Гражданские войны в Византии XIV в

Политические и социальные условия в империи При незначительности территории восстановленной империи Палеологов и при ее постоянном
уменьшении, при непрекращающихся угрозах со стороны норманнов, турок, сербов,
венецианцев и генуэзцев, империя перешла при Палеологах в разряд второстепенных
государств и не могла жить правильной, налаженной внутренней жизнью. Расстройство во всех
частях государственного механизма и упадок центральной императорской власти являются
отличительной чертой этого периода. Длительные династические усобицы двух Андроников,
деда и внука, Иоанна V с Иоанном Кантакузеном, заискиванья, с одной стороны, перед папами
в виде заключенных уний, никогда не находивших одобрения народных масс, и связанные с
этим порою унизительные путешествия императоров Иоанна V, задержанного на обратном
пути в Венеции за долги, Мануила II и Иоанна VIII в Западную Европу; подобные же
заискиванья и унижения перед турецкими султанами, то в виде платежа ему дани, то в виде
вынужденных пребываний при его дворе и выдачи императорских принцесс замуж за
мусульманских правителей, - все это принижало и ослабляло в глазах народа власть
византийского басилевса.
Сам Константинополь, перешедший в руки Палеологов уже не был прежним городом.
В 1437 г. испанский путешественник Перо Тафур встретил наилучший прием в
Константинополе у императора Иоанна VIII. Когда на обратном пути из Крыма и Трапезунда
он опять посетил Константинополь, им управлял тогда "деспот Драгас," брат императора,
ввиду того, что сам император находился в отъезде в Италии. Тафур замечает, что "церковь,
называемая Валайерна (Valayerna, то есть Влахерны) настолько повреждена, что не может быть
восстановлена," что "порт должен был быть раньше восхитительным и даже сейчас он
достаточен для приема судов." После турецких и сербских завоеваний на Балканском полуострове во второй половине XIV
века, Константинополь с его ближайшими владениями во Фракии был окружен турецкими
владениями и мог лишь с трудом поддерживать морем сношения с территориями,
составлявшими пока еще часть Византии, а именно с Фессалоникой, Фессалией и Морейским
деспотатом, которые жили поэтому порою почти независимой от центра жизнью, получая вид
самостоятельных государственных образований. В этих новых условиях, когда морская дорога
с северного берега Черного моря, весьма важная для снабжения столицы зерном, была
перерезана турками, остров Лемнос, на севере Архипелага, стал на некоторое время житницей
Константинополя.
Вследствие феодальных процессов внутри государства, которые начались до Палеологов,
искусно налаженный центральный государственный аппарат стал постепенно ослабевать.
Временами центральным ведомствам и делать было нечего: настолько все было разъединено.
Финансовые силы и возможности страны, в корне подорванные латинским хозяйством,
окончательно истощились при Палеологах. Налоги из опустошенных немногих остававшихся в
руках императора провинций не поступали. Все денежные остатки были истрачены,
императорские драгоценности проданы, солдат кормить было не откуда, нищета царила
повсюду.
Города, которым особенно угрожали турки, начинали пустеть. После захвата Каллиполи
(Галлиполи) турками, часть населения Константинополя уехала на Запад. В 1425 году много
людей уехало из Фессалоники, а некоторые из них отправились в Константинополь в надежде,
что столица более безопасна, чем Фессалоника. Время было действительно критическим:
Фессалоника была занята венецианцами и турки были близки к захвату города, что и случилось
в 1430 г.
Сильно уменьшившаяся территория империи и незначительность населения делали
невозможным для правительства Палеологов содержание большой национальной армии. В
результате она состояла из наемников различных национальностей. При Палеологах
появляются испанские (каталонские) дружины, турки, генуэзцы и венецианцы, сербы и
болгары. Были, также как и раньше, англосаксонские наемники, так называемые варяги или
англо-варяги, и вардариоты тюркского происхождения. Не имея возможности хорошо
оплачивать наемные иностранные части, правительство должно было выносить иногда
высокомерное своеволие и ограбления целых провинций и более или менее крупных центров
недовольными иностранцами, как то было, например, с кровавым прохождением по
провинциям империи каталонцев. При слабом состоянии сухопутного войска Палеологи
тщетно старались иногда хоть несколько возродить пришедший в упадок византийский флот.
Мануил Палеолог смог кое-что сделать. Однако его преемник Андроник II снова пренебрег
флотом, так что острова Архипелага, находившиеся под контролем империи, не были более
защищены от пиратских нападений. Греческие корабли ничего не могли сделать против
хорошо оснащенных и сильных флотов Генуи и Венеции или даже против турецкого флота,
который тогда только зарождался. Черное и Эгейское море оказались полностью вне
византийского контроля, и в XIV и в первой половине XV в. итальянские торговые
республики были здесь полновластными хозяевами.
Прежнее областное или фемное устройство империи, будучи нарушено латинским
владычеством, не могло правильно функционировать при Палеологах. Для областного
управления прежнего типа империя не имела достаточно территории. Прежний титул
наместника фемы стратиг полностью исчез при Комнинах и был заменен на более скромный
титул дуки (дукса). Термин "фема" иногда употреблялся современными исследователями для
провинций Македония и Фессалия в XIV веке. Однако, провинция, отделенная от столицы
турецкими и сербскими владениями, становилась своего рода деспотатом, правитель которого
был почти независим от центральной власти. Обычно во главе такого нового государственного
образования стоял один из членов императорской семьи. Так, в конце XIV века Фессалоника
получила в качестве деспота одного из сыновей Иоанна V. Морейский деспотат также
управлялся сыновьями или братьями императора.
Социальные отношения между высшими и низшими классами были при Палеологах весьма
напряженными. Сельское хозяйство, всегда составлявшее реальную основу экономического
благополучия империи, было в упадке. Многие плодородные провинции были утрачены,
остаток был разорен почти непрекращающимися гражданскими войнами и фатальным по
своему характеру продвижением каталонских отрядов. В Малой Азии экономическое
процветание пограничных поселенцев (акритов), также базирововавшееся на сельском
хозяйстве, было подорвано репрессивными мерами Михаила VIII и победоносным
продвижением турок.
Отличительной чертой эпохи Палеологов было крупное землевладение. Разоренные крестьяне
были во власти хозяев. Значительное количество греков стало крупными земельными
собственниками в Фессалии после 1261 года. В западной части Фессалии, которая была
захвачена Эпирским деспотатом, и в северо-восточной части, которая принадлежала
византийскому императору, богатые землевладельцы играли существеннейшую роль во всех
сторонах жизни и устанавливали феодальные отношения с мелкими собственниками. Однако,
вследствие каталонских опустошений в начале XIV века и вторжений албанцев, система
землевладения в Фессалии пришла в хаотическое состояние. Большое количество албанцев
стало крупными земельными собственниками. Некоторое улучшение наступило тогда, когда в
1348 году сербский король Стефан Душан овладел Фессалией. В некоторых горных районах
Фессалии можно было найти следы индивидуальной крестьянской земельной собственности и
свободных крестьянских общин.
Турецкоезавоевание положило конец византийской деятельности в Морее.
Будучи угнетены всемогущими сеньорами, деревенские жители и крестьяне испытывали
большие бедствия. Крестьянство было разорено. Иногда утверждается, что положение крестьян,
например в округе Фессалоники в XIV веке - по меньшей мере в имениях крупных
собственников - не было столь плохим. Однако, даже если это и так, бедность крестьянства в
целом очевидна. Классовые столкновения и ненависть бедных к богатым раздирали не только
провинции, но и основные города империи. Во время восстания 1328 г. константинопольская
толпа разорила прекрасный дворец Феодора Метохита.
С точки зрения социальных антагонизмов между аристократическими и демократическими
элементами, революционные события в Фессалонике, случившиеся в середине XIV века,
весьма интересны и важны. Революционная волна, поднявшаяся в 1341 г. в Адрианополе в
связи с провозглашением Иоанна Кантакузена императором и выразившаяся в успешном
сначала восстании народа против имущих классов (???????), перебросилась на другие города
империи. Особенно в этом отношении интересна революция зилотов в Фессалонике в
сороковых годах того же XIV века.
Источники отмечают в Фессалонике три класса: 1) имущие и знатные; 2) средний класс или
буржуазия, к которым принадлежали коммерсанты, предприниматели, крупные
ремесленники, мелкие земельные собственники и представители свободных профессий; и,
наконец, 3) народ, а именно мелкие земледельцы, мелкие ремесленники, моряки, рабочие. В то
время как значение и влияние имущего класса все более и более возрастало, положение
низшего класса, особенно окрестных земледельцев, земли которых были постоянно разоряемы
неприятелем, все ухудшалось. Вся торговля этого первостепенного экономического центра и
связанные с нею выгоды находились в руках высшего класса. Рознь росла, и только
недоставало случая, чтобы произошло столкновение. Но вот, Иоанн Кантакузен,
провозглашенный императором, нашел поддержку у знати. Сейчас же демократические низы
выступили в защиту Палеологов. О. Тафрали писал: "Это не была уже борьба честолюбий
между лицами, которые оспаривали друг у друга верховную власть, но борьба между двумя
классами, из которых один желал сохранить свои привилегии, другой пытался сбросить ярмо."
Один современный событиям автор писал: "На Фессалонику смотрели как на учителя других
городов в восстаниях народа против аристократии."
Во главе фессалоникийской демократии встали зилоты, которые в 1342 г. выгнали из города
знать, разграбили богатые дома и учредили как бы республиканское управление из членов
партии зилотов. Внутренние осложнения в городе повели к тому, что в 1346 г. в нем
произошло кровавое избиение знати. Среди немногих спасшихся от смерти находился Николай
Кавасила. Даже после того, как Кантакузен примирился с Иоанном V Палеологом, управление
зилотов в Фессалонике продолжалось и "походило с некоторых сторон на настоящую
республику." Зилоты не обращали никакого внимания на приказы, шедшие из
Константинополя, и Фессалоника была управляема как независимая республика. Только в 1349
г. соединенными усилиями Иоанна V и Кантакузена удалось наконец положить конец
демократическому правлению зилотов.
Причиной революции в Фессалонике
можно назвать плачевное экономическое положение населения ивидит в зилотах борцов за свободу и за улучшение социальных условий жизни в будущем. Благодаря внешним и внутренним причинам Византия потеряла контроль над своей торговлей.
Однако, до того как турки отрезали все внешние связи, Константинополь, как и раньше,
оставался центром торговли, куда товары стекались со всех сторон и где можно было встретить
торговцев разных национальностей.
Однако торговля перестала быть занятием византийцев. Она полностью перешла в руки
западных торговцев, в основном венецианцев и генуэзцев, в известной мере также и пизанцев,
флорентинцев и других. С царствования Михаила VIII Генуя занимала первое место в
экономической жизни Византии. Генуэзцы были свободны от налогов, они могли строить и
укреплять Галату, организовывать фактории и колонии не только на островах Эгейского моря и
в Малой Азии, но также на берегах Черного моря, в Трапезунде, в Каффе (в Феодосии) в
Крыму, также как и в Тане, в устье реки Дон. Каффа была особенно процветающим и хорошо
организованным городом с весьма детально разработанным административным статутом (1449
г.).
Венецианцы также были свободны от торговых
налогов, и постоянное политическое и экономическое соперничество между двумя
могущественными республиками, Генуей и Венецией, иногда приводило к ожесточенным
военным столкновениям. Положение же Византии в этих конфликтах было весьма деликатным.
В конце XIII века, когда в 1291 г. последняя крепость крестоносцев в Сирии - Сен Жан д'Акр
(St. Jean d'Acre) перешла в руки египетского султана, Венеция оказалась лишенной всей своей
торговли на юго-востоке средиземноморского бассейна. После этого вся ее энергия была
направлена на отчаянную борьбу с Генуей на севере для того, чтобы отвоевать свои
экономические позиции в Византии, Эгейском и Черном морях. Новый материал о торговых
связях между Флоренцией и Константинополем показывает, что эта торговля была весьма
активной, особенно в том, что касается зерна.
Однако вся прибыль от торговой деятельности множества западных купцов в Византии шла им,
но не Византии. Экономическая зависимость Палеологов от богатых и сильных западных
республик и городов была полной. В экономическом отношении Палеологи империю не
контролировали.
Итальянское влияние на византийскую экономику можно проследить по монетам. В XIV веке,
при Андронике II, Андронике III и Иоанне V была попытка проведения денежной реформы, в
связи с чем были введены монеты флорентийского типа. Заметно также наличие венецианских
монет. Последняя византийская золотая монета была чеканена при Мануиле II, возможно, в
связи с его коронацией. На монете изображена Богородица, окруженная стенами
Константинополя. Мы не знаем ни одной монеты последнего византийского императора,
Константина XI. Существует теория, что при Мануиле II и Иоанне VIII в Византии имела
место денежная реформа по внедрению монометаллизма. Теория эта, однако, не доказана.
Экономическое господство Запада в Византии закончилось с победоносным продвижением
турок османов. Постепенно они завладели Константинополем и остальными частями империи,
Трапезундом, северными берегами Черного моря.
При общем безотрадном положении империи, внешнем и внутреннем, как-то странно читать
относящийся к XIV веку анонимный трактат, приписываемый часто, хотя и неправильно,
Кодину, о придворных должностях, где подробно описываются пышные одеяния придворных
сановников, их разнообразные головные уборы и обувь, чиновные отличия. В трактате даются
подробные описания придворного церемониала, коронаций, возведений в ту или иную
должность и т. д. Другими словами, трактат служит как бы дополнением к известному
сборнику X века "О церемониях." В X веке, в пору наивысшего блеска и силы империи, такое
руководство было понятно и нужно. Однако, появление аналогичного трактата в XIV веке,
накануне уже для многих явно неминуемой гибели государства, вызывает недоумение и какое-
то жуткое ощущение перед тем ослеплением, которое, очевидно, порою царило при дворе
византийских басилевсов последней династии. К. Крумбахер, также недоумевая над
появлением такого трактата в XIV веке, не без иронии заметил: "Ответ дает, может быть,
средневековая греческая пословица: "Мир погибал, а жена моя все наряжалась""

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: