Экуменическое введение.

Сунувшись с общественно – гуманитарным рылом в естественнонаучный ряд, я оправдываю свой дерзкий поступок любимым изречением экуменистов. Перегородки между факультетами, как и между религиями, тоже не доходят до неба.

Если хорошее исследование выполнено на стыке наук, вы этих стыков при чтении даже не заметите. Специалист по средневековой литературе Умберто Эко в пособии «Как написать дипломную работу» приводил своим студентам примеры из биологии или медицины, и они не воспринимались как чужеродные. Настоящему историку географ или химик намного ближе, чем «свой» околоисторический фальсификатор. Однако естествоиспытатели, которые судят об общественных науках в России не по реальным их достижениям, не по «Великорусскому пахарю» академика Л.В. Милова, а по валу печатной продукции, рекламируемой в СМИ и заполняющей соответствующие отделы книжных магазинов, волей – неволей усваивают пренебрежительный тон Е.В. Базарова:

«Это всё романтизм, чепуха, гниль, художество. Пойдём лучше смотреть жука» (Отцы и дети, VII).

Действительно, гниль, и в любом жуке больше смысла, чем в километрах «дискурса» непонятно о чём. Но стоит взять в руки размышления серьёзных исследователей о том, что составляет смысл их профессии – и вы увидите, что между физиком А.Б. Мигдалом и историком В.Б. Кобриным нет антагонистических противоречий. Есть определённые различия в предмете исследования и в подходе к нему, который (подход) диктуется как раз спецификой предмета. Конечно, физик получает новые факты из наблюдений и экспериментов, а историк из источников (хотя скажу по секрету, что историческим источником может стать и эксперимент, например, воспроизведение древней технологии). Но я бы не назвал это различие принципиальным.

Принципиально другое.

И это другое, надеюсь, станет очевидно, как только мы попробуем сформулировать первый и главный принцип, без которого невозможно преподавание науки истории.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: