Политические институты и группы влияния в региональной политической ситуации

Исследование органов власти необходимо в начале анализа региональной полити­ческой ситуации, оно является его отправной точкой. Определенная конфигурация властных структур существует в регионе всегда. Переход от формально-правового подхода к элитистскому и ресурсно-акторному при проведении анализа конкрет­ной региональной ситуации возможен с помощью позиционного анализа полити­ческой элиты.

Позиционный анализ в рамках элитистского подхода предполагает изучение влияния политических деятелей через их положение во властной иерархии. Для регионального политического анализа важно не столько исследование формально-правовых норм, тем более, что межрегиональные различия здесь невелики и во многих случаях просто несущественны. Принципиально важно "наполнение" вла­стных структур, т.е. властная элита. Очевидно, что формальная конфигурация ор­ганов власти не отражает реальную расстановку сил, поскольку различные власт­ные структуры могут контролироваться из одного центра, быть под фактическим управлением одной группы влияния. И, наоборот, даже в региональной админи­страции, которую принято представлять в виде "команды", могут быть серьезные внутренние расколы.

Исследование российских регионов с помощью формально-правового под­хода и позиционного анализа элит позволяет определить наиболее типичные ядра кристаллизации региональных групп влияния. Подчеркнем, что речь идет о потен­циальных, гипотетических группах, которые выявляются через позиционирование во властных структурах и лучше всего идентифицируются через должность (статус) их лидеров:

¶ 8.2 Основы регионального политического анализа

• губернатор, высшее должностное лицо субъекта федерации;

• влиятельный чиновник в региональной администрации⁴;

• спикер законодательного собрания;

• группа депутатов (фракция) законодательного собрания;

• мэр регионального административного центра;

• мэр крупного города, конкурирующего с административным центром;

• глава местной администрации, отстаивающий "муниципальную авто­номию" (но не претендующий на власть в региональном масштабе);

• депутат Госдумы;

• член Совета Федерации;

• влиятельный федеральный политик с интересами в данном регионе (на­пример, выходец из этого региона), формирующий в регионе свою клиентелу;

• федеральный чиновник, действующий на территории региона (полпред, главный федеральный инспектор);

• силовик (прокуратура, управление внутренних дел, управление ФСБ);

• региональное отделение общероссийской партии или общественно-поли­тическое (в том числе национальное, конфессиональное, узко-территориальное⁵) движение регионального уровня;

• федеральная ФПГ;

• региональная бизнес-группа.

В действительности происходит процесс актуализации групп влияния. Он всегда затрагивает только часть возможных групп из указанного выше списка. Дру­гие потенциальные группы могут в данном регионе не сложиться в принципе или же стать элементами более крупных групп.

В этой связи важно понять, от чего зависит появление или отсутствие груп­пы влияния. Зная набор гипотетически возможных ситуаций, необходимо изучать реально существующие центры консолидации групп влияния, мотивы и стимулы такой консолидации, интересы, выражаемые группами влияния.

Во-первых, расслоение в элите обычно начинается при наличии недоступных возможностей для реализации интересов (экспансия) или стремлении гарантиро­вать эти интересы после проведения их артикуляции и агрегирования (защита).

Во-вторых, рассмотрим конкретные факторы консолидации и дифферен­циации региональной элиты, которые влекут за собой появление реально сущест­вующих групп влияния, т.е. стимулируют актуализацию.

Эндогенные факторы по смыслу данного понятия действуют изнутри, т.е. не­посредственно связаны с властными структурами и действующими в их рамках акторами.

⁴ Появление такого обособленного центра влияния возможно в ситуации полицен­
тризма и коалиционности региональной администрации, либо при коллегиальном стиле
принятия решений (в отличие от авторитарного).

⁵ Представляющее интересы города, района, какой-либо части региона.

¶ 22*

¶675

¶ Глава 8 Расстановка политических сил в регионах России

Властная структура обычно представляет собой иерархически организован­ную группу, у которой есть свой руководитель (губернатор, спикер, лидер партий­ной организации и т.п.). Соответственно она воспринимается не только как фор­мально-правовое образование, но и как сплоченное политическое объединение со своими корпоративными интересами, т.е. как иерархически устроенная политиче­ская организация.

Превращение органа власти в реальный центр, вокруг которого складывается группа влияния, отчасти зависит от его фактического значения, объема полномо­чий и возможностей, эффективности их использования. В этой связи, например, институт губернатора во всех известных случаях становится центром кристаллиза­ции группы влияния, а вот с другими властными структурами, действующими в ре­гионе, этого может и не произойти.

Другим важным стимулом при формировании групп влияния является на­личие лидера, как правило — имеющего определенную автономию в существую­щих в регионе отношениях и политические амбиции. Как показывает политиче­ская практика, консолидация групп влияния чаще всего происходит вокруг лично­сти и зависит от ее интересов, психологии и т.п.

Личные конфликты и амбиции являются мощным политическим стимулом, влекущим за собой дифференциацию политической элиты и ее консолидацию во­круг лидеров. Появление лидера, умеющего заявить о себе, создать команду (груп­пу влияния), связи и механизмы их поддержания, оказывает огромное воздействие на политическую ситуацию и ее изменение.

В российском регионе обычно наблюдается формирование клиентел — от­носительно замкнутых групп. Личностный (клиентельный) фактор создает нефор­мальные основы иерархической организации. Это — "параллельный", "кроссин-ституциональный" и "субинституциональный" формат политических отношений.

Экзогенные факторы — это факторы среды, в которой происходит формиро­вание политической ситуации с неизбежным выделением групп влияния. Экзоген­ные факторы можно условно поделить на экономические, географические, этниче­ские и социальные.

Экономический фактор. Целью группы влияния очень часто является эконо­мический ресурс (экономическое решение), достижимый через власть, или эконо­мический проект, нуждающийся в политической поддержке (лоббировании). Борьба за власть как средство реализации экономических интересов является мощным сти­мулом политической дифференциации и консолидации. При этом группы влияния

^й Под "кроссинституциональным" здесь понимается формат, когда созданная лиде­ром группа влияния присутствует в двух и более шшстных структурах. "Субинституцио­нальный" формат предполагает, что группа влияния реально контролирует только часть одной властной структуры.

¶ 8.2 Основы регионального политического анализа

могут складываться с целью как защиты контролируемых экономических ресурсов, так и получения новых, проведения экспансии.

Условно будем считать, что такие группы формирует деловая элита, а их влияние распространяется на сферу политики (именно так мы условно — в узком смысле — рассматриваем действие экономического фактора на процессы элитооб-разования в регионах). Эти группы имеют экономическую природу в том смысле, что их центром кристаллизации являются представители и группы деловой элиты. Однако для реализации своих целей при наличии осознанной необходимости эти группы начинают активно участвовать в политических процессах и приобретают характер политических групп влияния. Или они становятся частью уже существую­щих политических групп (например, губернаторской группы, если она готова вы­ражать интересы данного бизнеса). Таким образом, в региональном политическом анализе можно говорить об "экономических" группах влияния.

Кроме того, экономический фактор тесно связан с возможностями полити­ческого (в том числе предвыборного) фандрайзинга. Как показывает опыт, наличие доступных финансовых ресурсов служит важным стимулом политических амби­ций, поскольку открывает возможности для участия в выборах, проведения ин­формационной политики и т.п. Как результат, многие представители бизнеса стре­мятся реализовать себя в политике, создавая группы влияния и переходя, таким об­разом, из "чистого бизнеса" в "политическое измерение". Стимулами в данном случае являются как желание развивать бизнес, получив для этого право непосред­ственного участия в принятии политических решений и "пропуск" в круги правя­щей политической элиты, так и стремление к личной самореализации, продолже­нию карьеры в новой сфере. В последнем случае переход из бизнеса в политику может быть мотивирован и неудачами в бизнесе.

Географический фактор. Каждый регион представляет собой дифференциро­ванную географическую структуру. Территория, населенный пункт в составе ре­гиона может иметь свой политический интерес, вокруг которого происходит кон­солидация группы влияния. Целью группы является зашита данного интереса на общерегиональном уровне, возможно — борьба за смену приоритетов в региональ­ной политике, осуществляемой внутри субъекта федерации (т.е. субрегиональной политике). Мотивом "географических" групп влияния служит участие в процессах распределения и перераспределения ресурсов на внутрирегиональном уровне в пользу тех или иных территорий, городов и районов. Очень часто такая группа воз­никает в виде реакции на политику региональных властей, которая воспринимает­ся как несправедливость по отношению к данной территории, лишает ее возмож­ностей для развития и т.п.

⁷ Следует оговориться, что экономические цели могут быть у групп влияния самого разного происхождения.

¶ Глава 8 Расстановка политических сил в регионах России

Кроме того, географическая структура является одной из основ, на которой формируются личные отношения между политическими акторами. Принадлеж­ность к одному землячеству остается в России важным фактором сплочения элит. Это ведет к появлению групп влияния, созданных по земляческому принципу. Как правило, в их состав входят люди, которые не просто родились и выросли в одном районе, но и работали вместе. Иными словами, фактор общей территориальной принадлежности (сам по себе определяющий политико-культурную близость, уп­рощающий коммуникацию, что в политике очень важно) обычно работает вместе с фактором старых личных отношений, возникших на данной территории.

Этнический фактор. Данный фактор действует примерно так же, как и гео­графический. Речь идет об еще одном структурном измерении социума. Соответст­венно возможна консолидация "этнических" групп влияния на основе борьбы за интересы той или иной этнической группы в рамках региона.

Другим стимулом для консолидации является сам факт принадлежности к одной этнической группе, что облегчает коммуникационные процессы, создает бо­лее тесные, доверительные отношения.

Однако следует учитывать, что формирование единых "этнических" групп влияния затруднено внутриэтническими противоречиями, и в роли "этнических" групп выступают земляческие и родственно-клановые объединения субэтниче­ского характера, не являющиеся выразителями общеэтнического интереса. Могут формироваться субэтнические группы влияния на основе субэтнической, часто — родственно-клановой близости.

Социальный фактор. Это — еще один фактор, связанный со структурой ре­гионального социума, на этот раз — социальной стратификацией. Возможно появ­ление групп влияния, отстаивающих интересы определенных социальных страт и выступающих с позиций социально-групповой, классовой солидарности.

Действие всех эндогенных и экзогенных факторов в каждом конкретном случае влияет на структуру политической элиты и конфигурацию реально сущест­вующих групп влияния. При анализе региональной политической ситуации необ­ходимо тщательно изучить влияние всех факторов на структурирование политиче­ской элиты. Только в этом случае можно будет понять расстановку политических сил, объяснить существующие конфликты и альянсы и т.п.

Уровень сложности ситуации в регионах может быть очень разным. В наи­более простых ситуациях говорят о моноцентризме политической ситуации. В таком случае в регионе явно доминирует одна группа влияния, которая располагает наи­более сильным лидером, контролирует властные структуры и умело объединяет и учитывает (либо подавляет) наиболее значимые экономические, географические, этнические и социальные интересы, не допуская, чтобы на основе какого-либо из них возникла влиятельная враждебная группа. Противоположным случаем являет­ся полицентризм, для которого характерно множество групп влияния различного происхождения.

¶ 8.2 Основы регионального политического анализа

Надо также иметь в виду, что группы влияния могут иметь простой или сложносоставной характер. Поэтому понятие "полицентризм" употребляется в отношении отдельных групп, если они имеют коалиционный характер или содер­жат в своем составе автономные субгруппы. Но для избежания путаницы в таком случае лучше все-таки говорить о простых и сложносоставных группах, а поня­тиями "моноцентризм" и "полицентризм" характеризовать общую ситуацию с рас­становкой сил в регионе.

Проанализировав действие всех факторов дифференциации (консолидации), нам необходимо определить структуру групп влияния, реально существующих в данном регионе. Для этого проводятся следующие операции.

1. Определение значимых (влиятельных) политических акторов различного происхождения (их отделение от незначимых, малозначимых). Под акторами могут пониматься как отдельные фигуры, так и группы. Главное, чтобы актор являлся центром консолидации для части элиты и служил центром принятия политических решений (не обязательно единственным в регионе).

2. Идентификация лидеров или лидерских микрогрупп (объединения лиде­ров). Это позволяет точно персонифицировать политических акторов. Следует иметь в виду, что лидеры и лидерские микрогруппы (узкая коалиция лидеров) мо­гут быть как публичными, так и теневыми.

3. Выявление связей между акторами и механизмов их реализации. Связи оцениваются с точки зрения их наличия, знака (позитивные, негативные, нейтраль­ные) и иерархии (контроль, подчинение, взаимозависимость). Одной только фик­сации самого факта связей недостаточно, поскольку так мы не можем оценить их устойчивость и значение. Поэтому при изучении связей следует определить инте­ресы и цели акторов в рамках тех или иных связей, установить реальные причины их знака и иерархии. В противном случае мы не сможем спрогнозировать сценарии политических изменений.

При проведении первых двух исследовательских операций целесообразно опираться на методы, известные из теории элит.

• Метод экспертных оценок, известный также как репутационный анализ. В основе метода лежит учет экспертных оценок, определяющих рейтинг влияния тех или иных фигур.

• Метод участия в принятии важнейших стратегических решений, который тоже применяется в исследованиях элит [Гаман-Голутвина. 1998]. Этот метод хо­рош тем, что позволяет сопоставлять формальные полномочия, известные из по­зиционного анализа, с экспертными оценками, которые дает репутационный ана­лиз. Соответственно выстраивается приближенная к реальности картина, позволя­ющая идентифицировать значимых лидеров и акторов.

⁸ Встречается ситуация, когда в регионе доминирует одна группа влияния, которая имеет при этом сложносоставной характер.

¶ Глава 8 Расстановка политических сил в регионах России

Для проведения третьей операции необходимы дополнительные экспертные оценки, крайне желательны включенные наблюдения, и обязателен тщательный политический анализ. Наиболее сложной задачей здесь является отделение групп влияния друг от друга, нахождение границ между группами, которые не имеют яв­но антагонистического характера, решение вопроса о выделении самостоятельной группы или ее отнесения к разряду автономных субгрупп. Во многих конкретных ситуациях единого решения быть не может, и аналитики предлагают разные автор­ские модели, более или менее точно описывающие конфигурацию сил в регионе.

Для разграничения групп влияния следует внимательно изучить уровень са­модостаточности, автономии тех или иных объединений. Отношения между груп­пами могут, например, оцениваться с помощью категорий, которыми принято описывать отношения между государственными образованиями и регионами: не­зависимость (тогда речь идет о совершенно разных группах), "конфедерация" (коа­лиция нескольких условно самостоятельных групп), "федерация" (единая, но сложносоставная группа, которая делится на субгруппы), ограниченная автономия в рамках единой группы (ситуация субгруппы).

Для оценки отношений между группами очень важен электоральный ана­лиз, т.е. изучение региональных выборов, а также федеральных кампаний на терри­тории данного региона. Выборы являются кульминацией и важнейшей вехой ре­гионального политического процесса, когда отношения становятся более или менее понятными, поскольку все акторы должны определять позиции, делать став­ки, заявлять свои интересы. В первом приближении, например, в случае действия модели выборного губернатора полезно оценить расстановку сил в регионе, про­анализировав списки кандидатов на всех губернаторских выборах в его истории и обратив главное внимание на тех, кто смог получить более 10% голосов (что можно считать критерием значимого участия).

Следует понимать, что выдвижение собственного кандидата на губернатор­ских выборах с прицелом на победу является отличительным признаком зрелой и сильной группы влияния. Не будет большим преувеличением сказать, что конфи­гурация ведущих кандидатов на губернаторских выборах это и была, в первом при­ближении, расстановка политических сил в регионе. Анализируя ход избиратель­ной кампании, также можно было выявить признаки коалиционное™ в отноше­ниях между группами. Неучастие неформального политического объединения в губернаторских выборах может расцениваться как критерий его локального статуса или же статуса автономной субгруппы в рамках более обширного объединения. Далее, анализ выборов в региональное законодательное собрание и органы местно­го самоуправления может выявить признаки более сложной структуры. Он опреде­лит контуры субгрупп или же тех групп, которые по каким-то причинам не рискуют участвовать в губернаторских выборах самостоятельно, но в то же время реально су­ществуют и открыто продвигают свои интересы в иных, пусть менее важных органах власти, нежели институт губернатора. В условиях модели "мягкого назначения"

¶ 8.2 Основы регионального политического анализа

муниципальные выборы и выборы в региональные законодательные собрания ста­новятся очень важным критерием, позволяющим анализировать расстановку сил.

Таким образом, исследователь выявляет реальных политических акторов и оконтуривает группы влияния. Разобравшись в связях между группами влияния и механизмах их реализации, следует провести типологию региональных групп влия­ния по их политическому позиционированию. Критериями являются доступ к вла­сти и статус группы с точки зрения ее принадлежности к уровню власти.

1. Правящие группы регионального уровня. Лидером такой группы, как прави­ло, является губернатор — высшее должностное лицо субъекта федерации. В случае сложносоставного характера правящей группы можно выделить доминирующую группу (или коалицию доминирующих групп) и отдельно — союзные автономные субгруппы.

2. Оппозиционные группы регионального уровня (также могут рассматриваться как контрэлиты). Среди них в случае сложносоставного характера группы, по ана­логии с правящими группами, могут выделяться основные оппозиционные группы и союзные им автономные субгруппы.

3. Латентно-оппозиционные группы регионального уровня. Отнести ту или иную группу к числу оппозиционных не всегда просто. Часто встречаются группы, инте­ресы которых явно противоречат интересам правящих групп, но какие-либо при­чины (например, слабая ресурсная база) не позволяют, например, открыто бороть­ся за губернаторский или иной высокий региональный пост, как это делают собст­венно оппозиционные группы.

4. Амбивалентные и поливалентные группы регионального уровня. Эти группы отличаются неустойчивым позиционированием, по одним вопросам они могут быть солидарны с правящими группами, по другим — с оппозицией.

5. Нейтральные функциональные группы регионального уровня. В данном слу­чае речь идет о группах, которые не вмешиваются в борьбу за власть на региональ­ном уровне, придерживаются нейтралитета. Однако мы вправе выделять их в каче­стве реальных политических акторов по тем основаниям, что они контролируют определенный орган власти и обеспечивают его функционирование в рамках фор­мальных полномочий.

6. Локализованные (локальные) группы. Эти группы отличаются своим стату­сом в иерархии уровней власти, занимая позиции правящих или оппозиционных групп в отдельных городах и районах. На общерегиональном уровне имеет смысл рассматривать только те из них, которые обладают достаточным реальным стату­сом и значимо влияют на региональный политический процесс⁹. При этом правя-

⁹ Изучая локальный политический процесс (уровень города, района и т.п.), можно выявлять весь возможный спектр групп — правящие, оппозиционные, латентно-оппозици­онные, амбивалентные и нейтральные функциональные.

¶ Глава 8 Расстановка политических сил в регионах России

щие локальные группы могут одновременно играть на региональном уровне роль оппозиционных групп.

7. Латентные группы. Эти группы не актуализированы (т.е. не влияют на политическую ситуацию) и не объединены формальными рамками властных структур, с политической точки зрения они являются незрелыми. Их рассмотре­ние не считается столь уж обязательным в региональном политическом анализе. Однако в глубоком исследовании, предполагающем прогнозирование, необходимо выявить потенциальные группы, которые могут перенести свою деятельность в политическую сферу при возникновении новых обстоятельств. Прежде всего, это — бизнес-группы.

Необходимо учитывать, что политическое позиционирование региональных групп влияния не является заданным раз и навсегда. Оно меняется по мере раз­вития регионального политического процесса, в особенности — по итогам регио­нальных выборов и губернаторских назначений. С этой точки зрения региональный политический процесс может рассматриваться как процесс консолидации и деконсо-лидации элит. В этом процессе группы могут появляться, исчезать и менять свое позиционирование.

Исследуя политическое позиционирование групп влияния, нельзя не учи­тывать их отношения с массами. Эти отношения следует оценивать с точки зрения электорального влияния и электоральной поддержки. Электоральный анализ ва­жен для установления этих параметров для различных групп влияния. Уровень электорального влияния и поддержки зависит от примерно тех же факторов, что и формирование самих групп. Например, наличие яркого публичного лидера, обла­дающего качествами харизматика или успешно раскручивающегося с помощью избирательных технологий, безусловно, усиливает группу и позволяет претендовать на власть в регионе. Группы влияния могут опереться на зависимые электоральные субъекты (чиновники, работники предприятий) и использовать доступные адми­нистративные и финансовые ресурсы на выборах. Особая связь группы влияния с географическими, этническими или социальными сегментами позволяет претен­довать на их консолидированную поддержку. Таким образом, группа влияния соз­дает свой ядерный электорат. Хотя при отмене губернаторских выборов важность этого процесса снижается при одновременном росте значимости теневых лоббист­ских процедур.

Определившись со структурой групп влияния (их идентификация, границы, связи и отношения) и установив их политическое позиционирование, необходимо оценить ресурсную базу. С ресурсами напрямую связаны коренные интересы групп, которые обычно рассматриваются в категориях контроля за ресурсами. Целью мо­жет быть сохранение (защита) имеющегося ресурса или экспансия для приращения ресурса. Крайним случаем экспансии является получение власти в регионе, т.е. обретение статуса доминирующей правящей группы.

¶ 8.2 Основы регионального политического анализа

1. Политические (властные) ресурсы. К их числу относятся: контроль за вла­стными структурами в регионе — исполнительной, законодательной, судебной властью, федеральными структурами, органами местного самоуправления, партий­ными организациями и т.п. Эти ресурсы часто называют административными и (или) организационными: данные понятия описывают иерархически организован­ный контроль за политическими институтами и процессами', Административный ресурс — специфическое понятие, часто используемое в России. Он возникает в процессе использования чиновниками административных полномочий или ста­тусного преимущества для достижения определенных политических целей (в том числе связанных с реализацией групповых интересов чиновников и (или) прибли­женного к ним бизнеса) или получения экономического ресурса. Разновидностью политических ресурсов являются партийные ресурсы.

2. Финансово-экономические ресурсы. Обладание этими ресурсами подразуме­вает контроль за отраслями, предприятиями, многопрофильными холдингами. Это позволяет группе усиливать свои позиции в борьбе с другими группами за полити­ческое влияние, успешно финансировать политические мероприятия. Политическое влияние (см. предыдущий пункт) часто расценивается как ресурс, позволяющий нарастить финансово-экономическую базу, получить "политически добавленную" стоимость.

3. Информационные ресурсы. Под ними понимают контроль за информаци­онным полем, средствами массовой информации. При этом не все группы присут­ствуют в информационном пространстве, и их можно рассматривать с точки зре­ния публичности или информационной закрытости. Во втором случае группы тя­готеют к теневому влиянию.

Каждая конкретная группа располагает своей структурой подконтрольных ресурсов. Ключевой ресурс может быть разным. В одном случае это — крупный по­литический пост, в другом — бюджетообразующее предприятие, в третьем — веду­щий медиахолдинг. Отсюда конкретная конфигурация ресурсной базы. Важно, что обладание этим ресурсом позволяет группе развивать экспансию по самым разным направлениям, проводя диверсификацию ресурсной базы.

Итак, установив группы влияния, систему взаимоотношений (позициони­рование) и ресурсную базу, мы можем говорить о понимании политической ситуа­ции в регионе.

Итогом исследования обычно является документ, который называется "по­литическим портретом" региона. Его структура соответствует логике регионально­го политического анализа, т.е. подача материала должна быть организована через

¹¹¹ Включая, например, воздействие на выборный процесс, которое принято описы­вать как использование администратипного ресурса.

¶ Глава 8 Расстановка политических сил в регионах России

описание ситуации в органах власти с обязательным анализом внутренней расста­новки сил в каждом из них:

• региональная исполнительная власть;

• региональная законодательная власть;

• органы местного самоуправления;

• федеральная государственная власть на территории региона;

• региональное представительство в федеральной государственной власти (Совет Федерации, Госдума и др.);

• партии и общественные организации.

По этим шести позициям может быть описана внутренняя ситуация в орга­нах власти. Предметом анализа являются как формально-правовые аспекты дея­тельности властных структур в соответствии с федеральным и региональным зако­нодательством, так и расстановка сил, т.е. реальные политические акторы (лидеры, группы) и отношения между ними. Исследование ситуации в каждом конкретном органе власти позволяет обнаружить как целостные группы регионального уров­ня", так и фрагменты крупных "кроссинституциональных" групп '².

Следующие разделы предполагаемого "политического портрета" посвящены исследованию среды, в которой развиваются политические процессы:

• экономическая ситуация в регионе и деловая элита;

• информационное поле;

• политико-культурная среда: электоральные ориентации населения, осо­бенности политического поведения и участия широких масс.

Конечным итогом работы является выявление "реальной" структуры элиты в развитие тех выводов, которые были сделаны при анализе ее формального струк­турирования:

• группы влияния в регионе и их ресурсы.

8.2.3

Региональные политические режимы

При определении понятия "политический режим" принято различать "юридиче­ский" и "социологический" подходы. В первом случае акцент делается на фор­мальных нормах и государственных институтах, во втором — на реальных средствах и способах осуществления публичной власти и их обусловленности.

" Если они целиком связаны с одним институтом.

¹² Как правило, только "кроссинституциональные" группы могут претендовать на роль правящих, обладая большим количеством политических опор.

¶ 8.2 Основы регионального политического анализа

"Социологический" подход в отечественной политологии принято считать более адекватным. Например, в соответствии с определением А. Соловьева, поли­тический режим — это "совокупность наиболее типичных методов функциониро­вания основных институтов власти, используемых ими ресурсов и способов при­нуждения, которые оформляют и структурируют реальный процесс взаимодейст­вия государства и общества" [Соловьев, 2000, с. 239]. А. Соловьев специально от­мечает, что при изучении политического режима важно рассматривать реальную, а не нормативно заданную ситуацию.

Использование понятия "региональный политический режим" в отечест­венной науке считается спорным. Некоторые авторы полагают, что понятие "поли­тический режим" можно использовать только применительно к государству в це­лом. Другие допускают условное применение понятия в отношении регионов, на которые делится государство, но не для каждого региона и не для каждого государ­ства. Пределы допустимого использования понятия "региональный политический режим" зависят от степени внутренней дифференциации внутристрановой ситуа­ции. На самом деле те же допущения необходимы при определении региональных политических культур, региональных партийных систем и иных территориальных проекций понятий, изначально отождествляемых со страновыми ситуациями.

Понятие "региональный политический режим" имеет большую операцио­нальную ценность и потому заслуживает признания (см. также: [Кузьмин и др., 2002; Россия регионов..., 2000; Нечаев, 2000]). Безусловно, вариативность режимов внутри государства сильно ограничена, так же как и автономия этих режимов. Оче­видно, что институты власти организованы в регионах одинаково или примерно одинаково. В то же время способы реального функционирования институтов вла­сти могут существенно различаться в зависимости от местных обстоятельств. На­пример, региональный лидер во многом задает стиль управления, политическая культура определяет порой очень серьезные различия в отношении населения и элит к одним и тем же политическим институтам и т.п.

Конечно, следует оговориться, что для того чтобы можно было признать на­личие регионального политического режима, государство должно быть гетероген­ным (особенно если оно является полиэтническим и тем более поликонфессио­нальным) и желательно федеративным. Заслуживает внимания точка зрения, что даже в рамках одного гетерогенного государства режимы могут появиться не во всех регионах. Иными словами, нестабильные, аморфные или типовые ситуации в регионах вряд ли могут рассматриваться как зрелые политические режимы или как особые политические режимы вообще.

Понятие "региональный политический режим" следует использовать с боль­шой долей условности и осторожности. Наиболее корректным было бы говорить о

¶ Глава 8 Расстановка политических сил в регионах России

региональных особенностях политического режима и только в ситуациях самых авто­номных и обособленных региональных сообществ — о "подлинном" региональном политическом режиме. Однако в качестве конвенционального для политической регионалистики понятие "региональный политический режим" (в значении — комплекс региональных особенностей политического режима) имеет право на су­ществование.

Региональный политический режим находится в ядре политической ситуа­ции, он в значительной степени определяет эту ситуацию и связанную с ней рас­становку сил. Доминирующая в регионе (правящая) группа влияния или коалиция групп определяет особенности политического режима (поэтому ее тоже условно называют политическим режимом, ассоциируя, таким образом, режим и определен­ную политическую группу). Оппозиционные группы влияния ведут борьбу за свои интересы, к числу которых относится изменение тех или иных аспектов поли­тического режима или его устранение с политической сцены с заменой на принци­пиально иной.

При изучении регионального политического режима используется метод персонификации: режим связывается с личностью конкретного губернатора. Как показывается опыт, такая маркировка очень продуктивна. Практически всегда гу­бернатор является лидером наиболее мощной группы влияния, а его лидерские качества, стиль управления тоже определяют тип политического режима.

Формально-правовые ("юридические") параметры регионального полити­ческого режима, как правило, мало отличаются от региона к региону, начиная со второй половины 1990-х гг. Поэтому принципиальное значение приобретают ре­альные особенности режима, а их в условиях российского моноцентризма опреде­ляет губернатор, т.е. личность регионального лидера.

Возможна следующая типология региональных политических режимов^|3:

/. По показателю динамики развития. Стабильность принято рассматривать как ключевую характеристику режима. В этой связи режимы делят на стабильные, среднестабильные и нестабш\ъные. Стабильность можно оценивать через поддержание легитимности режима (прежде всего — успешное переизбрание или назначение ли­дера правящей группы на новый срок), гражданского порядка, допустимого (не кри­тического для единства системы и гражданского порядка) уровня конфликтности.

2. По показателю эффективности функционирования. Режимы можно поде­лить на эффективные и неэффективные, выбрав при этом определенный критерий оценки эффективности. Обычно критерии эффективности определяются по успеш­ности влияния политического режима на среду, в которой он функционирует. При

¹¹ Данная типология является условной, поскольку многие типы связаны друг с дру­гом, и на практике наблюдается их совпадение.

¶ 8.2 Основы регионального политического анализа

таком подходе эффективность режима может, например, замеряться в экономике (успешная реализация экономических полномочий региональной власти) и вы­борных процессах (поддержка населения, популярность).

3. По особенностям принятия и реализации политических решений. Региональ­
ные политические режимы могут рассматриваться как авторитарные (как правило,
персонифицированные) и либеральные (более демократические). Понятия "автори­
тарный" и "либеральный" используются условно, поскольку в государстве с либе­
ральным политическим режимом не может быть авторитарных региональных ре­
жимов и т.п. В случае регионального политического режима речь идет скорее о
стиле руководства, определяющем соотношение силового давления и компромисса
при реализации политических решений. Для авторитарного режима характерны
более жесткие способы подавления оппозиции.

В зависимости от способа принятия политических решений, режимы можно делить на моноцентрические (единый, обычно — персонифицированный центр) и полицентрические (коллегиальные).

Также следует различать режимы доминантные (стремятся к тотальному кон­тролю за всеми сферами жизнедеятельности) и функциональные (действуют только в формальных нормативных рамках).

4. По глубине дифференциации. Региональные политические режимы делятся на консолидированные и неконсолидированные. В последнем случае власть представ­ляет собой неустойчивую правящую коалицию.

5. По показателю наличия оппозиции. Региональные политические режимы могут быть поделены на безальтернативные и конкурентные.

6. По показателю автономии в составе государства. Режимы могут рассмат­риваться как автономные и зависимые. Автономные режимы закрыты для внешнего воздействия, а в пределе и крайнем случае являются сепаратистскими.

7. По показателю отношении с центром. Региональные политические режи­мы являются лояльными или оппозиционными, угодными или неугодными центру. Однако появление оппозиционных режимов возможно только в странах, где име­ется сильная и притом выборная региональная власть.

8. По показателю влияния партийно-идеологических установок. Режимы де­лятся на идеологизированные (партийные) и прагматические (надпартийные, вне­партийные, конъюнктурные).

9. По показателю информационной открытости. Режимы могут рассматри­ваться как информационно открытые и закрытые.

¹⁴ Очевидно, что неугодный режим не обязательно является оппозиционным. Он может не устраивать центр по каким-то иным соображениям, несмотря на подчеркнутую лояльность.

¶ Глава 8 Расстановка политических сил в регионах России

8.3

Региональные политические режимы и политическая ситуация в республиках¹⁵

Отдельное рассмотрение политической ситуации в республиках оправданно, по­скольку республики на протяжении 1990-х гг. развивались по собственным траек­ториям, стремясь при этом реализовать свой особый статус в составе федерации. В то же время политическая ситуация в республиках и сложившиеся там полити­ческие режимы довольно сильно отличаются друг от друга.

В первом приближении стабильность политической ситуации и высокий уровень консолидации элит следует связывать с теми республиками, в которых на протяжении многих лет у власти находятся одни и те же руководители.

Наиболее стабильным является политический режим в Татарстане. Об этом наглядно свидетельствует тот факт, что президент республики М. Шаймиев зани­мает свой нынешний пост с 1991 г. Он трижды уверенно выигрывал выборы, а в 2005 г. был назначен на фактический четвертый срок президентом России.

Относительно стабильной республикой можно признать Кабардино-Балка­рию. Здесь В. Коков впервые избрался президентом в начале 1992 г. и, подобно М. Шаймиеву, далее одержал три уверенных победы на выборах. Однако в 2005 г. он ушел в отставку по состоянию здоровья. Новым президентом республики по ре­шению В. Путина стал депутат Госдумы А. Каноков, крупный бизнесмен с актива­ми в Москве и Кабардино-Балкарии.

Важно отметить, что как М. Шаймиев, так и В. Коков являлись партийными руководителями своих республик в советское время, т.е. стаж руководства респуб­ликами у них начинается до 1991 г.

Достаточно устойчивые, персонифицированные режимы сформировались еще в некоторых республиках. Одним из важных примеров служит Башкирия, где президент М. Рахимов впервые выиграл выборы в декабре 1993 г., а в декабре 2003 г. был избран на третий срок (до 1993 г. М. Рахимов являлся руководителем респуб­лики в должности председателя Верховного Совета). Высокий по российским мер­кам уровень стабильности отличает Бурятию: президент Л. Потапов тоже относит­ся к числу бывших партийных руководителей. В 1991 г. Л. Потапов возглавил Вер-

¹³ Целью этого и следующего параграфом не является точный анализ текущей поли­тической ситуации п тех или иных субъектах федерации. Информация приводится в основ­ном по состоянию на 2005 г. Главная задача — дать предстамение о наиболее характерной динамике политических процессов в регионах (с точки зрения стабильности правящих ре­жимов и трансформации правящих групп) и о наиболее распространенных факторах диф­ференциации и консолидации элит. Дополнительная задача — познакомить читателями с образцами выводов, сделанных на основе регионального политического анализа.

¶ 8.3 Региональные политические режимы и политическая ситуация в республиках

ховный Совет Бурятии, в 1994 г. был избран президентом республики, переизби­рался на новые сроки в 1998 и 2002 гг. К числу политически стабильных республик по этому критерию можно отнести Туву, где власть на протяжении многих лет пер­сонифицирует Ш. Ооржак (впервые избран президентом в 1992 г.).

Относительная политическая стабильность характерна для республик, где к власти в 1993 г. пришли новые фигуры, сумевшие консолидировать основную часть элит. В 1993 г. президентские выборы в Калмыкии выиграл молодой предпринима­тель К. Илюмжинов, который после этого сумел переизбраться еще на два срока, а в 2005 г. был назначен на пост главы республики президентом России. В том же 1993 г. в Чувашии президентом стал бывший министр юстиции федерального пра­вительства Н. Федоров, вновь избранный на эту должность в 1997 и 2001 гг. и затем назначенный на новый срок президентом России в 2005 г.

Устойчивость характерна для расстановки политических сил в Дагестане, хотя она сочетается с напряженностью в связи с этнополитическими проблемами. Для Дагестана характерны лидеры, которые остаются у власти на протяжении многих лет. Здесь власть персонифицировал М. Магомедов, который возглавил президиум Верховного совета республики еще в 1987 г. В 1994 г. М. Магомедов в соответствии с новой конституцией стал председателем Госсовета. В 2006 г. прези­дентом Дагестана был назначен спикер парламента, бывший первый секретарь об­кома КПСС М. Алиев.

Среднестабильными можно считать политические режимы в Карелии, Се­верной Осетии, Удмуртии и Хакасии.

• В Карелии в 1998 г. произошла смена власти. До этого времени главой республики являлся В. Степанов, который в 1989 г. возглавил президиум Верховного Совета республики, в 1990 г. стал председателем Верховного Совета, а в 1994 г. вы­играл выборы председателя правительства. Но в 1998 г. В. Степанов проиграл вы­боры, и республику возглавил бывший мэр Петрозаводска С. Катанандов. Ему уда­лось переизбраться на второй срок в 2002 г., а в 2006 г. он был назначен на новый срок президентом России.

• В том же 1998 г. сменилась власть и в Северной Осетии. Ранее президен­том республики был А. Галазов, опытный представитель местной партийно-совет­ской номенклатуры (председатель Верховного Совета с 1985 г., одновременно — первый секретарь обкома в 1990—1991 гг., президент с 1994 г.). Но в 1998 г. А. Гала­зов потерпел сокрушительное поражение от еще более опытного и титулованного представителя осетинской элиты — А. Дзасохова (который был секретарем и членом политбюро ЦК КПСС). В 2002 г. А. Дзасохов был избран на второй срок, а в 2005 г. ушел в отставку. Новым главой республики был назначен спикер республикан­ского парламента Т. Мамсуров, "преемник" А. Дзасохова.

• Удмуртия избрала своего президента только в 2000 г. До этого времени в республике шла сложная политическая борьба с характерным противостоянием между ветвями власти. В 1990—1995 гг. парламент республики возглавлял предста-

¶ Глава 8 Расстановка политических сил в регионах России

витель удмуртской аграрной элиты В. Тубылов. В 1995 г. ему на смену пришел гла­ва правительства республики А. Волков, избранный новым руководителем респуб­ликанского парламента. В 2000 г. А. Волков выиграл первые президентские выборы в республике, а в 2004 г. был переизбран на второй срок.

• Хакасия до 1996 г. оставалась парламентской республикой, в которой пер­вым лицом являлся председатель Верховного Совета В. Штыгашев. В 1996 г. пред­седателем правительства республики был избран совершенно новый человек — выходец из армейских кругов А. Лебедь, который затем успешно переизбрался на второй и третий сроки в 2000 и 2004 гг. соответственно. При этом наиболее круп­ный представитель местной партийно-советской элиты В. Штыгашев остается гла­вой республиканского парламента.

В то же время некоторые достаточно устойчивые политические режимы в республиках прекратили свое существование в начале XXI в. Следует учитывать, что даже самые стабильные режимы в республиках имеют свой жизненный цикл. С одной стороны, это было связано с формальными ограничителями (возможность занимать свой пост только два срока подряд, что фактически превратилось в право на три и даже четыре срока, однако и это является ограничителем). С другой сто­роны, как показывает практика, многолетние режимы часто принимают застойный характер и вызывают недовольство населения в случае отсутствия изменений к лучшему. Это приводит к поражениям республиканских лидеров на выборах или к решению федерального центра о смене власти в процессе назначения.

Например, в Якутии на протяжении 10 лет у власти находился М. Николаев. В 2001 г. он не смог принять участия в очередных президентских выборах, и к власти пришел глава компании АЛРОСА В. Штыров, формально позиционировавшийся в роли преемника М. Николаева.

Но если в Якутии можно говорить об определенной преемственности во власти, то в республиках Коми, Ингушетии и Адыгее произошла крупная пере­группировка сил. В 2001 г. проиграл выборы глава Республики Коми Ю. Спиридо­нов, принадлежавший к группе бывших партийных руководителей регионов, остав­шихся у власти в постсоветский период (председатель Верховного Совета с 1990 г., выборный глава республики с 1994 г.). На смену Ю. Спиридонову пришел спикер республиканского парламента, бывший профсоюзный деятель В. Торлопов. В 2002 г. расстался с властью в Ингушетии Р. Аушев, который руководил республикой прак­тически с момента ее основания и подал в отставку под давлением обстоятельств. Новым президентом Ингушетии в результате выборов стал генерал ФСБ М. Зязи-ков (в 2005 г. он был назначен на новый срок президентом России). В 2002 г. про­изошла кардинальная смена власти в Адыгее. Ранее республикой управлял один из самых опытных региональных лидеров А. Джаримов (первый секретарь с 1987 г., председатель областного, затем — Верховного Совета с 1990 г., президент с 1992 г.). Однако на выборах в 2002 г. А. Джаримов потерпел сокрушительное поражение, и

¶ 8.3 Региональные политические режимы и политическая ситуация в республиках

новым президентом республики стал крупный российский золотопромышленник адыгейского происхождения X. Совмен (его основные активы были расположены в Красноярском крае).

Напротив, в Мордовии после нескольких лет крайней нестабильности нача­лось формирование весьма устойчивого режима. В 1991 — 1993 гг. в республике шла острая борьба между консервативным Верховным Советом во главе с Н. Бирюко­вым и всенародно избранным президентом республики В. Гуслянниковым, пред­ставлявшим демократические силы. Эта борьба закончилась поражением В. Гуслян-никова, но стабильный режим в республике сразу после этого не появился. Реально ситуация становится управляемой после 1995 г., когда республику возглавил выходец из номенклатуры Н. Меркушкин (сначала его избирает Конституционное собра­ние, потом он дважды выигрывает выборы главы республики, далее его назначает президент России).

Самая нестабильная политическая ситуация была характерна для Республи­ки Алтай, Карачаево-Черкесии и Марий Эл.

• Республика Алтай вплоть до 1997 г. оставалась парламентской республи­кой, главой которой был председатель парламента В. Чаптынов (после его смерти в 1997 г. руководителем республики некоторое время являлся В. Волков). Парла­ментские республики в российских условиях почти всегда были связаны с неустой­чивой ситуацией и слабо консолидированной элитой. Переход к всенародным вы­борам не способствовал политической стабилизации. Сначала в 1997 г. выборы выиграл представитель "демократической" элиты С. Зубакин, при котором конф­ликты в регионе только усилились. Затем, в 2002 г. к власти в республике пришел известный российский политик М. Лапшин, уроженец Алтайского края, на том этапе возглавлявший АПР. При М. Лапшине политическая ситуация осталась не­стабильной, были попытки депутатов местного парламента выразить ему вотум не­доверия. В конце 2005 г. президент России принял решение назначить на пост гла­вы Республики Алтай главного федерального инспектора А. Бердникова, который ранее работал министром внутренних дел в этой республике.

• Многонациональная Карачаево-Черкесия на протяжении многих лет на­ходилась в совершенно особом положении. Главой республики являлся опытный представитель партийно-советской номенклатуры В. Хубиев, который еще в 1979 г. возглавил исполком областного совета. Уникальность ситуации заключалась в том, что в республике, опасаясь межнациональных конфликтов, до последнего не прово­дили выборы главы. В. Хубиев назначался на свой пост президентом России в 1992 и 1995 гг. (а в промежутке — в 1993—1995 гг. являлся председателем республикан­ского правительства). Его отставка произошла в 1999 г., незадолго до первых выбо­ров главы республики, на которых победу одержал генерал В. Семенов. При В. Се­менове стабилизация не случилась, и в 2003 г. он проиграл выборы представителю местной финансовой элиты М. Батдыеву, возглавлявшему Национальный банк, а при В. Хубиеве работавшему в республиканском правительстве.

¶ Глава 8 Расстановка политических сил в регионах России

• Сложная политическая ситуация характерна и для Марий Эл. Первый президент республики В. Зотин потерпел в 1996 г. сокрушительное поражение, да­же не пройдя во второй тур. После него президентом стал глава администрации одного из районов В. Кислицын. Однако и он потерпел на следующих выборах по­ражение: новым президентом в 2000 г. был избран Л. Маркелов, бывший адвокат и член ЛДПР, на момент избрания работавший заместителем генерального директо­ра компании "Росгосстрах". В 2004 г. Л. Маркелов выиграл очередные выборы.

Крайне нестабильной на протяжении многих лет является ситуация в Чечне. В 1991 г. к власти в этой республике пришел сепаратистский режим генерала Д. Дуда­ева (первый президент Чечни погиб в 1996 г.). В 1995 г. на контролируемой центром территории были проведены безальтернативные выборы, которые выиграл Д. Зав-гаев, представитель прежней партийно-советской номенклатуры (председатель Вер­ховного Совета Чечено-Ингушетии в 1990—1991 гг.). Однако режим Д. Завгаева ока­зался неустойчивым и в 1997 г. прекратил существование, а сам Д. Завгаев получил назначение на дипломатический пост. В январе 1997 г. в Чечне прошли альтерна­тивные выборы, победу на которых одержал А. Масхадов. Однако новые власти республики вступили в конфликт с центром и перешли на сепаратистские пози­ции. В результате центр назначил в 2000 г. главу временной администрации А. Кадырова, бывшего муфтия Чечни, ранее участвовавшего в сепаратистском дви­жении. В 2003 г. при поддержке центра А. Кадыров выиграл выборы президента Чечни, но уже в мае 2004 г. погиб в результате теракта. Затем в 2004 г. в Чечне про­шли новые президентские выборы, которые выиграл бывший министр внутренних дел республики А. Алханов (уже при его правлении погиб лидер второго сепарати­стского режима А. Масхадов).

В целом для республик оказался наиболее характерным феномен устойчивой персонифицированной власти, который во многом соответствует особенностям ме­стной политической культуры, имеющей заметные патриархальные черты (прежде всего — в республиках с высокой долей титульного населения). В большинстве рес­публик в 1990-е гг. сложились стабильные или хотя бы среднестабильные политиче­ские режимы. Многие эксперты склонны рассматривать часть этих режимов в каче­стве авторитарных. По крайней мере, многие режимы в республиках имеют моно­центрический и доминантный характер (в таком качестве нередко рассматриваются режимы в Татарстане, Башкирии, Кабардино-Балкарии, Калмыкии и др.). Ха­рактерной особенностью политического процесса в республиках стали безальтер­нативные выборы (выборы президента Татарстана в 1991 и 1996 гг., выборы прези­дента Калмыкии в 1995 г. и президента Кабардино-Балкарии в 1997 гг.).

Дифференциация элиты по критериям принадлежности к различным орга­нам власти была типична для республик, которые дольше других сохраняли парла­ментскую модель. Конфликты между председателем Верховного Совета и предсе­дателем Совета министров характеризовали политическую ситуацию первой поло-

¶ 8.3 Региональные политические режимы и политическая ситуация в республиках

вины 1990-х гг. в Башкирии (группы М. Рахимова и М. Миргазямова), Бурятии (группы Л. Потапова и В. Саганова), Карелии (группы В. Степанова и С. Блинни­кова), Республике Коми (группы Ю. Спиридонова и В. Худяева), Северной Осетии (группы А. Галазова и С. Хетагурова), Удмуртии (группы А. Волкова, В. Тубылова, П. Вершинина, Н. Ганзы и др.) и др.

Даже президентские республики на первом этапе не избежали конфликтов между группами президента и премьер-министра. Например, в Татарстане имел место конфликт М. Шаймиева с главой правительства М. Сабировым, а в Баш­кирии — М. Рахимова с премьером А. Копсовым. Показательно, что многие гла­вы правительств пытались составить конкуренцию председателям верховных сове­тов на президентских выборах, но во всех случаях безуспешно.

Очень характерным для республик является формирование клиентел, и борь­ба между ними становится определяющим фактором политической ситуации. Чаще всего лидерами клиентел становились руководители органов власти — президенты республик, спикеры парламентов, премьер-министры^|6. Фигуры с таким статусом, как правило, и участвовали в региональных выборах. Нередко уже отставные статус­ные фигуры, сохраняя остатки своей клиентелы, пытались участвовать в выборах и получали сравнительно высокие проценты голосов. Так, в Республике Алтай быв­ший глава правительства В. Петров дважды участвовал в выборах главы республики.

Дифференциация элиты под воздействием партийного фактора оказалась в республиках в целом малозначимой. Можно отметить формирование достаточно сильных групп левой оппозиции в некоторых регионах. Наиболее ярким примером является Чувашия, где лидер коммунистов В. Шурчанов дважды становился глав­ным соперником Н. Федорова на президентских выборах, получая высокий про­цент голосов¹⁷. Представители КПРФ пытались сформировать значимые контр­элитные группы в некоторых других республиках, но менее успешно.

Большое влияние на расстановку сил в республиках оказывают этнические факторы. Можно выделить следующие сценарии действия этих факторов.

• Конкуренция групп влияния с русскими лидерами или представителями титульного населения во главе^|Н. Такая ситуация наиболее характерна для респуб­лик с небольшой долей титульного населения. В Бурятии президентские выборы в 1994 г. выиграл Л. Потапов, представитель русской общины (правда, владеющий

¹⁶ Ситуация и Чувашии интересна тем, что там крупную группу влияния формировал
ректор университета Л. Кураков, занявший второе место на выборах 1993 г. Впоследствии,
однако, он перешел на позиции лидера автономной субгруппы в составе правящей группы.

¹⁷ Особо стоит отметить, что бывший глава Карелии В. Степанов являлся членом
КПРФ. Однако он был вполне лоялен к центру.

'* Хотя не следует считать, что группы влияния обязательно имеют моноэтнический характер. Как правило, лидер группы, опираясь на представителей своей этнической груп­пы, привлекает лояльных представителей других этнических групп, формируя полиэтниче­скую коалицию.

¶ Глава 8 Расстановка политических сил в регионах России

бурятским языком). Его главными соперниками в 1998 и 2002 гг. были статусные представители бурятской общины (бывший премьер-министр В. Саганов и депутат Госдумы Б. Семенов соответственно), которые проигрывали, поскольку доля рус­ского населения в регионе существенно превосходит долю бурят. В Республике Ал­тай, где доля алтайского населения тоже невелика, отмечались попытки консоли­дации алтайской элиты: в 1997 г. ее представлял Ю. Антарадонов, который, однако, занял второе место. Карел В. Степанов проиграл русскому С. Катанандову в 1998 г. Напротив, коми В. Торлопов обошел русского Ю. Спиридонова в 2001 г. Конкурен­ция русских и титульных групп также отмечается в Марий Эл (первый президент республики В. Зотин был марийцем, второй и третий — В. Кислицын и Л. Марке-лов — русские).

Совершенно особая ситуация возникла в 2003 г. в Башкирии на выборах пре­зидента республики. М. Рахимову, возглавляющему один из самых устойчивых ре­гиональных режимов, противостояли два бизнесмена федерального уровня — пред­ставитель русской общины С. Веремеенко (выходец из Межпромбанка) и предста­витель татарской общины Р. Сафин (выходец из ЛУКОЙЛа).

• Конкуренция титульных групп в полиэтнических республиках. Например, в Карачаево-Черкесии на выборах 1999 г. друг другу противостояли лидер карачаев­ской элиты, генерал В. Семенов и лидер черкесской элиты, крупный бизнесмен С. Дерев. В Дагестане ситуация урегулирована за счет распределения ведущих госу­дарственных постов между лидерами различных этнически окрашенных групп влияния. То же самое сделали в Кабардино-Балкарии и, сделав выводы из прежне­го противостояния, в Карачаево-Черкесии.

• Конкуренция субэтнических групп и землячеств титульного этноса. Наи­более характерный пример — борьба представителей двух субэтнических групп мордвы — эрзи и мокши (Н. Бирюков и Н. Меркушкин являются представителями мокши). Характерным явлением стало формирование групп влияния на основе территориально-родственных групп титульного этноса — землячеств, кланов.

Факторы географической структуры в большинстве республик не являются столь значимыми: республики обычно отличаются небольшим размером терри­тории и населением. Кроме того, далеко не везде проводились всенародные выбо­ры мэров, которые в иных регионах часто влекли за собой острые конфликты по линии "губернатор — мэр".

Наличие автономных центров со своими сильными локальными группами можно отметить в крупных республиках — Татарстане, Башкирии, Дагестане, Рес­публике Коми, Якутии. Острого противостояния между республиканскими и го­родскими группами не отмечено практически нигде (за одним, но важным исклю­чением Ижевска в Удмуртии и особой ситуацией в Карачаево-Черкесии¹⁹). Скорее

¹⁹ Конфликт властей Удмуртии и мэрии Ижевска во главе с А. Салтыковым был на этапе 1997 г. одним из самых острых в России. Этот конфликт привлек самое пристальное

¶ 8.3 Региональные политические режимы и политическая ситуация в республиках

можно говорить о наличии "муниципальных автономий". Примерами таковых служат мэрия Казани во главе с К. Исхаковым (в 2005 г. К. Исхаков был назначен представителем президента в Дальневосточном федеральном округе), мэрия Стер-литамака (Башкирия) во главе с С. Ахметовым, мэрии Махачкалы (С. Амиров) и Хасавюрта (С. Умаханов) в Дагестане. Обособленным образованием со своей ло­кальной правящей группой является Воркута в Республике Коми.

Экономическое развитие многих республик характеризовалось закрытостью от внешнего воздействия, когда определяющими являлись внутренние отношения. Кроме того, большинство республик относится к числу бедных субъектов федера­ции. В условиях моноцентрических режимов, как правило, не формировались обо­собленные "экономические" группы влияния. Скорее можно говорить об авто­номных субгруппах, лояльных доминирующей группе (характерные ситуации в Баш­кирии, Татарстане и др.). В то же время довольно часто лидеры "экономических" групп пытались конкурировать с правящими группами на выборах. Первым проры­вом "экономической" группы к власти стала победа бизнесмена К. Илюмжинова в Калмыкии. Интересно, что на выборах 2002 г. его главным конкурентом стал бан­кир Б. Шонджиев²⁰. В 2002 г. в Адыгее роль правящей получила группа крупного бизнесмена российского масштаба X. Совмена, занимавшегося добычей золота в Красноярском крае. Интерес также представляют группы С. Дерева в Карачаево-Черкесии и Ф. Тумусова в Якутии, лидеры которых заняли вторые места на выборах соответственно 1999 и 2001 гг. Отмечаются попытки чеченских бизнесменов, прожи­вающих в Москве, создать свои группы влияния в республике и претендовать на власть (в выборах 2003 г. собирались участвовать М. Сайдуллаев и X. Джабраилов). Вообще характерна ситуация, когда выходец из республики, став крупным биз­несменом (или чиновником) в Москве, стремится создать в родном регионе группу влияния с целью контролировать власть.

Экспансия федеральных ФПГ отмечается далеко не во всех республиках. До­вольно часто федеральные ФПГ не формировали собственные группы влияния в регионах, а создавали особые отношения с уже существующими местными группа­ми, т.е. использовали технологию инфильтрации (инклюзии) в сложившуюся сис­тему отношений. Например, отмечаются тесные отношения главы правительства Хакасии А. Лебедя и "Русского алюминия", который владеет бюджетообразующим предприятием республики — Саяногорским алюминиевым заводом. Глава Карелии С. Катанандов некоторое время входил в совет директоров Тюменской нефтяной компании. Сближению республиканских властей и столичных бизнес-групп способ-

внимание федерального центра, и в его разрешении принял участие сам президент Б. Ель­цин. Позднее конфликт между гланой республики и мэром возник и Карачаево-Черкесии, где он имел также партийно-идеологическую окраску: мэром Черкесска стал лидер местных коммунистов М. Якуш.

²⁰ Третье место на выборах в Калмыкии занял представитель финансовой группы "НИКОЙЛ" (аффилирована с ЛУКОЙЛом) Н. Очиров.

¶ Глава 8 Расстановка политических сил в регионах России

ствовал особый налоговый режим, существовавший в ряде республик. Например, ЮКОС на протяжении ряда лет использовал в качестве внутренней офшорной зоны Мордовию, а в Калмыкии были зарегистрированы учредители МДМ-банка. В це­лом федеральные ФПГ оказывают наибольшее влияние на политическое развитие Республики Коми, которая отличается диверсифицированной сырьевой экономикой (нефть, газ, уголь, лес, бокситы и др.). Здесь представлены ЛУКОЙЛ, СУ АЛ, "Северсталь" и др.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: