Конкурирующие теории

В постоянных размышлениях философов и социологов о роли личности в истории наряду с двумя противоположными позициями - героическим и социальным детерминизмом, неизбежно возникает и срединная, старающаяся сочетать в себе все наиболее ценное из обеих доктрин. Мы будем называть ее эволюционно-адаптивным подходом.

Концепция героического детерминизма опирается на общие положения об индивидуализме и волюнтаризме. Как считают ее сторонники, история полностью поддается влиянию индивидуальных действий, и большая часть исторических изменений является заслугой великих личностей.

Классическая формулировка дана в работах шотландского историка и философа Томаса Карлейля (1795-1881). «В каждой эпохе мировой истории мы обнаруживаем Великого Человека, которого можно назвать ее спасителем, той искрой, из которой разгорается пламя. История мира была биографией великих людей» (74; 17).

Это - лидеры, создатели новых парадигм, моделей и в широком смысле слова творцы. Все, что реализовано в человеческом мире, есть воплощение мыслей Великих людей; душа всей мировой истории справедливо может рассматриваться как история Великих людей (74; 1).

Особый признак величия заключается в способности понимать реальность и адекватным образом действовать. Исключительные личности «интуитивно видят Божественную Идею за внешними обстоятельствами и проникают в суть всеобщих процессов, которая скрывается за будничным существованием» (455; 81).

Многочисленные последователи относятся к таким личностям с почтением. «Мы все любим великих людей; любим, благоговеем и склоняемся перед ними» (74; 19). Это обеспечивает наиболее сильные социальные связи. «Что есть дыхание жизни всего общества, как не источник почитания Героя, смиренное восхищение истинно великим? Общество основано на почитании Героя» (74; 15). Карлейль проводит скрупулезный анализ несколь 326

ких категорий героев. Среди них и те, кого уподобляют богам, кого рассматривают как наместников богов (пророки и священники), и поэты, писатели, правители. Таковы Магомет, Данте, Шекспир, Лютер, Кромвель, Наполеон.

Аналогичную позицию занимает один из ранних последователей Карлейля историк Фредерик Адаме Вуд. Он сосредоточивается лишь на одной категории - монархах и доказывает их важную роль в европейской истории. Изучение правления 386 суверенных монархов привело Вуда к заключению, что сильные, средние и слабые монархи правили соответственно в сильные, средние и слабые периоды истории наций примерно в 70% случаев. Такая корреляция свидетельствует о том, что «работа мира начиналась и направлялась немногими великими людьми» (452, цит. по: 197; 1). Доктрина героического детерминизма стала каноном учебников по историографии, где в центре внимания находятся Цезарь и Александр, Наполеон и Кромвель, Робеспьер, Гитлер, Сталин и другие иконописные фигуры.

Основная задача и трудность для сторонников доктрины ссылка на исторический контекст, социальные обстоятельства, конкретные ситуации, в которых действовали великие люди, поскольку очевидно, что даже воля героев сталкивается с препятствиями. Поэтому в анализ хода истории необходимо вводить подобные сдерживающие факторы. До сих пор догматические защитники героического детерминизма заявляют, что условия, которые ограничивают возможности героев, есть лишь наследие великих личностей, живших ранее. С этой поправкой исключительная роль великих людей остается неоспоримой. Однако такой «генетический героический детерминизм» близок к утверждению бесконечного регресса и тавтологии.

Социальный детерминизм основан на противоположной идее о предопределенном курсе истории, движимой внутренними побудительными силами и заблокированной от воздействия людей, в том числе великих героев. Сторонники этой концепции провозглашают фатализм и рассматривают индивидов в качестве частиц, которых влекут за собой волны истории. В лучшем случае они являются носителями исторического процесса, воплощением истории, ее закономерностей, направлений и целей.

Люди по-разному воспринимают происходящее вокруг и поразному представляют себе будущее. Те, кто правильно оценивает реальные, объективные тенденции и закономерности, лучше адаптируются и действуют более эффективно. Именно эти свойства делают людей великими. Подобные рассуждения выражаются в двух вариантах. Пер 327

вый, идеалистический вариант представлен Гегелем, для которого «мировая история есть развитие Идеи Свободы» (185; 456). Великие люди способны лучше воплощать Дух, идти в ногу с историческими событиями. Они - «мыслящие люди, проникшиеся требованиями времени» (цит. по: 197; 63).

Другой вариант - материалистический. Он представлен так называемым «историческим материализмом», который был предложен Марксом, а позднее разработан ортодоксальными марксистами (Каутский, Плеханов, Сталин). Для них, как мы показали в гл. II, «железные» закономерности исторического развития коренятся в экономике и возникновении классов с их конфликтными интересами. Великие личности наиболее адекватно воспринимают и выражают классовые интересы. Они могут стать «служанками» истории, беря на себя роль лидеров в массовых движениях, воплощающих эти классовые интересы.

Основная трудность для защитников социального детерминизма - в объяснении того факта, что некоторые великие личности, несомненно, изменили течение и скорость истории. Что случилось бы, не окажись они на исторической сцене? Как сложилась бы история, если бы шальная пуля попала в Наполеона на мосту в Лоди в начале его карьеры или если бы Ленин был арестован по пути из Швейцарии в Россию и не возглавил бы Октябрьскую революцию? Произошел бы коллапс коммунизма в судьбоносном 1989 г., если бы не Горбачев? Таких вопросов множество, и в большинстве случаев ответ на них отрицательный. История без этих людей была бы иной.

Приверженцы социального детерминизма могут прибегнуть к защитной стратегии, суть которой заключается в том, что великие личности - это продукт исторических времен, что они просто отвечают требованиям эпохи. Такие требования закономерны, обязательны, и на них непременно должен кто-то откликнуться. Дело не в какой-то конкретной личности, на ее месте может оказаться другая, которая в любом случае выполнит необходимую историческую роль.

Этот довод высмеял Карлейль. «Время зовет? Увы, мы знали времена, которые достаточно громко звали великого человека, но никто не отозвался на призыв! Провидение его не послало. Время звало изо всех сил, но вынуждено было отступить и потерпеть крах, потому что тот, кого звали, не пришел» (74; 16).

Наиболее разумна срединная позиция, которую можно назвать «адаптивно-эволюционной». Лучше всего этот подход разработан Альфредом Кребером (223) и Робертом Мертоном (289; 366-370). Они изучали роль гениев в науке, но выдвинутые ими

гипотезы приложимы и к другим областям социальной жизни. Суть данной концепции в том, что она признает значение и великих людей, и социального контекста. Их доказательство основывается на двух принципах. Принцип вариации утверждает случайный фактор выдвижения (талант, мастерство, энергичность, гениальность), что в каждой популяции существует в определенной пропорции. Как отмечал Пуанкаре (1854-1912), «рождение великого человека - величайшая случайность» (цит. по: 197; 288). Даже Карлейль понимал случайность появления гения. «Наиболее ценный дар, который Небо может дать Земле, это «гениальный» человек. Душа Человека спускается к нам с небес с посланием Бога» (74; 56).

Затем начинает действовать принцип отбора. Выдающиеся люди должны найти «благодатную почву» для своих идей, открытий. Если это им удается, то они становятся способными вести за собой других и таким образом влиять на социальные процессы, изменять курс истории. Но если их идеи не соответствуют требованиям времени, не отвечают нуждам и чаяниям масс, то никакие уговоры или принуждение не помогут. Иными словами, никто не сможет сыграть исторической роли, если социальные обстоятельства этому не благоприятствуют. Великие исторические события в обществе обязаны счастливому совпадению социального и индивидуального факторов.

Согласившись с данным выводом, мы должны будем рассмотреть две специфические проблемы. Во-первых, как происходит взаимодействие социального и индивидуального факторов в процессе становления героя, и, во-вторых, как это взаимодействие проявляется в герое и в процессе социальных изменений, на которые он влияет как великая личность.

Становление героя

Многие рождаются с тем или иным талантом, и некоторым из них социальные обстоятельства позволяют раскрыть и развить его. Однако решающий момент наступает позднее, когда общество признает такую заявку на исключительность или, напротив, отвергает ее. Чтобы стать лидером, надо иметь последователей. Чтобы сделаться пророком, нужно, чтобы были верующие. Чтобы прослыть знаменитым писателем, надо, чтобы были читатели. Чтобы иметь вес в обществе, достоинства человека должны быть признаны общественностью. Именно здесь действуют социальные механизмы отбора, поднимающие отдельных

индивидов до статуса героев и отказывающие в таком статусе большинству других.

Существуют четыре доказательства важности социального аспекта феномена великой личности.

1. Многие выдающиеся люди (изобретатели, деятели искусства, ученые, писатели) получили признание лишь после смерти. Более того, случается и так, что их достижения приписываются тем, кто жил позже. Такие люди явно предвосхищали будущую эпоху, и потому современники не были в состоянии понять и оценить их по достоинству. Вспомним ученых Галилея, Кавендиша, Гаусса, Галуа, Флека, композиторов Мусоргского и Бартока, художников Ван Гога, Тулуз-Лотрека и Модильяни, которые умерли в нищете и безвестности и получили всемирное признание лишь десятки лет спустя.

2. Второе доказательство в некотором смысле противоположно первому. Речь идет о том, что благоприятный социальный контекст не только способствует признанию достижений, но и подталкивает к ним. Хорошо известны, например, многочисленные независимые научные открытия (289; 343-382), сделанные тогда, когда научные сообщества были подготовлены к этому. Таковы открытия Ньютона и Лейбница; Резерфорда и Шиля; Генри, Морзе, Стенли, Уинстона и Кука; Дагерра, Нипси и Тальбота; Адамса и Леверьера; Кроса и Эдисона. Похоже, число примеров растет по мере вступления науки в современную эпоху. Не так давно о крупном успехе в физике сверхпроводников сообщили почти одновременно более двадцати независимо работавших ученых. Комментируя подобные ситуации, Г. и Дж. Ленски пишут: «Хотя мы не отрицаем способностей этих личностей, но все же предполагаем, что немногие из тех, кто внес свой вклад в развитие знаний, были незаменимыми» (237; 93). Скорее, таково было общее состояние фундаментальной науки в целом, что делало возможным определенные типы открытий или изобретений.

3. Существуют целые эпохи, которые иногда называют «золотым веком»: Греция в V в. до н.э., цивилизация майя, итальянский Ренессанс в XV в., французский Ренессанс в XVI в. Почему так много гениальных людей родилось именно в это время и именно в этих странах? Единственным объяснением является социальный контекст, оказавшийся благоприятным для расцвета творческих возможностей человека.

4. Последнее доказательство важности социального аспекта следует искать в неравном представительстве великих личностей среди мужчин и женщин, различных рас и этнических сообществ. Подавляющее большинство политических лидеров, монархов, президентов, военных героев - мужчины. Та же картина среди достигших вершины славы в науке и искусстве. Нобелевские премии по литературе получили 86 мужчин и лишь 7 женщин, по химии - 97 мужчин и лишь 4 женщины. Нет никаких оснований говорить о врожденном генетическом превосходстве мужчин с точки зрения склонности к творчеству, новациям. Единственное объяснение - укоренившиеся социальные предрассудки и дискриминация, неодинаковое распределение ресурсов (обучение, свободное время и т.д.) и внимания к действительному успеху (доступ к публикациям, средствам формирования мнений, общественной известности и т.д.). Аналогичные примеры можно привести и по поводу недавнего представительства расовых и этнических меньшинств. Здесь явно имеет место негативный социальный отбор, блокирующий определенным категориям возможность равного признания их достижений.

В процессе социального отбора принимаются в расчет различные критерии исключительности. Они обеспечивают подтверждение уникальной, экстраординарной социальной позиции, другими словами, законность величия. Такие факторы институциализируются, обращаются в нормы и правила, определяющие решения о том, кто заслуживает признания. Основы легитимации сильно варьируют в зависимости от сферы деятельности и достижений.

В религии, политике и военном деле, которые взрастили большую часть исторических героев, наиболее ранним и общим критерием была персональная харизма.

Согласно Шилзу, «харизма есть качество, которое приписывается личности, действиям, ролям, институтам, символам и материальным объектам из-за предполагаемой их связи с «конечными», «фундаментальными», «жизненными», определяющими порядок силами. Эта предполагаемая связь с конечными «серьезными» элементами во Вселенной и в человеческой жизни рассматривается как качество или состояние бытия, проявляемое в носителе и действиях индивидуальных личностей и присущее определенным ролям и коллективам» (354; 386).

Такому качеству приписывается сверхъестественное свойство, знак божественной милости, избранности, необычного таланта. Харизма может субъективно ощущаться ее носителями, создавая ощущение необычной мощи, упорства и призванности, и может восприниматься окружением. Одно ощущение усиливает другое, и лишь вместе они рождают истинно харизматическую личность. По словам Шилза, «личности, которые обладают интенсивным

субъективным ощущением собственного харизматического качества, и те, кому это качество приписывается другими, мы называем харизматическими» (354; 386). Если последнее отсутствует, то это означает узурпацию харизмы без всяких социальных последствий. Если отсутствует первое, то следует говорить о ложной, придуманной обществом харизме, поднимающей посредственность к славе и влиянию.

Понятие харизмы, со времен античности присутствующее в религиозном контексте, теоретически разработал Макс Бебер. Он рассматривал его как одно из трех оснований легитимной власти и влияния, которое одни люди оказывают на других в политической, военной, религиозной и интеллектуальной сферах (альтернативными основаниями для легитимности являются легальнорациональное и традиционное). Харизматическим авторитетом обладают творческие, инициативные, энергичные личности лидеры, пророки, воины, признанные таковыми своими последователями или подданными. Считается, что они обладают сильнейшим динамическим потенциалом, необходимым для осуществления социальных изменений. Для Бебера «харизматический авторитет всегда революционен» (354; 387). В то время как традиционные и легально-рациональные авторитеты склонны к рутинному или конформистскому поведению (выполняя установленные порядки или следуя нормативным принципам, в которых они могут найти подтверждение своему статусу), харизматические авторитеты черпают свою законность свыше, независимо от социальных институтов. Они готовы уничтожить существующий порядок и создать на его месте новый. «Харизматические личности, и те, кто верит в них, стремятся к кардинальным преобразованиям. Они хотят сломать структуры рутинных действий и заменить их структурами, «наполненными» качествами или состояниями сознания, которые порождаются непосредственным и интенсивным контактом с «конечным» - с силами, направляющими и определяющими человеческую жизнь» (354; 387).

Харизматические личности развивают в себе определенные черты, помогающие им усиливать свой образ посланцев Бога, воплощения судьбы, предвестников истории, вождей и т.д.

Они очень требовательны и автократичны, диктуют, как должны вести себя их последователи, и наказывают тех, кто не соблюдает субординацию. Они сохраняют дистанцию между собой и своими учениками, прибегая к различным средствам, носят парадные костюмы или униформу, предпочитает особые формы общения, произносят речи с высоких трибун, устраивают собрания в огромных залах и т.д.

Они предпринимают экстраординарные действия с тем, чтобы продемонстрировать свою особую власть, сверхъестественные возможности (Мао, например, переплывал Янцзы). Они чрезвычайно догматичны, фанатически отдаются реализации собственных проектов и не терпят критики. Они эффективно отгораживаются от неблагоприятных поворотов в общественном мнении, сплачивая вокруг себя фанатичных сторонников, почитателей и обожателей, которые создают феномен «групповой мысли» (убежденности в непогрешимости, всемогуществе, проницательности и правоте).

Значение харизматической легитимации усиливается в периоды социальных кризисов, когда рушатся привычные нормы, правила и законы, дискредитируется правящая элита и отвергаются традиции. В таких ситуациях люди обычно верят только тем, кто не причастен к существующему порядку. А поскольку происхождение харизматической личности по определению кроется в сверхъестественных источниках, постольку она лучше всего отвечает этому требованию. Нужда в харизматическом лидере у широких масс населения в условиях кризиса определяется по меньшей мере тремя психологическими факторами.

Во-первых, людям необходимо обрести чувство безопасности, которое может обеспечить фигура, берущая дело в свои руки. Как отмечает Карлейль, наиболее важная функция монархов заключается в том, чтобы «командовать, управлять, говорить нам ежедневно и ежечасно, что мы должны делать» (74; 257). Во-вторых, люди пытаются компенсировать собственные неудачи, неприспособленность и нищету эмоциональной идентификацией с великим героем, обретая гордость за его деяния. Современные социальные психологи называют это «героизацией ^)e/procкта» («для исполнения своей функции». - Ред.) (268; 92). В-третьих, массы стремятся избежать ответственности, переложить ее на более сильного лидера. Эрих Фромм считал данное обстоятельство одной из психологических причин фашизма (135).

В более стабильных условиях на передний план выступают иные качества, и значение харизматических личностей ослабевает. Следует также подчеркнуть, что в разных сферах социальной жизни действуют собственные критерии исключительности. В науке, например, это знания, эрудиция, способность к творчеству; в искусстве - совершенство исполнения, подлинная оригинальность формы и содержания; в технике - эффективность, рациональность.

Быть героем

Независимо от способов получения статуса героя и критерия, по которому определяется этот статус, перед личностью, полу 333

чившей социальное признание, открываются широкие возможности влияния на исторический процесс. Однако реализация таких возможностей требует следующих условий.

1. Должна сложиться социальная, политическая, экономическая ситуация, в которой отдельные решения обретают вес. «Существование в исторической ситуации возможных альтернатив развития есть предварительное условие значимых героических действий» (197; 114). В таких «бифуркационных точках» (т. е. в пунктах, обнаруживающих вероятности альтернатив. - Ред.), казалось бы, незначительные факторы могут повлечь за собой неожиданно серьезные последствия. История всего мира начинает зависеть от мельчайших деталей, в том числе от решений, принятых одним человеком. Как правило, это происходит в периоды социальной дестабилизации, дезорганизации, предреволюционных беспорядков, послевоенных разрух и т.д. Похоже, что «во время войн и революций судьба людей зависит от того, что решат одна или несколько личностей» (197; 3). Для того чтобы иметь шанс сыграть подлинно историческую роль, великая личность должна жить в исключительное время. В этом смысле героев формирует героическое время.

2. Выдающаяся личность должна обладать прерогативами власти или влияния. Величайший полководец вряд ли сумеет что-то сделать, если будет арестован; видный политик немногого добьется, если его сместят. Иначе говоря, для того чтобы сыграть историческую роль, великая личность должна не только жить в нужное время, но и оказаться в нужном месте. В этом смысле герои формируются в героической обстановке.

3. Подлинно исторические изменения возможны только тогда, когда в них включены большие массы людей. Никто в одиночку, лишь собственными руками, не в состоянии изменить историю. Великая личность должна быть способна подвигнуть к действию других людей, мобилизовать их или сопротивляться им, вести за собой, устрашать силой или характером, соблазнять идеями, увлекать эмоциями - короче, вытаскивать из рутины и застоя. Когда принимаются исторически важные решения, массы должны быть «под рукой». Командиру необходима армия, революционному лидеру - озлобленная толпа, пророку - верующие, ожидающие благой вести, президенту - законопослушные граждане. Таким образом, последняя предпосылка для выполнения героической роли, для осуществления значительных социальных изменений состоит в наличии богатых человеческих ресурсов, поддающихся мобилизации.

Влияние на историю

Историческая роль великих личностей принимает две формы, соответственно которым Сидней Хук различает два типа личностей - «событийные личности» и «личности, создающие события». Величие первых не зависит от того, что они совершили в действительности. Им вовсе не нужно проявлять невероятную мудрость, фантазию или высокие моральные качества. они просто «натыкаются на величие», оказавшись в нужное время в нужном месте и принимая верные решения, правильно используя открывшиеся возможности. Вытекающие отсюда исторические последствия справедливо приписываются именно им. «Событийный человек творит события при том счастливом или несчастливом стечении обстоятельств, когда его действия, равно как и уклонение от них, являются решающими и имеют глобальные масштабы» (197; 163). Зачастую такие люди изначально даже не подозревают об историческом значении своих поступков.

Что касается второй категории, то это действительно великие личности, обладающие уникальными свойствами - умом, талантом, проницательностью, настойчивостью, упорством в достижении целей. Из их числа рекрутируются харизматические лидеры; они сами чувствуют свою избранность, и другие признают их харизму. Уникальная особенность действий таких людей заключается не только в использовании возникающих возможностей, но и в создании последних. «Создающий события человек... находит развилки исторических путей и помогает создать их. Он увеличивает шансы добиться успеха при выборе тех или иных альтернатив благодаря своим экстраординарным качествам» (197; 157).

На пути к историческому величию немало ловушек. Попытки изменить историю нередко терпят неудачу, даже если они исходят от действительно выдающихся личностей. Существует множество разнообразных барьеров, которые препятствуют успеху потенциального героя или ведут к провалу тех, кто завоевал признание ранее. Во-первых, чаще всего люди не в состоянии адекватно оценить свои возможности, правильно определить наличие исторических альтернатив, принимают желаемое за действительное. Во-вторых, существует общая тенденция думать дихотомически «или-или», игнорируя комплексный характер социальных ситуаций, а также вариантность их возможного развития. В-третьих, большинству людей не свойственно умение правильно определять затраты, необходимые для достижения цели

с минимальными потерями. В-четвертых, многие пренебрегают вероятными побочными непреднамеренными последствиями, особенно если они кажутся далекими по времени. В-пятых, как правило, не учитываются массовые реакции на принимаемые решения, переоценивается потенциал социальной мобилизации, неправильно определяется общественное настроение и ошибочно интерпретируются популярные среди широких масс цели и надежды. Наконец, последняя ловушка - самая опасная: речь идет об игнорировании того факта, что возможности человека управлять социальными и историческими обстоятельствами ограничены; в таких случаях чаще всего возникают попытки изображать из себя всемогущего Господа.

Люди, которым удалось избежать этих ловушек, полностью заслуживают того, чтобы их называли «великими личностями».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: