Глава 9. Когда тайное становится явным.

Сколько прошло времени с тех пор, как Гермиона прижала сына к своей груди? Пять минут, час, вечность?.. Сейчас время уже не имело значения. Оно остановилось, его больше не существовало. Остались только слёзы, и они были бесконечны. Они текли, застилая глаза, лишая возможности ясно видеть лицо сына. Всё, что было вокруг, её совершенно не волновало. Она просто не замечала, что вокруг ходили и говорили люди. Почти не ощущала крепких мужских рук, обнимавших её. Всё это было там, за гранью её чувств. Да и зачем ей теперь всё это. Её жизнь кончена. Кончена ещё пять лет назад. Она сама, своими руками, своей глупостью лишила жизни себя и сына. Лишила его жизни, лишь только подарив. Теперь уже было поздно искать виноватых. Впрочем, других виновных кроме неё и не было никого. Но какой смысл был каяться теперь, что это даст? Ни-че-го. Никакие просьбы не помогут. Никакие мольбы, ни требования. «Возьми меня, верни его!» Но нет! Даже в волшебном мире подобный обмен не был возможен. Слёзы. Ей остались только слёзы.

То, что чувствовал в этот момент Драко было немного похоже, с той лишь разницей, что он ощущал не только свою боль, но и боль плачущей тёмноволосой женщины. Держа её и сына в своих объятиях, он думал о том, как они сейчас близко, но в то же время далеко как никогда. Он потерял их, едва найдя. Кого винить в этом? Асторию? Нет, она была виновата только в том, что любила его. Она была лишь «заключительной серией». Отец? Его вина состояла лишь в том, что он слишком сильно хотел для него, Драко, хотя скорей для себя – достойной жизни. А может быть в том, что он слишком поздно рассказал о кулоне? Тогда возможно не пришлось бы жениться ни Астории. Ну нет, чёрт возьми, не слишком ли много чести какой-то магической безделушке. Тогда кто же? Гермиона? Почему она сразу не рассказала о ребёнке? После победы у них было достаточно времени, чтобы поговорить, но она молчала об этом. Да и имел ли он право обвинять её в этом? Её, которая не смотря ни на что, решилась всё-таки выносить и родить ребёнка своего врага. Которая ни разу не упрекнула его и не пожаловалась на то, как он поступил с ней.

Он один во всём виноват! С самого начала, когда решился подойти к ней в том проклятом тёмном коридоре и до этой секунды, когда всё что ему сейчас остаётся – это попытаться успокоить несчастную мать, и всю свою оставшуюся жизнь упиваться этим горьким чувством вины, храня в сердце образ маленького светловолосого мальчика, похожего на него как две капли воды.

Но что это? Предательский обман зрения из-за слёз, заполнивших глаза? Или же веки мальчика дрогнули? Быстро сморгнув слёзы, а для верности проведя по глазам рукавом, Драко стал пристально смотреть в лицо сына. Секунда. Две. Десять. Малфой старался не моргать, боясь спугнуть зародившийся лучик надежды. Казалось, что даже сердце замерло, чтобы не отвлекать. И вознаграждение не заставило себя ждать. Веки мальчика действительно дрогнули. Ещё несколько секунд и веки снова шевельнулись. Наконец осознав, что у него есть шанс отщипнуть маленький кусочек от большого пирога счастья, Драко глубоко вздохнул. Глоток воздуха подействовал на сердце, как укол адреналина, отчего оно пустилось отбивать бешеный ритм, требуя незамедлительных действий. Встав на ноги, блондин довольно резко, но в то же время нежно поднял женщину с ребёнком на руки и бросив через плечо хриплым голосом:

- Он жив, мы в Мунго, - аппарировал.

Аппарация вытянула Гермиону на поверхность сознания. Не понимая, что произошло, она стала оглядываться по сторонам. Её удивлению не было предела, когда повернув голову, она обнаружила пристальный взгляд серых глаз и удивилась ещё больше, когда наконец осознала, что Малфой держит её на руках.

- В чём дело, Малфой? Что ты ещё задумал? – Гермиона попыталась было вырваться, но тут же оставила это занятие и ещё крепче прижала к себе сына.

- Ничего плохого, поверь мне, - услышав такой ответ, Гермиона подумала, что Драко наверно слишком сильно ударился головой.

- Почему мы тут? – до женщины, наконец дошло, что они были в клинике, - и поставь меня уже на ноги.

Аккуратно поставив Гермиону, Драко тем не менее не отпустил её, поддерживая за плечи. Появившийся перед ними колдомедик без слов показал следовать за ним. Однако Гермиона даже не попыталась сделать ни одного шага. Она всё ещё не понимала, зачем Малфой перенёс их сюда. Почему он не хотел смириться с неизбежным? Почему не хотел оставить её в покое? Душевная боль новой волной отозвалась в мозгу, отчего слёзы вновь потекли по щекам.

- Грейнджер, перестань уже разводить сырость, посмотри внимательно на сына, - нужно было во чтобы то ни стало вернуть несчастную мать к реальности и угадал – фамилия Гермионы из его уст тут же отрезвила её. Вздрогнув, она развернулась и внимательно посмотрела на Малфоя, ища в его взгляде намёк на очередную гадость. Через пару секунд опустила глаза на сына, но не обнаружив ничего, снова подняла глаза. Малфой улыбался. Нет, это была не обычная его ухмылка, он действительно улыбался. Открытой, простой улыбкой. Смутное, но счастливое подозрение, маленькой иголочкой кольнуло воспалённый мозг. Не решаясь опустить глаза на мальчика, Гермиона смогла лишь открыть рот, но с губ не слетело ни одного звука. Не прекращая улыбаться, Малфой развернул её и подтолкнул в сторону уже ушедшего колдомедика. Ведомая мужчиной Гермиона на ватных ногах шла по коридору. Этого не может быть! Небо сжалилось над ней. Нет, ни так. Небо сжалилось над этим ни в чём не повинным мальчиком. Дало ему шанс. Шанс на счастье. На любовь самых близких ему людей. И уж Гермиона постарается, чтобы он ни за что не упустил этот шанс. Осознание этого придало женщине сил, и каждый её следующий шаг был более уверенный. Кроме того, она чувствовала поддержку от идущего рядом мужчины, причём не только физическую, но и моральную. И она была благодарна ему за это. Хотя она не знала, что толкало его на это, но в данный момент уже не было сил, чтобы как следует проанализировать ситуацию. Она обязательно подумает об этом потом, а сейчас…

Войдя в палату, возле которой, придерживая дверь, стоял немного хмурый колдомедик, Гермиона положила сына на кровать и сделала пару шагов назад, чтобы не мешать осмотру. Драко, вошедший следом в палату, встал в ногах кровати и стал внимательно следить за всеми движениями колдомедика. Тот, сделав несколько взмахов волшебной палочкой и прошептав несколько слов, слегка улыбнулся и заговорил, повернувшись к нему:

- Ну-с, папаша, смею вас заверить, что ничего серьёзного я не вижу. Скажу лишь, что у ребёнка вследствие выброса магии произошёл некоторый упадок сил и в данный момент он просто спит. Мы будем давать ему восстанавливающие и укрепляющие зелья, и через пару дней он будет как новенький. Кстати, вашей няне тоже не помешает несколько глотков этих самых зелий.

Ответом ему послужил звук падающего тела.

- Ну что я говорил, - всплеснув руками, сказал колдомедик, глядя, как молодой мужчина бросился на помощь упавшей в обморок женщине. – Положите её сюда. Никогда не думал, что няню так заботит здоровье воспитанника.

- Он не её воспитанник, он её сын, - аккуратно укладывая Гермиону на кровать, сказал Малфой.

- Ну да, конечно, - смущённо пробурчал врач и поспешил ретироваться.

Через минуту, когда Гермиона пришла в себя, в палату вошла медсестра. Она молча подала молодым людям склянки с зельями и проследила, чтобы они выпили их. После этого подошла к кровати мальчика. Осторожно, поддерживая его за шею, она влила ему в рот зелья и удовлетворённо хмыкнула, когда тот проглотил их. Гермиона и Драко молча следили за всем что делала медсестра. Та взмахнула палочкой и на мальчике, вместо его одежды, появилась пижама. Увидев её, Малфой вздрогнул, а Гермиона как- то очень шумно вздохнула. Пижама была слегка золотистого цвета с симпатичными серыми дракончиками.

- Я пойду, нужно узнать, что там с Асторией, - тихо сказал Драко и тут же пожалел, что упомянул имя жены потому, что с ту же секунду глаза Гремионы наполнились яростью.

- Если твоя драгоценная женушка жива, Малфой, я надеюсь, ты сможешь в дальнейшем удержать её подальше от моего сына. Иначе клянусь Мерлином, Мордредом, Морганой, да самим Волан-де-Мортом, я убью её собственными руками.

- Это и мой сын, - как бы напомнил Драко.

- К сожалению, я прекрасно помню об этом. Поэтому ещё раз повторяю – держитесь от него подальше, - карие глаза метали молнии.

- Я вижу, что ты сейчас слишком возбуждена, чтобы адекватно воспринимать сложившуюся ситуацию, Грейнджер, поэтому я вернусь, когда Бен очнётся, и мы поговорим.

- Нам не о чем разговаривать.

- Сейчас – да, но потом я думаю, нам нужно будет многое обсудить, - Малфой уже начинал терять терпение, коим в принципе никогда не отличался, но эта женщина как никто другой способна была вывести его из себя на считанные секунды. Поборов желание заткнуть этот извергающий проклятья рот поцелуем, он резко повернулся и вышел из палаты. Проводив мужчину недоумённым взглядом, Гермиона пыталась дать оценку его странному поведению, точнее его последнему взгляду, который он бросил на неё, прежде чем ушёл. Что-то в нём было такое, что заставило её внутренне содрогнуться. В этом взгляде не было ненависти ни даже намёка на какие-то негативные эмоции. Он был больше похож на желание. Стоп! Малфой желает её? Что за бред? Это наверно зелья на него так подействовали или у неё на фоне воздержания плюс ко всем потрясениям почудилось чёрт знает что. Помотав головой, чтобы отогнать эти абсурдные мысли, она пересела на кровать сына и взяла его за руку. Ощущение маленькой ладошки в своей руке разом вытеснило всё лишнее из её головы, оставив там лишь нежность к этому мальчику и радость оттого, что она может теперь, отбросив все свои ранние предрассудки, спокойно отдаться этой нежности. Благодаря зельям рука сына была уже не такой холодной, как тогда, когда она только положила его на кровать, а на щёчках даже выступил лёгкий румянец. Лишь дыхание было ещё очень слабым. Боясь, что кошмар может повториться, Гермиона легла рядом и обняла его, слегка прижав к себе. Прислушиваясь к дыханию сына, она не заметила, как уснула.

При пробуждении её ждал очень приятный сюрприз – Бен проснулся и лежал, пристально глядя на неё.

- Мама, ты проснулась, - улыбнулся мальчик.

- Да, милый. И ты я вижу тоже. Как ты себя чувствуешь? У тебя ничего не болит?

- Всё хорошо, мамочка. Просто мне снился очень плохой сон, какая-то злая тётя хотела забрать меня у тебя.

- Ничего, малыш, это всего лишь сон. Я с тобой, а вдвоём нам ничего не страшно, верно?

- Ага, - ребёнок кивнул и прижался к матери.

Через минуту дверь открылась, пропуская медсестру:

- Вы проснулись, очень хорошо. Сейчас я принесу вам завтрак, хотя наверно «обед» будет вернее, а потом нашему маленькому пациенту нужно будет принять зелья.

- А что такое «зелья», мама?

- О…- Гермиона немного опешила от такого вопроса, - ну это такие … лекарства.

- Но ведь я не болен, зачем они мне?

- Видишь ли, сынок, сегодня ночью, когда ты спал, кое-что случилось, поэтому тебе и мне нужно выпить эти самые лекарства.

- Ладно, - согласился мальчик, садясь на кровати.

Тут дверь снова отворилась и вошла медсестра с подносом, а за ней в палате появился темноволосый мужчина. Бен хихикнул, глядя на смешные круглые очки, но, под строгим взглядом матери, утих.

- Добрый день Гермиона, Бен, - поздоровался мужчина. – Как вы себя чувствуете? Врач сказал мне, что ничего серьёзного.

- Привет, Гарри, - улыбнулась Гермиона, - всё хорошо, спасибо тебе.

- Ну что ты, был очень рад помочь, тем более теперь это моя работа.

Подождав пока мать и сын, слегка морщась, выпивают зелья, он пододвинул к кровати стул и сел. Гермиона тем временем стала кормить сына завтраком, уговаривая его скушать хотя бы ложечку «этой чудесной овсяной каши». Презрительно косясь на содержимое тарелки, мальчик нехотя глотал «эту чудесную овсяную кашу», стараясь как можно быстрее запить её соком. «Удивительно, - подумал Гарри, - как мальчишка похож на отца. Хотя чему я удивляюсь, он же чистокровный в –надцатом поколении. Всё равно как-то не по себе, такое ощущение, что Гермиона только суррогатная мать. Бедная, как же ей пришлось не сладко. Надеюсь, что сыну от Малфоев досталась только внешность, а мозги будут мамины».

- Гермиона, а ты почему не ешь? – Поттер наконец оторвался от разглядывания мальчика и обратил внимания на подругу.

- Аппетита нет, сам понимаешь, прошедшая ночка была не из лёгких.

- Да уж. Заставила нас Астория понервничать.

- Как она? – против воли вырвалось у женщины.

- Жива, но ещё не пришла в себя. Её хорошо зацепило. Магия и физическое воздействие. Колдомедики опасаются, что она не выкарабкается.

- Лучше уж пусть так и остаётся без сознания, иначе я самолично придушу её. Малфой ответит мне за…

- Кхе-кхе, - прервал её Гарри, кивая на мальчика. Тот уже расправился с остатками еды и сейчас сидел, внимательно прислушиваясь к разговору взрослых. Увидев, что его рассекретили, он улыбнулся и спросил:

- А кто это Астория? И почему вы из-за неё нервничали?

- Это одна наша.. э-э..знакомая, - Гермиона повернулась за поддержкой к Поттеру, тому ничего не оставалось делать, как кивнуть. – Она немного.. э-э..заболела и теперь ей нужно долго лечиться.

- Ясно. Знаешь мама, а ту злую тётю из моего сна тоже так звали.

Видя, как расширились от ужаса глаза Гермионы, Гарри поспешил ей на помощь:

- Видишь ли, Бен, иногда люди имеют одинаковые имена. Вот, например, моего папу звали Джеймс и моего сына тоже зовут Джеймс. А меня зовут Гарри. Гарри Поттер.

- А я Бен. Бенджамин Роберт Грейнджер. Очень приятно, сэр. Только вот я не знаю, как зовут моего папу. Мама почему-то мне об этом никогда не говорила, - мальчик огорчённо вздохнул.

Почувствовав неловкость, Гарри поспешил покинуть палату, сославшись на дела и обещав обязательно заскочить вечерком. Наскоро попрощавшись, он скрылся за дверью.

Проклиная друга за столь неудачное сравнение, Гермиона надеялась, что сын забудет о своей последней фразе, но не тут-то было…

- Мамочка, а почему у меня нет папы? У Билли есть, у Марка есть, даже у этого задаваки Сэма есть, а у меня нет.

Гермиона понимала, что рано или поздно сын задаст ей этот вопрос, но она совершенно не знала, как ответить на него. Неслыханное дело! Впервые в жизни Гермиона Грейнджер не знала ответа, точнее ответ был более чем прост, но она совершенно не могла подобрать слов, чтобы сформулировать из них понятные сыну фразы. Казалось бы что может быть проще, чем просто сказать ребёнку как зовут его отца, но на деле это оказалось поистине непосильной задачей. Если бы она была уверена, что больше никогда не увидит этого самого отца, то объясниться с сыном было бы проще, но что-то подсказывало ей, что Малфой ещё попортит ей кровь. Усиленно перебирая в уме всевозможные варианты ответа, Гермиона притянула к себе сына и стала гладить его по волосам.

Интересная штука – память. Заставляет нас снова и снова думать о том, о чём мы стараемся забыть больше всего на свете. Откладывая где-то в своих самых укромных уголках эти кусочки воспоминаний, а потом доставая их в самый неожиданный момент, отчего мы вновь можем пережить эти казалось бы давно потерянные мгновения жизни. Хотя возможно это и к лучшему, ведь если память оставила их, то на это имелись серьёзные причины, пусть время немного сгладило все неровности, но они по-прежнему были ярки и передавали ощущения до мельчайших подробностей.

Вот и сейчас, пропуская сквозь пальцы волосы сына, Гермиона отчётливо вспомнила, как около шести лет назад она вот так же чувствовала в своих руках шёлковые пряди. Но тогда они принадлежали не этому доверчиво прижавшемуся к ней мальчику, а таинственному незнакомцу, который подарил ей самую замечательную ночь в её жизни, которая наутро обернулась кошмаром. Гермиона в который раз пыталась вспомнить, что же толкнуло её тогда на столь опрометчивый шаг, но почему-то именно это воспоминание никак не хотело отзываться, как будто его и не существовало, а всё произошедшее должно было принято как должное. Малыш, доверчиво прижавшийся к её груди, старался не шевелиться, ведь мама не каждый день баловала его своим вниманием. Но, как и все дети, он не мог долго находиться в одном положении и не шевелиться, поэтому он немного поёрзал и стал внимательно разглядывать дракончиков на пижаме, иногда касаясь их пальчиком:

- Какие красивы драконы. Я бы хотел, чтобы у меня был такой. Он бы помогал нам разжигать костёр на пикнике, и мы могли бы на нём летать к бабушке в гости, а не ездить через весь город на метро.

- Нет, это очень опасно, - всё ещё погружённая в свои воспоминания, ответила Гермиона, - драконы не поддаются дрессировке.

- Откуда ты знаешь? – мальчик удивлённо уставился на мать.

- Мне Чарли рассказывал. У драконов очень скверный характер. Особенно у венгерских хвосторог…

- Хвосторог? – Бен даже рот открыл от удивления. – А кто такие эти хвостороги?

- Это порода драконов, они живут в Румынии, но одну такую однажды привозили к нам для участия в турнире.

- Но ведь драконов не бывает, мама. Они живут только в сказках. Мне миссис Томпсон говорила.

Упоминание няни-маггла вернуло Гермиону к реальности, и она с ужасом уставилась на сына. Думая о Малфое, она совершенно не соображала, что говорит и конечно же поплатилась за это. Теперь к вопросу об отце добавились ещё и драконы, которые в свою очередь потянут за собой весь магический мир. Даже не смотря на то, что сын был этой частью, Гермиона в тайне надеялась, что правда не выйдет наружу. Однако ночное происшествие было последним событием, которое окончательно и бесповоротно указывало ей на крах так, казалось бы искусно выстроенной защите от магического мира.

Но сможет ли понять всё это пятилетний мальчик? Ведь ей самой было одиннадцать, когда она узнала, что магия действительно существует. Сможет ли он принять тот факт, что его постоянно обманывали и не кто-нибудь, а собственная мать. Хотя Гермиона всё же надеялась, что в силу возраста принятие всё же пройдёт мягче, нежели если бы мальчик был значительно старше, а понимание придёт со временем. Глубоко вздохнув, она решилась:

- Сынок, я должна с тобой серьёзно поговорить. Точнее даже ни так. Я должна тебе кое-что рассказать. Обещай мне, что всё что ты сейчас услышишь ты не расскажешь никому.

- А бабушке с дедушкой? – тут же подал голос Бен.

- Им можно, тем более они это уже знают, но об этом потом. Сначала я бы хотела попросить у тебя прощения за то, что скрывала это от тебя. Поверь мне, пожалуйста, я бы всё тебе рассказала, когда ты станешь старше, но время решило иначе.

- Я уже достаточно взрослый, мама. Мне уже пять лет, а не четыре, как задаваке Сэму, - серьёзно сказал мальчик.

- Я знаю, милый, и поэтому уверена, что ты правильно поймёшь, что я скажу тебе. Поверь мне, всё это правда.

Поуютней устроившись на кровати, Бен кивнул матери:

- Я тебя слушаю.

Улыбнувшись немного грустной улыбкой, Гермиона начала свой рассказ:

- Когда я была маленькой… нет ни так. Когда мне было одиннадцать лет, я была обычной девочкой и ходила в обычную школу, примерно как наша соседка Трейси. Но однажды, одним прекрасным, летним днём в дверь нашего дома кто-то позвонил. Я открыла дверь и увидела на пороге женщину. Она была очень похожа на миссис Томпсон. Можно было бы подумать, что она собралась отмечать Хэллоуин, столь необычный был её наряд, но на улице было жаркое лето, поэтому я очень удивилась и подумала было, что у неё не всё в порядке с головой. На этой женщине был длинный плащ и остроконечная шляпа, она была похожа на злую колдунью из сказки, вот только её глаза говорили о том, что их хозяйка не имеет никаких плохих намерений. Она вручила мне большой конверт из плотной серой бумаги, на котором изумрудными чернилами было что-то написано, а сам конверт был запечатан воском. В письме было написано, что я была принята на первый курс школы чародейства и волшебства Хогвартс.

Видя, что сын её не перебивает, а лишь внимательно слушает чуть приоткрыв рот, она продолжила:

- Я конечно ей не поверила, но тогда она достала из кармана волшебную палочку и взмахнула ей. Тут же, из стоящей на столе вазы с цветами, вылетели маленькие птички, взмахнула снова и птички опять превратились в цветы, которые сначала застыли в воздухе, а потом сами опустились в вазу. Для меня это тогда казалось чем-то невероятным, я никак не могла поверить, что это действительно возможно и я могу этому научиться. Я боялась, что у меня не получится, но мои мама и папа поверили в это быстрее меня и согласились, чтобы я училась в этой школе. Потом мы с этой женщиной, которая представилась как профессор МакГонагалл отправились покупать всё необходимое для учёбы. Это были книги, мантии, перья и чернила для письма, пергаменты и различные ингредиенты для варки зелий. И самое важное – волшебную палочку.

С этими словами Гермиона достала из кармана свою палочку и показала её сыну. Зачарованно глядя на неё, Бен осторожно протянул руку и прикоснулся к ней, потом поднял глаза и спросил почти шёпотом:

- Так значит ты?.. – он не решился произнести остальное вслух.

- Волшебница? – подсказала ему Гермиона.

Малыш кивнул.

- Да.

- Но миссис Томпсон говорила, что всё это выдумки.

- Я знаю, это потому что она маггл, то есть у неё нет магических способностей, а волшебники скрываются от таких как она.

- А бабушка и дедушка? – было заметно, что мальчик привязан к родителям матери, отчего Гермиона почувствовала острый укол ревности, но не подала виду. В конце концов, она это заслужила.

- К сожалению, они тоже магглы, но благодаря тому, что я волшебница они получили шанс заглянуть в мир магов.

- А тот дядя, что приходил, он тоже?

- Да, причём очень сильный.

Мальчик притих, видимо что-то обдумывая, потом с некоторой опаской произнёс:

- А покажи мне что-нибудь волшебное.

Подумав несколько секунд, Гермиона взмахнула палочкой, и склянка из-под зелья превратилась в очень красивую бабочку, которая принялась порхать по палате.

- Ух ты, здорово! А ещё!

Ещё один взмах и на подносе, вместо тарелки сидит симпатичный пушистый котёнок.

- Ой, котёнок! Живой! – Бен в восторге захлопал в ладоши.
Новый взмах и бабочка с котёнком снова стали склянкой и тарелкой.

- Мамочка, а я смогу стать волшебником? – тихо спросил мальчик.

- Ты не сможешь, - ответила Гермиона и, видя, как поникли плечи сына, поспешила добавить, - ты уже он!

- Я?

- Да.

- Волшебник?

- Именно.

- Откуда ты знаешь, ведь я же не умею.. колдовать, - запнулся Бен.

- Поверь мне, малыш, ты самый настоящий волшебник, просто ты ещё мал, чтобы в полной мере пользоваться своими способностями. Тем более, что я и твой отец очень хорошие… - Гермиона осеклась, когда поняла, что она только что сказала.

- Мой отец тоже волшебник?? – потрясённо воскликнул мальчик.

«Перебор» - подумала Гермиона, глядя в глаза сыну, которые светились лихорадочным блеском. Не хватало ещё, что бы у него опять случился выброс магии, когда он едва отошёл от первого. Не дожидаясь какой бы то ни было реакции сына, она порывисто обняла его и как можно крепче прижала к себе.
«Ну почему все неприятности в моей жизни непременно связаны с Малфоем. Когда я наконец могу спокойно вспоминать о нём, не боясь, что произойдёт нечто, сродни Апокалипсису» - такие мысли быстро пронеслись в голове у Гермионы, а вслух она принялась громко шептать, чтобы хоть как-то успокоить сына:

- Тише, тише, успокойся малыш. Прости меня. Прости свою глупую маму. Я обещаю тебе, что больше никогда не буду обманывать тебя и всегда говорить только правду. Только умоляю тебя успокойся. Всё будет хорошо. Маленький мой сыночек, это я во всём виновата, я не должна была скрывать это от тебя. Я очень надеюсь, что ты когда-нибудь поймёшь и простишь меня. Но сейчас успокойся, всё хорошо. Я никогда не оставлю тебя. Я помогу тебе во всём разобраться. Ты станешь самым лучшим волшебником. Я клянусь тебе, что всё у нас будет хорошо.

Прошло не меньше десяти минут, прежде чем малыш затих в её объятиях. Немного отстранившись от матери, мальчик потёр кулачками глаза и, взглянув ей в лицо, спросил:

- Ты обещаешь?

- Да, обещаю.

- Хорошо, я верю тебе. А сейчас расскажи мне про.., - Бен шмыгнул носом и продолжил, - про папу.

Ну что ж, чему быть, того не миновать. Тщательно подбирая слова, Гермиона начала свой второй нелёгкий рассказ за этот день. Конечно, она понимала, что такое количество информации было очень тяжёлой нагрузкой на хрупкий детский мозг, причём, что и весь остальной организм был немного истощён, но отступать было некуда. Надо было лишь постараться как можно мягче и спокойней преподнести эту историю.

- Мы с твоим папой учились на одном курсе, только на разных факультетах. Он родился в семье чистокровных магов, то есть в той, где магом был не только он, но и бабушки и дедушки, и тёти и дяди, в общем все. Вследствие этого, мы не очень ладили с ним. Он хорошо учился, но наши взгляды на «чистоту крови», постоянно приводили к тому, что мы очень часто ссорились. - Гермиона вздохнула, - у него светлые волосы и серые глаза, совсем как у тебя…

- А ещё он чертовски богат и дьявольски красив, - послышался от двери до боли знакомый голос.

Чуть не подпрыгнув от неожиданности, Гермиона резко обернулась. На пороге палаты стоял, широко улыбающийся, Малфой.

- Давно ты подслушиваешь?

- Вот ещё глупости. Малфои не подслушивают. Они платят, чтобы за них это делали другие, - слегка скривился Драко и продолжил, - я просто неторопливо шёл, вот и услышал, о чём вы тут беседуете. Привет, Бен.

- Здравствуйте, мистер. А я вас помню, мы встречались с вами в парке, - робко улыбнулся мальчик. Ему нравился этот странный человек, не смотря на то, что мама нахмурилась, едва увидела его.

- В парке? Когда? Что это значит, Малфой? – Гермиона сердито взглянула на мужчину.

- Не кипятись, Грейнджер, ну да мы встретились в парке неделю назад, но тогда я не знал, кого вижу перед собой.

- А я было поверила, что ты не виноват, а ты оказывается уже тогда вынашивал план по похищению, - Гермиона встала и, заслоняя собой сына, двинулась на Малфоя.

- Угомонись, Грейнджер, я действительно не при чём. В том парке я оказался случайно. То, что у меня есть сын, мне рассказал отец. Но то, что его мать – ты, я узнал уже от тебя, - Драко даже поднял руки, признавая свою капитуляцию, одновременно показывая, что он чист.

- Так я тебе и поверила. Что ты ещё задумал? Хотя мне на это плевать, ведь только через мой труп ты разлучишь меня с сыном, - как бы в подтверждение своих слов Гермиона выставила вперёд палочку.

- С тобой совершенно невозможно спокойно поговорить, - сокрушённо покачал головой мужчина и практически по слогам сказал, - Я не собираюсь разлучать тебя с сыном, - и добавил шёпотом, - успокойся, ты пугаешь мальчика.

В самом деле, глядя на спор взрослых, Бен сжался в комочек, обхватив колени руками. Смутившись, Гермиона поспешила опустить палочку и виновато взглянула на сына.

- Почему ты злишься, мама? - со слезами в голосе спросил мальчик, - что плохого сделал тебе этот дядя?

- Дядя? – удивлённо изогнув бровь, спросил Драко.

- Помолчи Малфой, - прошипела Гермиона и, сев на кровать, обняла сына. - Прости, сынок, я не хотела тебя снова расстроить. Этот дядя мне ничего плохого не сделал, - извиняющимся голосом произнесла она, мысленно прокляв так не вовремя появившегося папашу. Теперь она совершенно не представляла, как ей представить его, не попав при этом в неловкое положение. – Посмотри на него внимательно милый, разве он может сделать мне что-то плохое?

Удивлённый её словами Драко даже не нашёл что ответить, судорожно соображая, что всё это может значить. Тем временем мальчик пристально смотрел на него, отчего Малфой почувствовал себя как амёба под микроскопом. Таким взглядом на него смотрел только отец. Через несколько секунд игры в гляделки, во время которой мальчик так и не смог обнаружить ничего странного во внешнем виде и в поведении мужчины, поэтому он перевёл глаза на мать и спросил:

- Я посмотрел, мама. И увидел только, что у него такие же светлые волосы как у меня, это плохо?

Усмехнувшись таким словам сына, Драко взглянул на Гермиону, ожидая, как она вывернется из этой ситуации.

- Нет, это не плохо. Просто видишь ли, сынок, он не может сделать мне ничего плохого, потому что это… - Гермиона зажмурилась и глубоко вздохнула, - потому что это твой папа.

- Мой папа? – переспросил Бен и в ожидании ответа стал переводить взгляд с одного родителя на другого.

- Да, милый, - чуть слышно прошептала мать.

Медленно освободившись от её объятий, мальчик встал с кровати и на нетвёрдых ногах подошёл к мужчине. Гермиона со страхом смотрела на эту сцену. Она боялась, что Малфой оттолкнёт ребёнка. Между тем Драко обуревали похожие чувства, он боялся, что сын не примет его. Стараясь не шевелиться, он смотрел в глаза подошедшему мальчику.

- Папа? – тихий голос мальчика был для Драко подобен грому. Не справившись с нахлынувшей на него радостью, он упал перед сыном на колени и обнял его.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: