Своеобразие проблематики и поэтики романа.

Идея автора организовать действие романа вокруг собора Парижской Богоматери не случайна: она отражала увлечение Гюго старинной архитектурой и его деятельность в защиту памятников Средневековья. Автор выражает гнев и скорбь из-за того, что столь прекрасное сооружение не сохраняется и не оберегается людьми. Это одна из проблем, выдвинутых Гюго, но она не является главенствующей в романе, её можно назвать второстепенной, но нельзя совсем убирать из вида. Ведь собор является здесь не только архитектурным строением, а воплощением целой эпохи, символом души, величия человеческого духа. Все события происходят вокруг него.

Роман будто перекидывает лист календаря от прошлого к настоящему. Со своих позиций писатель выступает против политической реакции и социальной несправедливости. В любой исторической эпохе, сквозь все ее разнообразные противоречия Гюго различает борьбу двух главных нравственных начал. Его герои - и в «Соборе Парижской Богоматери» и еще больше в поздних романах. Это не только яркие, живые характеры, социально и исторически окрашенные; их образы перерастают в романтические символы, становятся носителями социальных категорий, отвлеченных понятий, в конечном счете идей Добра и Зла.

В «Соборе Парижской Богоматери», сплошь построенном на эффектных «антитезах», отражающих конфликты переходной эпохи, главная антитеза - это мир добра и мир зла, мир угнетенных и мир угнетателей: с одной стороны, королевский замок Бастилия - пристанище кровавого и коварного тирана, с другой - парижские площади и трущобы «Двора чудес», где живут обездоленные. Драматический конфликт строится не на борьбе королевской власти и феодалов, а на отношениях между народными героями и их угнетателями.

Королевская власть и ее опора, католическая церковь, показаны в романе как враждебная народу сила. Этим определяется образ расчетливо-жестокого короля Людовика XI, очень близкого к галерее коронованных преступников из драм Гюго, и образ мрачного изувера архидьякона Клода Фролло.

Внешне блестящее, а на самом деле пустое и бессердечное дворянское общество воплощено в образе капитана Феба де Шатопера, ничтожного фата и грубого солдафона, который только влюбленному взгляду Эсмеральды может казаться рыцарем и героем; как и архидьякон, Феб не способен на бескорыстное и самоотверженное чувство.

Душевное величие и высокая человечность присущи лишь отверженным людям из низов общества, именно они подлинные герои романа. Уличная плясунья Эсмеральда символизирует нравственную красоту народа, глухой и безобразный звонарь Квазимодо - уродливость социальной судьбы угнетенных. В образе Квазимодо наиболее ярко выразился художественный принцип гротеска: внешнее безобразие скрывает в нем душевную красоту; искривленный, горбатый и одноглазый - настоящее романтическое чудовище - он кажется «ожившей химерой», люди ненавидят его за уродство, а он платит им озлоблением; и никому, даже Эсмеральде, не дано разгадать его прекрасную душу, недаром он горестно шепчет вслед счастливому сопернику: «Значит, вот каким надо быть! Красивым снаружи!». (Эти аспекты являются и проблематикой романа, и своеобразной поэтикой – антитеза, гротески, художественно-выразительные средства).

Также в романе «красной нитью» проходит тема любви, по моему мнению, она является здесь главенствующей. Все герои произведения проживают «собственную» любовь, у каждого разное отношение к этому чувству. Например, Фролло всячески пресекает появление зачатка любви в его сердце, он борется с ним, не любит присутствия женщин и девушек, не обращает внимания на женский пол, он думает, что в его душе уже нет места чувствам вообще, что цыганку Эсмеральду он ненавидит, а на самом деле эта ненависть и есть любовь, которую он хочет «задушить» на корню. Поэтому она не может быть ни прекрасной, ни чистой и светлой; она эгоистична и «темна». А извне химерический «нехороший» Квазимодо оказывается способным на любовь именно потому, что это чувство пробудило в нем наилучшие думы, исполнило душу теплом и желанием делать добро. Он готов сделать для Эсмеральды все, лишь бы только она чувствовала себя счастливой. Пусть и не с ним, но пусть ей будет хорошо. Это и есть настоящая любовь, которой идет из глубины души. Она не предаст, так как она - органическая часть самого естества Квазимодо, который знал в жизни так мало радости. Вот почему его любовь так трогает читателя. Вот почему она пробуждает наилучшие наши чувства.

Третью вершину любовного треугольника в романе составляет образ красавицы Эсмеральды. Она воплощает в романе дух приближающегося Возрождения, дух эпохи, идущей на смену средневековью, она вся - радость и гармония. В ней кипит вечно юный, живой, задорный дух, эта хрупкая девушка самим своим существованием бросает вызов средневековому аскетизму. Парижане воспринимают юную цыганку с белой козочкой как неземное, прекрасное видение, но, несмотря на крайнюю идеализацию и мелодраматизм этого образа, в нем есть та степень жизненности, которая достигается при романтической типизации. В Эсмеральде заложены начала справедливости и доброты (эпизод со спасением поэта Пьера Гренгуара от виселицы во Дворе чудес), она живет широко и свободно. Романтизм в этом образе сказывается и в отношении Эсмеральды к любви - она не может изменить своих чувств, любовь ее бескомпромиссна, это в прямом смысле слова любовь до гроба, и ради любви она идет на смерть. Хотя она не понимает, что это чувство оказалось для неё ловушкой, что Феб не любит её так, как любит она его… Она видит его перед казнью с Флёр-де-Лис, начинает осознавать, что на самом деле представляет собой Феб, но не может поверить в это, она надеется на лучшее… И, в самом деле, когда мать прячет Эсмеральду в дальний угол своей «кельи», когда ищущая её стража уже отходит от подземелья, девушка слышит голос Феба, думает, что он пришёл спасти её, зовёт его… Но нет, она не знает, что это её как раз и погубит…

В романе Гюго изображены преувеличенные, гипертрофированные страсти. Гюго использует традиционные для романтической эстетики категории - свет и тьма, добро и зло, - но наполняет их вполне конкретным содержанием. Гюго считал, что произведение искусства не должно рабски копировать действительность, а преобразовывать ее, представлять ее в «сгущенном», концентрированном виде. Произведение литературы он сравнивал с концентрирующим зеркалом, сплавляющим отдельные лучи жизни в многоцветное яркое пламя. Все это сделало «Собор Парижской Богоматери» одним из ярчайших образцов романтической прозы, определило успех романа у его первых читателей и критиков и продолжает определять его популярность в наши дни.

Заключение

Роман «Собор Парижской богоматери», принадлежащий перу великого французского писателя Виктора Гюго (1802—1885), вот уже более полутора веков с увлечением читается во всех концах земли. Яркие картины жизни далекого прошлого, захватывающая фабула, драматические судьбы героев, а главное, гуманизм, страстная защита человека от зла и несправедливости, приближающая книгу к нашим дням, - все это делает неувядаемым шедевр Гюго. При всей пестроте и живописности картин народной жизни в «Соборе Парижской Богоматери» Гюго не идеализировал средневековье, как делали многие писатели романтизма, он правдиво показал темные стороны феодального прошлого. Вместе с тем его книга глубоко поэтична, полна горячей патриотической любви к Франции, к ее истории, ее искусству, в котором, по убеждению писателя, живет свободолюбивый дух французского народа. Можно смело сказать, что ни одно из монументальных архитектурных сооружений средневековья не известно так широко во всем мире, как собор Парижской Богоматери, прославленный романом Гюго. В истории французской культуры древний памятник народного зодчества и замечательное литературное произведение первой трети XIX века как бы слились в единое целое. Под сводами собора навсегда поселились тени прекрасной цыганки Эсмеральды, в лохмотьях, усеянных блестками, с ее неразлучной ученой козочкой Джалли, и несчастного глухого урода Квазимодо. Герои Гюго так жизненны и ярки, что сами просятся на палитру художника, на сцену; на сюжет «Собора Парижской богоматери» ставятся драматические спектакли, балеты, снимаются кинофильмы. Созданная воображением Виктора Гюго трагическая история, разыгравшаяся в далеком прошлом, до сих пор волнует человеческие сердца, потому что настоящее искусство не стареет.

Литература

1. Гюго В. «Собор Парижской Богоматери», М., 1988

2. Муравьёва Н.И. «Гюго», М., 1961

3. Сафронова Н.Н. «Виктор Гюго», М., 1989

4. «Виктор Гюго. К 200-летию со дня рождения». (Статья С. Брахмана), электронный ресурс: http://www.tverlib.ru/gugo/sobor.htm

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: