Когда бы мраморы Каррары – кто б их менял на черепки?

С. Сеничев

К сожаленью сплошь и рядом

выбирают черепки,

а не мраморы Каррары,

оглянитесь: это – жизнь:

Яростный тот стих Марины

написался ль потому,

Что в реальности мужчинам

Мрамор сей не по плечу?

верьте, я не утверждаю:

все мужчины таковы,–

есть иные – точно знаю…

только большинство, увы,–

На лисицу ту похоже

(ох, как басня по душе!):

виноград достать не может,

значит, – кислый, не дозрел;

гипс под мраморы окрасить –

то Пигмалиона страсть,

ну, а что еще вы ждали:

он – Адама ипостась,

коя от земли, из глины,

черепки ей – мил удел…

как же мало вас, иные,

В ком Христовый лик прозрел!...

Май 2011

так говорит Лилит (3)

Казанове

то, что ты принимаешь за колдовство –

не в силах меня позабыть –

всего-то, мой милый, земная любовь,

которой досталось вкусить.

ты можешь винить целый свет и меня

за то, что влюблен без конца,

что волны, схлынывая за разом раз,

смывают следы с песка.

а я – не след и даже не сам песок,

я – камушек, скрытый в нём,

и всякий отлив вымывает его: жесток

удел твой – вновь засып а ть песком

меня

(видно, веришь про «с глаз долой»,

что так я сердце покину вон,

как странный страус: не сам – в песок головой,

ты мир зарываешь в него).

зачем?!...

за сотни долгих прибрежных лет

я стала без острых углов.

без колдовства: я – maximum амулет,

сила коего – лишь любовь…

июль 2011

так говорит Лилит (4)

об ипостасях

имя моё будешь слышать ты в вое волчицы,

в ангельском хоре небес, в преисподней ветров;

с ликом моим – Генриэтта, Кармен, Беатриче,

Лаура, Сольвейг, Марго в вечном танце веков.

можешь не верить, но ты, как и я, сам пропитан

силой единою, чьих ипостасей – что роз:

Данте, Хосе, Казанова – тот список не(с)читан,

в нём Светоносец и Мастер: в них дышит Христос.

кем бы ты ни был из них, да и с кем бы ты ни был

завтра, сегодня, вчера – знаю, верю в одно

(хочешь–не хочешь): ты – бог, я – твоя Магдалина;

нет ни волны, ни ошибки.

но – хлеб и вино…

ноябрь 2011

так говорит Лилит (5)
приуготовление

…а вот поменяю мрамор на черепок,
какая мне разница: галька – то, иль алмаз,
золотоносный или зыбучий песок,
сверхновой взрыв иль сам о й черноты экстаз,

ручьев бурленье иль лавы кипящей вой,
букеты роз иль охапки ромашковых солнц,
порхание бабочки или пчелиный рой,
дверной проём или только намёки оконц,

личина дьявола или христовый лик,
вина ковши иль живая – с крещенья – вода:
ведь дело не в том, за что я могу полюбить,
а в том, чтоб любить: то – природы моей стезя.

июль 2012

так говорит Лилит (6)

природа

I

я сбежала из рая,

но и ад мне – не дом,

потому я мерцаю,

я – меж благом и злом,

а вернее, – вне оных,

потому – вечный страх,

коим гневно клеймена,

в коем жаждет костра

всяк, почуявший хаос –

первозданный как есть, –

опознавший спонтанность

как гордыню и месть,

до волос тех, что дыбом,

на себе испытав

мою суть – мне по силам,

ибо слишком легка,

проникать в ваши тайны,

созерцать: кто есть кто, –

никому не по нраву –

наизнанку ж нутро (!),

потому я гонима,

коли – ближе мой лик:

моё место – пустыня,

в коей шепот что крик.

II

я – не та, что узрел ты, и не та, что не смог,

мне чужда участь Евы – быть молчащей у ног,

как и топать, топтать ли; я – на равных в любви,

но пронизана страстью я мужчине служить,

что блазнит и пугает: ты – не первый, поверь,

мой не то чтобы ангел и не то чтобы зверь.

август 2012

так говорит Лилит (7)

пробуждение

и когда она воздевала руки к небу,

когда с водой шепталась наедине,

когда огонь раздувала подобно ветру

и припадала всею душой к земле,

когда плескалась в молозиве лунного света,

когда дикаркой – в танце, не чуя ног,

когда взахлеб постигала своё бессмертье,

чье имя известно от века – любовь,

тогда она обретала иль вспоминала

себя во нраве городом, коим полна,

затем его же – пред избранным – и смиряла.

сама. любовью. только ею. всегда.

октябрь 2012

так говорит Лилит (8)

предупреждение

увидеть сверхновой взрыв.

почувствовать лавы жар.

кубарем, да – в обрыв.

прикосновеньем – удар.

вместо пространства мир,

в коем – мои лишь глаза.

вместо времени миг –

длящий меня соблазн.

древней сирены глас –

в пении странном моем.

сердце, что видит вас:

смертным оно – копье.

разве по силам вам

вынести столько меня?

каждый, кто рисковал,

позже твердил: – змея…

так что, не дай вам Бог,

кожей своей узнать

что мой любовный озноб:

бойтесь в себя влюблять!

* * * * *
впрочем, ежели вам
в радость всемирный потоп,
можете – коль не Хам (?) –
спробовать, но – потом…
октябрь 2012

так говорит Лилит (9)

мифологическое

I

а я ничего другого не знаю, иль не умею,

как только – в омут, да с головой – глубина не в счёт,

и этим самым я разделяю судьбу Психеи,

которую любит, но избегает Эрот:

в мифе – до времени, здесь – как идёт, без прицела

дальнего или ближнего, ибо Психея – путь,

её любопытство – не праздное, хоть без предела,

разоблаченье – не жест, но прозрение в суть;

стрелы Эрота даруют чувствительность к свету –

лику Психеи, что – луч, Гераклита ль огонь…

если приблизишься, вспомнишь, как быть обогретым,

ибо – зима… тихой нежностью дышит ладонь.

II

в реку дважды – верите, не моё,

другое дело: я в ней продолжаю плыть –

то по теченью, то супротив,– но

мне повезло: я с водою почти на «ты»,

не потому ль и любовь моя не

гаснет, кстати, она и почти не жжёт,

словно огонь благодатный (!), и мне,

видимо, долго не выйти из ещё вод…

декабрь 2012

так говорит Лилит (10)

ни больше – ни меньше

кумиров не любят –

их пользуют из мечты

кумиров лелеять – не по природе моей,

ибо на равных с любым, кто считается таковым,

мне органичней любить без оглядки на тень,

коя – не сам огонь, впрочем, как и не дым,

если люблю кого – не “потому что”,

наоборот: я люблю, оттого – и доступна суть,

ибо всей кожей своей прорастаю в него:

время любви моей – время ему “будь!”.

декабрь 2012

так говорит Лилит (11)

объяснительная записка

образ давнишний – за мною – змея,

коя врачует да мудро судит,

кожу, бывает, сбрасывает с себя,

чтоб соблазнить иль дойти до сути,

или не чувствовать, ибо – боль:

обликом сим бог наказал безбожно –

пусть. привычны мне страхи передо мной:

даже любовь моя вам тревожна;

Ева – милее – меж вас повелось,

так как второю на свет явилась,

ей прощено (ведь – адамова кость)

даже то, что на слух соблазнилась;

телом что сердцем внимаю его алтарю

(Ева ж – ушами только и может),

вот потому так часто я говорю:

“каждою клеточкой”, “всею кожей”.

декабрь 2012

так говорит Лилит (12)

в одиночестве

сколь веков уже я ненавистна,

что дерзаю собою быть:

даже если одна, путь мной вызнан –

я желаю мужчине служить.

вся порочность моя эфемерна:

я не создана для утех,

я – восточная гейша, гетера,

куртизанство моё – не грех

(вы меня не мешайте с путаной:

плоть и деньги – её божки),

мои ласки невинны, спонтанны,

ибо – отклик не тела, души;

я искусна любовью не плотской,

хоть я в этом и знаю толк:

я ж – не Гестия (без вопросов),

я – трезвящий вина глоток;

я наполнена страстью высокой

врачевать ваших ран края:

примирю вас с собою охотно

и легко вдохновлю на дела;

я умею и слушать, и слышать:

мне достаточен свет лица,

я могу рассказать вам, чем дышат

ваши лёгкие и сердца;

сказкой, пением, танцем – по силам

разгрести мне ваш зябкий мрак,

ибо раз не случилось быть с милым,

послужу я мужчине хоть так.

январь 2013

так говорит Лилит (13)

ожидающая

я вся – тоскою по любви – насквозь:

невыносимым бременем всевечным

она – во мне; никак не может млечный

свой путь найти, чтоб ею излилось

всё полноводье! каплями – на свет –

ничтожными извлечена до срока:

ведь высохнут (!): осадок – соль урока,

без вод любви – окаменелый след.

я сплошь истосковалась по любви:

души темница – не уловки тела,

а – невозможность белой хризантемой

в глазах его – любимого – цвести

не оттого, чтобы потерян цвет,

иль нет его, но просто – не-воз-мож-ность,

и потому – не то чтоб безнадежность,

но – жажда разрешения во свет…

январь 2013

так говорит Лилит (14)

скитающаяся

I

ни разу не прошла по краю

ничьей судьбы,

была и адом я, и раем

меж “вы” и “ты”,

врывалась смелым ураганом:

долой края!

была прозреньем и дурманом,

но ведь и я

не краем – самой сердцевиной,

что слишком жжёт,

пересекалась с каждым милым:

как горек мёд (!)

познания всех ваших истин –

до немоты,

изгнания из вашей жизни

у той черты.

но знайте: прихожу однажды,

и – навсегда,

с кем ни были б: я – ваша жажда –

издалека.

II

моей природе не по нраву

скитаний жуть:

единственный – моя оправа.

как долог путь!

о, как же просто быть со мною:

найдется ль тот (?),

кому любовь моя – что воля,

и сладок мёд…

январь 2013

так говорит Лилит (15)

от любви до ненависти

я вне любви не мыслю, не умею,

не знаю, не вдыхаю, не пою,

не понимаю, не молюсь, не смею –

как видите, я просто не жи-ву;

коль не люблю, Эриний властный голос

звучит во мне, как сотни труб гремят:

не то что стены, даже вечный Логос

грозит отказом устоять – смирять

эмоций буйство, их надменный натиск

не в силах он, всё – вызов, месть и вой:

бессмысленно и беспощадно скалясь,

сквозит, язвит Эриний естество…

вот потому держусь стези любовной

(пусть боль порою), ею лишь живу:

я “без” и “вне” не слышу зов породы –

быть-для- него собою наяву.

январь 2013

так говорит Лилит (16)

отповедь Адаму

моё эго – не иго,

с первых дней повелось:

я – не то чтобы книга,

но – вопрос.

мне – не бабское счастье,

а – по духу родство.

серебрятся запястья

и лицо:

горделива без меры?

то – от страсти любить:

покоряться всецело –

мне что пить,

но владеть мной по праву –

не от власти твоей:

я вручаю державу –

хоть убей!

нежность лилий бездонна:

нрав мой ты угадал…

но с тобой не свободно!

ты – Адам.

январь 2013

Казанова

о, дай вам бог, попасться Казанове:
он искренностью сердце так пронзит,
вас окружив заботой и любовью,
как будто вы – сама Венера во плоти.
он проведет в души своей глубины,
и в ваши тайны проскользнёт как змий:
вы с ним свои сердечные морщины
разгладите под стон и рёв стихий;
вы легкости испьёте в полной мере
в предвкусьи нескончаемой любви,
и вам на миг покажется: барьеры
меж вами навсегда устранены;
сей сладкий сон – на день ли, на полгода –
вас вдохновит, истомой искусит,
но…

…и всё же, бог храни от Казановы,
от послевкусья прерванной любви.

май 2011

Марии Магдалине

случайно или нет (ведь тропы божьи,

как водится, неведомы сердцам)

Марии Магдалины лик встревожил

на днях меня... и ей мои слова:

ты, покорённая его добром и силой,

в ответ об о жила; но то – твоя ль вина?

ты – новая Лилит, святая Магдалина, –

иная меж учеников Христа.

инаковость клеймили духом эры,

а ты печать небес в душе несла

не за раскаянье из страха иль из веры,

но за любовь, что грех превозмогла.

быть с ним в его последний час – не малость,

не смея разомкнуть страданьем рук:

ох, как же сердце, верно, разрывалось

в бессилии спасти его от мук!

но ты своей безмерной чистой верой

в божественность любимого лица

явила преданность (любовь дарует смелость!)

и до, и после чёртова креста.

и вот вопрос (ах, верится, – невинный)

как кол в душе стоит с недавних пор:

а если бы не ты, Мария Магдалина,

то стал бы Иисус Христом?

август 2011

бабье
(а вот и Ева)

утиштесь, восторги! долой, мишура!

но не для того, чтоб увидеть,

насколько я – злато, иль соль серебра,

иль медь на изящном изгибе,

а лишь для того, чтоб постичь глубину

того, что я – баба по сути,

которой достаточно, как в старину,

быть чьим-то ребром.

аж до жути…

август 2012

* * *

давно я глаголю уже, что, по мне,

мужчина явлен в двух ипостасях:

один – Адам, другой же – из Назаре… –

последний – не бог, но как прекрасен!

(что не означает “бога совсем нет”:

не верю, – знаю: он есть и точка)

Иисус и жил, и умер как человек,

но он – совершенное слово в строчке;

прекрасен любовью Иисусов лик:

эрос с агапэ – в одном узоре,

он в каждой женщине зрит Лилит –

еще не оболганную в позоре

(не стану дальше. не для того пишу,

чтобы Лилит возносить вместо Евы,

ибо итак бесконечно уж тем грешу,

что образ пачкаю не по делу).

поверь, твой лик – Иисусова ипостась:

нежен, умен, добротой роскошен –

мужчина! (три раза – тьфу!) твоя власть

столь безупречна, как солнца – в полдень…

декабрь 2012

Цикл “Попытка ярости”

и пусть!

обратно я не попрошусь

(хотя, хочу – нет мочи),

не потому, что я боюсь

быть за чертой обочин

из-за отказа твоего;

не потому не смею,

что ты меня забыл давно,

и я себя жалею

или тебя, ведь твой покой

желанен мне отныне:

но всё ж не потому немой

скитаюсь по пустыне,

не потому, издалека

гляжу в твои пределы,

что так быстрей покину я

владения Венеры,

а потому, что коли ты

изгнал меня сурово,

по праву силы сжег мосты,

лишив себя и слова

меня (как истый господин),

то мне одно – отрада:

своею волей снимешь ты

однажды все заграды

(не потому, что вдруг простишь

иль одарить решишься,

а потому – избыток сил

душевных накопится);

надеюсь, слышишь: не прошу:

любовью силы взбиты,

достойно свой удел приму

смиреньем Маргариты.

март 2012

за что?

не надо – не люби, но и не бей:
нечестно, я и так тобою втоптана,
распластана пред сотней алтарей,
на коих честь моя с любовью попраны

и не за то, что будто зла была,
ведь не хулила образ твой, не низила,
я даже отказалась от тебя:
“как хочешь ты” – насквозь я сим пронизана.

не надо – не люби, но и не смей
терновой ветвью всю меня окутывать,
ему и то достался лишь венец:
под силу ль мне идти с такими путами?!

неужто грех мой столь и так тяжёл,
что мне отныне – вечное изгнание?
вокруг тебя воздвигнут частокол,
он даже издали одаривает ранами;

зачем, за что: за тысячью дверей
тобою слово от меня навеки заперто?
не надо – не люби, но и не лей
дымящейся смолы густое варево

на душу, что вот-вот посмела жить:
вне слова твоего ей смерть обещана;
не хочешь – не впускай, но дверь держи
открытою: я – для тебя – не женщина…

я не войду, не потревожу трон,
мне б заглянуть (я приняла изгнание),
вдохнув в себя твоих открытий сонм,
да так: ты б не услышал и дыхания...

март 2012

любовное

взамен твоей несправедливости
я предъявлю одно – любовь:
винишь меня в извечной лживости?
вини, коль легче оттого;

ты прав, я слышу всё и чувствую
(а как иначе, коль люблю),
не потому ли мной озвучено
бывает то, что я ловлю

в твоих еще-приготовлениях,
а может, и твоя душа
с моею не в раздорных прениях,
и ей она вполне слышна;

ты ж знаешь, нашим душам ведомо
не тождество, но то родство,
в котором их друг другу преданность
отсвечивает волшебством:

ты вспомни, как петля за петельку
вязался странный тот узор –
не поспевали за ответами
мои вопросы (то – не вздор!),

как смысловою перекличкою
нам открывался унисон…
я знаю, где твоё, я высветлю,
всегда сославшись на него,

поверь, мне бесконечно дорого
всё, чем одариваешь ты,
полнится жизнь моя заботою:
как покорить тебе сей мир.

…заканчиваю: всё написано
не в оправданье мной (стерплю!),
чтоб в n-ый раз – пускай бессмысленно –
но повторить: люблю… люблю…

май 2012

что за ненасытность!

верь, мне не то что больно,

хуже – уже привычно:

скольких еще бездольных

ты соблазнишь цинично

(ладно, пускай – любовно!),

в тысячный раз как в первый

выдашь надежды, скомкав

прежде свою же веру

в то, что продлится дольше

новое увлеченье,

в то, что не будет горше

следом за отреченьем…

скольким еще случится

хлада любви изведать?!

скоро ль своей синице

ты приоткроешь небо?!

ярость затем, что чую

мук твоих крестных дленье…

боже, влюбись в любую:

с нею чтоб – до успенья.

октябрь 2012

имею право на “любить”

я вплетаю тебя в своё кружево

своенравно и чуть услужливо,

ибо – женщина: быть послушною

мне по нраву, когда – в любви,

но покуда ты, Зевсом свирепствуя,

обещаешь несносные бедствия,

Афродита, по сути, небесная

опошляется до земли:

и тогда вместо радости – колкости,

вместо водных каналов – пропасти,

и мечта моя о покорности

рассыпается снова в прах!

знаешь, мне ведь давно достаточно

быть не той, что “на цыпочках в тапочках”,

а залетной – пусть любящей – ласточкой,

что разносит по миру ласково

имя милое на крылах…

Ноябрь 2012

Цикл “Философическое”

* * *

…свобода в одиночестве – убога,
полна ж она в твореньи и в любви,

причем, последняя – те райские чертоги,
в которых ключ от творчества сокрыт.

послушай, милый, вся твоя свобода –

мираж, какой она и есть у бога
до той поры, покуда он однажды
не утолит земной любовью жажду.

"свобода от..." – конечно же, ценна
пока "свобода для..." не принята.

декабрь 2010

глядя в зиму из поезда

заснеженность пространств, и взгляд неймёт ни зги...

вдруг, посреди снегов: чу, детские кроватки?!
но присмотревшись, зрю: там в сумерках вдали,
как колыбели жизни,– могильные оградки...

январь 2011

просьба

не трогайте Поэта,
он беззащитней роз,
у тех – шипы, а этот –
весь сотканный из слёз.

вы скажете полслова,
он целый мир вберёт,
поймите: он – без кожи
и так еле живёт.

и лживых обещаний
неймёт его нутро
настолько, что молчанье
подчас милей всего.

ему восторг – услада,
но боже упаси
вам льстить ему, не надо:
он камертонит жизнь.

он верит в слово слепо,
за что и бит не раз…
не трогайте Поэта:
он молит мир за нас.
январь 2011

* * *

те, кто почти без кожи,

душой постигают:

невыносимо безбожно

боль застревает

где-то в подвздошье:

тянут

злосчастные стрелы,

им бы навылет, да вязнут

в тканях душевных

(не подобрать доспехов),

бьют без оглядки,

и уязвимым местом

здесь – вовсе не пятка,

а окончания нерва

душ оголённых…

и извлекаются стрелы

дерзко.

исконно

раны, что кровоточат,

(нам ли сердиться?)

лечат они где-то творчеством,

где-то цинизмом.

февраль 2011

эскиз о черно-белом

можно, писать чёрным по белому (как водится),

или – белым по чёрному: кому как хочется.

и как хорошо, чтоб если чёрным, то – набело,

но ни в коем – не белым по-чёрному, ибо на небе

не замеченным будешь, ведь белое – только оказия

для чёрных цифр на надгробье и красок фантазии,

для теней и оттенков в палитре тревоги-радости.

…черновик же хорош не для жизни, а личной записи,

из которой мир чёрно-белый – вполне естественно –

устремляется к золоту, к зелену, к нежно-небесному…

март 2011

* * *

вы знаете: а руки рукам рознь…

одни в е лят, да так, что душу – оземь,

их тисканья, словно тоска-тиски,

объятья двоих превращают в пески

зыбучие.

руки рукам рознь…

другие ж в о лят, но душа насквозь

пропитывается легкостью бытия:

так ветер свободу дарит парусам.

ну, правда ведь: руки рукам рознь…

одни лишь касаньем снимают боль,

другие, отчаянно-нежно любя,

сжимают до хруста душу в костях.

а есть и такие: в их, нежно дыша,

раскрытых ладошках ликует душа

в отличии от холодящих... вскользь…

да, руки рукам рознь…

июль 2011

Игрок

I

игра для мира – укус комара слону,
а для него – соломинка в буйстве волн:
игрок по жизни – он, часто идя ко дну,
не то чтобы жил, но искренне был увлечён

собою, женщиной (оной не счесть числа),
не отличая игру от яви порой,
он правил балом, милуя и казня
людей, зверьё ль,– ему было всё равно,

ведь жизнь была для него сплошняком игра,
в которой ему казалось, что он – бог:
тасуя законы мира – от скуки ль, любя –
он диктовал свои правила для него,

и те вынуждали ближних то – в пламя, то – в твердь,
то наизнанку вывернуться душой;
когда ж тоска отпускала, он чувствовал: смерть –
игры сей суть – побег за самим собой,

но что поделать: законы упразднены,
и правила не отменить: он вне них – не бог.
...играючи, сам себя завлёк, соблазнил,
себя не помня, лишь ведая: он – игрок.

сентябрь 2011

II

...как бог един в трех лицах,

так дьявол рассредоточен

в их множестве..

он был зачарован собою в другом,

пока в новизну был эпитетов строй,

когда ж привыкал, снова рыскал кругом,

охотясь на души для встречи с собой;

он брался за то лишь, что здесь-и-сейчас

до тахикардии взинтив ему пульс,

дарило восторг и любовь тысяч глаз

(иль даже одних, но на время, из чувств);

а ставка в игре сей была велика –

живая душа, что летает без крыл,

но в этой игре ей без них никуда,

ведь надо же как-то бежать от личин,

коль ликов не видит в азарте игрок,

и мало того, что играет он сам,

весь мир ему – словно тончайший силок,

расставленный всяким как он же: игра…

у каждого мир – это слепок себя,

другие для нас таковы, как мы есть:

играя, себе ж не на шутку внушал:

“мной тоже играют, всё – лесть или месть”.

…зеркал отраженье – игра на века,

в которой он всюду с собой на один:

вот скука!… но, рассредоточив себя,

не знает уже: есть ли он вне игры…

февраль 2012

читая Чехова из-сегодня

в России – всё тот же чеховский человек:

что чаю попить, что повеситься – всё одно,

про каплю рабскую слышавший, только не

смеющий или не знающий как её

выдавливать, но не из и не за других

в стяжаньи рая земного, а – из себя (!);

о небе в алмазах мечтает средь нищеты,

вишневого сада фасадность не опознав;

всегда в толпе – от скуки ль, из страха ль быть,

в борьбе ль за счастье,– и всё же всегда один,

вся жизнь его – годовщины, и не укрыть,

что мало чем отличимы они от годин…

декабрь 2011

* * *

а душа, уж это точно, ежели обожжена,

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: