Принцип состязательности

Открытие фундаментального принципа греческой культуры — принципа состязательности — в классической филологии принято связывать с именем учителя Фридриха Ницше, знаменитого базельского профессора Якоба Буркгардта ¹. Буркгардт неопровержимо доказал, что греческий ментали­тет обладал удивительным свойством Der agonale Mensch (Чело­века агонистического), выделявшим грека из окружавших его древних народов. Агонистика (от греч. 'αγων — состязания или иг­ры, борьба, бой, судебный процесс) — неудержимое стремление к любым состязаниям во всех сферах общественной жизни и отличи­тельная черта греческого быта — восходит к древнейшим мифоло­гическим представлениям этого народа. Напомню истории несколь­ких мифологических героев, например Арахны и Марсия, дерзнув­ших вступить в состязание с самими богами и жестоко наказанных за желание превзойти в искусности Афину и Аполлона. Гордое стремление человека доказать свое превосходство не с помощью дубины и меча, а с помощью интеллекта, образованности, трени­ровки — качеств, скорее приобретенных в результате самосовер­шенствования, чем дарованных от природы, — значительно продви­нуло вперед греческую цивилизацию. По словам профессора Петер­бургского университета Ф.Ф. Зелинского, "все, что только можно было, пронизывает дух агонистики: все полно состязания, от самого низменного и шутливого состязания в скорости выпивания кружки до самого серьезного и возвышенного состязания в красоте создан­ных поэм и рожденных детей" ². В самых высоких патетических вы­ражениях говорит Аристотель о присущем грекам чувстве соревно­вания: "...соревнование <как ревностное желание сравняться> есть нечто хорошее и бывает у людей хороших... Склонными же к со­ревнованию <dzelos> будут необходимо люди, считающие себя дос­тойными тех благ, которых они не имеют, ибо никто не желает то­го, что кажется невозможным. Поэтому-то такими [то есть склон­ными к соревнованию] бывают люди молодые и люди, обладающие величием души, а также люди, владеющие такими благами, которые достойны мужей, пользующихся уважением; к числу этих благ при­надлежит богатство, обилие друзей, власть и другие тому подобные блага... Если чувство соревнования проявляется по отношению к благам, пользующимся уважением, то сюда необходимо нужно от­носить добродетели и все то, с помощью чего можно приносить пользу и оказывать благодеяния другим людям..." (Arist., Rhet., 1388 а—b). He случайно именно в Элладе родились исполненные духом соревновательности и привычные для европейца обычаи — Олимпийские игры, драматические состязания, публичные диспуты мудрецов и философов.

Прежде всего, Древняя Греция была единственной древней ци­вилизацией, летоисчисление которой велось не от мифической даты рождения Божества (ср. в христианстве — от рождения Иисуса или в исламе — от даты переселения Мухаммеда в Медину), а от Олимпийских игр — придуманных греками состязаний, проводив­шихся, по мнению ученых, с 776 г. до н.э. О знаменитом морском сражении при острове Саламин в 480 г. до н.э. древний грек сказал бы, что это было в первый год 75-й Олимпиады. Первоначально Олим­пийские игры — религиозное действо в честь Зевса Олимпийского — имели теснейшую связь с культом умерших (ср. рассказ о состяза­ниях колесниц, борцов, бегунов, кулачных бойцов и т.д. на могиле Патрокла в "Илиаде" Гомера. — Ноm., II., XXIII, 257—879). Позд­нее они превратились в уникальное событие в культурной и поли­тической жизни Греции, поскольку в Олимпии собирались самые значительные силы греческого общества: в разное время читал здесь свои исторические труды Геродот, вел философские беседы Сократ, выступали Платон и Демосфен ³. На время игр по всей Гре­ции устанавливался священный мир, который охранял гостей и уча­стников состязаний от нападений во время празднества. Олимпий­ские игры давали великолепную возможность ученым и людям ис­кусства познакомить со своими творениями тысячи людей. Спор­тивная программа включала атлетические (бег, пятиборье, борьба, кулачный бой, многоборье) и конные соревнования (колесничный бег и скачки), состязания вестников и трубачей. Победитель в ка­честве награды получал простой оливковый венок, но слава его, его семьи и даже его полиса среди греков были безмерны. Имя его уве­ковечивалось, скульпторы ваяли статуи, поэты слагали стихи и пес­ни. Состязавшиеся здесь же певцы и музыканты награждались лав­ровыми венками.

Помимо Олимпийских существовало немало других состязаний — Пифийские игры в честь Аполлона, наградой на которых служил лавровый венок, Истмийские игры (праздновались на Коринфском перешейке каждые два года), Немейские игры (устраивались раз в три года в Немейской долине, в Пелопоннесе). Это подтверждает стремление грека утвердить свое первенство путем соревнования и заслужить славу, дарованную божеством, ибо грек верил, что судь­ба непременно на стороне победителя.

Во-вторых, в классической Греции состязательный принцип так­же лег в основу устройства драматических представлений. Сохра­нившиеся дидаскалии (διδασκαλιαι — официальные записи итогов драматических состязаний) называли имена победителя и других поэтов, имя победителя-актера и свод победителей на музыкальных состязаниях праздника Дионисий. Среди трагических поэтов первыми чаще всего встречаются имена Эсхила и Софокла; их младший совре­менник Еврипид удостоился первого места всего лишь трижды.

Отметим, что и само драматическое действо в жанровой основе строилось на том же принципе агонистики, ведь агон — централь­ная часть классической греческой трагедии (например, в "Антигоне" Софокла спор Креонта с Антигоной) ⁴ и комедии ⁵. Одновременно великий Сократ — не только зритель, но и герой нескольких драма­тических действ — пришел к мысли о том, что истина — продукт диалогического мышления; она не существует сама по себе, а рож­дается в споре между людьми.

Наконец, сократовская система философии настаивала на нали­чии абсолютной истины, которая возникает из столкновения карди­нально противоположных мнений и лежит где-то посредине. Та же агонистика живет в сократовском диалоге и его позднейшем жанро­вом преображении — диатрибе. Сократовская школа, вплоть до Платона и Аристотеля, стояла у истоков "греческого рационализ­ма", по определению С.С. Аверинцева, "первого европейского ра­ционализма" ⁶. Но сократовский и платоновский рационализм был теснейшим образом (по антитезе и аналогии) связан с идеями со­фистов — создателей и учителей риторики, людей, сформировав­ших культуру красноречия и весь стиль политической и правовой жизни демократических Афин.

¹ Идеи Буркгардта о специфике мышления древних эллинов, о фундаментальной категории греческой культуры, коей является принцип состязательности, стали об­щим местом в работах зарубежных и дореволюционных русских специалистов в об­ласти античной истории и классической литературы. В позднейшей отечественной классической истории и филологии о нем несколько позабыли.
² Зелинский Ф.Ф. История античной культуры. СПб, 1995. С. 188.
³ Соколов Г.И. Олимпия. М... 1981. С. 8.
⁴ Софокл. Антигона. II, 441—525.
⁵ Аристофан. Всадники. Агон. I—II; Облака, IV, 889—948.
⁶ Аверинцев С.С. Античная риторика и судьбы античного рационализма // Античная поэтика. М., 1991. С.9.

Софистика

Понятие "софист" (от греч. σοφισται — учитель мудрости) первоначально означало "способный стать мастером" или просто "мастер" ¹. Пиндар относит его к поэтам, т.е. мастерам по­эзии ², Геродот — к Солону и Пифагору как к мастерам, опытным в делах человеческих и божеских ³. К середине V в. до н.э. софистом стали называть учителя, дающего платные уроки. Софистика — ду­ховно-воспитательное и философское учение в Греции V и IV вв. до н.э. — базировалась на субъективизме и отрицании объективной истины. Разочаровавшись в истинности естественнонаучных теорий, поскольку экспериментальная база естественных наук была еще не­достаточной, софисты обратились к изучению более доступного объекта — человека и его мыслительного процесса. Не случайно именно в рамках софистики возникает знаменитое изречение Протагора: "Человек — мера всех вещей: существующих — что они существуют, несуществующих — что они не существуют". Скептицизм софистов носил просветительский характер и был на­правлен на разрушение мифологического сознания как, например, сочинение Протагора из Абдеры "О богах". Из анализа обществен­ных отношений софисты заключили, что права, обычаи, законы подвержены изменениям. Эти творения человека отражают интере­сы различных общественных групп, в то время как природа следует неизменным законам. Данный постулат лежит в основе естествен­ного права и руссоизма.

Заинтересовавшись "человеческим", софисты впервые системати­зировали понятия лингвистики, логики, риторики, этики и, наконец, теории государственного устройства. Обратившись к теории речи, Протагор заговорил о грамотном и нормативном выражении мысли, откуда явились правила грамматики и орфоэпии ⁴. Он открыл части речи, упорядочил родовые окончания греческих имен и ввел деле­ние глаголов на четыре наклонения. Продик составил длинный спи­сок синонимов, а Горгий Леонтийский предложил способы украше­ния речи, заимствованные из поэзии. Гиппий из Элиды, Продик Кеосский занялись теорией убеждения, то есть психологией и воспри­ятием. Формализуя таким путем язык, софисты впервые устанавли­вали для словесного искусства формальные критерии: ορφοτησ — правильность на грамматическом уровне и καιποσ — своевремен­ность на стилистическом. При пытливом характере греков вообще и софистов в особенности не мог не возникнуть вопрос о самом про­исхождении языка, точнее о том, произошел ли он природным пу­тем (physa) или путем особого рода договора (thesei). Впрочем, ближе к непосредственной цели софистики был вопрос о связной речи, поэтому риторика равным образом ведет свое происхождение от них и непосредственно от Горгия.

Софистическое обучение было первым опытом "высшего образо­вания", то есть формированием личности с помощью рационалисти­ческого знания: взамен родовой элитарности софистика предполага­ла и создала другую — элитарность образованности и знания.

Как убедительно показал М.Л. Гаспаров, "софистика в целом была духовным детищем демократии. Демократическим было, пре­жде всего, само предложение научить любого желающего всем дос­тупным знаниям и этим сделать его совершенным человеком — предложение, которым больше всего привлекали к себе внимание софисты. Демократический образ мыслей лежал и в основе тех представлений о знании, с которыми выступали софисты: в основе учения об относительности истины. Как в свободном государстве всякий человек имеет право судить о государственных делах и тре­бовать, чтобы с ним считались, так и о любом предмете всякий человек вправе иметь свое мнение, и оно имеет столько же прав на существование, как и любое другое. Объективной истины нет — есть только субъективное суждение о ней: человек есть мера всех вещей. Поэтому нельзя говорить, что одно мнение истиннее друго­го: можно лишь говорить, что одно мнение убедительнее другого. Научить убедительности, научить "делать слабое мнение сильным" — так представляли свою главную задачу софисты-преподаватели. Для этого в их распоряжении были два средства: диалектика, искусство рассуждать, и риторика, искусство говорить; первая обращалась к разуму слушателей, вторая — к чувству. Тот, кто умело владеет обоими искусствами, может переубедить любого противника и до­биться торжества своего мнения, а в этом и заключается цель иде­ального "общественного человека", участвующего в государствен­ных делах. Отсюда понятно то внимание, с каким софисты занима­лись теорией красноречия" ⁵.

¹ Миллер Т. А. К истории литературной критики классической Греции V—IV в. до н.э. // Древнегреческая литературная критика. М., 1975. С. 27.
² Пиндар. Истмийские оды. V, 36.
³ Геродот. История. 1, 29; IV, 95.
⁴ Аристотель, к примеру, сообщает, что "роды имен... разделил Протагор: мужской, женский, средний" (Arist., Rhetor., 1407a).
⁵ Гаспаров М.Л. Цицерон и античная риторика // Цицерон Марк Туллий. Три трактата об ораторском искусстве. М., 1994. С. 9—10.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: