Да вдруг на свадьбе выпорхнет она

Кудесником залетным озорным.

И все пьянеют вдруг не от вина –

От виртуозной удалой игры.

Теперь под вечер, стоя у ворот,

Грущу за ней, а, может, не за ней.

Но отчего ж меня так грусть берет?

Наверно, за весельем детских дней.

XV

Твой чарующий взгляд меня греет,

Тонкий стан пьянит крепким вином.

Чета родинок на белой шее

Долго мнится мне перед сном.

А когда ты, склонившись, станешь

Вдыхать розовый цвет у куста,

Как же я в разрез блузки не гляну,

Хоть бы стоило мне привстать.

Твои груди наливом белым

Переспело свисают в яви,

И устами завязей блеклых

Шепчут мне с озорством: «Сорви!»

Всё же я, храня в главном невинность,

Идеал свой ни с кем не предам.

Пока ты, этой муки не вынеся,

Своих яблок не сбросишь к ногам.

XVI

Предгорья крымские, прилавки,

Как их славяне тут зовут,

Не стану я чрезмерно славить –

С любимой не бывал я тут.

Не брёл я узенькой тропинкой

За станом из широких бёдр,

И не загадывал, что кину

Под куст ее, взобравшись вверх.

Было б тогда мне всё едино –

Будь россияночка она,

Хохлушка с ротом, красней калины,

Или татарочка сполна.

Одно б я знал, что, вниз спустившись,

И с первым человеком встреться,

Будь не виновен, как хвост мыши, -

От свадьбы мне не отвертеться.

XVII

Пока что только с суши довелось

Мне видеть море в синем безграничье.

Был каждый встречный для меня матрос -

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: