27 страница. Местоимение выделяется из всех частей речи богатством стилистических вариантов в словообразовании

Местоимение выделяется из всех частей речи богатством стилистических вариантов в словообразовании. Наиболее характерно стилистическое противопоставление литературных и разговорных или просторечных вариантов: всякий - всяческий (разг.), какой - каковский (прост.), ничей - ничейный (разг.), какой - экий, экой (разг.), такой - такой-сякой (разг.), этакий (разг.), эдакий (прост.), их (в значении притяжательного местоимения) - ихний (прост.), и т.д.

Разговорные и отчасти просторечные варианты, имеющие наибольшую экспрессию, неизменно привлекают внимание художников слова: Ненавижу всяческую мертвечину, обожаю всяческую жизнь! (Маяк.); Там был приют суждений ярых о недалекой старине, о прежних выдумщиках-барах, об ихней пище и вине (Твард.).

Некоторые варианты местоимений представляются грубым искажением литературной нормы: ентот, кажинный, евонный, ихний, составители словарей их не приводят даже с ограничительными пометами. Однако писатели не могут отказаться от употребления таких просторечных форм, настолько колоритны эти варианты местоимений как средство речевой характеристики: Ну, дядюшка, дядюшка, спасибо! Отец-покойник в ноги бы тебе поклонился, ежели бы с войны вернулся. Ведь он-то думал, сын евонный, сирота горемычная, под крылом у дяди, а меня ворона своим крылом больше грела, чем дядя... (Абр.)

Резко сниженные варианты местоимений выступают в художественной речи как своеобразные «стилистические сигналы» просторечия, и нередко достаточно одних этих «вкраплений», чтобы воссоздать народный говор: - А мы с Егором поедем, - сказала Настасья... - Может ничё... Егор, ключ куды? - В Ангару, - сплюнул Егор. - Давай сюды - прикрывая рот платком, чтоб не разрыдаться, Дарья взяла у нее ключ. - Мне тут рядом. Кажин день буду смотреть. Ты об этим не думай (Расп.).

Писатели настолько ценят диалектную, просторечную окраску вариантных форм местоимений, что часто стараются отразить особенности их произношения, сохраняют стяженные варианты: Чё с имя разговаривать - порешить их за это тут же/ (Расп.); Мама, мама, да како тако чудо случилось?; Три года живу с има. Я говорю: «Меры каки принимайте...» (Абр.).

Стилистическое обыгрывание подобных вариантов местоимений в художественной речи нейтрализует их грубопросторечную окраску, уравнивая эти формы с иными народно-разговорными средствами русского языка.

Резко сниженные, просторечные варианты местоимений не представляют угрозы для культуры речи, так как не конкурируют с литературно правильными в условиях обычного контекста: выбор вариантов при употреблении местоимений не вызывает трудностей у говорящих. Однако при обращении к местоимениям могут возникнуть иные проблемы, связанные со спецификой функционирования этой части речи.

Способность местоимений замещать предшествующие слова может стать причиной неясности высказывания: Когда на пятом участке было замечено отставание, то по рекомендации профкома руководить им направили Головина (местоимение может быть соотнесено с существительными профком, отставание, участок). Нередко возникает искажение смысла, приводящее к комизму высказывания, например напутствие журналиста спортсмену: Пусть на этих километрах Владимиру встретятся хорошие люди, а попутный ветер поможет их преодолеть (людей?). Подобные казусы с толкованием местоимений обыгрывают юмористы:

Двое дерутся, третий не мешайся... Абрамка стал было его унимать, чтоб в кабаке не безобразил, а он Абрамку по уху. Абрамкин работник его... А он схватил его, поднял и оземь... Тогда тот сел на него верхом и давай в спину барабанить... А мы его из-под него за ноги вытащили.

- Кого его?

- Известно, кого... На ком верхом сидел...

- Кто?

- Да этот самый, про кого сказываю.

(А.П. Чехов)

5.4.5.

Устранение морфолого-стилистических ошибок при употреблении местоимений

Использование в речи местоимений требует особого внимания автора и редактора, так как неумелое обращение с этой частью речи может стать причиной двусмысленности и комизма высказывания (Боясь грозы, старушка спрятала голову под подушку и держала ее там до тех пор, пока она не кончилась). Местоимения обычно указывают на употребленные ранее в тексте существительные, стоящие в той же грамматической форме рода, числа. При этом в предложении не должно создаваться условий для ошибочного осмысления местоимений, как, например, в таком случае: На «Буревестнике» будет новая поточная линия. Она позволит предприятию перейти на выпуск обуви новых моделей. Уже подготовлены помещения и площадки для ее установки...

Здесь между местоимением ее и существительным, на которое это местоимение указывает, оказалось еще одно существительное женского рода единственного числа (обувь), что мешает правильному восприятию текста. Нередко при этом возникает абсурдность и комизм высказывания: Из института на судно пришло письмо. Скоро оно снялось с якоря... Готовится диспут на тему: «Свободное время подростка и как его убить». Воспитатель обращает внимание ребят на то, что у кролика длинные уши и короткий хвост, он прыгает...

Из контекста должно быть ясно, какое именно существительное заменяется местоимением. В наших примерах это требование не выдержано.

Для устранения таких ошибок нужно изменить порядок слов (Пришло письмо на судно. Скоро оно снялось с якоря), отказаться от использования местоимения (кролик прыгает); переделать фразу (Как организовать досуг подростка?).

Рассмотрим несколько примеров стилистической правки предложений, в которых причиной речевых ошибок стали местоимения.

Как видим, наиболее универсальный способ стилистической правки в подобных случаях - замена местоимения соответствующим именем существительным.

Как речевая ошибка рассматривается и введение в текст местоимения при отсутствии существительных, которые замещаются. Например: У железнодорожников пока всего пять очков и он (?) вынужден будет расстаться с высшей лигой (они вынуждены будут...).

Иногда автора подводит правильный выбор грамматической формы местоимения, которое должно быть согласовано с замещаемым существительным: Когда в институт приходит новое пополнение, мы убеждаемся, насколько различен уровень их подготовки (их - пополнение, согласование отсутствует); Ведомственная санитарная служба не имеет своего лица. Не лучше ли, покончив с ведомственностью, влить его (?) в систему государственного санитарного надзора? - местоимение должно указывать на существительное женского рода (ведомственная служба), но получилось, что оно согласовано со словом лицо.

В результате авторской небрежности порой возникает неоправданная замена одного местоимения другим: Мы провели это время без никакой пользы (следовало: без всякой пользы); Создается впечатление таково, что вы ждете помощи со стороны (вместо такое впечатление); Не могли бы вы нам что-то посоветовать? (лучше: что-либо, что-нибудь посоветовать); Ни о какой-либо внезапности не может быть и речи (ни о какой внезапности...); Петров вывел Джека на прогулку со всеми своими медалями (его медалями).

Ошибки возникают в результате неудачного выбора притяжательных местоимений: Напротив старого городского укрепления раскинулась современная Иена с ее цейсовскими заводами (следует: со своими цейсовскими заводами); Врач попросил сестру взять в лаборатории свой анализ крови (его анализ или ее?) - возвратно-притяжательное местоимение порождает двусмысленность, если в предложении два реальных субъекта действия (врач и сестра).

Употребление местоимений в тексте нередко создает речевую избыточность: Перед своей смертью преступник покаялся (уточнение своей излишне). Подобные конструкции требуют устранения плеоназма: Николая Лукьяновича сердечно поздравили с его 80-летним юбилеем (местоимение следует исключить); Признание и успех не помешали Владимиру в своем выступлении выразить свою большую благодарность своему учителю (в этом предложении только последнее местоимение свой может быть оправдано); Я решил остаться работать в родной для меня деревне (правка - сокращение сводится к исключению выделенных нами слов).

Таким образом, небольшая группа слов, выступающих в русском языке в роли местоимений, может стать причиной досадных речевых ошибок, устранение которых требует пристального внимания автора и редактора.

5.5.

Стилистика глагола

5.5.1.

Место глагола в разных стилях речи

Из всех частей речи глагол выделяется лингвистами как самая сложная и самая емкая; к тому же он аккумулирует огромную потенциальную силу экспрессии, так как обладает широкими возможностями описания жизни в ее развитии, движении. А.Н. Толстой писал: «Движение и его выражение - глагол - являются основой языка. Найти верный глагол для фразы - это значит дать движение фразе». В художественных произведениях всё, о чем рассказывает автор, лишь тогда «оживает», когда события, люди, мотивы их поступков, свойства характеров представлены в динамике, в действии. Это закон художественного отображения жизни, о котором знали еще античные поэты. Аристотель утверждал: «Те выражения представляют вещь наглядно, которые изображают ее в действии».

В разных стилях глаголу отводится неодинаковая роль. Так, употребление глагольных форм сводится до минимума в официально-деловом стиле, который отличается наиболее ярко выраженным именным характером речи. Здесь средняя частота употребления глаголов на каждую тысячу слов равна 60, в то время как в научном стиле она составляет 90, а в художественной речи-151. Предписующий характер официально-делового стиля, преобладание в нем констатирующего, описательного типов речи над повествованием, рассуждением определяют его статичность, вытеснение глагольных форм отглагольными существительными.

Среди семантических групп глаголов, представленных в этом стиле, главная роль отводится словам со значением долженствования: следует, надлежит, вменяется, обязуется и отвлеченным глаголам, указывающим на бытие, наличие: является, имеется, например:

Лица, находившиеся на постоянном воспитании и содержании, обязаны доставлять содержание лицам, фактически их воспитавшим, если последние являются нетрудоспособными и нуждающимися в помощи и не могут получить содержания от своих детей или супругов.

Научный стиль, которому в целом также присущ именной тип речи, все же предстает более глагольным в сравнении с официально-деловым. И хотя в научных текстах «собственно повествование, событийный план по объему незначительны по сравнению с художественной речью, но характеристика действий, процессов, закономерностей занимает немалое место». Не случайно глагольность научного стиля в полтора раза выше, чем официально-делового. Стремление к абстрактизации в научных текстах получает отражение в подборе глаголов отвлеченной семантики: быть, являться, иметь и др.: Основной причиной сирингомиелии является дефект эмбрионального развития нервной системы. Существует несколько способов введения лекарственных веществ в тело человека с помощью постоянного тока; В распоряжении физиотерапевта имеется несколько методов...

В публицистическом стиле глагольность может стать определяющей чертой того или иного текста, если функционально-смысловой тип речи ориентирует на повествовательный, событийный характер изложения. Однако при иных условиях в газетно-публицистических текстах (особенно если они испытывают сильное влияние официально-делового стиля) глагольность порой сводится до минимума, что в одних случаях вполне закономерно, а в других оценивается как проявление негативного влияния стандарта, снижающего эстетическую сторону речи. Например, стилистически оправдано употребление отглагольных существительных при низкой частотности глаголов в таком случае:

Ключевые направления перестройки высшего образования - это упрочение связей вузов с производством, с жизнью. Нынешнему поколению вузовских работников предстоит реализовать принципиально новый тип отношений высшей школы и отраслей народного хозяйства. Правительство придает особое значение отработке экономического и правового механизма такого сотрудничества.

(Из газет)

В двух последних предложениях, содержащих по одному глагольному сказуемому, используется множество отглагольных существительных, выступающих как термины, в которых отражены важнейшие понятия нашей общественной жизни. Такое распределение имен и глаголов в газетной статье отвечает задачам публицистического стиля.

Иная картина соотношения этих частей речи характеризует стиль репортажа со Всероссийского съезда учителей: повествовательному характеру речи здесь соответствует глагольная форма изложения информации:

Воспитание человека новой формации начинается в школе... Школьная реформа стала неотъемлемой частью перестройки. Однако проходит она непросто, пока буксует... Многое предстоит изменить в деятельности средней школы. Следует значительно поправить положение дел с преподаванием курса литературы... Выступавшие самокритично отмечали недостатки в деятельности учреждений просвещения...

Публицистический стиль в сравнении с другими книжными стилями обладает значительно большими возможностями использования различных семантических групп глаголов, хотя ограничения жанрового и тематического характера все же сдерживают свободу авторского выбора.

Глагольность как функционально-стилевой параметральный признак выделяет художественную речь. Значительное количество глаголов (в два с половиной раза больше, чем в официально-деловом стиле) - преимущество образной речи; оно свидетельствует о том, что повествование занимает в художественных текстах большое место.

5.5.2.

Стилистическое использование глаголов в художественной речи

Об экспрессивных возможностях русского глагола говорили многие лингвисты и писатели. Еще Н. Греч отметил, что глагол «придает речи жизнь», «присутствием своим животворит отдельные слова». Современные исследователи утверждают, что в глаголе, образно говоря, течет самая алая, самая артериальная кровь русского языка. Глагол во всем богатстве его семантики, со свойственными ему значениями грамматических форм и возможностями синтаксических связей, при многообразии стилистических приемов образного употребления является неисчерпаемым источником экспрессии.

Глагол используется в художественной речи прежде всего для передачи движения, выражающего динамику окружающего мира и духовной жизни человека. Если писатель хочет отобразить картины, в которых предметы перестают быть неподвижными, «вдохнуть жизнь» в повествование, он обращается к глаголам. Важнейшую стилистическую функцию глагола в художественной речи - придавать динамизм описаниям - проиллюстрируем примером:

Сотников сидел на головном в батарее тракторе... (...)

Перед самым рассветом Сотников не выдержал и только задремал на сиденье, как громовой взрыв на обочине вырвал его из сна. Комбата обдало землей и горячей волной взрыва, он тут же вскочил: «Комсомолец» сильно осел на правую гусеницу. И тут началось... Танки расстреливали полк на дороге.

Сначала нельзя было и разглядеть, где те танки: головные в колонне машины горели, уцелевшие бойцы с них бежали назад, дым и покореженные тракторы впереди мешали прицелиться. Но полминуты спустя между вербами он все же увидел первый немецкий танк, который медленно полз за канавой и, свернув орудийный ствол, гахал и гахал выстрелами наискосок по колонне.

(В. Быков)

Речь, насыщенная глаголами, выразительно рисует стремительно разворачивающиеся события, создает энергию и напряженность повествования.

Мастера художественного слова и стилисты видят в глаголе и яркое средство образной конкретизации речи. По наблюдению М.Н. Кожиной, «для художественного повествования или описания характерна постепенность в передаче события, действия, движения, состояния, мысли, чувства как осуществляющихся во времени, как бы «дробность» изображения и отсюда - эстетически обусловленная последовательность глаголов». Ср. стилистическое использование глаголов в прозе В. Быкова:

Поняв, что им отведено несколько скупых секунд, Сотников с расчетом кое-как развернул прямо на дороге последнюю уцелевшую гаубицу и, не укрепляя станин, едва успев содрать чехол со ствола, выстрелил тяжелым снарядом....Оттолкнул наводчика (орудие было уже заряжено), дрожащими руками кое-как довернул толстенный гаубичный ствол и наконец поймал это еще тусклое в утренней дымке страшилище на перекрестие панорамы.

Выстрел его грохнул подобно удару грома, гаубица сильно сдала назад, больно ударила панорамой в скулу; внизу, из-под незакрепленных сошников, брызнуло искрами от камней, одна станина глубоко врезалась сошником в бровку канавы, вторая осталась на весу на дороге. Сквозь пыль, поднятую выстрелом, он еще не успел ничего разглядеть, но услышал, как радостно закричал наводчик, и понял, что попал.

Если представить описание этой сцены средствами нехудожественной речи, то прежде всего иным окажется изображение действия: можно ожидать более скупой подбор глагольных слов. Очевидец, вспоминая об этих событиях, скорее всего сказал бы: Сотников навел пушку, выстрелил и подбил вражеский танк. Писатель же детализирует описание, используя как средство речевой конкретизации целый ряд глаголов. Именно последовательное изображение действий героев создает эффект достоверности описываемой картины.

В художественной речи можно выделить целый ряд семантических групп глаголов, которые регулярно используются литераторами как средство образной речевой конкретизации. Эти глаголы лишены внеконтекстуальной стилистической окраски и даются в словарях без помет. Однако они неуместны в научном и официально-деловом стилях, в которых изложение отличается абстрактностью, а выделяемые группы глаголов обозначают, как правило, конкретные, образно детализованные действия: красться, метаться, кувыркаться, полоснуть, зашагать. Таким образом, именно в художественной речи находит применение огромный выразительный потенциал глаголов самой разнообразной семантики, которые используются писателями с наибольшей полнотой. Показательно, что по отношению к числу глаголов движения, зафиксированных в художественной речи, 67% отмечено только в ней (глаголы детализованной семантики), 27 - одновременно в художественной и газетно-публицистической речи, 15 - в художественной и научной, 9% - в художественной и официально-деловой.

Изображая героя через его действия, писатель не только создает реальный образ, но и проникает в его психологию, внутренний мир, так как из отдельных поступков складывается поведение человека, а в нем отражаются чувства, желания и даже тайные помыслы. Большой мастер «глагольного повествования», А.Н. Толстой писал: «В человеке я стараюсь увидеть жест, характеризующий его душевное состояние, и жест этот подсказывает мне глагол, чтобы дать движение, вскрывающее психологию. Если одного движения недостаточно для характеристики, - ищу наиболее замечательную особенность (скажем - руку, прядь волос, нос, глаза и тому подобное) и, выделяя на первый план эту часть человека определением, даю ее опять-таки в движении, то есть вторым глаголом детализирую и усиливаю впечатление от первого глагола».

Особое значение для характеристики героя имеет выбор наиболее выразительных, «ключевых» глаголов. При этом нередко вместо перечисления ряда действий, не имеющих принципиально важного художественного значения, называется одно действие, обозначенное необычным глаголом, отражающим, как в фокусе, сразу несколько движений героя, его реакцию, впечатления и т.д., представленных в обобщенном виде. Например, при передаче диалога писатели часто отказываются от употребления глаголов «говорения» (сказал, отвечал, повторил, спросил), а стараются найти слова, изображающие действия, которые сопровождают речь: «Как!» - вспыхнула Дуня; - По крайней мере вы-то на меня не сердитесь? - протянул ему руку Ставрогин. - Нисколько, - воротился Кириллов, чтобы пожать руку (Дост.). В таких случаях, в противоположность детализации, наблюдается компрессия, обобщающее изображение действия; ср.: Дуня смутилась, покраснела и сказала: «Как!» Подобная замена одних глагольных слов другими возможна лишь в художественных произведениях. В иных случаях мы, как правило, констатируем факт речи соответствующим глаголом.

Круг глаголов, выступающих в авторском повествовании в качестве сопроводителей прямой речи, довольно широк и все более увеличивается благодаря метафоризации слов, рисующих психологические состояния, жесты, движения и действия людей.

Выразительные возможности глагола значительно увеличивает его образное переосмысление. Многие исследователи подчеркивают, что эстетическую функцию глагола определяют широкие возможности его метафоризации. А.М. Пешковский писал, что глагол более, чем любая другая часть речи, пригоден для «одушевления» предметов при олицетворении. Иллюстрируя эту мысль, он привел пушкинские строки:

... (Где некогда все было пусто, голо)

Теперь младая роща разрослась,

Зеленая семья; кусты теснятся

Под сенью их как дети

- и отметил: «Если бы было сказано: растут тесно или в тесноте, то это не подходило бы к сравнению кустов с детьми, потому что кусты здесь именно намеренно теснятся, стремятся расти теснее, как дети, сбегающиеся под защиту матери».

На особую активность глаголов в метафорической речи указывал и А.И. Ефимов. Анализируя их метафорическое употребление, он назвал целый ряд слов, особенно часто используемых в переносном значении, например глаголы, характеризующие поведение животных: выть, реветь, скулить, лаять, брехать, ржать, мычать, глаголы движения: плыть, ползать, идти. Образное употребление таких глаголов свойственно также разговорно-просторечному стилю и составляет неотъемлемую черту национального колорита русского языка.

Глаголы в русском языке легко допускают субстантивные замены: любить - относиться с любовью, гневаться - быть (пребывать) во гневе, покраснеть - стать красным. Но метафоризация «оживляет» не глагольно-именные конструкции, а только глаголы. На это также обращал внимание А.М. Пешковский. Восхищаясь выбором глагольных метафор в стихотворении А.В. Кольцова «Лес», ученый сравнивает их с синонимическими конструкциями, подчеркивая преимущество выразительных глаголов как средства олицетворения:

Почернел ты весь,

Затуманился...

Одичал, замолк...

Только в непогодь

Воешь жалобу

На безвременье.

«Если бы вместо почернел, одичал сказано было сделался черен, сделался дик, лес не показался бы нам таким живым, не напомнил бы так ясно насупившегося, нахмурившегося человека».

Преобладание глагольных конструкций над именными в художественной речи (а также отчасти в публицистическом стиле и в разговорной речи) способствует живости, эмоциональности этих стилевых разновидностей русского языка. В противовес этому экспансия имени, вследствие замены глаголов отглагольными существительными, в научном, официально-деловом стилях создает тяжеловесность конструкций, определяя характерную для этих стилей статичность описаний. Не случайно Г.О. Винокур, указывая на преимущества глагольности повествования при образном описании событий, подчеркивал: «...употребление отглагольно-именной конструкции там, где возможна нормальная глагольная, делает выражение более «худосочным», «вялым», «книжным».

Однако, перечислив достоинства глагола, которые высоко ценят художники слова, мы пока не дали объяснения его исключительности как выразительного средства русского языка. Ведь не только глаголы, но и другие языковые средства могут изобразить движение, придать речи динамизм, быть средством речевой конкретизации и источником образности описаний. Например, А.С. Пушкин нарисовал картину Полтавского боя, полную динамики и борьбы, используя отглагольные существительные: Бой барабанный, клики, скрежет, гром пушек, топот, ржанъе, стон, и смерть и ад со всех сторон. Безглагольные эллиптические конструкции способны передать стремительное движение: Татьяна в лес, медведь за нею (П.). Ряд однородных существительных живо передает мелькание предметов при быстром движении, создавая тем самым динамизм описания: [Татьяна] Мигом обежала куртины, мостики, лужок, аллею к озеру, лесок, кусты сирень переломала... (П.) Как свидетельствуют эти примеры, глагол не является единственным средством изображения жизни в динамике; писатели иногда предпочитают иные источники речевой экспрессии.

Кроме того, далеко не все глаголы могут служить указанной цели, так как их семантика весьма неоднозначна. В составе этой части речи есть немало слов, обозначающих состояния, не связанные с активными действиями: глаголы чувства, восприятия, мышления, внимания, желаний, эмоциональных, психических состояний и т.д. Поэтому стилистический эффект употребления глаголов различных семантических групп не одинаков.

Однако секрет изобразительной силы имени существительного и глагола кроется не в их семантике, а в грамматической природе этих частей речи. Глагол - единственная из них, которая представляет действие как процесс в грамматических формах времени, лица, наклонения, залога. Именно в этих грамматических категориях получают исчерпывающее выражение понятия глагольности как процесса, отчего и установилось мнение, что глагол как часть речи «специально создан» для изображения действия.

Из этого следует вывод, что специфика глагольного сюжетоведения - в стилистическом использовании его грамматической природы и что источники экспрессии глагола должны быть связаны со стилистическим применением его основных категорий. Их взаимодействие с семантикой глагольных слов и создает неограниченные возможности для передачи тонких смысловых и экспрессивных оттенков при описании действия в самом широком значении этого слова. Отсюда и преимущества глагольного повествования, основанного на полном и точном изображении действия, придающем речи достоверность и выразительность.

5.5.3.

Стилистическое использование грамматических категорий глагола

Выразительные возможности основных глагольных категорий обусловлены тем, что они непосредственно связаны с важнейшими понятийными категориями, отражающими в нашем сознании реальную действительность и необходимыми для ее художественного воссоздания. Глагольное время отражает категорию темпоральности, вид - аспектуальности, наклонение передает модальность, лицо - персональность, залог - субъектно-объектные отношения. Эти функционально-семантические категории могут быть выражены, конечно, и другими языковыми средствами (например, лексически, синтаксически), но глагол, в отличие от других частей речи, обладает специфическими грамматическими формами для их воплощения, что и ставит его в исключительное положение.

В центре внимания стилистики, с нашей точки зрения, должно быть использование глагольных категорий для усиления действенности речи. Поэтому объектом нашего наблюдения являются прежде всего художественная речь и публицистический стиль, открытые для экспрессивного использования глагола.

5.5.3.1.

Стилистическая характеристика категории времени

При изучении стилистики глагола особое внимание привлекает категория времени, которую характеризуют своеобразное функционирование в разных видах речевой деятельности и широкие экспрессивные возможности, благодаря богатой синонимии временных форм. В сравнении с другими грамматическими категориями глагола категория времени наиболее наглядно отражает функционально-стилевую специфику использования глагольных форм.

В художественной речи, как и в разговорной, широко представлены самые различные формы времени с разнообразными оттенками их значений:

Год назад я окончил Литературный институт, сидел дома и писал книгу. На семинаре в Литинституте я читал раза два главы из повести, и Федину они как будто нравились…

- Я сейчас позвоню Твардовскому и скажу ему про вашу рукопись, - сказал он… Теперь я знаю, что такое толстые папки, которые приносят начинающие писатели. Они напоминают маленькие, хорошо упакованные коробки с динамитом: что-нибудь непременно будет взорвано. Ваша работа, ваше время, ваше спокойствие или ваши отношения с людьми… Прощаясь, Твардовский сказал: «А Константин Александрович прав: читается ваша рукопись с интересом… Дадим опытного редактора, поработаете как следует»… И вдруг прозрачно-голубые глаза, сохранявшие прохладную дистанцию, стали теплыми, близкими: «А знаете, Юрий Валентинович, моя жена заглянула в вашу рукопись и зачиталась, не могла оторваться. Это неплохой признак!»

(Ю. Трифонов)

Автор использует глаголы в форме прошедшего времени, описывая минувшее (окончил, сидел, писал); обращается к настоящему времени, указывая на факты, не связанные с временной протяженностью (они [папки] напоминают) или называя обычные, повторяющиеся действия, не связанные с конкретным моментом (приносят [писатели]), а также употребляя глагол для характеристики постоянного свойства предмета ([рукопись] читается с интересом); наконец, вводит глаголы в форме будущего времени, чтобы назвать предстоящие действия (дадим, поработаете). И все эти временные формы глагола легко сочетаются друг с другом, как это и бывает в непринужденной беседе или художественном повествовании.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: