Хоть росла на дальнем сухопутье.

Знаю, слыша это – лишь заплачешь:

Разведут нас не моря, а люди.

XXIII

Проходит юность, сны проходят –

Я стал серьезней и скучней.

Теперь веселым анекдотом

Не выдушить слезы с очей.

Но разрыдаться морем можно –

Лишь взором белый свет окинь.

Гудит набатом он тревожным,

По уши утонув в грехи.

Всё так же подлость процветает,

Всё так же бродит нищета…

Никто не ждет земного рая

Под властью бычьего кнута.

И оттого не уповаю

Я на грядущее никак:

Одни жиреют, сказки бая,

Другие пьют, уж без рубах.

XXIV

У природы ничего не требую,

Чтобы свою молодость вернуть.

Тем вполне доволен павшим жребием,

Что определил мой частный путь.

Предопределенно в жизни нашей всё –

Детство, юность, зрелость, старость – так,

Что на чашах вычурных весов

Не обманет никакой мастак.

Каждому сполна - то причитается,

Что он в этой жизни заслужил:

Я бы не хотел с Плисецкой в танце

Гром срывать оваций из всех сил.

И хоть я известен кругу тесному,

Большего пока что не дано –

Стану, верно, потому известным лишь,

Что терновый обрету венок.

XXV

Думаю, пишу, бумагу рву и вновь

Всё на старом же себя ловлю:

Хочется писать мне про любовь,

А выходит: «Я тебя люблю».

Отчего весь я зациклен на тебе,

Будто сглажен пакостной ведуньей,

Разве мало звёзд среди небес,

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: