Всеволод Большое Гнездо и наступление католиков

В средневековой Европе ни один народ не осознавал себя единым. Во Франции жители Нормандии, Бретани, Прованса, Иль-де-Франс подчинялись разным монархам. В Германии баварцы и франконцы схлестывались в безжалостных боях. В Италии венецианцы и генуэзцы были смертельными врагами, встретив в море корабли соперников, без колебаний отправляли их на дно[127]. Римские папы сумели в какой-то мере централизовать западные силы, крестовыми походами направить их в русло своей политики.

Руси участь Византии, вроде бы, не грозила. Попробуй-ка тронь! Страну скрепляла сильная власть Всеволода III, своих сыновей он посадил княжить в ключевых городах — Константина в Новгороде, Ярослава в Переяславле-южном. С запада рубежи надежно прикрывал Роман Волынский. Но не зря же св. Андрей Боголюбский молил Божью Матерь защитить страну «от стрел, летящих во тьме разделения нашего». Русь втягивалась в такой же хаос, как на Западе. Во «тьме разделения» русские переставали видеть друг в друге сородичей, числили себя в первую очередь владимирцами, рязанцами, новгородцами, галичанами. У жителей других областей были свои князья, шла иная жизнь, с ними то враждовали, то выступали заодно, но в любом случае различались. А князья, в свою очередь, перероднились с поляками, венграми, половцами, чужеземные союзники становились для них более близкими, чем русские противники…

Этим и воспользовался Рим. Покорили разрозненные племена прибалтийских славян, покорили развалившуюся Византию, значит, надо раскалывать и русских. Потерпев неудачу с великими князьями и митрополитом, Иннокентий III направил послов к Роману Волынскому. Соблазнял его перекинуться в католическую веру, а за это обещал сделать королем, наделить городами, препоясать освященным мечом. Словом, стань на Руси первым, воюй против «еретиков», захватывай их владения, а Рим поможет. Роман без труда догадался, что его хотят купить и столкнуть с другими князьями. На упоминание о «священном мече» он достал из ножен свой и спросил:

«Такой ли у папы? Пока ношу его при бедре, не нуждаюсь в ином, а города покупаю кровью, как деды наши, возвеличившие Русскую землю»[128].

Иннокентию III не составило труда уяснить, этот князь — твердый орешек, договориться по-хорошему не получится. Ну а коли так, папа натравил на него поляков. Он опять просчитался. Роман вдребезги разгромил врага, дошел до Вислы. Но ведь кроме воинского искусства существовали иные методы… Поляки запросили пощады, с ними заключили перемирие, начались переговоры. В перерыве между заседаниями Роман поехал на охоту, а в лесу ему устроили засаду. В неравной схватке князя и его свиту перебили.

И достигнутое сплочение Руси оказалось вдруг зыбким и обманчивым, оно будто взорвалось. Свергнутый и постриженный в монахи Рюрик Ростиславич, узнав о смерти могущественного Романа, сразу вышел из монастыря. Хотел расстричь и жену, но она возмутилась таким предложением и, наоборот, приняла схиму. Сын Ростислав уступил Рюрику Киев, он немедленно возобновил союз с черниговскими Ольговичами, призвал половцев и кинулся воплотить свою давнюю мечту, хапнуть Галич.

После Романа осталась супруга Анна с двумя младенцами, Даниилом и Василием. Она поняла, что ее и детей либо убьют, либо выдадут — ведь она была второй женой князя, а первой дочь Рюрика. Тут уж надеяться на снисхождение было бы слишком наивно. Анне пришлось бежать из Галича, а потом и из Владимира-Волынского. Галичане обратились было к Всеволоду Большое Гнездо, пригласили на княжение его сына Ярослава. Но куда там! Такой расклад был совсем не подходящим для галицких бояр. Из-под власти одного сильного государя попасть под власть другого? Ярослава Всеволодовича заставили уехать назад не солоно хлебавши. В свару вмешались поляки, венгры. А местная знать предавала всех подряд, старалась урвать только собственные выгоды.

Города переходили из рук в руки. Оккупантов сумели выбить сыновья Игоря Северского, Роман, Владимир и Святослав, пытались навести порядок, казнили изменников. Но против них вместе с иностранцами выступили волынские князья, не желавшие, чтобы в их краях угнездились северские. Братьев разгромили, двое из них, Роман и Святослав, попали в плен, причем галицкие бояре выкупили их у венгров, истерзали и повесили. А венгерский король Андрей повторил давний сценарий. Взял под покровительство малолетнего Даниила, законного наследника Романа Волынского, и объявил, будто хочет восстановить его на престоле. Жители Галиции и Волыни были сбиты с толку, они-то любили покойного князя, как же можно не поддержать его сына?

Но Андрей сговорился с польским королем Лешко, они заняли княжество, после чего Даниила с матерью отправили на жительство в крошечный Брест, а приобретения поделили. Волынь досталась полякам, а Галиция венграм. Русские аристократы с ними спелись душа в душу, сами упрашивали Андрея, чтобы властвовал над ними. Но народу пришлось не сладко. Король назначил наместником в Галиче Бенедикта Бора, которого прозвали «антихристом». Он не стеснялся обогащаться, выжимал из людей новые и новые поборы, не отказывал себе и в житейских удовольствиях, к нему на блуд тащили даже монахинь. Почему бы не испробовать, они же «еретические»!

А король уже постановил искоренять «ересь». Отрапортовал папе Иннокентию III, что народ и князья галицкие, его подданные, желают присоединиться к римской церкви. То есть, король решил, что желают. У галичан о их желаниях, разумеется, не спрашивали. Православного епископа и священников выслали вон и силой начали обращать жителей в латинство. А свои же галицкие бояре помогали удерживать людей в узде, чтобы не восстали.

В итоге Рюрику Киевскому и черниговским Ольговичам, заварившим кашу вокруг Галича, не обломилось ничего. Но они уже и не обращали внимания на венгров с поляками, им стало не до Галича и не до Волыни. Они сцепились между собой. Глава черниговского клана, заносчивый и честолюбивый князь Всеволод Чермный, неожиданно напал на Рюрика и выгнал его из Киева, отнял города у его детей. Но и Всеволоду Большое Гнездо бросил открытый вызов, заставил его сына Ярослава уехать из Переяславля-южного. Еще и оскорбил — дескать, ступай к отцу, иначе я «накажу дерзкого слабого юношу». Вообразил, что отныне он один будет править в Южной Руси. Ну да! Так ему и позволили! К Рюрику тут же присоединились его родственники, смоленские князья. Всеволод Чермный, в свою очередь, кликнул русских союзников и половцев. Все Поднепровье превратилось в поле боя. Князья вышибали друг друга из Киева, осаждали в городах, разоряли что под руку попадется.

Всеволод Большое Гнездо оказался в затруднительном положении — Чермный своевольничал и разбойничал, но и заступаться за Рюрика у него не было ни малейших причин. И все-таки государь решил положить конец безобразию, в сентябре 1207 г. повелел собирать все свои силы на Оке. Пришли владимирские полки, сын Константин привел новгородцев, прибыли рязанцы и муромцы. Лагерь раскинулся внушительный, кто смог бы противостоять такой армии? Со дня на день ждали приказа — шагать на юг, приструнить черниговцев, а Рюрик и не осмелится спорить, будет юлить и подлизываться…

Но… неожиданно выяснилось, что не все соратники Всеволода III желают восстанавливать на Руси порядок. Рязанские «удалые Глебовичи» не забыли о былой самостоятельности, роль подручных великого князя терпели только вынужденно. Копили на него злобу — не дает вытворять что хочется, чувствовать себя полновластными царьками в собственных удельчиках. А один из Глебовичей, Михаил Пронский, был вдобавок женат на дочке Всеволода Чермного. Если тесть победит, глядишь, и родственников не обидит. Рязанские князья тайно связались с Чермным, сговорились — во время решающей битвы они перекинутся на сторону черниговцев, а Всеволода III убьют или захватят в плен.

Глебовичи начали втягивать в заговор и других князей, но на этом они погорели. Предложение войти в компанию с изменниками возмутило честного и прямодушного Давыда Муромского. (Напомню, у князей иногда бывало по несколько имен. В историю Давыд вошел под именем, которое принял на старости лет, в монашестве. А многие читатели знают его под мирским именем, молятся ему, испрашивая счастья в любви и браке — св. Петр, муж мудрой красавицы св. Февронии). Он не только отказался иметь дело с крамольниками, а открыто, на пиру, обличил их. Сразу же раскололись и сами крамольники. Едва запахло жареным, как двое рязанских князей, Олег и Глеб Владимировичи поспешили сдать сородичей, подтвердили обвинение.

Конечно, Всеволод III осерчал не на шутку. Да и было от чего осерчать. Помогал соседям, защищал их, а они остались скрытыми врагами! Собирал-собирал Русь, а она расползалась в руках. Государь арестовал Романа и Святослава Глебовичей с несколькими сыновьями и племянниками, отправил в оковах во Владимир. Но двое заговорщиков ускользнули. Один из них, Михаил Всеволодович призвал на помощь тестя, Всеволода Чермного, и взбунтовал Пронск. К нему бежал двоюродный брат Изяслав Владимирович. В результате поход на юг пришлось отменить. Куда же идти, если мятежники ударят по тылам, начнут громить владимирские города? Государь с собравшимися ратями повернул на Пронск.

Рязань и прочие города Всеволод III не тронул, прошел мимо. Да и с Пронском драться не хотел, предложил покориться миром. У Михаила Пронского смелости хватило не на много, он сразу удрал в Чернигов. Но горожане уже распалились, объявили своим князем укрывшегося у них Изяслава Владимировича, вооружились и отказались повиноваться. Владимирцы, новгородцы, муромляне обложили Пронск. Всеволод Большое Гнездо был верен себе, губить воинов не желал и атак не предпринимал. Он узнал, что в Пронске не было колодцев, и перекрыл выходы к реке. Но горожане отчаянно шли на вылазки, прорывались за водой. Три недели возле ворот закипали жестокие бои. А жители Рязани, оставленной в тылу, принялись нападать на суда, подвозившие припасы для войска, убивали сопровождающих и гребцов.

Наконец, защитников Пронска измучила жажда. Их князь Изяслав вслед за Михаилом сбежал к черниговцам, а горожане сдались. Всеволод III помиловал их. Взыскал большой выкуп за мятеж, назначил к ним княжить племянника Глебовичей Олега, сохранившего верность государю. После этого пришел черед разобраться с выходками Рязани, владимирские полки направились к ней. Город переполошился. К великому князю приехал епископ Арсений, от имени рязанцев просил прощения, умолял:

«Верховная воля твоя пусть будет нам законом».

Всеволод Большое Гнездо согласился. Вообще не стал наказывать Рязань. Но доверять уже опасался, решил взять город под присмотр и оставил в нем сына Ярослава с дружиной.

Куда там! Как только армия великого князя удалилась, рязанцы сразу забыли свои извинения и клятвы. А присутствие Ярослава и его воинов раздражало пуще прежнего. Владимирцы покушаются на их самостоятельность, как же можно стерпеть? Горожане восстали. Сын государя едва спасся от гибели, его прикрыли верные слуги, помогли вырваться из Рязани. Зато владимирских бояр и дружинников схватили и не просто убивали, а заточили по погребам и всех уморили до смерти. На что надеялись? Да ни на что, о последствиях просто не думали. Сила есть, ума не надо. А прижмут, можно снова извиниться…

Но ведь сил-то у Всеволода III было больше, а прощать — сколько можно? В 1208 г. к Рязани опять подступила владимирская армия. Горожане даже и теперь заносились, их делегаты выплеснули перед государем «буюю речь». Но он отреагировал сурово. Без боев, без атак встал рядом с городом и приказал всем жителям выйти вон. Они побуянили, поорали, похрабрились… а армия стояла. Грозная, большая. Замялись, призадумались — и послушались. Вышли. Всеволод III поджег Рязань, точно так же поступил с мятежным Белгородом-Рязанским, а все население увел, расселил по своим городам и деревням. Выступали против «владимирцев»? Накачивали себя ненавистью к «владимирцам»? Ну так станьте сами владимирцами.

Но на свободе оставались еще два рязанских князя, Михаил и Изяслав. Они все еще не успокоились, жаждали мстить. Получили подмогу от черниговцев, вернулись на Рязанщину. А к великому князю, ясное дело, переселились далеко не все рязанцы. Леса вокруг лежали большие, есть где попрятаться. К князьям стали стекаться озлобленные, горящие желанием расквитаться. Оценив количество ратников, Михаил и Изяслав расхрабрились. Ворвались в окрестности Москвы, принялись жечь, грабить села и погосты. Всеволод III, узнав о нападении, не стал терять времени на сбор пеших полков. Дал сыну Юрию собственную дружину, она во весь опор понеслась перехватить разбойников. Настигла их у погоста св. Никиты на р. Дрезне. Рязанские князья успели развернуть многочисленное воинство, но это были разношерстные толпы. Георгий одним ударом тяжелой конницы опрокинул их. Кого порубили, остальные разбегались и сдавались, Михаил и Изяслав тоже угодили в плен. В Рязани посадили княжить послушных Олега и Глеба Владимировичей.

Но здание Русской державы, которое старался укрепить Всеволод III, продолжало обваливаться. Он ликвидировал одну трещину, а в это же самое время наметилась другая. Новгородские бояре отлично спелись с сыном государя Константином, вместе разохотились притеснять народ. Вводили незаконные налоги, обирали людей штрафами, кабалили долгами, а княжеские и посадничьи слуги откровенно хулиганили по деревням, тащили у крестьян что придется, ловили по дворам кур. К государю посыпались жалобы новгородцев. Он велел провести расследование, казнил одного из бояр, Алексея Сбыславича. Но не помогло, правящая группировка посадника Дмитрия Мирошкинича продолжала хищничать, а князь Константин покрывал своих друзей.

В походе на Рязань и Пронск простые новгородские воины смогли лично обратиться к Всеволоду III, вывалили такие факты, что впору за голову схватиться. Государь экстренно попытался исправить положение. Константина он в Новгород больше не пустил, назначил туда другого сына, Святослава. Посадник Мирошкинич был смертельно ранен под Пронском, но великий князь задержал семерых соучастников злоупотреблений. А чтобы успокоить новгородцев, погасить их возмущение, Всеволод III вернул им «волю всю и уставы старых князей». Уступил права, которые город в свое время отдал ему.

Что ж, новгородцы восприняли «волю» вполне определенно, погромили дворы Мирошкиничей и их родственников, распродали и поделили их имущество. Но к власти всего лишь дорвалась другая группировка бояр. Уступки только разожгли ее аппетиты. Не лучше ли совсем сбросить зависимость от государя? Прислал мальчонку Святослава, но наблюдать за ним будет сам Всеволод Большое Гнездо, начнет контролировать, регулировать… Бояре наметили себе Мстислава Удалого из смоленских князей. Он владел крошечным уделом в Торопце, хорошо воевал с литовцами. Кандидатура выглядела подходящей. С одной стороны, сумеет водить в бой новгородскую рать, с другой — не подомнет под себя бояр и не будет посягать на их власть.

К Мстиславу направили послов, тайно обо всем договорились. В 1209 г. он неожиданно объявил, что идет защитить Новгород от угнетения, бороться за «древние права и вольности». Выступил из Торопца, по пути хватал и заковывал в цепи владимирских наместников. А новгородцы устроили переворот, взяли под стражу юного Святослава и его наставников. Всеволод III в ответ арестовал новгородских купцов. Обе стороны мобилизовывали воинов, у задиристого Мстислава Удалого чесались руки, отступать без битвы он не намеревался. Но… именно битвы Всеволод избегал любой ценой. Он-то боролся за сплочение Руси, а какое же сплочение, если ради него понадобится перебить тысячи новгородцев и положить неизвестно сколько владимирцев? Сама идея теряла смысл…

Вместо битвы великий князь вступил в переговоры. Сошлись на том, что обе стороны отпускают пленных, Мстислав Удалой сохраняет новгородское княжение, но признает над собой старшинство государя. А в это время и ситуация вокруг Киева зашла в тупик. Всеволод Чермный и Рюрик с союзниками выдохлись, начали подумывать, как бы примириться. Роль посредника взял на себя митрополит Матфей. Глава Русской церкви впервые лично приехал во Владимир. Чермный через него попросил прощения за изгнание Ярослава из Переяславля, соглашался вернуть город. Стараниями митрополита выработали условия, которые удовлетворили всех. Киев занял Всеволод Чермный, а за это отдал Рюрику Чернигов.

Но пока русские выясняли отношения между собой, католики одерживали новые успехи. Ливы обратились к полоцким князьям, просили защитить их от немцев. Владимир Полоцкий с запозданием спохватился, что слишком уж неосторожно пустил «гостей», задумал выпроводить их. С дружинами сыновей, братьев, племянников отправился к Риге. Но ее уже отлично укрепили, выкурить рыцарей было трудновато. А на выручку по приказу папы пришел флот датского короля Вольдемара II. Полочанам пришлось снять осаду и убраться прочь. Организовали второй поход, но и он завершился без всякой пользы. Ливы сделали из этого свои выводы — немцы сильнее русских. Начали переходить в латинство, а епископ подыграл, обласкал вождей. Они смекнули, насколько выгодно будет примкнуть к рыцарям, вместе с ними покорять другие племена. В лице ливов Орден получил мощную опору.

От Риги немцы постепенно расширяли владения. В Кукейносе (Кокнесе) правил полоцкий князь Вячко (Вячеслав). В 1207 г. он ждал нападения литовцев, попросил у крестоносцев помощи. Они «помогли». Отряд пришел в город и захватил его, князя заковали в цепи. Епископ Альберт потребовал, чтобы Вячко признал себя вассалом Ордена, разместил в Кукейносе немецкий гарнизон. Тому не оставалось иного выхода, кроме как согласиться. Но он не смирился. Выждав подходящий момент, напал на немцев, расположившихся в его городе. Кого-то перебили, кто-то удрал. Но на него выступил сам Альберт со всеми силами рыцарей, Вячко зажег Кукейнос и ушел.

В крепости Герсик (Крустпилс) княжил еще один отпрыск полоцкого дома, Всеволод. В 1209 г. епископ внезапно налетел на него. Князю удалось скрыться, крестоносцы разграбили и спалили город, уцелевших жителей увели в плен, в том числе княгиню. Всеволод явился в Ригу, просил отпустить жену и угнанных горожан. Ему поставили условия: отдать княжество в дар Ордену, стать вассалом немцев и открывать им замыслы русских. Всеволод вынужден был принять эти требования. Но выполнять их князь не собирался, начал договариваться с литовцами о союзе против крестоносцев. Епископ пронюхал, рыцари второй раз нагрянули в Герсик, и Всеволод был убит.

Погибали поодиночке. Помощи от других полоцких князей не получали. А новгородцы и подавно не вмешивались — это были не их владения. В то же самое время, когда немцы продвигались по Двине, псковский князь Владимир Мстиславич подружился с ними, выдал дочь за брата епископа. Правда, псковичам такое родство не понравилось, они выпроводили князя. Но Владимир Мстиславич не особо опечалился. Ушел к немцам и стал служить им.

Глава клана полоцких князей престарелый Владимир после промедлений и колебаний решил все же разобраться с Орденом, назначил переговоры Альберту. Объявил, что немцы должны прекратить порабощение латышских земель, грозил не оставить от Риги камня на камне. Рыцари высокомерно отказались. Заспорили, обе делегации схватились за мечи, переговоры чуть не переросли в драку. Но русский родственник епископа Владимир Мстиславич встал между сторонами и не допустил столкновения. Он сумел найти подход к Владимиру Полоцкому, так убедительно и красноречиво расписал героизм рыцарей, их благое дело по освоению Прибалтики, что нерешительный полоцкий властитель раздумал воевать, отказался от всех земель по Двине и сам подарил их Ордену[129].

Хотя епископ слишком скупо вознаградил псковского беглеца за столь важную услугу. Дал ему совершенно ничтожный удел, тот обиделся и вернулся на Русь. Новгородский князь Мстислав Удалой был его братом, упросил псковичей, и они приняли князя обратно. Но немцы, подчинив Латвию, полезли и в Эстонию. Теперь-то новгородцы озаботились. Мстислав Удалой собрал 15 тыс. ратников, повел их проучить крестоносцев. Дошли до моря, а рыцарей не обнаружили. В Новгороде у них имелись друзья, вовремя предупредили, и немцы отступили в Ригу. А Мстислав был великолепным воином, но мудростью и дальновидностью ничуть не страдал. Чтобы «не зря» ходить, вознаградить своих воинов, он лихо погромил эстонцев, содрал большую дань. Но эстонцы после этого метнулись к немцам — пригласили властвовать над ними и защищать от русских…

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: