ОН ОТЛИЧНО ЗНАЛ, ЧТО ПОД АМЕРИКАНСКИМИ БОМБАМИ ПОГИБЛИ ДЕТИ, КОТОРЫЕ ХОДИЛИ В ШКОЛУ ИЦА В ЛАГЕРЕ ШАМШАТУ БЛИЗ ПЕШАВАРА. И ЭТО НЕ ДАВАЛО МОРТЕНСОНУ ПОКОЯ.

Он лежал в темноте и с пугающей отчетливостью видел лица погибших детей. Он вставал, спускался в подвал и начинал звонить в Пакистан, чтобы узнать последние новости.

Знакомые военные сказали ему, что посол талибов, мулла Абдул Салам Заиф, с которым он пил чай в «Марриотте», был арестован и отправлен в лагерь для военнопленных Гуантанамо на Кубе. Само существование этого лагеря было незаконным.

«Той зимой разбор почты превратился для меня в русскую рулетку, — вспоминает Мортенсон. — Я получал несколько писем поддержки и пожертвований. А в следующем конверте находил послание, в котором писали, что господь пошлет мне мучительную смерть за то, что я помогаю мусульманам».

Грега беспокоила безопасность собственной семьи (воспоминания о письмах со спорами сибирской язвы были еще остры), поэтому он подал заявление на аренду почтового абонентского ящика. Сотрудница почты откладывала письма без обратного адреса и передавала их в ФБР.

Одно из самых теплых писем пришло от пожилой жительницы Сиэтла Пэтси Коллинз, которая стала постоянным спонсором ИЦА. «Я достаточно стара и прекрасно помню, как во время Второй мировой войны мы интернировали всех японцев безо всяких оснований, — писала она. — Эти ужасные письма с угрозами послужат тому, чтобы вы открыто рассказали американцам все, что знаете о мусульманах. Вы — олицетворение доброты и смелости, чем всегда отличалась Америка. Не бойтесь, работайте — и говорите о стремлении к миру. Пусть это станет делом вашей жизни».

Мортенсон последовал совету Коллинз и стал выступать по всей стране. Та кампания по сбору средств в пользу ИЦА стала самой успешной в истории Института. В декабре и январе, борясь со страхом, он выступил в большом спортивном магазине в Сиэтле, в Миннеаполисе, на конференции библиотекарей в Монтане и в альпинистском клубе на Манхэттене.

На некоторые его выступления приходило совсем мало народу. В «Йеллоустонском клубе» на горнолыжном курорте южнее Боузмена Грега провели в небольшую комнату без окон, где вокруг газового камина в мягких креслах расположились всего шесть человек. Вспомнив о том, что выступление перед двумястами пустыми креслами в Миннесоте обернулось солидным пожертвованием, Мортенсон повесил над камином белый экран и стал показывать слайды. Он говорил о том, какую ошибку совершает Америка, ввязываясь в афганскую войну.

Выступая, обратил внимание на красивую молодую женщину в свитере, джинсах и бейсболке. Она слушала его особенно внимательно. Когда Грег сворачивал экран, она подошла познакомиться. «Меня зовут Мэри Боно, — сказала женщина. — Я член Палаты Представителей от республиканской партии, представляю Палм-Спрингс. Хочу сказать, что за последний час я узнала от вас больше, чем на всех брифингах на Капитолийском холме, начиная с 11 сентября. Нам нужно вытащить вас туда».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: