Софисты и их вклад в риторику.

Софисты и Сократ.

1). "Софист" - это позитивный термин, означает "мудрый", искушенный, эксперт знания. Однако, в контексте полемики Платона и Аристотеля термин приобретает негативный смысл, становится обозначением теоретической несостоятельности философского познания. В то же время, если иметь в виду сквозную логику историко-философской традиции, то движение софистов не менее необходимо, чем явление Сократа или Платона.

Софистика в качестве историко-философского феномена существенна как смещение эпицентра философской рефлексии с проблематики физиса и космоса на проблематику человеческого бытия. Темы софистики: этика, политика, риторика, искусство, язык, религия, воспитание - одним словом, культура и существование человека в ней. Таким образом, софисты открыли "гуманистический период в истории философии". Основные черты движения софистов: поиск последователей, поскольку исследование истины равнозначно ее распространению; демократизм: добродетель основана на знании, а не на происхождении; знание - ремесло, а потому оправданно взимание платы за обучение; универсальность мировоззрения: софисты стали провозвестниками панэллинистического начала, в некотором смысле, первыми античными космополитами; неограниченная вера в разум: движение софистов имеет такой же статус, как и позднейшее Просвещение; индивидуализм: софисты не представляли единого сообщества и жизнь каждого из них, в этом смысле, точно соответствует философскому кредо: полагаться только на свои собственные силы. Базовое положение движения софистов можно определить максимой Протагора (480-410): "Человек есть мера всем вещам – существованию существующих и не существованию несуществующих" (См.: 1; С. 348). Это выражение со временем стало программным тезисом западного релятивизма, абсолютизировавшего принцип относительности истин знания. "Мера" для Протагора - некая "норма суждения", "вещи" - факты и опыт в целом. Иначе, норма суждения о фактах и человеческом опыте в целом заключена в самом человеке. Истину ото лжи, бытие от небытия может отличить только сам человек.

2). Имя Сократа(470/469-399) связывают со столь радикальными изменениями в античной культуре, что можно полагать сократическую философию настоящей духовной революцией. В своих изысканиях Сократ, в отличие от философов физиса, концентрируется на проблематике человека, понимая при этом человека не как природное существо, обладающее автономией существования, а имея в виду человека познающего, находящегося в состоянии познания. Сократ изменяет саму направленность интеллектуальных поисков. Он ставит и решает вопрос: "В чем природа и последняя реальность человека, что есть сущность человека?" При этом, Сократ приходит к ответу: человек - это его душа, но с того момента, как душа становится действительно человеческой, зрелой, способной быть отличием человека от других существ. "Душа" - это разум, мыслящая активность, нравственное поведение. Душа в данном понимании - философское открытие Сократа. Это открытие конституировало моральную и интеллектуальную традицию в культуре Запада. О значении Сократа в греко-европейской культуре и о содержательной стороне его философского метода В.Виндельбанд писал следующее: "Его деятельность не была направлена ни на сообщение другим своих познаний, ни на формальную только выправку, а на искание сообща истины; и в основе ее лежало убеждение, что существует некоторая норма, стоящая выше индивидуальных особенностей. Вследствие этого его деятельность необходимо выливалась в форму диалога, беседы, в которой, посредством взаимной критики и обмена мыслей, должно было быть найдено то, что, все обязаны признать. В то время как софисты изучали психологический механизм, вырабатывавший личные мнения, Сократ верил в такой закон разума, который определяет истину. Он постоянно побуждал своих сограждан к тому, чтобы они помогали ему в этих его поисках. В этом смысле надо понимать и признание им своего незнания, ибо при этом он выставляет на вид свою отдаленность от идеала мудрости... Но он требует такого же самопознания и от других, потому что ничто так не вредит истинному знанию, как мнимое, кажущееся знание, порожденное в массе голов софистическим полу образованием. В силу этого в своих беседах он со своей неумолимой логикой разлагает те мнения, за которыми вначале обращается к собеседнику; в этом-то превосходном умении владеть диалектикой и состоит ирония Сократа. Целью научной работы он считал "понятие" (при этом техническое выражение понятия - логос (слово)), противопоставляя его единичным представлениям, получаемым нами через посредство индивидуального восприятия...

Та область, к которой Сократ применял свой метод индуктивного определения понятий, касалась, главным образом, как и у софистов, вопросов человеческой жизни. Ибо, так как в основе все его поиски за состоящей из понятий истиной вытекали из силы его нравственных убеждений, то и наука, в конце концов, отождествлялась у него с нравственным самоусовершенствованием. Общеобязательная истина, которую ему было нужно найти посредством рассуждения, заключалась в ясности и твердости нравственного сознания. В этом исключительно этическом направлении Сократ, однако, следует одному психологическому основному положению, особенно ясно выразившему рационалистический характер всей эпохи Просвещения: это - положение о тождестве добродетели и знания...

Философия, как понимал ее Сократ, есть размышление разумного человека об общеобязательном законе добра. Познание стало в его глазах обладанием нравственностью, а отыскание знания сообща - особенным этическим отношением между людьми, отношением взаимного пополнения и помощи, которое он обозначал именем любви" (См.: 2; С. 115-118).

В заключение необходимо отметить, что движение софистов и диалектика Сократа являются равно необходимыми элементами историко-философской традиции, определившими перенос предмета познания из области философии arche в область собственно человеческого. И далее, начиная с Сократа и софистов, философия уже не будет игнорировать проблем, связанных с существованием человека.

3. Как и почему связаны риторика и демократия. Что имеют в виду, когда говорят, что «риторика – дитя и условие демократии».

Классическая афинская демократия формировалась в конце VI—начале V в. до н.э. усилиями прославленных реформаторов родоплеменной общины Солона, Клисфена, Эфиальта. Создание неизвестного доселе государственно­го устройства было делом нескольких поколений и проходило на фоне напряженной социальной борьбы.

Классическая афинская демократия формировалась в конце VI—начале V в. до Главным демократическим достижением Афин и древние, и ны­нешние историки продолжают считать правовое устройство государства. К началу VI в. до н.э. жители Аттики, как и прочие греки, страдали от произвола евпатридов (знати), превыше всего ценив­ших благородство происхождения и уровень благосостояния. Родо­вая аристократия имела свой совет — Ареопаг, который решал все вопросы — от государственных до уголовных. Постановления Арео­пага принимались согласно устно передаваемой традиции, вне писа­ных законов. Большой победой афинского демоса стала запись за­конов, произведенная архонтом-фесмофетом Драконтом. Аристо­крат Драконт сделал вынужденную уступку требованиям народа, прослышавшего о справедливости, царящей в Локриде — области в Центральной Греции, где некий Зелевк записал законы и стал тво­рить суд в соответствии с записью как над аристократами, так и над "подлым народом". Примеру Зелевка последовали Харонд из Катаны, Фидон из Аргоса и Драконт, чьи законы, впрочем, вошли в поговорку как символ жестокости (драконтовы меры). Среформой Драконта жалобы Гесиода на "царей-дароядцев" прекратились.

При Солоне в Афинах был создан суд присяжных, или гелиэя — демократи­ческий верховный суд, судьей в котором мог быть любой гражданин Аттики вне имущественного ценза, достигший тридцати лет. Смотря по важности дела, судейские заседатели избирались жребием по 201, 401 и 501, а в особо важных уголовных процессах — 1001, 1501 или 2001 судье. Однако Солонов суд не имел современных институтов прокуратуры, следствия и защиты. Обычно обвинителем выступал сам потерпевший, в рассказе которого излагались мате­риалы дела (т.е. выполнялись функции следствия). В случае смерти потерпевшего или иной причины, делавшей невозможным его вы­ступление в суде, по законам Солона мог выступить "всякий же­лающий", то есть родственник, друг или просто гражданин, ратую­щий за справедливость. Позднее эта мудрая идея, базировавшаяся на идеале гражданственности и благозакония, выродилась в форму доносительства. Функции защиты выполнял сам обвиняемый, и только позднее — наемный оратор. Убедительность и логичность речи, естественность и благородство поведения, умение разжалобить судей имели немаловажное значение. Отсюда возникло стремление блестяще го­ворить, умение держать себя на публике и представляющиеся нам наивными театральные приемы, позволяющие демонстрировать ра­ны, полученные при защите отечества, или многочисленных ижди­венцев, призывающих сжалиться над судьбой кормильца.

После заслушивания сторон путем тайного голосования без де­батов выносился приговор. Законы Солона навсегда определили правовой быт Афин. В обывательском сознании древних Афины на­вечно стали "городом адвокатов", а его граждане — "вечными сутя­гами". 600 лет спустя, во II в. н.э. Лукиан продолжал шутить: "Вся­кий раз, вглядываясь в Гетику, я замечал сражающихся гетов, когда же оборачивался на скифов, то видел их кочующими с кибитками. Слегка переведя взгляд в сторону, я мог наблюдать обрабатываю­щих землю египтян; финикийцы путешествовали, киликийцы со­вершали разбойничьи набеги, лаконяне сами себя бичевали, афиня­не судились". Несмотря на шутки, уже современникам Солона ста­ло ясно, что демократический строй немыслим без существования развитой юридической системы — одного из важнейших гарантов прав гражданина, чего совсем не требуется в обществах авторитар­ного типа. Демократия открыла, что суд является наиболее цивили­зованным способом решения конфликтов между гражданами, и по­тому именно из Афин пришли к нам первые образцы судебного красноречия.

Другим достижением демократически мыслящего Солона стала реформа экклесии — вече, которое существовало еще при басилеях-царях как пережиток родо-племенной организации. Солон лишил Ареопаг — мощнейший рычаг аристократии в государстве — основных политических функций и передал их экклесии, оставив за прежним судом лишь решение дел о святотатстве. Теперь именно вече принимало решения о войне и мире, об отношениях с другими государствами, о праве высылки, выбирало должностных лиц и осуществляло контроль за их обязанностями.

В последние годы существования афинской демократии Демосфен упрекал афинян за неразумное использование свободы слова, предоставляемой не только гражданам: "Свободу ре­чи во всех других случаях вы считаете настолько общим достояни­ем всех живущих в государстве, что распространили ее и на иностранцев, и на рабов, и часто у нас можно видеть рабов, которые с большей свободой высказывают то, что им хочется, чем граждане в некоторых других государствах". Теперь магистра­ты (должностные лица) добивались назначения народным собрани­ем и отчитывались перед ним в своей деятельности с помощью ре­чей. Поскольку в экклесии могло одновременно присутствовать до 3000 граждан, принимавших решения, роль политического оратора непомерно возросла.

Наконец, совет, или буле, тоже был создан Солоном, изъявшим право на подготовку дел для слушания их в народном со­брании у Ареопага и передавшем это право специальному совету. При Солоне в совет избирались 400. Клисфен увеличил его до 500 (по 50 от каждой филы), и под этим названием совет вошел в историю. Совет пятисот стал выс­шим административным органом демократических Афин, в котором все решения принимались коллегиально и умение убедить в своей правоте стало главным оружием политика. Десятая дежурная часть Совета пятисот называлась пританией и по очереди выполняла го­сударственные функции в течение 1/10 части года (35—36 дней).

В результате демократических реформ, проводимых в Афинах в конце VI—начале V в. до н.э. ораторское слово превратилось в необходимое звено государственной системы. Несомненно, сама структура афинской рабовладельческой демократии способствовала развитию ораторского искусства: дебаты в народном собрании, Со­вете пятисот, в суде присяжных, необходимость отстаивать свои взгляды и убеждать в своей правоте слушателей вознесли на неви­данную доселе высоту роль звучащего слова. Не случайно богиней-покровительницей ораторов была избрана Пейто (πειθω — убеж­дать, уговаривать), харита убеждения.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: