3 страница. – Плохо лишь одно: мистер Скотт сегодня заметил меня за кулисами и ясно дал понять, что не желает видеть меня в театре.

– Плохо лишь одно: мистер Скотт сегодня заметил меня за кулисами и ясно дал понять, что не желает видеть меня в театре.

Джулия в изумлении приподняла брови.

– Это на него совсем не похоже. Обычно он не возражает, когда я нанимаю кого‑нибудь. Не понимаю, почему… – Герцогиня умолкла и с тревогой взглянула на Мадлен. – Не беспокойтесь, дорогая. Завтра утром я встречусь с ним перед репетицией и все улажу.

– Надеюсь, ваша светлость. – Мадлен замялась. – Видите ли, больше всего на свете я мечтаю работать в «Столичном театре».

Значит, вы останетесь здесь, – заверила герцогиня. – Конечно, если мистер Скотт не найдет вескую причину отменить мое решение, что маловероятно. 37

Глава 2

Логан стоял посреди мастерской «Столичного театра», придирчиво разглядывая новые двойные задники. Эти детали декораций, сооруженные из деревянных рам, обтянутых холстом, вскоре предстояло отослать художникам.

– Прежде мы никогда не делали их такими огромными, – заметил Логан, обращаясь к двум плотникам, которые показывали ему свое изделие. – Как же они будут стоять?

– Мы думаем, лучше всего подпереть их сзади, – ответил главный плотник, Робби Клири. – Тогда они простоят на сцене весь спектакль.

Протянув руку, Логан покачал деревянную раму, пробуя ее на прочность.

– А по‑моему, лучше прикрепить к ним сзади деревянные планки и прикрутить их к полу. Не хочу, чтобы эти штуки кого‑нибудь пришибли – они чертовски тяжелые.

Робби утвердительно кивнул и обошел вокруг задника, внимательно осматривая его. Двойные задники были сооружены так, что их переднее полотнище могло опускаться под собственной тяжестью, открывая второе, спрятанное за ним. Эта конструкция обеспечивала быструю смену декораций, что требовало, однако, определенных навыков и чувства времени, чтобы избежать ошибок.

Логан отступил подальше от задников; он с рассеянным видом теребил прядь волос, упавшую на лоб.

– Давайте попробуем опустить первое полотнище, – решил он.

– Что ж, можно, мистер Скотт, – с сомнением в голосе отозвался Робби. – Но должен вас предупредить: мы еще не устраивали испытаний.

– Значит, пришло самое время их устроить. Джефф, мальчишка‑рассыльный, бросился помогать плотникам, пытаясь поддержать тяжелые задники всем своим тщедушным телом.

– Опускаем! – скомандовал Робби, и его помощники принялись опускать первую раму.

Краем глаза Логан заметил, как в мастерскую вошла стройная девушка с веником, совком и целым ворохом тряпок. Опять эта новенькая! Логан выругался про себя. По‑видимому, она не подозревала, что происходит в мастерской, поскольку оказалась прямо под падающим задником.

– Поберегитесь, черт бы вас побрал! – рявкнул Логан.

Девушка остановилась и вопросительно уставилась на Скотта глазами новорожденного олененка – она совершенно не замечала нависшей над ней тяжелой рамы. Логан инстинктивно бросился вперед, пытаясь прикрыть девушку своим телом. Тяжелая рама рухнула, ударив его по раненому плечу. Он громко выругался и пошатнулся. На миг у него перехватило дыхание, но Логан сумел‑таки устоять на ногах. Он смутно сознавал, что Робби и остальные плотники спешат поднять раму и оттащить ее подальше. Девушка в испуге отшатнулась.

– Мистер Скотт, – пролепетала она в замешательстве. – Мистер Скотт, с вами все в порядке? Я так виновата перед вами…

Логан покачал головой. Его лицо побледнело: все силы уходили на борьбу с подступившей к горлу тошнотой. Он не имел права опозориться, извергнув из желудка завтрак прямо посреди мастерской. Постоянно поддерживая свой образ, он никогда не болел и никогда не проявлял слабости или нерешительности в присутствии подчиненных.

– О, ваше плечо! – воскликнула Мадлен, уставившись на рубашку Логана, на которой проступило несколько пятен крови из открывшейся раны. – Я могу вам чем‑нибудь помочь?

– Только одним: держитесь подальше от меня, – пробормотал Логан, наконец‑таки совладав с тошнотой. Он глубоко вздохнул, приходя в себя. – Какого черта?.. Что вам здесь нужно?

Я пришла подмести пол, убрать обрезки досок, почистить инструменты, и… может, вы хотите поручить мне другую работу, сэр?

– Убирайтесь! – выпалил Логан с искаженным яростью лицом. – Убирайтесь, пока я вас не задушил!

– Слушаюсь, сэр, – потупившись, пробормотала девушка.

Любая другая в ее положении наверняка расплакалась бы, подумал Логан. Он мысленно аплодировал Мадлен за умение держать себя в руках. А ведь все в «Столичном театре» боялись его гнева как огня. Даже Джулия старалась не досаждать ему, когда он пребывал в дурном расположении духа.

Мадлен виновато взглянула на Робби.

– Прошу прошения, мистер Клири. Я вернусь попозже и подмету пол.

– Хорошо, детка. – Дождавшись, когда Мадлен уйдет, старший плотник обернулся к Логану. – Мистер Скотт, – проговорил он с укоризной, – напрасно вы обидели девушку. Она хотела помочь нам.

– Эта девушка – сущее бедствие.

– Что вы, мистер Скотт! – вмешался Джефф. – Мэдди теряется, только когда вы рядом, а вообще с ней ничего такого не случается.

– Ну и что? – Логан прижал ладонь к горящему плечу. Голова его раскалывалась от боли. – Пусть убирается отсюда, – пробормотал он и поспешно покинул мастерскую.

Скотт направился прямиком в кабинет Джулии, намереваясь излить свое раздражение. Именно Джулия была виновата в том, что эта девчонка осталась в театре. Следовательно, именно ей придется уволить ее. Когда Логан вошел в кабинет, Джулия сидела за столом; она, нахмурившись, склонилась над программой представлений на неделю. Услышав шаги, герцогиня подняла голову и приподняла брови.

– Логан, в чем дело? Ты выглядишь так, словно по тебе только что промчался экипаж, запряженный шестеркой лошадей.

– Это еще пустяки. Все было гораздо хуже: я вновь столкнулся с твоей протеже,

– С Мадлен? – Джулия озабоченно смотрела на Скопа. – И что же?

Логан рассказал о происшествии в мастерской. Он был мрачнее тучи. Но Джулия, очевидно, нашла эту историю весьма забавной.

– Бедняжка Логан! – рассмеялась она. – Неудивительно, что ты зол, как черт. Но Мэдди ни в чем не виновата.

– Вот как? – проворчал Скотт.

– Она работает в театре только первый день. Ей потребуется время, чтобы освоиться здесь.

– Первый день работы должен стать для нее последним, – решительно заявил Логан. – Я хочу уволить ее, Джулия. Я не шучу.

– Ума не приложу, за что ты невзлюбил Мадлен Ридли. – Джулия откинулась на спинку кресла. На ее лице появилось подозрительное выражение, всегда выводившее Логана из себя.

– Она всего‑навсего девчонка, которая понятия не имеет, что такое театр.

– Все мы когда‑то были молодыми и неопытными, – возразила Джулия, окинув Скотта снисходительным и насмешливым взглядом. – Все, кроме тебя, разумеется. Должно быть, ты с младенчества знал театр как свои пять пальцев…

– Ей здесь не место, – перебил Логан. – На это даже тебе нечего возразить.

– Да, пожалуй, нечего, – согласилась герцогиня. – Но при всем этом Мадлен милая и образованная девушка, которая, очевидно, попала в беду. Я хочу помочь ей.

– Единственный способ помочь ей – отправить туда, откуда она явилась,

– А если ей грозит опасность? Неужели тебе совсем не жаль ее? Разве ты не хочешь выяснить, что с ней случилось?

– Нет.

Джулия в раздражении передернула плечами.

Если Мадлен придется уйти отсюда, кто знает, что с ней будет дальше? И я могу платить ей жалованье из собственного кармана.

– Черт побери, мы не занимаемся благотворительностью!

– Но мне необходима помощница, – сказала Джулия. – По крайней мере на некоторое время. Мадлен именно то, что мне нужно. Почему это тебя так задевает?

– Потому, что она… – Логан осекся. Он и сам не понимал, почему мысли об этой девушке так тревожат его. Возможно, потому, что она выглядела слишком доверчивой и беззащитной в противоположность ему самому. Она вызывала у него чувство неловкости, напоминая обо всем, что его раздражало в самом себе, напоминая о чертах характера, от которых он предпочел бы избавиться. Однако Логан не собирался развлекать Джулию, объясняя ей все это.

– Но, Логан, – явно нервничая, проговорила Джулия, – ведь должна же быть какая‑то причина!..

– Довольно и того, что она неуклюжая дура. У Джулии приоткрылся рот.

– Все мы временами бываем неловкими. Мне не нравится твоя придирчивость.

– Повторяю: я не желаю больше слышать о ней, а тем более видеть ее здесь.

– Тогда будь любезен сообщить ей об этом сам, у меня язык не повернется сказать такое.

– Ну, я это сделаю запросто, – заявил Логан. – Где она?

– Я послала ее помочь миссис Литлтон с костюмами, – сухо проговорила герцогиня; она отвернулась и принялась перебирать стопу бумаг на столе.

Логан покинул кабинет Джулии, решив разыскать девушку немедленно. Костюмерная размещалась в пристройке, поодаль от остальных, поскольку пожары представляли для нее гораздо большую опасность, чем для любого другого помещения. Владелец театра справедливо рассудил, что удобнее тушить пожары в каждом здании по отдельности, тем самым спасая остальные.

Миссис Литлтон была жизнерадостной дородной особой, голову которой венчала огромная копна каштановых кудрей, Ее пухлые пальцы двигались с поразитель‑42 ной ловкостью – с ловкостью, приобретенной за

Долгие годы создания самых изысканных костюмов, какие только можно увидеть на подмостках. В распоряжении миссис Литлтон находились шесть девушек, которые помогали шить и чинить огромную коллекцию костюмов, заполняющих бесчисленные вешалки. Актеры в этих костюмах смотрелись на сцене «Столичного театра» великолепно, причем, как и зрители, были уверены, что подобные результаты достигаются без малейшего труда.

– Чем могу служить, мистер Скотт? – с веселой улыбкой обратилась к Логану портниха. – Может, у рубашки, которую вы надевали вчера вечером, коротковаты рукава? Я отпущу их, если понадобится.

Логан сразу приступил к делу:

– Я хочу видеть новенькую, мисс Ридли.

– Ах, она прелесть, верно? Я велела ей отнести в повозку, прибывшую из прачечной, корзины с костюмами. Шелк – слишком тонкий и нежный материал, чтобы сушить его в городе, где полно копоти. Поэтому из прачечной корзины отвозят в деревню, и там костюмы стирают, сушат и…

– Благодарю, – перебил костюмершу Логан, ничуть не заинтересовавшись тонкостями стирки костюмов. – Всего хорошего, миссис Литлтон…

– Вот она и отправилась относить корзины, – с невозмутимым видом продолжала миссис Литлтон. – А затем она собиралась занести к вам в кабинет эскизы новых костюмов к «Отелло».

– Спасибо, – сквозь зубы процедил Логан, его почему‑то встревожило сообщение о том, что Мадлен Ридли намерена побывать у него в кабинете. Принимая во внимание ее «способности», вполне можно было ожидать, что к его приходу в кабинете воцарится полнейший хаос.

Но, войдя в крохотную комнатку, которую Логан считал своей территорией, а остальные члены труппы – святая святых, он с удивлением обнаружил, что в ней стало значительно уютнее, чем прежде. Книги и бумаги были разложены аккуратными стопками, с полок и остальной мебели исчезла пыль, кучи хлама на столе были разобраны, а сам стол аккуратно вытерт.

– Разве теперь здесь что‑нибудь найдешь? – пробормотал Логан, с изумлением оглядывая свой кабинет. И тут он заметил яркое пятно на темном фоне стола – полураспустившуюся алую розу, стоявшую в стакане с водой.

Логан с озадаченным видом прикоснулся к бархатистым лепесткам.

– Это в знак примирения, – раздался за его спиной девичий голос. Резко развернувшись, Логан увидел Мадлен, стоявшую в дверях с дружелюбной улыбкой на устах. – Заодно примите мои извинения. Обещаю, что больше никогда не причиню вам увечий.

Логан растерянно уставился на девушку. Жестокие слова о том, что Мадлен уволена, так и не сорвались с его губ. Он считал, что давно уже стал совершенно бесчувственным человеком, но при виде милого сияющего надеждой личика девушки он почувствовал себя неловко. Более того, ее увольнение вызвало бы недовольство всей труппы. Логан задумался: кто же она, эта Мадлен, на самом деле невинное дитя или коварная интриганка? Но ее огромные карие глаза упорно хранили тайну.

Впервые Логан осознал, что Мадлен Ридли миловидна, нет, прекрасна: тонкие, выразительные черты лица, молочной белизны кожа и невинные, но вместе с тем чувственные губы. А ее изящная стройная фигурка представлялась образцом женской красоты – это при том, что Логан отдавал предпочтение пышнотелым женщинам.

Усевшись, он пристально посмотрел на Мадлен.

– Где вы ее взяли? – Логан указывал на розу.

– На цветочном рынке в Ковент‑Гардене. Я побывала там сегодня рано утром. Это удивительное место – там повсюду кукольники и продавцы птиц. И такие чудесные фрукты и овощи…

– Бывать там в одиночку небезопасно, мисс Ридли. Воры и цыгане не замедляв воспользоваться вашей неопытностью.

– О нет, мне никто не досаждал, мистер Скотт. – Мадлен сверкнула улыбкой. – Но все равно спасибо за предупреждение. Очень любезно с вашей стороны, что вы побеспокоились обо мне.

– Я нисколько за вас не беспокоюсь, – отозвался Логан, барабаня пальцами по столу. – Просто я уже имел удовольствие видеть, как неприятности преследуют вас по пятам.

– Ошибаетесь, – с веселой улыбкой возразила Мадлен. – До сих пор я никому не причиняла хлопот. Видите ли, я жила затворницей.

– Тогда объясните, зачем вам, образованной и благовоспитанной девушке, понадобилось работать в «Столичном театре»?

– Чтобы быть рядом с вами, – с невозмутимым видом ответила Мадлен.

Услышав столь откровенное признание, Логан молча покачал головой. Слова Мадлен представлялись ему верхом нелепости. Невинность и неопытность этой девушки были более чем очевидны. Почему же ей вздумалось завести с ним роман?

– А ваши родные знают, где вы? – спросил он наконец.

– Да, – ответила Мадлен, пожалуй, слишком поспешно. Логан усмехнулся.

– Кто ваш отец? Чем он занимается?

– Он… мелкий землевладелец, – последовал неуверенный ответ.

– И должно быть, преуспевающий. – Логан окинул взглядом мягкую шерстяную ткань и изящный покрой платья Мадлен. – Почему же вы не остались дома, с родными, мисс Ридли?

Мадлен все больше робела, и Логан почувствовал, что настроение девушки резко изменилось.

– Я поссорилась с ними, – пробормотала она.

– По какой же причине? – допытывался Логан; он уже давно заметил, что на щеках Мадлен вспыхнул румянец, она явно не привыкла лгать.

– Об этом мне бы не хотелось вспоминать…

– В этой ссоре замешан мужчина? – Увидев, как в глазах Мадлен промелькнуло изумление, Логан понял, что его догадка верна. Откинувшись на спинку кресла, он окинул девушку холодным взглядом. – Ладно, не будем об этом, мисс Ридли. Меня не интересуют подробности вашей личной жизни, нисколько не интересуют. Но позвольте дать вам один совет: если вы втайне надеетесь, что когда‑нибудь у нас с вами…

– Понимаю, – перебила Мадлен. – Вы не желаете вступать со мной в связь. – Она направилась к двери, но у порога обернулась и добавила:

– Но передумать никогда не поздно.

– Не обольщайтесь, – ответил Логан и нахмурился, едва Мадлен вышла из кабинета. Неужели она не понимает, что означает слово «нет»?

Весь день Мадлен провела в хлопотах: штопала прорехи и подшивала отпоровшиеся подолы бесчисленных костюмов, убирала захламленные гримерные, раскладывала новые афиши, переписывала распоряжения герцогини и множество других бумаг.

Труппа «Столичного» напоминала огромную семью, и мелкие ссоры, обычные в замкнутом кругу людей, были ей не чужды. Особенно живописным было пестрое сборище актеров, нанятых по контракту. Мадлен казалось, что актеры гораздо интереснее и веселее обычных людей; ее поражали их бесконечная болтовня и откровенные, а иногда и соленые шутки. Но о чем бы они ни заговаривали, в разговоре непременно упоминался мистер Скотт. Очевидно, актеры восхищались Скоттом, даже преклонялись перед ним. Для них он был кумиром, образцом для подражания, мерилом таланта всех и каждого.

Подметая полы в фойе и моя посуду, Мадлен прислушивалась к спору актеров – говорили о любви, вернее, о том, что заставляет людей влюбляться.

– Дело не в том, что ты выставляешь напоказ, – уверяла Арлисс Барри, миниатюрная, кудрявая комическая актриса, – а в том, что скрываешь. Возьмем,

К примеру, мистера Скотта. Понаблюдайте за ним в любой роли, и вы увидите, что он никогда не раскрывает душу. В человеке должна быть загадка, которая и вызывает влечение к нему или к ней.

– Так о чем мы говорим – о театре или о реальной жизни? – спросил Стивен Мейтленд, тот самый блондин, который случайно ранил мистера Скотта на репетиции, во время поединка.

– А разве между театром и реальностью есть разница? – притворно недоумевал Чарльз Хейверсли, молодой актер, принятый в труппу по контракту. Все засмеялись.

– В данном случае нет, – заявила Арлисс Барри. – Недосягаемое всегда кажется самым желанным. Зрители влюбляются в главного героя потому, что он никогда не будет принадлежать ни одному из них. В жизни все происходит точно так же. На свете не сыщешь ни одного мужчины или женщины, которые не влюблялись бы в того, кто для них недосягаем.

Мадлен остановилась поблизости с веником и совком в руках.

– Пожалуй, я с вами не согласна, – задумчиво проговорила она. – У меня маловато опыта в подобных вопросах, но если к вам относятся по‑доброму, если у вас возникает ощущение, что вас любят и берегут… Разве этого мало?

– Не знаю, – с плутовской усмешкой откликнулся Чарльз. – Пожалуй, тебе стоит проверить свою теорию на мне. Посмотрим, верна она или нет.

– А по‑моему, Мэдди уже испытывает ее на ком‑то другом, – с лукавой улыбкой сказала Арлисс и рассмеялась, заметив, как покраснела Мадлен. – Прости меня, дорогая, но все мы привыкли поддразнивать друг друга. Боюсь, тебе придется к этому привыкнуть.

– Разумеется, мисс Барри, – улыбнулась Мадлен.

– Так на ком же ты проверяешь свою теорию? – поинтересовался Чарльз. – Случайно не на мистере Скотте? – Увидев, что румянец Мэдди стал еще гуще, он изобразил негодование. – Почему на нем, а не на мне? Само собой, он богат, красив, знаменит… Только и всего! 47

Чтобы избежать насмешек – пусть и добродушных, Мадлен принялась яростно орудовать веником, торопясь поскорее перейти в другую комнату.

– Бедняжка, – вполголоса произнес Стивен, глядя ей в спину. – Он вряд ли когда‑нибудь обратит на нее внимание… Впрочем, она слишком хороша для него.

Встревожившись, Мадлен перестала подметать и прислонилась к двери в пустом репетиционном зале. Наслушавшись болтовни актеров, житейская мудрость которых значительно превосходила ее собственную, Мадлен поняла, что совершила ошибку. Она избрала неверный подход – смело заявила о своих намерениях мистеру Скотту, открылась перед ним, не оставив ни намека на тайну, которая могла бы заинтересовать его. Неудивительно, что он не обращает на нее внимания. Но теперь уже поздно, ей ничего не исправить.

Мадлен тяжко вздохнула: сейчас она жалела о том, что рядом с ней нет мудрой и искушенной женщины, способной дать ей разумный совет. Разве что герцогиня… Но она ни за что не простит ее, если узнает правду. И тут Мадлен осенило, морщинки на ее лбу разгладились. Пожалуй, ей все‑таки удастся найти мудрую советчицу.

По небу плыли тяжелые, хмурые тучи. Наемный экипаж доставил Мадлен к дому на Сомерсет‑стрит. Миссис Флоренс сидела у камина в гостиной; рядом на столе стоял поднос с остатками ужина,

– Дорогая, я думала, что ты вернешься пораньше. Неужели в театре на тебя взваливают столько работы? Должно быть, ты проголодалась. Сейчас прикажу подать ужин.

Мадлен с благодарностью кивнула и уселась рядом, поежившись, когда тепло камина начало пробираться сквозь шерстяное платье. Отвечая на расспросы пожилой дамы, девушка перечислила все события прошедшего дня. Затем замолчала и уставилась на огонь.

– Миссис Флоренс, я хотела бы попросить у вас совета, но боюсь, вы будете неприятно удивлены, услышав мой вопрос.

– Удивить меня невозможно, детка. Я прожила слишком долгую жизнь, чтобы чему‑нибудь удивляться. – Пожилая дама подалась вперед, ее глаза сверкали на морщинистом лице. – Ты распалила во мне любопытство – спрашивай, не тяни!

– Мне казалось, что вы с вашим опытом, знаниями… подскажете мне, как будет лучше, – неуверенно проговорила Мадлен. Затем, чуть помедлив, выпалила:

– Я хочу соблазнить одного мужчину.

Миссис Флоренс откинулась на спинку кресла и заморгала.

– Значит, я все‑таки удивила вас, – сделала вывод Мадлен.

– Дорогая, я не ожидала от тебя подобного вопроса. А ты уверена, что отдаешь себе отчет в том, на что ты решилась? Мне бы не хотелось, чтобы ты совершила ошибку, которой потом будешь стыдиться.

– Миссис Флоренс, за всю свою жизнь я не совершила ни единого поступка, которого мне следовало бы стыдиться, – заявила Мадлен.

В глазах пожилой дамы вспыхнули озорные огоньки.

– И теперь хочешь исправиться? – спросила она насмешливым тоном.

– Да! Иначе мне придется признать, что у меня нет ни характера, ни силы воли.

– Не могу согласиться с тобой, дорогая. То, что ты наделена и характером, и силой воли, для меня совершенно очевидно. Но если ты твердо решила осуществить свои намерения, я буду счастлива дать тебе совет. О мужчинах мне многое известно или было известно раньше. Рискну утверждать, что за последние несколько десятков лет они не очень изменились. Скажи, какого именно мужчину ты хочешь соблазнить?

– Мистера Скотта.

Вот как? – Миссис Флоренс уставилась на Мадлен долгим взглядом, пронизывающим и в то же время отчужденным. Казалось, к ней вернулись дорогие ей воспоминания. – Я нисколько не осуждаю тебя, – проговорила она наконец. – Будь я хорошенькой юной девушкой, такой, как ты, я непременно соблазнила бы его.

– Правда? – воскликнула Мадлен, удивленная этим признанием.

– Разумеется! По‑моему, мистер Скотт – один из немногих мужчин в Англии, достойных таких жертв. Мне нет дела до изнеженных самовлюбленных созданий, которых сейчас считают идеальными любовниками. К сожалению, мне не довелось познакомиться с мистером Скоттом, но я видела его на сцене. Впервые это случилось пять лет назад. Он играл Яго в «Отелло»… Более искусной игры я никогда не видывала. Это был обольстительный, коварный, хитрый злодей. Как актер мистер Скотт достоин восхищения. А как мужчина он весьма опасен.

– Опасен? – встревожилась Мадлен.

– Да, для женского сердца. Надежные мужчины предназначены для брака, опасные для удовольствий, и большего от них требовать нельзя.

Мадлен наклонилась к собеседнице.

– Миссис Флоренс, вы никому не расскажете о моих замыслах?

– Разумеется, нет! Это твое личное дело. И кроме того, нельзя поручиться, что тебя ждет успех. О Логане Скотте мне известно в основном со слов Джулии, но если я не ошибаюсь, ты не в его вкусе. Среди мужчин попадаются гурманы, которых способны удовлетворить только чрезвычайно опытные женщины, а ты… – Она помедлила и окинула Мадлен критическим взглядом. – Что‑то подсказывает мне, что твой репертуар женских уловок крайне ограничен.

– У меня его попросту нет, – с мрачным видом проговорила Мадлен.

Миссис Флоренс подперла морщинистой ладонью подбородок.

– Значит, тебе придется гораздо труднее. С другой стороны, у тебя есть молодость и красота, а эти преимущества нельзя недооценивать.

– Беда в том, что я уже совершила ошибку. Мне следовало быть таинственной и гордой, а я сразу зая‑50 вила о своих намерениях.

– Стало быть, он знает о твоих планах? – изумилась миссис Флоренс.

– Да, и он ясно дал мне понять, что не желает иметь со мной ничего общего.

– Ну, возможно, твоя откровенность вовсе не ошибка, – заметила миссис Флоренс. – Можно предположить, что такой мужчина, как Скотт, хорошо знаком с женщинами, искусными в утонченном и длительном флирте. Пожалуй, ты поступила правильно, сразу ошеломив его.

– Я не только ошеломила его, – робко призналась Мадлен. – Из‑за меня его ранили.

– Что? – воскликнула миссис Флоренс. И Мадлен рассказала ей о том, что случилось во время поединка. Пожилая женщина смотрела на нее насмешливо и вместе с тем недоверчиво. – Не знаю, что и сказать, детка. Ты задала мне нелегкую задачу. Дай‑ка подумать…

Мадлен терпеливо ждала, когда пожилая дама осмыслит услышанное.

– Жаль, что у тебя нет актерских навыков, – проговорила наконец миссис Флоренс. – Застать врасплох такого человека, как Скотт, можно только на сцене, где он чувствует себя как дома. Подозреваю, что он постоянно начеку, за исключением тех случаев, когда играет на сцене. Только в такие минуты он уязвим. Выжди и ты добьешься своего.

– Я могу подсказывать слова актерам и актрисам во время репетиций, пока они учат роли, – неуверенно проговорила Мадлен.

– Превосходная мысль!

– Но что же мне делать, если я окажусь рядом с мистером Скоттом в тот момент, когда он станет уязвимым? Что я должна сказать ему?.

Доверься своему чутью, но помни: изображать пылкую любовь не стоит. Просто дай ему понять, что ты не будешь противиться и охотно согласишься… что ты предлагаешь ему себя и при этом ничего от него не требуешь. От такого предложения не откажется ни один мужчина в мире.

Мадлен кивнула.

– Да, и еще одно, – добавила миссис Флоренс, не сводя с нее глаз. – Для этой роли нужен особый костюм. У тебя прекрасная фигура, но твои строгие платья слишком скромны.

Мадлен грустно улыбнулась.

– Боюсь, тут уже ничего не поделать, мадам. Я не могу позволить себе новое платье.

– Не печалься, – утешила ее пожилая дама, – я что‑нибудь придумаю.

Мадлен просияла, восхищаясь энергией миссис Флоренс.

– Как я рада, что решилась спросить у вас совета, мадам!

– И я тоже, Мэдди. Давненько мне не выпадало такого развлечения! С моей помощью ты приведешь мистера Скотта в свою постель, как агнца на заклание.

– Надеюсь, – вздохнула Мадлен. – Но не представляю себе мистера Скотта в роли ягненка.

– Дорогая, тебе и предстоит выяснить, способен ли он на такую роль. Поверь моему опыту: зачастую мужчины в постели становятся совсем другими. А актеры – самые непредсказуемые из любовников. Никто не знает, когда они играют, а когда живут по‑настоящему. – Миссис Флоренс повернулась к камину и задумалась.

Горничная принесла поднос с ужином для Мадлен.

Когда служанка ушла, девушка вновь заговорила:

– Миссис Флоренс, нельзя ли как‑нибудь узнать заранее, чего можно ожидать?

Пожилая дама вопросительно взглянула на собеседницу, очевидно, не понимая, что та имеет в виду.

– Можно ли узнать заранее, каким любовником окажется мужчина? – уточнила Мадлен.

– Многое можно определить по тому, как он будет целовать тебя. – Миссис Флоренс неожиданно улыбнулась и принялась теребить выбившуюся из прически вьющуюся серебристую прядь. – Послушай, а ведь это мысль! Почему бы тебе не удивить мистера Скотта поцелуем?.. Это дерзкий, но элегантный ход. Несомненно, он за‑52 интригует мистера Скотта.

– Но как? Когда?

– Призови на помощь свое воображение, Мэдди. Ты сама почувствуешь, когда настанет подходящий момент.

«Почему бы тебе не удивить мистера Скотта поцелуем?..» Совет миссис Флоренс весь следующий день постоянно звучал в ушах Мадлен. Подходящее время для такой выходки скорее всего никогда не наступит. Обладай Мадлен эффектной внешностью своей старшей сестры Джастины или умом Элси… Но она совершенно заурядная, а мистер Скотт недоступен.

Мадлен видела, какое впечатление Скотт производит на окружающих, замечала, как после представления у двери его гримерной собираются толпы аристократов, актеров и актрис, ждущих от него совета. Казалось, каждый чего‑то ждет от него. «Даже я», – с неудовольствием призналась самой себе Мадлен. От мистера Скотта ей требовалась весьма деликатная услуга… Если ей повезет, он никогда не узнает, почему она решилась на такой шаг.

Пытаясь разузнать побольше о Логане Скотте, Мадлен завела разговор с Арлисс Барри, когда та в одиночестве пила чай. Арлисс была настоящим кладезем всевозможных сведений. Она знала интимные подробности жизни всех членов труппы и любила посплетничать.

– Ты хочешь побольше узнать про мистера Скотта? – спросила актриса, отправляя в рот бисквитное печенье. Несмотря на то что миссис Литлтон постоянно ворчала, уверяя, что вскоре Арлисс не влезет ни в один костюм, актриса была не в силах справиться со своей страстью к сладкому. – В своем желании ты не одинока, Мэдди. Мистер Скотт – самый загадочный мужчина, какого я когда‑либо встречала. Он слишком скрытен и ревниво оберегает свою личную жизнь. Он никогда и никого не приглашает к себе домой. Насколько мне известно, из всей труппы в гостях у него бывала только герцогиня.

Мадлен нахмурилась.

Неужели между мистером Скоттом и герцогиней…

Арлисс отрицательно покачала головой, встряхнув своими каштановыми кудряшками.

– У них с самого начала оказалось слишком много общего: оба были настолько влюблены в театр, что для другой любви у них в душе просто не хватало места. Вскоре Джулия познакомилась с герцогом, и… но это уже другая история. А на твой вопрос могу ответить только одно: Джулия и мистер Скотт никогда не состояли в романтических отношениях. Она как‑то обмолвилась, что мистер Скотт убежден: влюбленность – самое худшее, что с ним может случиться.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: