ТЫ ДОЛЖЕН ПРЕКЛОНИТЬ КОЛЕНИ ПЕРЕД ВСЕМИЛОСТИВЫМ АЛЛАХОМ, ДА БУДЕТ БЛАГОСЛОВЕННО ЕГО ИМЯ».

«Каждый мусульманин перед молитвой должен совершить омовение, — объяснил Мансур. — Я уже сделал это, так что покажу тебе в следующий раз». Он подвинул к своему коврику рулон коричневой ткани, которую выбрал Мортенсон, и велел американцу стать на колени рядом с ним. «Сначала мы должны обратиться лицом к Мекке, где покоится наш святой пророк, мир ему, — сказал Мансур. — Затем ты должен преклонить колени перед всемилостивым Аллахом, да будет благословенно его имя».

Мортенсон встал на колени и при этом случайно задел ногой большой рулон ткани. Тот свалился на него и сильно ударил по спине — на Грега будто опустилась карающая рука божества.

«Нет! — остановил Мансур американца, который собирался поднять рулон. Он сложил его руки в молитвенном жесте. — Мы не можем представать перед Аллахом как люди, ожидающие автобуса. Мы с уважением покоряемся воле Аллаха».

Мортенсон сложил руки и стал слушать, как Мансур негромко произносит исламские молитвы.

«Он говорит, что Аллах добр и велик», — пояснил Абдул.

«Я это понял».

«Kha-mosh! Тихо!» — резко оборвал их Мансур-хан. Он склонился в глубоком поклоне и коснулся лбом молельного коврика.

Мортенсон попытался повторить поклон, но успел наклониться лишь чуть-чуть, как услышал треск рвущейся материи и дуновение вентилятора на голой спине. Он робко взглянул на своего наставника.

«Хорошо?» — спросил он.

Портной пристально посмотрел на Мортенсона. Взгляд его был суровым. «Попробуешь, когда я сошью тебе рубашку, — сказал он, скатывая коврик в тугой рулон. — Может быть, тогда научишься».

* * *

Комната-постройка на крыше отеля «Хьябан» за день буквально раскалилась. Не остыла она и вечером. Целый день Грег слышал звуки, доносившиеся из мясной лавки, расположенной поблизости. Когда он собрался спать, в трубах таинственным образом зажурчала вода, а под потолком загорелась люминесцентная лампа. Мортенсон облазил все вокруг в поисках выключателя, но так его и не нашел. Лишь за несколько часов до рассвета его осенило. Он встал на шаткую постель, с трудом дотянулся до светильника и вытащил лампу-трубку. Заснул уже в полной темноте. Утром его разбудил решительный стук Абдула.

* * *

На утреннем базаре Раджа царил тот организованный хаос, который всегда восхищал Мортенсона. Хотя Абдул видел только левым глазом, он подхватил своего спутника под локоть и уверенно потащил по лабиринту улочек и переулков. Повсюду сновали носильщики с грузом на голове, запряженные ослами повозки развозили блоки льда. На огромной площади торговали всем, что необходимо для строительства. Восемь магазинчиков, расположившихся в ряд, предлагали кувалды. Другие десять торговали только гвоздями. После месяцев, проведенных в бесплодных поисках денег, вид стройматериалов возбуждал Мортенсона. Он думал о том, что гвозди могли стать завершающим штрихом в строительстве школы в Корфе.

Мортенсон не поддался соблазну сразу покупать то, что предлагают. Он напомнил себе, что нужно выбирать товар и торговаться. Он разменял первую тысячу долларов и под мышкой нес коробку с рупиями, полученными у менялы.

Сначала Абдул и Грег зашли к торговцу лесом. Подобных лавок вокруг было множество, но Абдул решительно направился именно сюда. «Этот человек — настоящий мусульманин», — объяснил он.

Мортенсона провели по длинному узкому коридору. К стенам были прислонены большие листы фанеры. Грег уселся на большую груду поблекших ковров рядом с хозяином лавки Али. Чистейшие голубые шаровары Али казались чудом среди пыли и стружки. Хотя Абдул на скорую руку заштопал его рубашку, Мортенсону стало неловко за свою грязную рваную одежду. Хозяин извинился, что чай еще не готов, и послал мальчика принести три бутылки газировки.

Грег решительно приступил к делу. Вчера за две хрустящие стодолларовые купюры архитектор Абдул Рауф, офис которого располагался прямо в вестибюле отеля «Хьябан», начертил план школы, о которой мечтал Мортенсон. Пять классов располагались буквой «Г». Также Рауф составил приблизительный список требуемых строительных материалов. Больше всего предстояло потратить именно на лес. Мортенсон достал список и передал его Абдулу. На требуемый лес он отвел две с половиной тысячи долларов.

Потягивая теплую газировку через хрупкую соломинку, Грег наблюдал за тем, как Абдул вслух читает список, а Али что-то подсчитывает на калькуляторе.

ЗА ДВЕ ХРУСТЯЩИЕ СТОДОЛЛАРОВЫЕ КУПЮРЫ АРХИТЕКТОР АБДУЛ РАУФ НАЧЕРТИЛ ПЛАН ШКОЛЫ, О КОТОРОЙ МЕЧТАЛ МОРТЕНСОН.

Наконец Али поправил белоснежную молельную шапочку, погладил свою длинную бороду и назвал цену. Абдул подпрыгнул, как ужаленный, и хлопнул себя по лбу. Он начал кричать и ругаться. Мортенсон обладал хорошими способностями к языкам и неплохо понимал разговорный урду.[27] Но Абдул использовал столь изощренные и необычные причитания и ругательства, каких Грег никогда не слышал. Абдул спрашивал Али, мусульманин он или неверный пес. Этот джентльмен, указывал он на Грега, оказал Али честь, предложив купить у него лес для святой благотворительной цели. Истинный мусульманин с радостью воспользовался бы возможностью помочь бедным детям, а не старался бы нажиться на них.

Представление, устроенное Абдулом, не произвело на Али никакого впечатления. Он невозмутимо слушал причитания и проклятия, потягивая газировку.

Чай принесли прежде, чем Али успел ответить на патетическое выступление Абдула. Душистый напиток был разлит в изящные фарфоровые чашки. Воцарилось молчание. Трое мужчин размешали сахар и приступили к чаепитию. Какое-то время в комнате слышалось только позвякивание ложечек.

Али сделал несколько глотков, одобрительно кивнул и позвал помощников. Нахмуренный Абдул поставил чашку на пол. В комнату прибежал сын Али. Он принес два бруса и положил на ковер по обе стороны от чашки Мортенсона.

Смакуя чай, как изысканное «бордо», Али начал лекцию. Он указал на брус справа, на поверхности которого виднелись темные узлы и жирные разводы. Поднял его и обратил внимание Мортенсона на многочисленные ходы в древесине, проеденные насекомыми. «Местная обработка», — пояснил он по-английски.

Потом Али взял другой брус: «Английская обработка!» На нем не было ни одного изъяна. Али сунул брус под нос Мортенсону и слегка помахал над деревом рукой. Сразу же почувствовался легкий запах соснового леса: материал недавно доставили из Каганской долины.

Сын Али принес два листа фанеры, положил один из них на брусы, снял сандалии и встал на самодельный помост. Вряд ли подросток весил больше пятидесяти килограммов, но лист под ним прогнулся со зловещим скрипом. Другой же под весом мальчика остался практически ровным. По просьбе Али сын стал прыгать на втором листе, но он так и не деформировался.

«Трехслойная», — сказал Али Мортенсону, с отвращением указывая на первый лист фанеры. Потом ткнул пальцем во второй и с гордостью произнес: «Четырехслойная!»

Он снова перешел на урду, но дословно разбираться в его пояснениях не было необходимости. Али говорил, что лес можно купить и дешевле, но каким будет качество? «Вы получите плохой товар от недобросовестных торговцев. Постройте из него школу — и она простоит лишь год. А потом, когда маленькие дети будут читать Коран, пол под ними треснет и они получат тяжелые травмы из-за того, что вы сейчас сэкономили. Вы хотите, чтобы семилетний мальчик истек кровью только из-за того, что вы поскупились на хороший лес?»

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: