И МЕТОДОЛОГИИ НАУКИ ХХ ВЕКА

А.Н. Тимошенко

БИОЛОГИЯ В КОНТЕКСТЕ ФИЛОСОФИИ

И МЕТОДОЛОГИИ НАУКИ ХХ ВЕКА

Проблема описательной и объяснительной природы биологического знания в зеркале неокантианского противопоставления идеографических и номотетических наук (1920-1930-е гг.). Описательная и объяснительная природа биологического знания представляет собой целую систему наук о живой природе, о закономерностях ее существования и развития. Этот сложный комплекс формировался исторически на протяжении многих веков развития биологии как науки.

Естествознание XX в. имеет дело с множеством картин природы, онтологических схем и моделей, зачастую альтернативных друг другу и не связанных между собой. В биологии это ярко проявилось в разрыве эволюционного, функционального и организационного подходов к исследованию живого, в несовпадении картин мира, предлагаемых различными областями биологического знания. Задача онтологического направления в биофилософии – выявление онтологических моделей, лежащих в основаниях различных подразделений современной науки о жизни, рефлексивная работа по осмыслению их сути, взаимоотношений друг с другом и с онтологическими моделями, представленными в других науках, их рационализации и упорядочению.

В истории биологии XX в. нет идеи более заманчивой, но в то же время и более спорной, дискуссионной, чем идея построения некоей единой «теоретической биологии», и по своей логической строгости, математической оснащенности и предсказательной силе не уступала бы «теоретической физике». Выдвинутая в середине 1930-х гг. почти одновременно и независимо друг от друга несколькими биологами-мыслителями (Э. Бауэр, Л. фон Берталанфи, Н. Рашевский и др.) эта идея пережила пик своей популярности в 1960-1970-е гг. Для правильного понимания сути движения «на пути к теоретической биологии» важно с самого начала ясно зафиксировать один тонкий нюанс: ни сам термин «теоретическая биология», ни концепции, которые бы претендовали на статус «теоретических» в биологии, не появились на свет вместе с работами названных выше авторов. Значит, что-то не устраивало Берталанфи или Бауэру в биологических конструкциях Ламарка, Дарвина и Менделя. Надо ясно осознать, что наиболее влиятельным методологическим аппаратом прояснения природы биологического в начале XX в. был аппарат представителей баденской школы неокантианства В. Виндельбанда и Г. Риккерта, предполагавший радикальное, качественное различение наук номотетических и идеографических, главной целью которых является формулировка общих законов и построения подлинных научных теорий (идеалом такой науки признавалась физика), и наук, главной целью которых является описание явлений во всей их неповторимой уникальности и целостности (примером такой науки считалась история человеческой культуры). Под влиянием этих идей баденских неокантианцев находились и зачинатели движения по созданию теоретической биологии. Они исходили из того, что даже в своих наиболее общих построениях классическая биология остается на уровне чисто описательной, идеографической науки. Создание же биологии как науки номотетической мыслилось ими именно как задача следующего шага в ее историческом и логическом развитии (Бауэр 1935; Беклемишев,1994).

От простой констатации идеографичности всей классической биологии к ее построению в ранге подлинно номотетической науки можно было идти разными путями. Бауэр, например, связал свои надежды создания теоретической биологии с открытием нового физического закона (или принципа) движения живой материи (принцип устойчивого неравновесия), т.е. фактически сделал шаг от описательной биологии в направлении к физике как ее подлинно теоретической основе (физикализм). По другому пути пошел Берталанфи, обратив внимание, что в физикалистском мире таким специфически биологическим реалиям, как организация, целенаправленность, функция и др., не было места, что там они рассматривались лишь как метафорические описания сложных явлений живой природы или даже иллюзия. Он писал: «для биолога, однако, это означало, что как раз специфические проблемы живой природы оказались вне законной области науки, в этих условиях я был вынужден стать защитником так называемой организмической точки зрения». Оказалось, что физикализм и системность (организованность) – не единственные альтернативы. На поверхность всплыла идея историзма как давно известная черта живой природы. Таким образом, уже в первое десятилетие обсуждения проблемы путей построения теоретической биологии, отталкивающегося от идеи описательной природы классической биологии, были выделены три принципиально различные возможности: 1) физикализм, 2) системность и 3) историзм. Принцип дополнительности Бора был положен в основу интерпретации отношений, в которых находятся друг к другу физикалистское, системное и историческое направления теоретизации в биологии.

При этом первые два-три десятилетия XX в. стали периодом серьезнейших испытаний для теории естественного отбора. Основным камнем преткновения была все та же центральная проблема всей философии биологии – проблема органической целесообразности, особенно вопрос о происхождении сложных органов и их координированных систем в рамках живого организма как единого целого.

Наиболее ранней формулировкой проблемы и первой попыткой построения синтеза является классическая работа русского генетика С.С. Четверикова «О некоторых моментах эволюционного процесса с точки зрения современной генетики» (1926). В этой работе Четвериков впервые показал, что правильно понятые идеи дискретной менделевской генетики и дарвиновской теории естественного отбора не только не противоречат друг другу, но в сочетании дают теорию, парадоксальным образом новую и в то же время воспроизводящую все достоинства классически дарвиновского объяснения эволюционного механизма. Это вытекает из основных законов генетики популяций. Популяции буквально насыщены различными вариантами гомологичных генов и их комбинациями. И отбор имеет дело именно с этими комбинациями, а не просто с мутациями как таковыми. Его суть не просто в элиминации вредных мутаций (они, по существу, должны быть все таковыми) и сохранении полезных (чрезвычайно редких), а в создании таких условий комбинирования генного материала, при которых резко возрастает вероятность создания таких комбинаций генов, которые без отбора вообще были бы немыслимыми. Но из этого вытекало, что ключевым событием в эволюции является не мутация, а стойкое изменение генетического состава популяции Следовательно, элементарной единицей эволюции является не отдельно взятый организм, а популяция. Ныне классическими признаны работа американского генетика С. Райта «Эволюция в менделевских популяциях» (1931) и работа английского математика Р. Фишера «Генетическая теория естественного отбора» (1930).

Биология сквозь призму редукционистски ориентированной философии науки логического эмпиризма (1940-1970-е гг.). С 1940-х гг., происходит быстрое накопление информации о биохимических основах жизни, процессах, протекающих в организме на молекулярном уровне. Многие математики, физики и химики обращаются к коренным биологическим проблемам. Большое внимание вызвало появление книги одного из создателей квантовой механики Э. Шредингера «Что такое жизнь с точки зрения физики?» (1943 г.)

На стыке биологии, физики и химии возникают новые отрасли науки – биохимия, биофизика, радиобиология. Как самостоятельные науки оформляются молекулярная биология, биохимическая генетика. Жизнь как особая форма движения материи предстает единой, не точечной, но планетарной, где отдельные крупные подразделения (мир микроорганизмов и вирусов, растений и животных) – элементы единого целого (биосферы). Таким элементом биосферы является и человечество со всеми достижениями современной цивилизации. Человек не мог возникнуть вне биогенной сферы и не может долго существовать вне биосферы. Человечество в ХХ веке превратилось в решающий фактор преобразования и развития не только биосферы, но и неживой природы. Влияние человека на физические, химические и биологические изменения воздушной оболочки земли, ее природных вод, морей и океанов становится все более ощутимым. На особенность взаимодействия природы и человека впервые обратил серьезное внимание В.И. Вернадский. С концепцией коэволюции человека и биосферы в отечественной литературе первым выступил Н.В. Тимофеев-Ресовский (1968 г.). В работах Н.Н. Моисеева эти идеи были всесторонне обсуждены и обоснованы. Работой, в которой идея коэволюции была осознана как универсальная, стала книга С.Н. Родина (Родин, 1991).

Биология занимает особое место в системе научного познания. Она не просто «естественная наука», поскольку в ряде своих дисциплин непосредственно смыкается с «науками о человеке» (медицинская генетика, антропология, нейрофизиология и др.). В ней есть и весьма существенный социально-этический момент. В этой связи показательны воззрения крупных американских биологов: Дж. Хаксли, Ф. Крика, Д. Ледерберга, Г. Мёллера по вопросу о перспективах «генетического совершенствования» человека: предложения Хаксли о методах генетического контроля над рождаемостью, использование «генетически ценных» индивидов для искусственного оплодотворения; рассуждения Мёллера относительно целесообразности создания «банка» генетического материала с каталогом определенных «нужных» генетических свойств; идеи Ледерберга о генетических путях регулирования величины мозга новорожденных с целью увеличения «степени интеллигентности»; рекомендации Крика о государственном регулировании «права иметь детей».

Огромный интерес философов к проблемам формирования теоретической биологии проявляется в 1960-е гг. Особое значение при этом имели два события: 1) цикл лекций по вопросам теоретической и математической биологии, прочитанный в Йельском университете крупнейшими специалистами, такими, как Дж. Бернал, Г. Кастлер, Н. Рашевский и др.; 2) симпозиум по теоретической биологии, организованный по инициативе и под руководством Международного союза биологических наук крупнейшим английским биологом XX в. К.Х. Уоддингтоном (Теоретическая и математическая биология, 1968). Этот симпозиум начал свою работу в августе 1966 г. и продолжался периодически в течение нескольких лет. Отправной пункт размышлений и дискуссий на этих форумах – это тезис о сугубо описательной природе всей классической биологии. Но к этому времени уже радикально изменилась расстановка доминант в пространстве методологических концепций. Лидерство от неокантианцев перешло к неопозитивизму и особенно к той его более реалистической версии, которая получила название логического эмпиризма. Здесь были наработаны и широко (хотя и не повсеместно) приняты новые понятия и критерии «научности» и «теоретичности». Согласно этим критериям, всякая научная область знания, претендующая на «зрелость» и теоретичность, должна удовлетворять как минимум следующим требованиям: 1) представлять собой гипотетико-дедуктивное построение, 2) быть верифицируемой и содержать в себе возможность формулирования условий своей собственной (потенциальной) фальсификации и 3) содержать в своем составе по крайней мере одно утверждение, обоснованно претендующее на роль универсального закона природы. С этих позиций с конца 1960-х гг. началась работа по интенсивному углубленному обсуждению подлинной природы сложившегося биологического знания. В ряде работ было убедительно показано, что уже существующие теории в биологии, особенно объединенные в единое супертеоретическое построение под названием «синтетическая теория эволюции», полностью удовлетворяют наработанным в логике и методологии науки критериям «теоретичности» (Рьюз, 1977; Борзенков, 1987). Следовательно, постановка вопроса о необходимости создания «теоретической биологии» не совсем корректна, поскольку она уже создана и существует как минимум в форме законов и принципов общей и популяционной генетики и в построенных на них математических моделях микро- и макроэволюции. Этим, однако, автоматически не решался вопрос о соотношении трех возможных путей теоретизации биологической науки – физикализма, системности и историзма.

Биология с точки зрения антиредукционистских методологических программ (1970-1990-е гг.). Стремясь понять исторические перспективы развития биологии, Л. Берталанфи пришел к выводу, что «организмическое воззрение является предпосылкой для перехода биологии со стадии, которую можно было бы назвать естественной историей, т.е. со стадии описания форм и явлений, на стадию науки законов». Переход к системным концепциям, по его мнению, – это «коперниканский переворот» в биологии, подобный тому что случился в физике Нового времени. Для современной биологии характерны три взаимосвязанных способа объяснения, базирующихся на каузальном, системно-структурном и эволюционно-генетических принципах.

В 1970-1980-е гг., когда на авансцену выдвинулись и быстро завоевали популярность различные постпозитивистские концепции и модели науки (концепция «парадигм» Т. Куна, «исследовательских программ» И. Лакатоса и др.), проблематика путей и методов построения теоретической биологии вновь была радикально переформулирована и переосмыслена в свете нового методологического аппарата (Борзенков, Северцов, 1980).

1990-е гг. принесли много нового в развитие самой биологической науки и методологической мысли в рамках философии науки. Применение всего этого круга идей и понятий к исследованию феномена жизни, ее сущности и происхождения вновь показало особую значимость понятия информации, информационного подхода при их интерпретации. Но информационная интерпретация биологических структур, обязывающая видеть, скажем, в важнейших макромолекулах клетки (ДНК, РНК, белки и др.) не просто химические «тела», а в известной мере «тексты», потребовала наведения мостов с сугубо гуманитарными сферами – лингвистика, семиотика и герменевтика. С другой стороны, разработка эволюционно-генетических моделей сложного поведения в мире живых организмов (включая и человека) породила социобиологию, эволюционную психологию, эволюционную этику и др. Все это сплетается и преобразовывается в некоторый принципиально новый научно-философско-эпистемологический комплекс, должное уяснение логической природы которого – дело будущего. Во всяком случае, только в контексте тщательной методологической проработки этих новых тенденций можно ожидать появления действительно перспективной формы постановки проблемы дальнейшей теоретизации биологической науки.

Проблема " автономного " статуса биологии как науки. Проблема " биологической реальности ". Современная философия рассматривает свой объект не изолированно от конкретных форм познания, но как его результат, итог взаимодействия субъекта и объекта природы. Философия имеет дело со «второй реальностью», созданной наукой, т.е. с «биологической реальностью», которая изменяется по мере развития наук о жизни.

Биологическая реальность включает в себя не просто объективное существование мира живого, но и активность познающего субъекта на этом пути в сложной социальной структуре познавательной деятельности, критерии которой определяются как непосредственными характеристиками объекта, так и различными социокультурными влияниями, нормами и идеалами. Данное обстоятельство и предопределяет историчность понимания предмета биологической науки, изменения в его содержании. На первых этапах развития биологии целью любого биологического исследования был организм, соответственно предмет биологической науки описывался на организменном уровне. Возникновение представлений о виде, растянувшееся на десятки лет, привело к расширению понимания предмета биологии. Вид и популяция предстали как фиксированные, имеющие собственные закономерности построения, функционирования и развития целостные биологические объекты, а не просто как абстрактные наименования, отражающие суммативные конгломерации индивидов. Последовательно формирующиеся представления о биоценозах, экосистемах, наконец, биосфере в целом расширяют предмет науки о жизни, включая все эти сложные надорганизменные образования в компетенцию анализа современной биологии. Таким образом, происходит расширение пределов мира жизни, изучаемого биологической наукой.

Расширение предмета биологической науки идет и в противоположном направлении – вглубь организма. Это осуществляется при активном использовании физики и химии. Вместе с тем анализ любых биологических организмов продолжает оставаться включенным в предмет биологической науки, в биофизику и биохимию.

Таким образом, изменение поля деятельности в изучении жизни, новое видение биологической реальности привели к изменению в понимании предмета биологии как науки. Это изменение выразилось во включении в предмет биологии всех уровней организации жизни. Причем формирование различных дисциплин на каждом из этих уровней, отражающее новые грани в понимании предмета биологии, определялось не только когнитивными, внутринаучными факторами развития биологического знания, но и включенностью биологии в целостную систему функционирования науки внутри общества. Многие из вновь нарождающихся областей биологии отражали прежде всего социальные потребности, «заказы», идущие от общества, а не собственно научную разработанность данной проблематики. Их глубокая и всесторонняя разработка, напротив, начиналась уже после того, как эти направления оказывались под влиянием социальной потребности включенными в предмет науки. Подобная ситуация характеризует многие из разработок в области биологической экологии, биоценологии, возникновение и развитие таких направлений, как селекция, почвоведение, растениеводство, паразитология, бактериология.

Важным моментом в расширении предмета биологии стало обращение биологической науки к проблеме человека. Усиливается медико-биологическая направленность работ по уяснению глубинных биологических причин болезней, поиску новых методов лечения и лекарств. Все более осознается и углубляется понимание роли природных факторов, включая наследственные, в формировании онтогенетической жизнедеятельности человека. Актуальным остается вопрос о необходимости изучения популяционных факторов и характеристик вида. Все это свидетельствует о том, что происходящие изменения в понимании предмета биологии отражают сложные взаимосвязи и взаимозависимости как собственно научных, так и социокультурных факторов развития биологической науки, отражают ее многообразную включенность в решение реальных проблем развития общества.

Расширение понимания предмета биологии, новые возможности биологического эксперимента в связи с совершенствованием техники эксперимента, осознание новых социальных заказов привели к принципиальным изменениям в определении стратегических направлений развития исследовательской деятельности в биологии. К описанию и объяснению мира живого, раскрытию закономерностей его организации, функционирования и развития стали добавляться существенно новые. Взаимодействие биологии с практическими потребностями существовало на всех этапах ее развития, но это была связь через сельскохозяйственную деятельность, медицину, физиологию, психологию и т.д. Современный период развития биологии характерен нарастанием прямых связей биологии с практикой, когда биология становится средством не только изучения, но и влияния на мир живого. В ней все более нарастают тенденции проектирования и конструирования биообъектов, все явственнее проявляются задачи общего и регионального управления живыми системами. В стратегии исследовательской деятельности познания жизни появляются предвидение и прогнозирование. Названные тенденции получили отражение в развитии таких актуальных исследовательских направлений, как генная инженерия и клеточная инженерия. Экстраполируя эту тенденцию на область биологии в целом, можно говорить о вступлении биологической науки в новый этап своего развития – биоинженерный. Приемы различных направлений биоинженерии помогают биологу превратиться, по сути дела, в конструктора новых организмов или новых отношений между ними. Но нельзя не видеть при этом и их существенных различий. В случае развития биотехнологии исследователь и практик имеют дело с миром живого. Это накладывает на практическую деятельность определенные ограничения и запреты, которые должны быть хорошо осознаны еще до начала подобной деятельности. Человечество имеет сейчас горький, но поучительный опыт роста негативных последствий в ходе неуправляемого, бесконтрольного развития промышленного производства. Истощение природных ресурсов, загрязнение среды обитания, ухудшение ситуации в развитии мира живого – вот только некоторые из последствий создавшегося неблагополучия.

Поэтому разнообразные возможности конструирования, культивирования, преобразования биологических объектов и связей между ними должны быть всесторонне продуманы в плане прогнозирования последствий такого вмешательства. Последствий не только производственно-экономических, но экологических и социальных. И эта озабоченность по поводу последствий современного развития биологии далеко не беспочвенна. Дело в том, что новые технологии, основывающиеся на генной и клеточной инженерии, предоставляют возможность преодоления эволюционных барьеров, осуществляя произвольное конструирование и перемещение генов между организмами, не имеющими природных возможностей для вступления в генетические контакты. Это может дать человечеству как значительные выгоды, так и привести к роковым ошибкам из-за недоучета экологических последствий включения этих новых организмов в целостный мир живых объектов. Попытки искусственно затормозить, остановить этот процесс как имеющий потенциальную опасность для человечества оказались наивно-романтическими. Поэтому дальнейшее безопасное развитие названной тенденции требует совершенствования методов сознательного управления всем новым комплексом исследований и практических разработок. Новые области биологических исследований требуют переоценки и переосмысления действовавших в биологии концепций, создания новых, их осознания с методологических, мировоззренческих и ценностных позиций.

Названные трансформации предмета биологии ведут к изменениям и предмета философии биологии. С современных позиций философское осмысление мира живого представлено в четырех относительно автономных и одновременно внутренне взаимосвязанных направлениях: онтологическом, методологическом, аксиологическом и праксиологическом.

Естествознание XX в. имеет дело с множеством картин природы, онтологических схем и моделей, зачастую альтернативных друг другу и не связанных между собой. В биологии это ярко проявилось в разрыве эволюционного, функционального и организационного подходов к исследованию живого, в несовпадении картин мира, предлагаемых различными областями биологического знания. Задача онтологического направления в биофилософии – выявление онтологических моделей, лежащих в основаниях различных подразделений современной науки о жизни, рефлексивная работа по осмыслению их сути, взаимоотношений друг с другом и с онтологическими моделями, представленными в других науках, их рационализации и упорядочению.

Методологический анализ современного биологического познания преследует задачу не просто описания применяемых в биологии методов исследования, изучения тенденций их становления, развития и смены, но и ориентирует познание на выход за пределы существующих стандартов. В силу того, что регулятивные методологические принципы биологического познания имеют порождающий характер, осознание и формулировка в биологии новой методологической ориентации ведет к становлению новой картины биологической реальности. Это ярко проявилось в процессе утверждения в биологии новых познавательных установок системности, организации, эволюции, коэволюции.

В последние годы существенно возросло значение аксиологического и праксиологического направлений в развитии биофилософии. Становление и стремительное развитие генной и клеточной инженерии, инженерии биогеоценозов, решение проблем взаимодействия биосферы и человечества требуют совершенствования методов анализа и сознательного управления комплексом названных исследований и практических разработок, их нравственно-этического осмысления и правового нормативного закрепления. Этим задачам служит интенсивное развитие таких новых наук, порожденных современным этапом развития биофилософии, как биоэтика, экоэтика, биополитика, биоэстетика, социобиология и др.

Множественность " образов биологии " в современной научно-биологической и философской литературе. К настоящему моменту как понимание самой сути, так и оценка перспектив развития исследований в области философии биологии существенно различны у представителей разных направлений. И это различие, в свою очередь, изначально предопределяется разным истолкованием предметно-гносеологического статуса самой био­логической науки, т.е. тем «образом биологии», который является исходным в постановке и обсуждении философских проблем этой науки. В существующей литературе наиболее значимыми являются три таких образа.

Согласно первому, биология была и остается преимущественно описательной естественно-исторической дисциплиной, в задачу которой входит как можно более полное и детальное описание, систематизация и классификация особенностей строения, организации, поведения и других характеристик тех групп живых организмов, которые имеются на Земле. В той мере, в какой этим особенностям строения, организации и поведения может быть дано теоретическое объяснение, требуется уже выход за пределы собственно биологической науки и привлечение языка, понятий, законов и объяснительных схем других, «более точных» наук – физики, кибернетики и др. Эта точка зрения была особенно популярной в 1950-1960-е гг., в настоящее время ее придерживаются – без должной критической саморефлексии и даже самоосознания – многие представители физико-химической биологии и особенно синергетики. Но иногда она находит своих изобретательных защитников и среди специалистов, знакомых с серьезной логико-методологической литературой (Волькенштейн, 1989). Эта линия развития философской мысли на материале биологической науки сделала особенно острой проблему редукции во всем объеме своего содержания, в котором она представлена на сегодня в различных областях биологии и которая многими ведущими учеными современности относится к числу «великих проблем».

Ко второму, наиболее авторитетному и широко принятому среди практически работающих биологов «образу биологии», можно отнести дарвиновскую адаптационистскую парадигму, потенции которой, вопреки нередко высказывающемуся мнению, не только не исчерпаны, но по-настоящему начинают осознаваться только в наши дни. Подавляющая часть значимой литературы по философским проблемам биологии последних лет выполнена на основе и в рамках этой парадигмы.

Третий «образ биологии» может быть выражен и охарактеризован различными способами, но наиболее краткую и точную формулу нашел в свое время Л. фон Берталанфи, когда сказал, что «суть этой концепции можно выразить в одном предложении: организмы суть организованные явления, и мы, биологи, должны проанализировать их в этом аспекте» (Берталанфи, 1969). Сторонники этой точки зрения часто полемизировали с представителями второй парадигмы, нередко в острой форме. Это привело ко многим надуманным попыткам их разграничения и бесплодным дискуссиям, растягивавшимся порой на годы (как, например, дискуссия о большей или меньшей важности принципа системности по сравнению с принципом историзма). На самом деле разница между ними не так велика, как может показаться на первый взгляд. Она бросается в глаза в тех аспектах, которые прямо связаны с различием философских и культурно-исторических традиций, из которых исходят и на которые опираются представители этих двух разных парадигм. Что же касается собственно биологии, то разница между ними скорее связана просто с различной расстановкой акцентов в целом одинаково понимаемом содержательном и проблемном поле. Хотя не приходится отрицать, что представители этой третьей точки зрения склонны подчеркивать большую автономию организации живых систем (как в структурных, так и в динамических аспектах), ее независимость во многих решающих моментах от прямого контроля со стороны естественного отбора.

Литература

1. Бауэр Э. Теоретическая биология. М.; Л., 1935.

2. Беклемишев В.Н. Методология систематики. М., 1994.

3. Берталанфи Л. Общая теория систем: критический обзор // Исследования по общей теории систем. М., 1969. С. 28.

3. Борзенков В.Г. Биофилософия в преодолении раскола культуры // Биология и культура. М., 2004.

4. Борзенков В.Г. Философские основания теории эволюции. М., 1987.

5. Борзенков В.Г., Северцов А.С. Теоретическая биология: размышления о предмете. М., 1980.

6. Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста. М.,1988.

7. Волькенштейн М.В. Современная физика и биология // Вопросы философии. 1989. № 8.

8. Голубинцев В.О., Данцев А.А., Любченко В.С. Философия для технических вузов. Ростов на Дону: Изд-во «Феникс», 2012.

9. Рьюз М. Философия биологии. М., 1977.

10. Теоретическая и математическая биология. М., 1968.

С.В. Родькин

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: