Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Темнота. Свет. Город Ангелов.

http://ficbook.net/readfic/426954

Автор: Oversoul (http://ficbook.net/authors/162177)
Фэндом: Tokio Hotel
Персонажи: Том/Билл
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Флафф, PWP
Предупреждения: Твинцест
Размер: Миди, 29 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
Просто один вечер и одна ночь в городе за океаном.

Посвящение:
В качестве подарка моей Солнечной.

Публикация на других ресурсах:
Только с моего разрешения.

Разрешение на публикацию получено для Trust in Twincest

Примечания автора:
Идея родилась во время разговора о близнецах летом 2009 года. Написание растянулось почти на год: конец августа, начало шестого семестра, первые числа марта... 23 июня 2010 года, ближе к полуночи, дочитала последнюю строчку и сама не поверила, что он закончен.

Черная, как уголь, темнота. Однообразная, сплошная, почти бесформенная, как нагромождение странных квадратных камней. Лишь россыпь ослепительно сияющих точек освещает ее… Но стоит лишь перевести взгляд чуть в сторону – как эту темноту пересекают сверкающие желтым и рыжим потоки лавы, а к небу тянутся громадные горы, усеянные маленькими светящимися квадратиками. Резкий, восхитительный контраст – черный, желтый, рыжий. Сияющие точки, светящиеся разноцветным огни, большие и маленькие, – их становится больше по мере того, как взгляд скользит выше и натыкается на светящуюся серую пелену в черных и темно-синих пятнах, пелену, которая сама сияет, отражая свет миллиардов точек. В пространстве сливаются воедино несколько тысяч звуков, образуя привычный фон, без которого было бы слишком тихо и скучно. Черные гиганты тянутся вверх, восставая над своими меньшими собратьями, воздух едва ощутимо движется, овевая прохладой. Время медленно идет вперед, а не несется сломя голову, как обычно, и от этого чувствуешь себя в безопасности. Часть сознания собирает ощущения воедино – тихий гул, темнота, сияющие огни… И это все – Лос-Анджелес.

Машина стремительно летела по улицам. Скорость была довольно большой, но и не превышала положенную на этой просторной автостраде, ярко освещенной белыми огнями, которые бы в дождь напоминали огромные одуванчики, выросшие на блестящей от воды серой дороге. Тогда едущие по ней машины можно было бы сравнить с маленькими разноцветными жучками-букашками. Но асфальт под шинами черного Buick Lacrosse был абсолютно сухим, поэтому сидевший за рулем парень мог расслабиться, устало откинув голову на мягкий подголовник. Тонированные стекла слегка приглушали вспышки от проносившихся мимо неоновых вывесок и ярко освещенных витрин магазинов с последними новинками моды. Стрелка спидометра приближалась к восьмидесяти километрам в час, стрелка часов на красивом запястье – к часу ночи. Всполохи ярких огней, неважно от чего – фонарей или витрин – проникали сквозь лобовое стекло, изредка ослепляя чуть прикрытые глаза, взгляд которых неотрывно следил за дорогой. Мотор негромко урчал, за окном шелестел листьями экзотических деревьев ветер, дорогу со всех сторон обступали разнообразные здания – от типичных высоток до небольших клубов или офисов. Настоящие небоскребы – сияющие прямоугольными окнами, в которых днем отражаются облака, черные столбы в восемьдесят этажей, будто созданные именно для того, чтобы поддерживать небо, виднелись в зеркале заднего вида. Машина ехала прочь из центра, в сторону высоток, но не таких огромных и пугающих – всего этажей в тридцать-сорок. Парень вздохнул, видя, как громадина из стекла и бетона постепенно приближается. Удача была благосклонна, словно хотела расслабить и убаюкать в своих объятиях утомленного юношу: светофоры горели зеленым, перекрестки сменяли один другого, две четкие линии тянулись слева, белые штрихи из-за высокой скорости сливались в слегка нечеткую, размытую сплошную справа. Редкие машины проносились мимо: яркое пятно, мелькнувшее за стеклом, заставило парня моргнуть и отвлечься от собственных мыслей. Он проследил взглядом за ядовито-зеленой Audi и вздохнул. Хоть любезно предоставленный звукозаписывающей компанией Buick за все время пребывания здесь ни разу не подвел, своя машина все равно была ближе и роднее.

Через несколько минут автомобиль подъехал к подножию одной из высоток. Фары моргнули, и ворота подземной стоянки с тихим монотонным шорохом стали подниматься вверх. Секунда – и машина скрылась под огромной башней.

Парень припарковался на своем месте в подземном гараже, заглушил мотор. Слегка ныла голова, от света ламп перед глазами все плыло. Устало вздохнув, он уткнулся лбом в сложенные на руле руки. Времени на дорогу до дома ушло совсем немного, чуть больше получаса, тепло салона слегка расслабило и успокоило, поэтому на время парень забыл, насколько устал. Собравшись с силами, он открыл дверцу и вышел из машины.

Несколько минут до огромного, легко вмещающего до двадцати человек лифта – и серебряная, с зеркалами на стенах кабина плавно и бесшумно стала подниматься вверх, так мягко, что создавалось ощущение, что она вообще не двигалась, а стояла на месте. Парень, облокотившись спиной на алюминиевый поручень и опираясь на него ладонями, не отрываясь смотрел, как на табло меняются красные цифры, – единственное, кроме едва слышного гула, подтверждение тому, что он все-таки движется. Наконец, цифра 38 загорелась зеленым, послышался мелодичный звоночек, и двери медленно разъехались в стороны. Оттолкнувшись от прохладного металла, молодой человек вышел в холл.

Назвать просторное светлое помещение лестничной клеткой язык просто не поворачивался. Светлая плитка под ногами, кадки с цветами и мягкие кожаные диваны цвета топленого молока. Парень подошел к серебристой двери, начал искать в сумке ключи. Вскоре поиски увенчались успехом: тяжелая связка послушно легла в узкую ладонь. По странной привычке (он сам всегда удивлялся, почему у них с братом сложилось именно так) на ней были все ключи – от квартиры в Берлине и дома в Магдебурге до студии в Гамбурге. Парень задумчиво вставил длинный ключ-палочку с изрезанным концом в замок, повернул. Потом маленький, от верхнего замка – три оборота. Ладонь легла на серебристую дверную ручку, раздался тихий щелчок, и темнота прихожей бесшумно поползла в освещенный холл. Парень вошел и захлопнул дверь, не давая лучам света проникнуть в квартиру.

В холле было темно и тихо. Билл, не включая свет, устало закрыл глаза и прислонился спиной к обитой кожей двери. Настенные и встроенные в дверцы шкафов-купе зеркала тускло блестели в темноте, покрытые темными, отсвечивающими зеленовато-голубым пятнами – нарисованными ветками сакуры. Билл опустил связку ключей на высокую тумбочку; взгляд натолкнулся на лежащую на ней черную повязку. Солист на мгновение задержал на ней взгляд и, облизнув губы, негромко крикнул в тишину темной квартиры:

– Том, ты дома?

Перед глазами внезапно всколыхнулась пелена и мягкими вспышками-фрагментами четко прорисовались их квартиры в Гамбурге и Берлине, возвращаясь в которые, Билл действительно чувствовал себя как дома. Но, как ни странно, эта огромная квартира в Лос-Анджелесе, собственность звукозаписывающей компании Cherry Tree Records, пробуждала в душе схожие чувства. Здесь было спокойно, здесь было уютно. Быть может, все потому, что за океаном Билл чувствовал себя более свободным, чем в Европе, которую охватила лихорадка под названием «wir wollen Tokio Hotel». Здесь еще можно было относительно спокойно пройтись по улице, пусть даже с охраной, но при этом быть незамеченными в 6 случаях из 10. Пока немецкие и американские продюсеры согласовывали, разделяли и обговаривали между собой всю работу над двумя альбомами, можно было слегка освободиться от постоянного наблюдения. Например, после восьмичасовой непрерывной работы в студии до двух часов ночи, можно было спокойно сесть в машину и поехать к побережью, чтобы долго ехать вдоль океана, а потом спуститься вниз, к мокрому коричневому песку и неспешно прогуляться по берегу, слушая шум волн и вдыхая терпкий соленый воздух…

Билл вынырнул из своих мыслей, услышав тихие шаги: так передвигается по гладкой плитке кошка. Солист едва повесил на вешалку куртку и снял кроссовки, как старший близнец показался из-за поворота.

– Ну наконец-то ты приехал, – Том расплылся в ласковой улыбке, в голосе явно чувствовалось облегчение и едва ощутимые нотки недовольства, – и зачем ты кричал? – добавил он, подходя ближе и обнимая близнеца за плечи, – я же знал, что ты уже здесь.

Билл лишь улыбнулся и, сняв с крючка сумку, пошел за близнецом в глубь квартиры.

Планировка, надо сказать, была наиинтереснейшая. Из прихожей-холла вел длинный, дважды сворачивающий коридор. Гостиная – большая комната со светло-серыми обоями, темной мягкой мебелью и белоснежным ковром. Основное освещение – две серебристые люстры, словно раскрывшиеся цветы из изогнутых металлических прутьев с белоснежными шарами на концах, – сейчас было выключено, горели лишь маленькие круглые лампочки, встроенные россыпью в потолок и двумя прямыми линиями в стены. Два больших окна на стене были закрыты черными жалюзи с серебристым листовым орнаментом. Удобная мебель, мягкий ковер, несколько стеллажей, огромная плазменная панель на стене. И, что особенно нравилось Биллу, широкий подоконник, на который можно было забраться с ногами, поставить рядом тарелку с чем-нибудь вкусным и наблюдать за тем, как внизу засыпает город. Будучи типичной «совой», Билл с трудом вставал по утрам, зато мог работать в студии до глубокой ночи, поэтому в моменты бессонницы на подоконнике мог появиться ликер, а еще реже – пачка Marlboro Lights. Солист курил редко, тем более сейчас, когда все силы уходили на запись альбома. Тексты писались тут же. Билл устраивался на подоконнике и наблюдал за спящим городом, в восьми случаях из десяти вскоре засыпая. Если старший близнец просыпался по ночам и видел, что младшего нет рядом, то он точно знал, где искать солиста. Том аккуратно, чтобы не разбудить, поднимал Билла на руки и уносил в спальню – они выбрали себе самую большую в квартире. А еще кухня, три гостевые и две ванные комнаты: квартира занимала пол-этажа. В целом, она очень нравилась обоим: все предметы были идеально подобраны друг к другу, никаких бьющих в глаза цветов или нелепых дизайнерских идей, наоборот, – все очень красиво и гармонично.

Младший близнец прошел по мягкому ковру в гостиной и, блаженно растянувшись на черном диване, закрыл глаза. Том присел на подлокотник другого, стоящего рядом. Близнец не шевелился, лишь грудная клетка мерно двигалась вверх-вниз.

– Билл, нельзя себя так загонять, – старший ласково провел по черно-белым дредам, убрал тонкую прядку из челки с глаз, – ты только позавчера приехал из студии в четыре утра, вчера в шесть, сегодня в час ночи…

– И что? – совершенно спокойно спросил младший.

– Как что? – возмутился Том, – ты сегодня встал в полчетвертого и опять укатил в студию, хотя вернулся оттуда в шесть утра…

– У меня просто появилась пара идей по аранжировке, да и тексты подправить надо было. К тому же, – вокалист открыл глаза, поискал взгляд брата, – ты так говоришь, как будто я один тут мотаюсь почти на другой конец города, а ты дома сложив руки сидишь…

– Да, но я то в два раза больше любого из нас не работаю! Как я когда-то говорил, нам было совсем не сложно играть музыку на английском… у тебя же все умножается на два из-за текста.

– Я знал, что делаю, когда предлагал записывать два альбома одновременно, – зевнул вокалист, – Том, не волнуйся, – старший близнец укоризненно смотрел на младшего, – я знаю свой предел, я контролирую ситуацию, я знаю, когда нужно сделать перерыв, а когда можно еще поработать.

– Ничего больше не хочу слышать. Завтра мы возьмем выходной. Перебьются один день, там и без нас работы выше крыши.

– Том…

– Я все сказал, – строго припечатал старший и нежно сжал ладонь близнеца. Аккуратное прикосновение несколько не вязалось с приказным тоном, но Билл знал, что Том таким образом извинялся, хотя извинения были лишними. Только старший близнец знал, до каких пределов может доходить перфекционизм его брата, а также знал, что Билла надо вовремя остановить, иначе у них получится альбом не из двадцати пяти, а из ста двадцати пять песен. Плюс пара клипов, живых выступлений и несколько десятков фото. И запечатать.

– Ты голодный, наверное? Есть будешь?

– А что у нас есть поесть? – взгляд младшего близнеца скользил от одной лампочки на стене к другой.

– Есть пицца, и я еще пасту сделал.

– Давай пиццу, – Билл сел на диване, Том соскользнул с подлокотника, – а я в душ.

Старший близнец пропустил младшего вперед и вышел следом за ним в коридор.

– Ты в гостиной есть будешь или…? – гитарист остановился на пороге кухни, глядя, как брат уходит в сторону ванной.

– В гостиной, – бросил через плечо Билл, скрываясь за поворотом.

Из душа вокалист вернулся заметно более расслабленным: было видно, что вода все-таки смыла накопленную усталость. Старший близнец уже ждал его: дверь в гостиную была лишь чуть-чуть приоткрыта. Билл плотно закрыл ее за собой, остановился, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Спустя несколько секунд во мраке прорисовались очертания предметов и силуэт брата на фоне окна. Медленно и аккуратно, чтобы ни на что не налететь в темноте, солист пошел к окну. Том чуть отодвинул поднос с едой, чтобы брат мог спокойно забраться на любимое место, не рискуя ничего опрокинуть. Солист изящно сел на подоконник, положил ноги поверх ног близнеца (хотя обоим места вполне хватало), повозился, удобнее откидываясь на подушку за спиной. Том по привычке аккуратно уложил прикрытые светло-серыми штанами ступни к себе на бедра, чуть подвинулся, чтобы брату было удобнее.

Белая футболка вокалиста тускло выделялась в темноте. Близнецы выключали свет специально. Здесь всегда было всего лишь два варианта – либо включенный свет и задернутые шторы (или закрытые жалюзи), либо открытые шторы и выключенный свет. Ведь журналисты вездесущи, и осторожность еще никому не помешала. Возможно, это было лишним в Штатах, где лихорадка еще не разыгралась в полную силу, но эта привычка уже давно въелась в сознание и растворилась в крови. Но это не было единственной причиной… В темноте и тишине более отчетливо слышались звуки засыпающего города, виднелись его яркие, притягивающие взгляд огни, и… четче ощущалось присутствие другого рядом. Том поставил чашку с горячим, свежесваренным кофе на подоконник, кинул на брата внимательный взгляд. Младший близнец неторопливо жевал кусок пиццы, наблюдая за засыпающим городом. Том улыбнулся и аккуратно провел ладонью по внешней стороне ступни брата – от пальцев к щиколотке. Билл чуть дернулся, не ожидая прикосновения, а потом расслабился, улыбнувшись и переведя взгляд на брата.

Вокалист взял в руки кружку с чаем, сделал глоток, прикрыв глаза, после чего, кинув на Тома короткий взгляд, посмотрел вниз. Огромный город был как на ладони, яркие огни мерцали и переливались, улицы мягко сияли, словно заполненные рыжим туманом. Свет будто тек по ним, стекался в переулки, заполнял собой улочки, скапливался в фонарях. Билл практически чувствовал, как он струится и сквозь него вместе с теплом от ладоней брата, лежащих у него на голенях. Парня клонило в сон, совершенно машинально он прислонился виском к прохладному стеклу, чуть прикрывая глаза. От теплого дыхания оно запотело, и вокалист на автомате поднял руку и нарисовал сердечко. Том улыбался, глядя на брата: тонкий палец с черно-белым маникюром замер над прохладной поверхностью, Билл выдохнул, отчего она запотела еще сильнее… Умиротворенный взгляд вдруг стал более ясным и вокалист быстро-быстро вывел на стекле всего три слова…

Взгляд Тома метнулся к ним, едва Билл опустил руку…

«Für immer jetzt».

Старший перевел взгляд на брата.

Близнец улыбался, его губы чуть заметно шевелились, а палец выводил на стекле одному ему понятные узоры. Том тихо отодвинул поднос ближе к брату, и уже собирался встать с подоконника, как Билл перевел на него взгляд.

– Не надо. Я ее уже записал.

Старший улыбнулся.

– Я просто подумал, что тебе может понадобиться твой блокнот…

– Нет-нет, – младший близнец покачал головой, – она уже почти готова… осталось всего несколько строчек… они уже здесь, – Билл сжал виски, – но уж больно пока перемешанные… думаю, завтра-послезавтра я смогу их вытащить из этого вихря мыслей…

– Сможешь, конечно, – согласился Том, – просто на сегодня, я думаю, ты уже выложился достаточно… она ведь сегодня появилась, да? Большая часть?

– Да, – кивнул Билл, – кроме начала, которое появилось вчера…

– …когда ты чуть не ошпарил себе руку, – вздохнул Том, – ты такой неосторожный…

Старший невольно вздрогнул, вспоминая вчерашний вечер, когда он едва успел перехватить руку брата, держащую чайник: младший задумался и не заметил, что чашка, в которую он наливал горячую воду, вот-вот переполнится, и кипяток обожжет его пальцы.

– Когда в голову приходят строчки, ты забываешь о том, что делаешь в этот момент, – Билл стер со стекла надписи, дохнул снова… палец очертил круг, разделяющую его на две части изогнутую линию…

Инь Янь.

– Навсегда ты и я… теперь навсегда, – промурлыкал он себе под нос, закрывая глаза.

Том, видя, что еще пара минут – и близнец уснет, аккуратно снял его ноги со своих бедер и спрыгнул с подоконника. Поставив поднос на низкий журнальный столик, парень вновь вернулся к окну. Билл сонно посмотрел на брата, когда тот протянул к нему руки.

– Ты уже засыпаешь, – ласково прошептал тот, одной рукой обнимая близнеца за плечи, вторую просовывая под колени, – пойдем…

– Том, я в состоянии дойти до спальни, – узкая ладонь легла на грудь старшего близнеца, мягко отталкивая, – я не девушка.

– Вот именно, – старший прижал близнеца к себе, не обращая никакого внимания на попытки сопротивления, и тихо выдохнул ему в ухо, – ты лучше, чем девушка…

От ласкового родного голоса Билл тут же оттаял, позволяя поднять себя на руки и отнести в спальню.

Мягко толкнув дверь плечом, Том внес брата в просторную комнату. На полу – мягкий бежевый ковер, на окнах такого же цвета невесомые шторы, за которыми прятались жалюзи с золотистым орнаментом. Мебель, наоборот, была из темного дерева, создававшего резкий контраст со светлыми обоями. Том прошел к большой двуспальной кровати и аккуратно опустил близнеца на мягкий плед, после чего вытащил его из-под брата вместе с одеялом. Билл потянулся, приподнялся, снимая с себя футболку и штаны. Том укрыл близнеца одеялом, потрепал по волосам, пропуская тонкие дреды сквозь пальцы.

– Спи, я в душ и тоже приду.

Билл свернулся на постели клубочком и закрыл глаза. Том аккуратно прикрыл дверь.

Через несколько минут старший тихо зашел в комнату, бросил снятую одежду вместе с полотенцем на подлокотник кресла и неслышно прошел к кровати. Приподняв одеяло, Том как можно тише скользнул под тонкую материю, стараясь не разбудить уже почти уснувшего брата. Несколько секунд старший рассматривал черные и белые тонкие косички, рассыпавшиеся по подушке и одеялу, а потом, чтобы не поддаться искушению обнять теплое и такое родное тело, повернулся к близнецу спиной и тоже свернулся клубочком на шелковых простынях, с наслаждением закрывая глаза.

Билл слышал, как Том улегся рядом, он еще не спал в это время. Несмотря на усталость, сон к младшему близнецу не приходил. Парень натянул одеяло до самого носа и постарался расслабиться, чтобы как можно быстрее провалиться в спасительное забытье. Но сна как не бывало. Билл из-под полуприкрытых ресниц рассматривал складки шоколадного шелка на постели. Когда близнецы в первый раз сняли плед с огромной кровати… сказать, что братья были удивлены – ничего не сказать… она была застелена простынями цвета шоколада. Билл провел по гладким складкам, которые в темноте казались черными, и тихо вздохнул. Он, конечно, мог бы достать плеер и забыться под какую-нибудь медленную и спокойную мелодию, но боялся потревожить брата. Промучившись еще несколько минут, Билл как можно аккуратнее сел на кровати, мягко поправил одеяло и, убедившись, что Том укрыт со всех сторон, уже хотел встать…

– Ну и куда ты? – услышал он совсем не сонный голос близнеца.

Билл вздохнул.

– Я не могу уснуть… слишком тихо и спокойно… Ты спи, я в гостиную… включу телевизор… может, под него смогу уснуть…

Билл уже хотел подняться, но пальцы Тома мягко сомкнулись на руке чуть повыше локтя. Старший аккуратно дернул младшего назад, роняя обратно на кровать, и, отбросив одеяло, навис над ним на вытянутых руках. Билл вздохнул.

– Ну вот, и тебе не дал заснуть…

– Ты так говоришь, будто думаешь, что я могу спокойно спать, когда ты заснуть не можешь, – Том опустился чуть ниже и провел носом по виску брата.

– Том… – Билл чуть повернул голову, словно не зная, позволить нежным губам пройтись по скуле или лучше не… не начинать, – у нас еще осталось снотворное? – медленно проговорил он.

– Нет… но мне кажется, что я знаю, что сейчас для тебя будет лучшим снотворным, – Том мягко всосал светлую кожу на шее близнеца и опустил руку ему на пах.

– Том, – выдохнул Билл, вжимаясь в кровать и тут же неосознанно выгибаясь, чтобы сильнее почувствовать тепло руки.

– Да, мой хороший, да, – Том перекинул ногу через его бедра, садясь на брата сверху, чуть поерзал, чувствуя под собой просыпающееся возбуждение близнеца. Нагнувшись, он медленно обвил теплое тело руками, и, убрав тонкую черную прядь со щеки близнеца, нежно запрокинул ему голову, тут же наклоняясь к губам.

Короткие прикосновения мягких губ брата – и у Билла закружилась голова. Он закрыл глаза, делая глубокий вдох, и тут же почувствовал, как язык близнеца скользнул в рот. Гибкие пальцы запутались в ворохе дредов, чуть сжали, а вторая рука мягко заскользила по телу. Том поглаживал живот Билла, то невесомо лаская кончиками пальцев, то проводя ладонью, чувствуя, как под тонкой кожей напрягаются мышцы. Том нежно целовал брата, сплетаясь своим языком с его, играя с сережкой во рту, мягко прихватывая ее зубами. Младший тихо застонал, почувствовав, как старший медленно раскачивается на нем, то приподнимаясь, то опускаясь и сильнее надавливая на проснувшийся член близнеца. Ладони Билла гладили Тома по спине, едва ощутимо царапали, массировали, ласкали. Чувствуя, что брат задыхается в поцелуе, теряя над собой контроль, Том медленно оторвался от влажных губ и оглядел неровно дышащего Билла.

…Зеленая трава щекотала руки. Стоило лишь чуть-чуть пошевелиться, как тонкие травинки заскользили по коже, заставив улыбнуться и открыть глаза. Ты лежал на лужайке в центре полуразрушенного амфитеатра, светлыми ступенями поднимающегося ввысь вокруг тебя. Несколько верхних рядов справа давно раскрошились и мелкими обломками скатились вниз, и теперь над образовавшимся провалом нависали ветки огромного разросшегося клена. Ты точно знал, что за каменным сооружением простирается безграничный зеленый мир: солнечные лужайки чередовались с пронизанным светом лесом, – создавалось ощущение, словно ты находился в огромном парке. Ты понятия не имел, что это за место, но был абсолютно уверен в том, что вас здесь никто не побеспокоит.

Солнце пригревало сверху, прозрачными светлыми лучами, словно нежными пальцами, лаская не прикрытую тончайшей рубашкой кожу. Краем глаза ты наблюдал за расплывчатым силуэтом человека, сидящего на ступенях у веток клена и успешно скрытого от твоего взгляда играми теней от листьев дерева и солнечных зайчиков, прошмыгнувших сквозь крону. Улыбнувшись, закрыл глаза, вдыхая прохладный воздух полной грудью, растворяясь в шелесте листвы и едва слышном шуме воды: где-то рядом был водопад, ты точно знал это. Изредка ветер становился сильнее, не утрачивая своей нежности, медленно, осторожно скользил по твоей коже, заставляя мягкую ткань рубашки трепетать, а тебя – вздрагивать от этой неожиданной ласки. Внезапно чья–то фигура заслонила солнце, накрыв тебя тенью. Вопреки всем законам прохладнее не стало, наоборот, стало еще теплее, по телу прошла приятная дрожь, и снова нахлынула теплота. Улыбаясь, ты открыл глаза. Перед тобой стоял твой близнец: лучи солнца огибали идеальный силуэт, поэтому тебе казалось, что видишь вокруг него сотканный из света ореол. От ласковой улыбки, играющей на его губах, стало еще теплее, и ты почувствовал волну нежности, захлестнувшую тело, когда брат опустился рядом. Его взгляд заскользил по твоей фигуре: ноги, обтянутые голубыми джинсами, тончайшая белая рубашка нараспашку, черно-белые дреды, перепутавшиеся с длинными зелеными травинками, – пока не остановился на лице…

Возбужденный близнец выглядел потрясающе: черные бездонные глаза, рассыпавшиеся по подушке волосы, раскрытые влажные губы и белоснежная кожа, гладкая, нежная, словно светящаяся изнутри. Том выпрямился, еще сильнее вжимаясь в брата, на что Билл охнул и неосознанно вскинул руки, хватая его за предплечья. Старший близнец задумчиво обвел пальцем каждую букву, каждую завитушку татуировки на боку у брата, а потом склонившись, продел тот же путь кончиком языка, чувствуя, как подрагивают сжимающие его руки пальцы. Удовлетворенно посмотрев на влажную, поблескивающую в темноте надпись, он легонько дунул – и тут же по телу близнеца прошла дрожь.

– Тооооом, – Билла выгнуло на постели, отчего складки простыни заиграли всеми оттенками шоколадно-коричневого.

Старший улыбнулся, аккуратно освобождаясь от хватки младшего, и привстал, тут же скатываясь в сторону. Коснувшись черной звезды на животе у Билла, Том тут же запустил пальцы под тонкую ткань боксеров и, стянув их вниз, отбросил в сторону. Мгновением позже он подхватил длинные ноги под коленями, аккуратно раздвинул и устроился между бедер Билла. Опустив голову ниже, Том мягко обхватил губами возбужденную плоть у самого основания.

…Гибкие пальцы аккуратно прикоснулись к щеке, и ты закрыл глаза, подставляя ее под его ладонь, чувствуя, как все твое существо трепещет и наполняется восторгом от этого прикосновения.

«Тебе нравится?» – голос близнеца звучал откуда–то из глубин твоего собственного сознания, но ты был настолько поглощен его теплом, что лишь медленно кивнул, не в силах ответить, и тут же восхищенно выдохнул, чувствуя, как его пальцы медленно спускаются на шею…

Билл тихо ахнул, закрывая глаза, чувствуя, как влажный язык прижимается к его члену и скользит вверх, к огненно-красной головке. Том не спешил касаться сосредоточия возбуждения, но и не собирался мучить брата: он точно знал, когда близнецу будет приятнее всего, – и собирался мягко подвести его к этой невидимой черте, призрачной грани. Билл тяжело дышал, чувствуя, как губы и язык нежно прикасаются к стволу, заставляя чуть напрягаться, но не трогают головку, вынуждая сжимать зубы и крепко зажмуриваться. Совершенно интуитивно он раздвинул ноги шире, и теплый язык брата тут же опустился ниже, лаская мошонку. Билл тихо застонал, не в силах сдерживаться, когда ощутил аккуратное прикосновение к чувствительному местечку прямо за ней. Палец скользнул ниже, начиная аккуратно поглаживать сжатое колечко мышц, в то время как кончик языка медленно поднимался вверх по члену. Том и сам не заметил, как закрыл глаза, наслаждаясь легкими, как перышки, стонами близнеца. Билл пытался сдерживаться, глубоко дыша, чуть выгибаясь на шелковых простынях, крепко зажмурившись. Ему казалось, что он каждой клеточкой чувствует, как головка пылает, требуя ласки и внимания. Младший уже начинал метаться по кровати, но не пытался просить: он знал, что близнец умеет угадывать желания и, возможно, лучше него сможет выбрать момент, когда удовольствие будет наиболее полным, завершенным, совершенным. Все тело сотрясала мелкая дрожь, Билл извивался, с трепетом ожидая момента, когда изнывающая плоть погрузится в теплый влажный рот, обжегшись металлической подковкой.

…Ладонь неспешно опустилась на шею, переместилась ниже, на грудь. Пальцы приподняли невесомую ткань, обвели сосок с маленьким блестящим колечком, ласково прошлись по ребрам. Ты чуть дернулся, выгибаясь, уходя от щекочущего прикосновения, а улыбка брата стала еще более ласковой, а глаза заполнились таким оглушающим теплом, что ты вновь почувствовал, как дрожь прокатилась по телу от макушки до пяток.

Том окинул Билла нежным взглядом и, вдохнув полной грудью пропитанный близнецом воздух, выдохнул, согревая головку теплым дыханием. Младший вздрогнул, застонал, выгибаясь на шоколадных простынях, чувствуя, как капельки пота щекотно стекают по спине. Взгляд Тома остановился на плотно сомкнутых веках близнеца, скользнул к распахнутым, влажным губам. Старший, не прекращая смотреть на младшего, легонько подул на огненно-красную головку и тут же, когда Билла затрясло, ощутил, как возбуждение стекает вниз живота и теплым упругим шаром давит на давно требующую ласки плоть. Тонкие пальцы хаотично заскользили по шелковым складкам, а мышцы живота напряглись еще сильнее. Том поднял руку и погладил ладонью нежную кожу. Билл застонал, выгибаясь снова, но теперь уже вжимаясь спиной в упругую кровать. С губ сорвался протяжный стон, и старший понял: близнец готов.

Ладонь скользнула по ребрам и остановилась на спине, прямо под тонкой тканью. Ты более чем отчетливо ощущал ее жар, ощущал как гибкие пальцы чуть поглаживают, то поднимаясь вверх, то опускаясь вниз по позвонкам. Наконец, рука напряглась: ты почувствовал, как близнец приподнимает тебя над травой, заставляя сесть, а потом, быстро – так, что ты едва успел сообразить, что происходит, – подхватывает тебя под колени, поднимая на руки. Все так же тепло улыбаясь, он отнес тебя к светлым ступеням, уходящим вверх, и аккуратно поставил на первую.

– Мой хороший, – Том видел, как прозрачная капелька на влажной головке дрожит, готовая вот-вот сорваться вниз, – сейчас будет хорошо… будет приятно… – на мгновение он накрыл своей ладонью дрожащую ладонь близнеца.

– Т-том? – в низком от возбуждения голосе брата слышался вопрос. Билл силой заставил себя приоткрыть глаза.

– Только не кричи, – едва слышно шепнул старший, абсолютно уверенный в том, что младший слышит, – не кричи слишком громко…

Билл взглянул в глаза собственному близнецу и почувствовал, что проваливается в бездну: теплую, манящую, обещающую сводящее с ума удовольствие. Не разрывая зрительного контакта, Том опустился ниже, распахивая губы и плавным движением вбирая горячую плоть близнеца целиком, до самого основания.

Мгновение он смотрел на тебя снизу вверх: одна рука все так же лежала на спине, вторая обвивала талию. Ты смотрел на него чуть удивленно, слегка заинтересованно… шарики пирсинга в губе чуть дернулись, после чего он улыбнулся и, подавшись вперед, нежно прикоснулся своими губами к твоим…

От этого легкого, едва ощутимого прикосновения внутри тебя, казалось, поднялась такая волна признательности и благодарности к этому существу, что ты буквально почувствовал, как ступни отрываются от нагретого солнцем камня. Ласковые губы аккуратно прихватили твои собственные, по очереди, сначала верхнюю, а потом нижнюю, – и волна нахлынула вновь, и теперь ты почувствовал, более чем отчетливо, как воздушный вихрь окружает тебя, поднимая выше по ступенькам и заставляя его выпустить тебя из таких теплых и родных объятий.

На мгновение глаза Билла широко распахнулись, всего лишь на мгновение, когда парень задохнулся и замер, наконец-то чувствуя упоительно теплый и влажный рот. Ощущения закружили вихрем, навалились и смяли, и младший близнец захрипел, сильно, до неприятной боли в позвоночнике выгибаясь на кровати. Хрип перерос в стон, а стон – в оборвавшийся крик, когда Билл, длинными пальцами сжимая складки материи, запрокинул голову назад, напрягаясь всем телом. Перед глазами водоворотом, брызгами воды проносились яркие пятна, парень чувствовал, что до пика осталось совсем чуть-чуть, лишь секунду продержаться в этом напряжении…

Ты не отводил от него взгляда, ощущая, как вихрь опускает тебя парой ступенек выше. Счастливо улыбнувшись, чувствуя, как все тело заполняется непередаваемым теплом, принося ни с чем не сравнимое наслаждение, развернулся и побежал вверх. Ты ощущал, как это чувство крепчает, разрастается внутри, заставляет тебя буквально парить. Ты точно знал, что тебе нужна всего лишь секунда, ничтожная секунда, чтобы оно поднялось до пика и заполнило тебя целиком… Секунда, за которую нужно успеть взбежать по призрачной лестнице удовольствия, успеть взбежать, оттолкнуться от последней ступеньки и взмыть ввысь, точно зная: за спиной распахнутся крылья, обязательно распахнутся, – ведь тот, кто их тебе подарил, будет сидеть на каменных ступенях, нагретых солнцем, и смотреть, как ты купаешься в его теплых лучах, в то время как оно медленно приближается к линии горизонта…

Мышцы не выдержали напряжения, и Билл рухнул на влажные простыни, понимая, что не хватило всего лишь какого-то ничтожного мгновения. Но в следующую секунду парень ощутил, как мягкие губы заскользили по его плоти.

Ты торопился, словно хотел поскорее соприкоснуться со струящимися навстречу лучами, поэтому не заметил маленького камешка под ногой. Пространство качнулось влево, небо закрутилось над головой, а в следующее мгновение ты почувствовал крепкие руки, подхватившие тебя в опасной близости от острых углов ступеней.

«Тебе не стоило так спешить», – теплый голос опять зазвучал в сознании, – «ты же знаешь, что я всегда довожу начатое до конца», – он снова легонько прикоснулся к твоим губам, заставляя вновь почувствовать ослепительную волну счастья. Близнец поставил тебя на ступеньку выше, сам опускаясь на одну ниже. Едва ты развернулся, как осознал, что согревающее теплом солнце и ласкающий кожу ветер стали на несколько мгновений ближе.

– Тооооом, – на выдохе застонал Билл, открывая глаза и чувствуя, как сильные ладони нежно скользят по внутренней стороне бедер.

Он зашипел, когда старший выпустил его член изо рта и начал ласкать языком головку, чуть наклоняя голову так, чтобы задеть чувствительную кожу черными шариками пирсинга. От нежных прикосновений Билла вновь затрясло, голова закружилась, перед глазами все плыло, он не чувствовал ничего, кроме губ и языка собственного близнеца, нежно касающегося пылающей головки. Билл громко застонал, чувствуя, как поток горячей лавы захлестнул тело, заставляя терять себя в этом наслаждении все больше и больше.

Ступеньки замелькали под ногами, отдаваясь теплотой в пятках. Ветер задул сильнее, обволакивая упругим вихрем, пробираясь под кожу, рассыпаясь под ней мириадами воздушных пузырьков, которые своим быстрым танцем заставили все тело мелко дрожать.

Горячая волна разлилась по плечам и скатилась вниз по позвоночнику, сладкой патокой собираясь в низу живота, когда Билл ощутил, как палец брата аккуратно массирует тугое колечко мышц. Младший зажмурился, одной рукой вцепившись в ажурную спинку кровати, другой – в складки простыни, чувствуя, как оно начинает пульсировать, как тело реагирует на ласку, вызывая огромное непреодолимое желание почувствовать заполненность, слиться с братом воедино.

Спокойное, умиротворенное лицо близнеца яркой картинкой вспыхнуло перед глазами, и, когда до последней ступеньки оставалось всего ничего, ты резко остановился, сопротивляясь влекущему тебя наверх вихрю, обернулся и увидел брата, с нежностью глядящего тебе вслед.

Билл шумно выдохнул и открыл глаза.

– Тооооом, – легкий стон заставил старшего поднять глаза, – вставь мне, – младшего трясло, как под током, – я так хочу почувствовать… тебя… хочу тебя… в себе… вставь… я не хочу… не хочу без тебя…

В его глазах не было ни капли похоти, лишь безграничная нежность с прорывающимся наружу желанием. Том, не прекращая своих ласк, легонько надавил на упругое колечко, но оно тут же чуть сжалось, не пуская внутрь. Для Билла это стало последней каплей.

Ты замер, не разрывая зрительного контакта с близнецом.

«Я хочу с тобой…» – первая мысль, которая возникла в голове и которой – как это, оказывается, просто, – ты сразу же поделился.

Брат лишь покачал головой. Ему не надо было вставать или двигаться: от одного взгляда, наполненного безграничной нежностью и любовью, воздушный вихрь вокруг сомкнулся крепче, заставив окончательно расслабиться, и, протащив последние пару ступенек, выбросил тебя навстречу теплым солнечным лучам.

Язык скользнул по головке, и Билла выгнуло на кровати, выгнуло так, что Том услышал мягкий хруст позвонков.

За спиной с шуршанием раскрылись крылья, и солнечные лучи устремились тебе навстречу. Ты застонал, подхваченный ветром, чувствуя, как теплые, ласковые, невероятно приятные потоки прошивают тело, заставляя кружиться в воздухе, нырять и взмывать вверх, на крутых поворотах теряя себя от удовольствия.

Билла накрыла жаркая волна, заставляя и до этого дрожащее тело содрогаться в сладостных конвульсиях. Он чуть прикусил кончик языка, но рвущий тело и сознание крик сдержать не смог: полный наслаждения вопль заполнил собой всю комнату, ударяясь о стекла, когда младший близнец кончил, чувствуя, как член пульсирует, наполняя рот брата горячей солоноватой жидкостью.

Воздух давал тебе свободу, но не надолго. Когда ты снова осознал себя в пространстве, окидывая взглядом бесконечные заросли деревьев, простирающиеся на многие мили вокруг, крылья за спиной шевельнулись, складываясь и исчезая, а воздушный вихрь подхватил тебя и бережно опустил в центр зеленой лужайки, где ты лежал несколькими минутами раньше.

Постепенно ослепительное сияние перед глазами померкло. Билл вздрагивал от ласковых прикосновений языка, вылизывающего обмякший член. Когда дыхание и пульс относительно пришли в норму, он прокашлялся и спросил, сглотнув, чувствуя, как до сих пор чуть звенит в ушах:

– Почему ты не остановился? Я не хотел один, хотел с тобой, – младший закрыл глаза, снова сглотнув, чувствуя, как сердце нехотя замедляет этот бешеный бег, – почему?

Старший близнец улыбался, продолжая лежать – теперь уже опираясь на локоть – между раскинутыми ногами брата, и легонько гладил его по животу кончиками пальцев, продлевая наслаждение.

– Ты уже был на грани… ты был слишком напряжен… даже если бы я и вошел в тебя, ты кончил бы сразу же… а сейчас можно неспеша начать все заново… – старший сел и, просунув руки под упругие половинки, чуть сжал их, массируя.

Билл улыбнулся, облизывая пересохшие губы. Том понял желание близнеца и, встав с кровати, направился к собственной сумке: вроде бы там была бутылка минералки. Найдя ее и отдав брату, он выдвинул ящик тумбочки и среди вороха напульсников, браслетов и бандан стал искать баночку смазки.

Билл, шумно вылакав почти половину литровой бутылки, с наслаждением вытер мокрые губы тыльной стороной ладони.

– Блаженство, – улыбнувшись, он поставил ее на тумбочку.

– Сейчас будет еще лучше, – многообещающе глянул на него близнец, задвигая ящик обратно и откручивая крышку у баночки.

– Даааа, – протянул Билл и, на мгновение опустив взгляд вниз, снова глянул Тому в глаза, – тебе, наверное, больно уже, – младший сел и потянулся к паху близнеца, кладя ладонь поверх трикотажной ткани, не скрывающей его возбуждения. Старший зашипел и едва не выронил из рук баночку.

– Билл, – выдохнул он, – свободной рукой хватаясь за плечо близнеца, когда тот стащил вниз черные боксеры, обнажая напряженный член. Том переступил на месте, отбрасывая белье в сторону. Тонкие пальчики пробежались по нежной коже и сомкнулись у головки. Том застонал, запрокидывая голову, и сильнее сжал плечо брата.

– Билл… Билл, не надо… я так кончу… не надо… ты же сам хотел… – Том понимал, что близнец может заставить его кончить всего за несколько движений, и все дело было не только в силе возбуждения, просто он слишком хорошо знал его тело. Но сегодня младшему было не до маленькой озорной мести, поэтому пальцы скользнули ниже и с силой, но аккуратно, сомкнулись у основания члена. Том распахнул глаза, чувствуя, как напряжение отступает. Теплые губы коснулись головки, и Билл отстранился, откидываясь на шелковые простыни.

– Вот так лучше, – мягко улыбнулся он, – давай, Том, – младший широко раздвинул ноги, сгибая их в коленях.

Старший близнец обмакнул пальцы в тягучую прозрачную массу, снова устраиваясь между ног брата. Билл внимательно наблюдал, как он зачерпнул немного смазки на самые кончики пальцев и поднес к губам, согревая дыханием.

– Нет, не надо. Я хочу, чтобы было холодно.

Том улыбнулся, опуская руку. Младший блаженно выдохнул, чувствуя, как ласковые пальцы массируют его дырочку, чуть надавливают и снова скользят вверх-вниз. Прохладная смазка заставила ее сжаться, но Билл глубоко выдохнул, заставляя себя расслабиться. Едва это удалось, как он почувствовал, как палец медленно вошел в его проход и тут же начал двигаться, лаская горячие мышцы. Парень тихо выдохнул, чуть ерзая, привыкая к пока еще слабому чувству заполненности.

Том наблюдал, как близнец медленно возбуждается: как постепенно твердеет его плоть, дыхание становится прерывистым. Старший довольно улыбнулся, услышав протяжный стон, когда он добавил к указательному пальцу средний и начал осторожно растягивать тугие мышцы.

Ты открыл глаза, пытаясь отдышаться, и в тот же момент почувствовал, как близнец опускается рядом, заключая тебя в свои объятия. Тонкие пальцы скользнули в волосы, аккуратно поддерживая голову, вторая ладонь легла на спину, – и ты ощутил, как сильные руки прижали тебя к горячему телу.

«Мой хороший, мой солнечный», – прозвучало так нежно, что ты просто не мог не улыбнуться, чувствуя, как теплота и счастье вновь начинают яркими белыми цветами распускаться внутри.

– Малыш, ты такой узкий, – Том ласково провел по внутренней стороне бедра от паха до коленки и ловко закинул ногу брата себе на плечо, – давай-ка мы тебя немножечко раскроем… – подхватив вторую ногу, старший аккуратно прижал ее к животу Билла.

Младший протяжно застонал, чувствуя, как пальцы толкнулись глубже, а спустя несколько растягивающих движений внутри стало одним больше. Желание ощутить в себе твердый горячий член снова навалилось на сознание.

– Том, Том, пожалуйста… – Билл тяжело дышал, ресницы трепетали, прикрывая бездонные глаза, но старшему не нужно было повторять дважды.

Пальцы выскользнули, сменяясь пустотой. Младший сдержал мучительный стон: растянутая дырочка пульсировала, все мысли в сознании сплавились в единственное желание – слиться воедино с собственным близнецом, почувствовать его в себе немедленно. Желание выжигало, грозя испепелить дотла, мучило изощренной пыткой. Влажная горячая головка наконец-то заскользила по смазанной дырочке, и Билл выгнулся, подставляясь под член брата. Том, чувствуя, как упругое колечко мышц пульсирует, больше не стал медлить, мучая и себя, и его: плавным, но сильным толчком он протолкнул головку внутрь.

Ты почувствовал на губах его дыхание, а через секунду теплый язык разомкнул их, медленно погружаясь в твой рот. От неожиданности ты резко вдохнул, распахивая глаза и тут же встречая взгляд своего отражения. Твои руки сами собой проникли под его просторную рубашку, коснулись горячей гладкой кожи. Он тихо застонал, когда твои ладони заскользили по спине, гладя, лаская, где-то почти не касаясь, где-то с силой нажимая, едва ощутимо царапая.

«Котенок», – тихо, на выдохе, – «мой котенок… только мой… не отдам… никому…».

«Только твой», – подтвердил ты, когда близнец мягко уложил тебя на траву, аккуратно опускаясь сверху и играя с металлическим шариком в твоем языке. Ладони безостановочно скользили по телам, вы дышали в такт, не желая разрывать поцелуй, даже когда мучительно перестало хватать кислорода… Ветер окружил вас вихрем, заставив одежду трепетать, втиснулся между вашими телами, заставив медленно отстраниться друг от друга. Протянутая рука – и твоя ладонь уже лежит в ладони близнеца, когда вы уверенно идете к подножию лестницы. Шаг – и ступеньки снова мелькают под ногами…

Мышцы нехотя раскрылись, пропуская в святая святых, но, едва Том оказался внутри, тут же судорожно сжались. Билл зашипел, напрягаясь, прикусывая собственные длинные пальцы. Том вскрикнул от боли, дернулся от крупной дрожи, сотрясшей тело. Не успел он осознать, что происходит, как почувствовал, что брат под ним расслабился, сделав пару глубоких выдохов и вдохов.

– Прости, – теплая ладонь коснулась щеки старшего, – прости… продолжай.

Том открыл крепко зажмуренные глаза.

– Тебе больно, – это был не вопрос, а утверждение, – давай я добавлю смазки… и мы попробуем еще раз.

– Нет, не надо, – Билл приподнялся на локте и обхватил близнеца за талию, тут же откидываясь обратно и вынуждая Тома склониться над ним, – мне не больно, нет, просто давление… сумасшедшее… такое, что мне кажется, что… – младший осекся, решив не пугать брата.

– Что? – тот обеспокоенно всмотрелся в бездонные глаза, – Билл…

– Все нормально, – парень уверенно посмотрел на Тома, – все хорошо, поверь мне. А теперь, давай… глубже… – он мягко надавил близнецу на поясницу.

Том, не отрываясь от лица близнеца, плавно подался вперед. Билл тихо охнул, чувствуя, как головка раскрывает его, проникая глубже. Облизнув губы, близнец ободряюще улыбнулся брату, из глаз которого до сих пор не исчезло беспокойство. Том замер на несколько секунд, а потом толкнулся внутрь чуть сильнее. Лицо младшего исказилось, тонкие пальцы инстинктивно вцепились в руку близнеца чуть выше локтя.

Стремление достичь вершины вместе было сильнее голоса разума, и на какое-то мгновение, ничтожную долю секунды, ты забылся, охваченный предвкушением… Ступня соскользнула со ступени, ты испуганно вскрикнул, падая и едва успевая подставить согнутую руку. При падении ты, сам того не осознавая, крепче ухватился за ладонь близнеца и утянул его за собой, потому что мгновением спустя почувствовал, как он падает рядом. На глаза навернулись слезы от удара об острые углы ступеней. Кинув взгляд на брата и встретив точно такой же обеспокоенный, ты отпустил его ладонь и медленно сел на ступеньке. Осмотрел себя: левая рука от запястья до локтя разодрана в кровь, джинсы порваны в нескольких местах. Ты перевел пораженный взгляд на близнеца.

«Я не знал, что здесь так больно падать», – глядя на его руки, про себя отмечая, что костяшки пальцев на твоей правой и его левой ладони тоже разбиты в кровь.

«У этого места свои правила, братишка», – он встал, чуть поморщившись, и протянул тебе руку, – «но мы же можем все исправить, не так ли?».

Его улыбка наполнила теплом, тут же заставив забыть о боли.

«Верно», – согласился ты и, вложив свою ладонь в его, поднялся следом, спускаясь по теплым камням обратно к зеленой лужайке.

Глубокий вдох, медленный беззвучный выдох – и Билл смог взять свои чувства под контроль, но, не успел он расслабиться, как почувствовал, как горячий член выскальзывает из его тела.

– Нет, Том, нет! – Билл, забыв о дискомфорте, доставленном проникновением, резко сел и тут же охнул и на мгновение сжался от боли, – Том! – он схватил близнеца за запястье, второй ладонью – уже не так сильно, но все же – продолжая сжимать его руку.

– Тшшш, солнечный мой, ты что? – Том ласково улыбнулся, взглянув в испуганные глаза младшего. Взяв его за подбородок, он приблизил его лицо к своему, – не думай, что я оставлю тебя и себя сегодня без сладкого, – старший легонько коснулся его губ своими, после чего Билл улыбнулся, – просто кое–кто очень долго был в активе, – ухмыляясь, добавил он.

В глазах младшего близнеца заплясали огоньки.

– Просто кто–то очень часто просил его трахнуть, – не остался в долгу он и, чуть отклонившись и вновь подавшись вперед, выдохнул в губы брата, передразнивая, – Билл, ну трааахни меня…

Том лишь усмехнулся, положил руку на затылок брата и, притянув отстранившегося было близнеца к себе, проник языком в его рот. Билл незамедлительно ответил. Поцелуй был ласковым и долгим. Том окутывал брата нежностью, притягивая ближе к себе, лаская спину и бока, аккуратно всасывал и прикусывал влажный язык, кончиком собственного гладил белоснежные зубы, захватывал губами сладкие губы. Аккуратно прижав Билла к себе, Том отстранился, тут же ловя умиротворенный, затуманенный взгляд младшего.

– Ложись на живот, – коротко и ясно.

Билл без лишних возражений растянулся на мягких простынях, обхватывая руками подушку.

Близнец аккуратно уложил тебя на траву, убрал пару непослушных прядей с лица. Все тело слегка ныло после падения, но ты абсолютно точно знал, что боль уйдет, едва ваши губы снова соприкоснутся.

Том снова обмакнул пальцы в смазку и, чуть погладив влажную дырочку, аккуратно скользнул одним внутрь. Начал ласкать осторожными движениями, боясь причинить брату боль. Склонившись над ним, опираясь на вытянутую руку, свободной убрал сплетенные косички с плеча и коснулся губами нежной кожи. Прошелся по мягкому изгибу, медленными прикосновениями вернулся обратно к шее и, не выдержав, лизнул языком прямо за ушком. Билл инстинктивно втянул голову в плечи, но тут же расслабился, чувствуя, как теплое дыхание волной схлынуло по его щеке. Младший тихо ахнул, застонал, почувствовав, как второй палец медленно и осторожно вошел в его дырочку.

– Не больно? – тихо спросил Том, засасывая нежную кожу на плече.

– Нет, – выдохнул Билл, млея от нежных прикосновений брата, чуть выгибаясь навстречу пальцам, приподнимая бедра, – с тобой не страшна никакая боль… поэтому… не бойся сделать мне больно…

– Не смей так говорить, – Том нежно отвел волосы Билла в сторону, провел языком по татуировке на шее, – я никогда и ни за что не сделаю тебе больно… потому что я умру в ту же секунду… едва осознав, что я сделал… у меня сердце и так замирает от ужаса, когда твой взгляд останавливается… когда ты терпишь… твои глаза в такие моменты… они сами как бездна боли… даже при мысли об этом я вздрагиваю… так что даже не смей думать об этом…

Билл слушал голос близнеца и улыбался с закрытыми глазами, мечтательно, нежно.

– Я так сильно люблю тебя… поэтому доверяю больше, чем кому–либо… открываюсь больше, чем кому–либо… позволяю больше, чем кому–либо… я весь твой, и ты волен делать со мной все, что хочешь…

Младший приподнялся, опираясь на локоть, и, обняв близнеца за шею, притянул к себе. Губы мягко соприкоснулись, разделяя дыхание, задавая его ритм – один на двоих. Билл, следуя своим словам, позволил брату доминировать, лишь рука расслабленно обвивала шею, удерживая близнеца рядом. Поцелуй был глубоким, медленным и влажным. Том словно пил его, пил неспешно, наслаждаясь каждым глотком, каждым вздохом, каждым чувственным прикосновением губ. Билл таял от невероятной нежности, таял, не чувствуя себя, ощущая лишь знакомые губы с двумя маленькими гладкими шариками и ласковые пальцы, бережно подготавливающие его для сладкого вторжения. Младший, четко ощущая, что еще пара минут – и он просто потеряет сознание – глубоко вздохнул и мягко отстранился от близнеца. Несколько секунд Том зачарованно смотрел на влажные от слюны покрасневшие губы, а потом поднял взгляд чуть выше, встречаясь с братом глазами.

– Все, что хочешь… – словно пробуя фразу на вкус, медленно проговорил он.

Билл кивнул, снова подтверждая свое обещание.

Том ласково улыбнулся и, коснувшись губами щеки близнеца, сел на кровати. Младший рухнул на простыни, распрямляя затекшую руку.

Аккуратно раздвинув мягкие ягодицы, Том вытащил пальцы из горячего тела, но тут же, не давая брату опомниться, скользнул внутрь двумя указательными. Билл почувствовал, как близнец осторожно давит на упругие мышцы, раскрывая его для себя. Он тихо вздохнул и тут же почувствовал, как что–то гибкое и влажное погрузилось в его дырочку. Младший вздрогнул, сжимаясь, но тут же расслабился, чувствуя, как Том раскрывает его сильнее.

– Сумасшедший, – тихо прошептал Билл, обмякая окончательно, чувствуя, как язык близнеца аккуратно то проникает в него, то выскальзывает, обводя края подрагивающей дырочки по кругу. Том несколько раз повторил эти движения, чувствуя, как брата трясет от возбуждения, наслаждения и интимности этой ласки. Вскоре растянутые, подготовленные мышцы совсем перестали сопротивляться языку старшего близнеца, свободно пропуская его внутрь. Том отстранился и, запустив пальчик в анус брата, удовлетворенно не отметил никакой реакции – Билл расслабился окончательно.

Легкое дыхание скользнуло по лицу, губы вновь соприкоснулись и, едва его язык скользнул в твой рот, как ты почувствовал легкий холод там, где раньше пульсировала боль.

Потом тепло, разливающееся по всему телу.

Снова холод, текущий от одной точки к другой, опутывающий сетью все раны.

Тепло.

Холод.

Тепло.

Холод.

Как Свет и Тьма… как Начало и Конец…

…едины…

Белое туманное свечение заключило вас обоих в свои объятия, заискрилось, завертелось вокруг быстрее. Ваши ладони скользили по телам друг друга, не останавливаясь ни на мгновение, обволакивая второго, заключая в невесомый, трепетный кокон, сотканный из ласки, доверия, любви и нежности. Сияние стало ярче, всколыхнулось и погасло. Боль ушла, и, отстранившись, вы осмотрели друг друга. Ты пораженно выдохнул, улыбаясь: на теле не осталось ни царапины, на одежде – ни единой дырочки или разрыва. Близнец улыбнулся, встречая твой взгляд.

«Я же говорил, что тут совсем другие законы», – его ласковый голос струями теплого летнего дождя пополам с сияющими лучами солнца омыл твое сознание.

«Я знал это, и я тебе верил», – ты улыбнулся, – «я всегда тебе верю… всегда и во всем»

Он снова мягко уронил тебя на зеленую траву. Пальцы переплелись одновременно с тем, как ты аккуратно прихватил зубами маленький шарик у него в губе…

– Главное, что тебе нравится, – негромко сказал старший, как ни в чем не бывало продолжая прерванный диалог, – это самое главное…

– Том, – тихо простонал Билл, приподнимая бедра.

– Да, мой хороший, – близнец положил горячую ладонь на поясницу, заставил младшего заерзать и слегка выгнуться.

– Я же уже готов… после такого… – Том заметил, как Билл чуть улыбнулся, смущаясь, прикрывая карие глаза длинными ресницами, – ты же знаешь…

– Знаю, – согласился старший, – потерпи немножко, я хочу тебя смазать… – парень открыл ящик тумбочки и начал сосредоточенно в нем копаться.

– Тооом, – Билл понимал, что после неудачной попытки брат просто до дрожи в руках боится сделать ему больно, – Том, сладкий мой, ну пожалуйста…

Старший перевел на него взгляд и замер. Младший смотрел на него в упор, мягко, нежно, несмотря на колоссальное возбуждение, медленно поглаживая попу ладонями. Пустота внутри грозила полностью завладеть сознанием и уничтожить, поэтому, убедившись, что он всецело завладел вниманием брата, Билл погладил свою дырочку и медленно погрузил палец в пылающий проход.

Том тихо застонал, чувствуя, как внутри что-то обрывается, как дрожь прохладной волной растекается по спине, как сладкой судорогой сводит живот, как головка члена просто пылает огнем, требуя прикосновений. Он закрыл глаза и сумасшедшим усилием воли заставил себя оторваться от воспламеняющей крови картины: его собственного близнеца, ласкающего себя тонким длинным пальчиком с аккуратным ноготком. Продолжая перерывать ящик в поисках нужной вещи, Том почему-то подумал о том, что Билл всегда ловко управлялся с ногтями: старший не мог припомнить момента, когда ему было больно или неприятно.

Относительно успокоившись и увидев, наконец, среди браслетов и напульсников то, что искал, Том повернулся к брату, машинально отмечая, что движения руки мягкие и медленные – в таком положении близнецу было неудобно ласкать себя. Билл поднял на него умоляющий взгляд. Старший перехватил его и хитро улыбнулся.

– Глубоко смазать… – как обычно восстанавливая прерванный диалог, уточнил он, держа в руках тюбик смазки с длинным наконечником.

Билл, поняв, что сейчас сделает брат, предвкушающе вздохнул.

Том снял колпачок, краем глаза наблюдая, как тонкий пальчик выскользнул из дырочки.

– Будет немного холодно, мой хороший, – на всякий случай предупредил он и, приставив наконечник к анусу брата, аккуратно ввел его внутрь.

Билл охнул, чувствуя скользящий вглубь тонкий предмет. Еще секунда – и младший вздрогнул, ощущая, как пылающий проход заполняет скользкая прохладная масса, нежно растекаясь по упругим стенкам. Парень застонал, заерзал: ощущение было невероятно приятным. Том облизнул губы, видя, как дырочка чуть сжимается, обхватывая тонкий наконечник. Не переставая медленно выдавливать смазку внутрь, старший стал аккуратно выводить его наружу, под углом, чтобы задеть простату. Билл отреагировал мгновенно: дернулся и застонал, зажимаясь. Том ласково улыбнулся, стараясь не обращать внимание на собственный требующий ласки член, и снова погрузил наконечник в маленькую дырочку. Несколько секунд, – и старший вытащил его наружу. Билл всхлипнул, когда два пальца снова вошли внутрь, раскрывая; теплый язык аккуратно поласкал стенки отверстия и исчез. Пальцы выскользнули следом.

– Всего лишь несколько секунд, малыш, всего чуть–чуть… – ласково приговаривал Том, смазывая член, легкими движениями касаясь возбужденной головки, видя, что близнец уже на грани, – вот так, – он аккуратно раздвинул шире упругие половинки, провел пару раз вверх-вниз горячей головкой по скользкому анусу и, наконец, надавил, – мой маленький…

Головка легко преодолела колечко мышц, и Том замер, прислушиваясь к близнецу. Билл шумно втянул воздух через нос, впиваясь пальцами в подушку, выгибаясь брату навстречу и пытаясь насадиться на горячий член.

– Глубже… – хрипло выдохнул он.

Тебе было отчаянно мало: мало аккуратных прикосновений, глубоких вздохов и еле слышных стонов, от которых кровь быстрее бежала по венам. Ты начинал задыхаться в поцелуе, хаотично скользя дрожащими ладонями по горячей спине, чувствуя, как кожа постепенно становится влажной. Ты ласкал его грудь, гладил кончиками пальцев четко очерченные кубики пресса, едва прикасался к скулам, нежно массировал кожу головы между заплетенными черными косичками…

Ты хотел почувствовать его как наиболее полно, отчетливо, ты хотел подарить ему всего себя, раствориться в нем без остатка, ты хотел прижать его к себе и не отпускать, никому никогда не позволить встать между вами… чтобы никто не посмел перехватывать его взгляд, касаться его рук, пробовать на вкус его губы… ты хотел быть для него единственным, тем самым, кто был бы с ним всю его жизнь, действительно всю – от рождения и до конца времени…

Ты не хотел отпускать…

«Ближе», – две мысли прозвучали одновременно, заставив тебя улыбнуться.

Том вздохнул с облегчением и мягко толкнулся внутрь, из-за смазки сразу войдя чуть ли не на половину. Старший близнец восхищенно закусил губу, облизнулся, застонал, чувствуя, как проскальзывает внутрь, и теряя себя от контраста прохладной смазки и горячих упругих мышц, обхватывающих его плоть. Билл заскулил, заерзал, сходя с ума от долгожданного чувства заполненности, от горячего члена брата, погружающегося в его влажный проход, мысленно умоляя близнеца только о том, чтобы он быстрее заполнил его целиком. Старший без труда угадал желания брата и одним плавным толчком оказался внутри, толкнулся еще раз, входя до конца, до самого основания.

Пару секунд близнецы привыкали к единению, и только тогда Том ощутил, что, несмотря на достаточно легкое проникновение, близнец все еще тугой, не намного, но все же туже, чем ему показалось в начале. Старший склонился над подрагивающей спиной, лизнул чувствительное местечко между лопатками, одновременно гладя поясницу. Билл выгнулся, запрокидывая голову назад, и Том, не медля не секунды, присосался к нежной коже на шее брата, аккуратно подхватывая ладонью его подбородок. Младший приподнял бедра, вжимаясь в пах близнеца, и старший, не дожидаясь, пока тот попросит, начал медленно раскачиваться, не вынимая члена из горячего влажного прохода.

Громкий стон Билла нарушил тишину комнаты, когда он почувствовал, как твердый ствол давит на чувствительные стенки, заставляя сияющие искорки удовольствия подниматься вверх по позвоночнику. Младшего затрясло от наслаждения, когда Том начал медленно двигать бедрами по кругу, сначала в одну, потом в другую сторону, и снова вперед и назад. Близнец тихо заскулил, захныкал, протяжно застонал, когда старший замедлился, чуть приподнимаясь, но не выходя из него, и вновь опускаясь вниз, наваливаясь, прижимаясь как можно плотнее. Том чуть вздрагивал, чувствуя, как брат зажимается. Он аккуратно развернул лицо близнеца к себе и проник языком в рот, тут же ощутив, как младший отвечает ему.

Дыхание и сердцебиение вновь разделились пополам, одной рукой Билл обвил шею брата, вторую закинул за спину, прижимая близнеца к себе. Том аккуратно придерживал его голову, свободную ладонь положив ему на бедро. Спустя несколько плавных движений давление упругих мышц ослабло, и старший почувствовал, что внутри младшего стало непередаваемо тепло и влажно, и начал двигаться привычно для них обоих – медленно вверх-вниз. Нежно, ласково, аккуратно.

Билл, почувствовав, как брат теперь движется, тут же подстроился под близнеца. Ощущение заполненности изменилось, словно заиграло новыми красками. Младший, подрагивая, напрягался, с неохотой выпуская плоть Тома из себя, но через пару мгновений расслаблялся, принимая ее целиком. Голова кружилась, шея затекла, но оторваться от губ близнеца сейчас казалось самоубийством, и Билл продолжал нежно целовать его, не сдержав, впрочем, легкого жалобного стона.

Том мгновенно, словно чувствовал брата каждой нервной клеткой, понял, что близнецу неудобно. Билл протестующе замычал, чувствуя, как язык выскальзывает у него изо рта.

– Давай перевернемся, – выдохнул старший, горящими глазами глядя на брата, – так будет легче и удобней… и тебе, и мне.

Билл мгновение смотрел на него, потом кивнул.

– Только быстро, – кинул он взгляд на приподнимающегося близнеца.

Том улыбнулся.

Младший почувствовал, как горячий член покидает его дырочку. Ловко перевернувшись на спину, Билл раскинул ноги, раздвинул бедра шире, охнул, закатив глаза, чувствуя, как головка раскрывает его, проникая внутрь, а затем и весь член, одним непрерывным движением заполняет его целиком. Ощущения были так приятны, что младший на мгновение забылся: сильные руки, обвившиеся вокруг тела, заставили открыть глаза и тут же встретиться взглядом со своим отражением.

– Четыре секунды, – сообщил Том, мягко целуя Билла в губы, и, не заставляя себе напоминать, аккуратно задвигался.

– А такое чувство, что вечность, – Билл запрокинул голову, выгибаясь, аккуратно закидывая ноги на спину Тома и тут же скрещивая их.

Прикосновения близнеца заставляли трепетать, выгибаться от внутренней дрожи, охватившей и тело, и сознание. Ласковые пальцы угадывали твои желания еще до того, как ты успевал о них подумать, они умело скользили по коже, вспоминая, запоминая и изучая тебя, в отдельных моментах словно открывая заново. Ты таял от сильных рук, прижимающих тебя к родному телу, от горячих влажных губ, скользящих по шее и груди, по животу и предплечьям, от нежных ладоней, аккуратно сжимающих твои волосы, и теплых пальцев, трепетно касающихся щек, бровей и век.

Его ладонь лежала под твоим затылком: пальцы едва ощутимо шевелились, сжимая в ладони и вновь отпуская тонкие дредлоки. Ты чувствовал, как его тепло обволакивает твое тело, словно проникая сквозь слои одежды и вливаясь прямиком под кожу. Или это ветер, согретый солнцем, кружил рядом? Мысль проскочила и исчезла, сменяясь другой: сейчас ты понимал, что ни одна из них не задержится дольше мгновения, они кружились плотным водоворотом, не оставляя в сознании совершенно никакой информации или ассоциаций. Лишь одна отчетливо пульсировала внутри, светилась, словно шар, сотканный из света, заполняя тебя осознанием того, что он рядом.

Близнецы выглядели потрясающе: тонкий, хрупкий, нежный Билл, извивающийся на шоколадных простынях, и крепкий, подкачанный Том, плавно двигающийся вверх-вниз над близнецом. Старший то ускорялся, начиная бить сильнее, то замедлялся, медленно погружаясь внутрь, заполняя близнеца собой.

<== предыдущая лекция | следующая лекция ==>
 | Местные анестетики. Классификация, механизм действия. Применение при различных видах анестезии. Сравнительная характеристика препаратов. Побочные эффекты.


Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных