Реалистическое и романтическое начала в романе.

Если рассмотрим реализм и романтизм в целом, то видим, что реалисты создают «историзм настоящего», а историческая тема почти уходит из реалистических произведений. Романтики, если обращаются к конкретному времени, например средневековью, используют хронотоп, где время и место условно.

Реализм Стендаля имеет много черт, условно говоря — «романтических», хотя они свойственны не только романтикам. Здесь и необычайно сильные, потрясающие «страсти», бурные душевные движения, сложная, зачастую просто авантюрная фабула, фабула необычайных событий и трудных положений, в которые попадают герои, и т. д. и т. п. Не в пример поздним реалистам и писателям натуралистической школы С. скуп на описания, на детализацию бытовых вещей и явлений. Его сдержанность объясняется не презрением к реалистическому изображению быта и обстановки, а резкой оппозицией пышному и риторическому описательству современных ему романтиков шатобриановского типа. Но конечно реализм Стендаля — это не тот «реализм детали», первым подлинным мастером которого был Флобер. Для его реализма прежде всего характерно глубокое понимание общественных процессов, которые происходили в современной ему действительности. Романы Стендаля — политические и исторические, но политическими и историческими делает их в первую очередь то, что в сложности сюжетных перипетий, в расстановке и психологической обрисовке персонажей нашли свое отражение основные противоречия той действительности, которая окружала Анри Бейля. Судьба «страстного героя», трагична, ибо, автор великолепно понял то, что было непонятно его современникам — неизбежность конфликта, гибельного для «героической единицы». Именно поэтому Стендаль является одним из тех немногих, кто в своем художественном творчестве опережал свое время. Его герои живут напряженно, неистово, «страстно», их требования к жизни огромны, их эмоции бурны, они резко и активно реагируют на сопротивление «среды». Его Жюльен Сорель, Фабриций дель Донго, Люсьен Левен должны рассматриваться как представители буржуазного индивидуализма.

Истоки характера персонажа авторов не интересуют, как остается вне поля его зрения и эволюция личности под влиянием социальных обстоятельств. В романтизме возможны «сломы» характеров, своеобразная их «революция» под воздействием этических причин. Реалисты изображают социально-временные условия формирования личности, социально-этический причины, влияющие на ее изменение. Романтическая тема природы уступает место теме города, где развертываются основные социальные конфликты. Тема денег, воспринимающаяся романтиками как разрушительное начало в абстрактном плане, выходит на первый план как вполне реальный двигатель современного» общества. Возвышенная тема художника и великая тема любви соединяются с экономическим интересом, в противном случае тот, кто романтически воспринимает эти два ведущих феномена романтизма, оказывается обреченным на гибель. Автор-реалист стремится исследовать все самые тайные уголки души своего героя, следуя открытиям романтиков, однако надо обратить внимание на то, что до второй половины XIX века это исследование ведется в основном путем применения законов логики к движениям души, которые чаще всего алогичны.

Стендаль, пытаясь выявить специфику и назначение искусства нового времени, которое по своему уровню могло бы сравниться с шекспировским и расиновским, формулирует принципы современного ненормативного искусства, называя это искусство романтическим. Характерно, что вправе называться романтиками он теперь отказывает не только Шатобриану с его претенциозными красотами стиля, «чувствительному» Ламартину и «туманному» Нодье, но даже молодому Гюго и Байрону, противопоставляя им как истинных романтиков Беранже, П.Л. Курье и несколько позднее Мериме.

«Исследуем! В этом весь девятнадцатый век» — таков исходный принцип нового искусства, за которое ратует автор памфлета. При этом «писатель должен быть историком и политиком», т.е. давать исторически выверенную и политически точную оценку изображаемых событий. Заново осмысливая принцип историзма, усвоенный вслед за В. Скоттом романтиками 20-х годов, Стендаль настаивает на его применении в разработке не только исторических, но и современных сюжетов, требуя правдивого и естественного изображения действительности.

В противовес экзотике и преувеличениям романтиков Стендаль подчеркивает: в драме «действие должно быть похоже на то, что ежедневно происходит на наших глазах». И герои должны быть «такие же, какими мы их встречаем в салонах, не более напыщенные, не более натянутые, чем в натуре». Столь же правдоподобен, естествен, точен должен быть язык новой литературы. Отрицая александрийский стих как непременный атрибут старой трагедии, Стендаль считает, что писать драмы надо прозой, максимально приближающей театр к зрителю. Не приемлет он и выспренних красот, «звонких фраз», «туманных аллегорий» современной ему романтической школы. Новая литература, утверждает Стендаль, должна выработать свой стиль — «ясный, простой, идущий прямо к цели», не уступающий в своих достоинствах французской классической прозе XVIII в.

В самом романе Стендаль создал типическую картину жизни современного ему общества. Некоторые подписи в романе могли нести в себе и скрытую, революционную направленность: “ Правда, горькая правда!”, - эпиграф к первой части романа – приписан Дантону, деятелю ВФР. В самом романе о революции не говорится, но имя Дантона поневоле направляет мысль к 1789г. С Дантоном не раз сравнивает Жюльена Матильда, снова соотнося характеры с революционным прошлым и заставляя задуматься о возможном революционном будущем. Эпиграф “ из Дантона” сменяется эпиграфом “из Гоббса”: “ Соберите вместе тысячи людей - оно как будто и не плохо. Но в клетке им будет не весело”. Весь роман – исследование направлен против тирании, тирании государственной власти, религии, привилегий рождения

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: