Нести в себе будет дорогой земной.

Давно уж не тот я гардемарин,

Кто клёш волочил за каждою юбкой;

Хоть нам не пристало по-аскетски морить

Того лишь желающих миленьких блудней.

Но верно, что каждому фрукту свой час,

И ныне, подумав о сущности жизни,

Хочу повторить я еще один раз:

Бери мое сердце, коль я тебе близкий.

LXXXIII

LXXXIV

LXXXV

Слишком много пишу я, мечтая

О любви, о любимой, о том,

Что вернется власть славного мая

В полушарие наше, и гром

Той поры сладкозвучной весенней

Сон разбудит уснувшей души:

С ритуальным каким-то пением

Выйдут девушки, так хороши.

И чему уж дано наметиться,

То и сбудется всяк, как дать пить,

Даже если Большая Медведица

В метеорах решит утопить.

Так живу каждый день надеждами,

И, признаюсь, совсем не хочу

Жизни той, коей мне жилось прежде:

Воссоздать ли сотлевшу свечу?

LXXXVI

LXXXVII

LXXXVIII

Мне о любви писать не надоело,

Ведь лишь она источник всех стихов.

Что было б, когда солнце вдруг сгорело,

Мир погрузился в пасмурь облаков?

Вот так же не могу себе представить

Людского зоопарка толчею

Без умопомрачительных блистаний

Всех тех, кто телом, сердцем вечно юн.

У каждого на совести пусть будет

Обман и похоть, грубость или грех:

Всё то - останется, ведь все мы люди,

В цивилизации бытуем на заре.

Но то прекрасно, что влечет друг к другу,

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: