от нее лишь отрицательный.³

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: