ПИСЬМЕННОСТИ У БАЛТИ НЕТ, ПОЭТОМУ ИСТОРИЯ ЭТОГО НАРОДА СОХРАНЯЕТСЯ В УСТНЫХ РАССКАЗАХ, КОТОРЫЕ ПЕРЕДАЮТСЯ ИЗ УСТ В УСТА.

Шер Такхи улыбнулся и подвел Грега к молельному коврику. Мулла был маленьким и хрупким, в бороде его уже явственно проглядывала проседь. Как и большинство балти, живущих в горах, он выглядел лет на десять старше своего возраста. Он по пять раз в день созывал правоверных мусульман Корфе на молитву, причем без всяких усилителей, потому что обладал очень сильным голосом.

Шер Такхи произнес особую молитву. Он просил Аллаха благословить и направить строителей школы. Мортенсон молился так, как когда-то научил его портной в Равалпинди: сложил руки и поклонился. Но увидел, что мужчины Корфе держали руки по бокам, а в молитве простирались ниц на полу. Грег понял, что портной был суннитом,[40] а балти — шииты.

Несколькими месяцами раньше в пакистанских газетах Мортенсон прочел о столкновениях между суннитами и шиитами. Автобус из Скарду шел по ущелью Инда в направлении Каракорумского шоссе. Когда он миновал суннитский район Чилас, дорогу блокировали мужчины в масках, вооруженные автоматами. Они заставили пассажиров выйти из автобуса, отделили шиитов от суннитов и перерезали горло восемнадцати мужчинам-шиитам на глазах их жен и детей. А сейчас Грег молился по-суннитски в самом сердце шиитского Пакистана. Он знал, что в этой стране убивали и за меньшие проступки.

ДОРОГУ БЛОКИРОВАЛИ МУЖЧИНЫ В МАСКАХ, ВООРУЖЕННЫЕ АВТОМАТАМИ. ОНИ ЗАСТАВИЛИ ПАССАЖИРОВ ВЫЙТИ ИЗ АВТОБУСА, ОТДЕЛИЛИ ШИИТОВ ОТ СУННИТОВ И ПЕРЕРЕЗАЛИ ГОРЛО ВОСЕМНАДЦАТИ МУЖЧИНАМ ШИИТАМ НА ГЛАЗАХ ИХ ЖЕН И ДЕТЕЙ.

«Я пытался молиться по-шиитски и одновременно рассматривал старинную буддистскую резьбу на стенах», — вспоминает Мортенсон. Его успокаивала мысль о том, что если балти сохранили в своей суровой мечети буддистские знаки и рисунки, то они должны были снисходительно отнестись к неверному, который в начале службы начал молиться так, как его научили в Равалпинди.

Хаджи Али принес на площадку для школы веревки. Отрезал куски необходимой длины и смазал их смесью мела и извести. Потом разметил ими границы строительной площадки. Сделано это было проще некуда: Али и Туаа хлестали веревками по земле, оставляя белые линии там, где должны были стоять стены школы. Мортенсон раздал пять лопат. Пятьдесят мужчин, сменяя друг друга, в течение целого дня копали траншею метр шириной и метр глубиной по периметру будущей школы.

Когда траншея была закончена, Хаджи Али указал на один из огромных камней, вытесанных жителями Корфе летом. Шестеро мужчин подняли его, подтащили к траншее и опустили в угол фундамента со стороны К2. Краеугольный камень в фундамент школы был заложен. Хаджи Али велел совершить жертвоприношение, chogo rabak.

Туаа ушел и вернулся с крупным серым бараном с красивыми изогнутыми рогами. «Обычно барана приходится тащить изо всех сил, чтобы он сдвинулся с места, — вспоминает Мортенсон. — Но это был самый крупный баран в деревне. Он был настолько силен, что сам тащил Туаа к „школьной“ площадке. Балти с трудом сдерживал животное, которое буквально мчалось навстречу собственной смерти».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: