Набег Тохтамыша и разорение Москвы

Успех русских дружин на поле Куликовом был полным, а трофеи – огромны и богаты. «И многие воины его обрадовались, захватив богатую добычу: пригнали за собою многочисленные стада коней, верблюдов, волов, которым нет числа, и доспехи, и одежды, и товары». Но недолго пришлось князю Дмитрию Донскому радоваться победе. Хан Тохтамыш сверг неудачника Мамая и сообщил князю Дмитрию, что, победив их общего врага, готов вновь принять Русь «под свою руку». Сил сопротивляться хану у Дмитрия не было, победители – русские князья – уже успели снова перессориться, так что вновь собрать войско князь Дмитрий не мог. Поэтому он выразил хану покорность, с честью отпустил его послов, но сам на поклон в Орду не поехал.

Тогда Тохтамыш решил проучить упрямца. В 1382 г. его орда внезапно появилась под Москвой. Впервые со времен Бату-хана на Русь со всей Ордой пожаловал сам царь! Это было смертельно опасно. Князь Дмитрий Донской уехал в Кострому. Его нельзя обвинять в трусости: он не мог остаться в осаде, так как это резко понижало его шансы на сопротивление, не позволяло собрать союзные войска. В белокаменном московском Кремле, стены которого возводились с 1367 г., засел его вассал, литовский князь Остей с горожанами. Тогда впервые со стен загремели русские пушки. Но монголо-татары хитростью проникли в Кремль: по-современному говоря, напросились на экскурсию. Летописец сообщает, что посланники Тохтамыша сказали москвичам: намерения хана чисты, он лишь «хочет град сей увидеть, а вам всем дает мир и любовь». Наивные горожане открыли ворота и вышли с дарами… Монголо-татары убили возглавлявшего шествие князя Остея, ворвались в Кремль, разграбили и сожгли его, «а христиан, – пишет летописец, – всех изрубили такое множество, что начали у окаянных плечи болеть». Потом ордынцы огнем и мечом прошлись по всей Руси, сжигая города, убивая и уводя в полон людей. «Не на что было смотреть, – записал современник, – разве что земля, и пыль, и прах, и пепел, и много трупов мертвых лежало, и святые церкви лежали разорены». Ко всему прочему, в отместку за непослушание на Русь была наложена «великая дань тяжкая по всему великому княжеству – от всякого без послабления, от всякой деревни – по полтине».

Дмитрий Донской

Парадокс состоял в том, что, разгромив Мамая на поле Куликовом (эмир бежал в Крым, и там его убили ногайцы), Дмитрий невольно помог тем самым Чингизиду хану Тохтамышу справиться с Мамаем и сплотить Орду под своей властью. Поэтому победа над монголо-татарами на поле Куликовом имела в основном огромное моральное значение, но не позволила освободиться от ига. И даже наоборот, с политической и военной точек зрения победа эта оказалась пирровой: в итоге Орда усилилась, а Русь оказалась ослабленной потерями. Поэтому понятно, почему после гибели Москвы князь Дмитрий вновь смирился с игом и в 1383 г. послал к хану своего сына Василия с огромным двухгодовым «выходом» в 8 тыс. рублей. Кроме того, в обмен на золотой ярлык он пообещал выплатить долг за все предыдущие годы своего «упрямства». Приехавший в Орду тверской князь Михаил не мог дать таких же щедрых обещаний, а поэтому ярлык остался у Дмитрия. Обе стороны могли быть довольны: Тохтамыш восстановил власть Орды над Русью, а Дмитрий даже после страшного разгрома Москвы остался у власти и с золотым ярлыком на руках.

После набега Тохтамыша князь Дмитрий заболел – наверняка причиной болезни стало чудовищное нервное напряжение. На некоторое время болезнь отпустила его, но потом, как писал современник, «впал он в еще больший недуг, и стоны вошли в сердце его так, что разрывалось нутро его и уже приблизилась к смерти душа его». Перед смертью, которая пришла за ним 19 мая 1389 г., он составил завещание. В этом документе впервые великое княжение Владимирское названо отчиной, т. е. наследственным владением московского князя, которое он свободно, по своей воле передавал сыну Василию. И еще там появились новые, необычные для данника Орды слова: «А переменит Бог Орду, не станут дети мои давать выхода в Орду, и кто из сыновей моих возьмет дань в своем уделе, тому она и есть…» Собственно говоря, это и есть финансовое выражение идеи национальной независимости – брать налоги в своей стране и не платить из них дань завоевателю. Но надежды победителя Мамая, увы, не сбылись: ни сыновья его, ни внуки его от платежа «выхода» в Орду не освободились. Лишь только правнук Дмитрия Донского Иван III почти через 100 лет после его смерти смог осуществить великую мечту прадеда!

В итоге время правления князя Дмитрия Ивановича оказалось необыкновенно тяжелым для Руси. Непрерывной чередой тянулись внешние и междоусобные войны, страшные пожары и эпидемии уничтожали ее города и села. Засуха губила всходы на полях обезлюдевшей от чумы Руси. Но благодарные потомки забыли неудачи правления князя Дмитрия Ивановича: в памяти народа он остался прежде всего великим полководцем, впервые победившим не только войско Мамая, но и страх русских людей перед ранее несокрушимой и страшной силой Орды. И впоследствии имя победителя на поле Куликовом вспоминали всякий раз, когда враг угрожал независимости России.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: