Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






ЧТО СВЯЗАНО С ПОНЯТИЕМ РУССКИЙ СЕВЕР? 5 страница




Название реки Ардви-Сура определяется в переводах не всегда одинаково: в 3-й строфе Абан-яшта сказано, что она величиною равна «всем водам, вместе взятым», и что она «длиною равна всем водам, по земле текущим». Если сравнивать Ардви-Суру, считая ее Обью, с такой рекой, как Амударья (что широко принято), то становится ясным вывод по всем приведенным соображениям, что в Авесте воспета река Обь.

О пребывании именно на севере богини по имени Ардви-Сура сообщает еще один существенный факт, которого ведь нельзя не заметить. И даже два важных факта. Про нее говорится, что у нее «прекрасны руки белые в просторных рукавах» (Абан-яшт) — не следует ли нам понимать под этими «рукавами» множество притоков воспеваемой реки? (Ведь и мы называем притоки рек рукавами.) Известно, что именно Обь изобилует «рукава-

Sfl

ми», и местность протекания этих «рукавов» широка и просторна.

И не только это напоминает Обь как известную нам реку, но и то, что «бобровую накидку надела Ардви-Сура из шкур трехсот бобрих, четырежды родивших» (Абан-яшт, 129), и тут же поясняется, что эта накидка должна была казаться «покрытой золотом и полной серебром» (вспомним Пушкина: «Морозной пылью серебрится его бобровый воротник»). Дело в том, что указанной в яште окраски бобры могут достигнуть только на четвертом году жизни, и это значит, что авторы яшта были хорошо знакомы с жизненными циклами этих животных. Эта черта безотказно свидетельствует об их длительном пребывании в местах, где водятся бобры, т.е. на северных землях. Поэтому тоже следует, видимо, отказаться от предположения, что Ардви-Сура — это Амударья, в области протекания которой бобры не водятся.

Истоки Ардви-Суры возводятся в Авесте к некой горе Хукарья, что «поднялась высоко в рост тысячи мужей», где ей постоянно льют влагу «Дождь и Ветер и Облака и Град» (вероятно, под этим словом «Град» следует понимать высокогорный лед). Эта гора не уточнена в исследованиях, но нам следует вспомнить о том, что две реки, образующие Обь, а именно Катунь и Бия, берут свое начало на Алтае, на высоте в 4 тыс. метров. Вспомним и о том, что протяженность Оби равна 3650 км, тогда как у Амударьи она измеряется 1450 километрами.

В завершение скажем еще раз о том, что все вышеуказанные соответствия и прямые схождения ираноязычной и индоязычной форм речи, все совпадения терминов и описаний, относящихся к состоянию природной среды высоких широт, все единообразие мифорелигиозных представлений — все эти указания, содержащиеся в Авесте и Ригведе, подтверж- дают факт некогда существовавшего единства групп носителей этой речи. Это единство могло складываться на общей для них территории Заполярья или на крайне близких участках этой территории. Следует подчеркнуть и то, что представители обеих групп относятся, по мнению антропологов, к так называемой нордической (или северной, или европеоидной, или приледниковой) расе. За те тысячи лет, в течение которых обе группы двигались вдоль Урала, многие элементы их речи, их мифопред- ставлений и наименований богов изменились, но часто не до полной неузнаваемости, что и дает возможность исследователям искать и находить возможности их сопоставления.

Проблемной для историков остается задача описания и аналитической оценки тех строф Авесты, в которых довольно часто упоминаются боевые стычки одних «арийцев» с другими. Если ираноязычные арьи осознавали лишь себя «арийцами (ариями)», то кого они стремились побеждать и истреблять под этим же наименованием? Чьи страны в гимнах называли арийскими странами? Пожалуй, единственным напрашивающимся ответом на этот вопрос может явиться предположение, что битвы арьев Авесты разгорались, вероятно, с арьями Ригведы при встречах на землях южнорусского Приуралья и в близких к ним степях Восточной Европы. Примеры стремления к победам выражаются в Авесте в форме молитв, обращенных к Ардвисуре, к могучей звезде «Тиштрии» и к богу Митре, которых просят о помощи в боях [5]:

Вот так они просили...

Мы поражали сотню...

На мириад — без счета.

(Ардвисур — яшт, 58)

Когда, о Заратуштра,

О Тиштрии блестящем Помыслят арьев страны...

Не нападет ни войско...

(Тиштр-яшт, 56)

Свершать пусть возлиянья Ему арийцев страны...

И пусть скотину варят Ему арийцев страны.

(Тиштр-яшт, 58)

Исследователи не приходят пока к однозначному выводу о том, кем были арьи, враждебно ведущие себя по отношению к ираноязычным арьям, но, повторяем, наиболее вероятным может быть ответ, что речь в этом памятнике ведется об арьях Ригведы, которые, как выше описано, овладели и приемами коневодства, и, главное, умением строить боевые колесницы и управлять ими.

Что касается уровня этого мастерства в среде ираноязычных арьев, трудно, как и в случае с индоязычной группой, определить дату начала развития у них коневодства. Если

SS

снова обратиться к Авесте, то появляется возможность уверенно говорить, что коней они тоже разводили, знали их качества и использовали их в упряжках боевых колесниц. Судя по упоминаниям о воинских контактах представителей обеих ветвей арьев, описываемых в Авесте, можно полагать, что в процессе развития скотоводства у ираноязычных арьев протекало и разведение лошадей — в описаниях встречаются указания на их масть, рост и боевые качества, но на каком этапе своего развития достигли они совершенства в этих занятиях, сказать трудно.

Обратившись снова к Авесте, найдем многие упоминания и о конях, и о боевых колесницах, и более того — найдем и сравнение коней с верблюдами, явно возникшее в гимнах на позднем этапе распространения этой группы арьев уже на значительно более южных землях, чем восточные и южные отроги Урала с прилегающими к ним областями. Но это указание не помогает определить время сложения более ранних этапов развития коневодства. Обратившись к источнику, находим в ряде гимнов упоминания о лошадях, иногда очень поэтичные и образные, говорящие и о ценности лошади, и о теплом к ней отношении ее владельцев и, главное, воинской прослойки общества: «Так, например, в гимне, Ардвисур-яште, о руках богини говорится, что “они сильней, чем кони”, что ей приносят в жертву “сто жеребцов”, что любое из тысячи ее озер “за сорок дней объехать успеет только всадник на добром скакуне”». В «Тиштр- яште» звезда Тиштрия «коня вид принимает, прекрасного и белого с ушами золотыми и в золотой узде». Вот это упоминание о золотой узде показывает, что знали и оснастку и тренинг лошадей и могли их оценивать по этим показателям. Более того, в Авесте можно встретить и неоднократные указания на знание колесничного дела и умение владеть боевыми колесницами.

В «Ардвисур-яште» просят богиню подарить владения «богатые едой и ржущими конями, с поющими колесницами, свистящими кнутами». В других строках говорится о воине, который «правит колесницей умело боевой». Да и сама богиня Ардвисура «в колеснице, узду держа, стремится», и даже тут уточняется, что «везут ее четыре одной породы белых высоких жеребца».

Завершая эти описания, можно с уверенностью утверждать, что ираноязычные арьи овладели коневодством, вероятно, на одном из не менее давних этапов своего развития, как и индоязычные арьи, и внесли в процесс сложения обширных ямной и срубной культур свой вклад в дело скотоводства в целом и коневодства в частности. Поэтому у историков нет доказательной возможности определить роль каждой из ветвей арьев в истории развития всего многоплеменного населения лесостепной и степной зон Восточней Европы.

ЯЗЫК ПРИРОДЫ

Природой здесь нам суждено...

А. Пушкин

Одним из чрезвычайно важных ориентиров, указывающих на то, что индоязычные арьи изначально знали заполярные области Русского

Севера, является неопровержимо доказанная древность гидронимов, не только восходящих к санскриту, но и сохраняющих свое звучание в полном с ним совпадении. Это подтверждают не только примеры, приведенные в Приложении... но и наличие характерного для санскрита окончания ряда наших северных гидронимов на слог «га», определяющий движение, расширение, достижение в пространстве и т.п. Таковы, например, названия рек Вега, Индига, Камчуга, Пинега и др., и озер — Ладога, Онега. (Следует отметить, что это суффиксальное окончание, слог «га», восходящий к санскриту, сохраняется в русском языке для обозначения ряда понятий, сопряженных с движением, нарастанием — например, дорога, телега, колымага, вьюга, шуга и др.)

Подобные гидронимы, прослеживаемые на всем пространстве Восточной Европы, ясно выявляют свое родство с санскритом вплоть до северного побережья Черного моря, что четко выявил в своих работах академик О.Н. Трубачев. Особо важна в этом плане его последняя книга «Indoarica в Северном Причерноморье» [167].

Следует вспомнить и о том, что сам слог «ДЪН» означает в санскрите и славянских языках «река», а отсюда образованы такие гидронимы, как Дон, Дунай, Днепр, Днестр и ряд других. Здесь же можно привести и то, что слово «дно» обозначает «русло, вместилище водного потока», т.е., по сути дела, реку. (В Ригведе река определяется словом «дану».)

Эти примеры приведены лишь для того, чтобы лишний раз доказать возможность прослеживания пути индоязычных арьев от Ледовитого океана до Черного моря. Особого внимания заслуживает в этом плане работа литовского ученого А. Сейбутиса, которая служит еще одним из оснований говорить о складывании в Приполярье индоевропейских протодиалектов, а также о том, что и эти протодиалекты, и древнейшие формы верований складывались в среде предков индоевропейцев в «безднах тысячелетий», во времена и последнего межледниковья, и таяния последнего ледника. Остановимся на этом более подробно.

А. Сейбутис в своей статье, озаглавленной «Миграция позднеледникового человека как отражение изменений экологической обстановки» [144], ссылается и на работы другого литовского исследователя, А. Пошки, и оба они сходятся в мысли, что «Веды были сочинены далеко на севере» и что в Ригведе и Авесте есть описания этих земель. Сейбутис указывает на расположение и названия рек Ригведы. Остановимся на этой работе с допустимой точностью, так как она заслуживает глубокого внимания в свете общего направления поиска, отраженного в данном сборнике.

Этот автор сосредоточивает свое внимание на установлении важнейших моментов этнического развития позднеледникового человека, то есть на той проблеме, которая, по его выражению, «содержит еще много неясных и спорных вопросов», выявляемых при ее рассмотрении археологами и лингвистами, и требует учета ценных палеогеографических данных. Соглашаясь с мнением гляциологов, что во время существования последнего оледенения (напомним, что его пик приходился на XX—XVIII тыс. до н.э.) активность и подвижность человека была высока в силу необходимости поиска основного источника пропитания — травоядных животных, которые широко мигрировали по ландшафтным зонам. Свободным передвижениям человека в тот период соответствовала и малая плотность населения: «Во времена господства мамонта на территории Франции могло прокормиться не более 10—12 тыс., а на Русской равнине — 70—80 тыс. человек».

Население в ту эпоху, по мнению автора, являло собой единый индоевропейский пра- этнос. Если мы вспомним здесь утверждение Тилака, что последний ледник вытеснил из Приполярья тех предков индоевропейцев, которые во время последнего межледниковья, завершившегося около 30 тыс. лет назад, представляли собой в указанных областях уже более или менее однородных по уровню развития кроманьонцев, то вынуждены будем согласиться и с его выводом, что на земли Восточной Европы они были вытеснены начавшимся в это время последним оледенением и отсюда вновь стали частичными передвижениями возвращаться на потеплевшие с приходом голоцена земли Приполярья. (О том, как эти группы передвигались за уходящим к северу последним ледником, написано уже много, и мы не будем повторять здесь вышеприведенные данные и указания на соответствующую литературу.)

Сейбутис замечает: «Передвижение природных зон заставило фаунистических мигрантов постепенно переселяться все дальше на северо-восток. У позднеледниковой фауны Восточной Европы имелся свободный путь отхода на Север и даже в Сибирь, в обход Уральских гор» (с. 90—91).

Указаниям и выводам многих палеогеографов соответствует и подчеркивание Сейбути- сом того обстоятельства, что благоприятные условия для охотников создала «деградация ледников» и возникновение увлажняемых пастбищ. Но «смена тундры лесными ландшафтами», происходившая в те века, снижая эффективность охоты на травоядных, создала условия, способствовавшие собирательству лесных плодов, что нам следует учитывать. «Отходившая на северо-восток из центра Восточной Европы фауна не могла не увлечь за собой и позднеледникового человека», что подчеркивал Б.А. Рыбаков (с. 90), и «...племена восточных индоевропейцев расселялись в то время на севере Русской равнины и даже проникали в Сибирь»(с. 93). Нам следует помнить, что «позднеледниковье» — это время таяния последнего ледника.

Немецкий ученый В. Фалькенхан стал в 1970-х гг. призывать к палеогеографическому подходу к описаниям Ригведы, что являлось прямой поддержкой утверждений Тилака о формировании предков индоевропейцев в условиях Приполярья. Сейбутис высоко ценил мнение Тилака и результаты его анализа гимнов именно с этой точки зрения: «К обстоятельствам рассмотрения и оценке природного фона Ригведы первым приступил выдающийся индийский ученый Б.Г. Тилак... чрезвычайно пристально с надлежащей ответственностью взялся за эту работу»[144, с. 96].

Эти слова особенно важны для нас, так как они прозвучали на фоне полного игнорирования нашими учеными великой работы Тилака и упорного пересказа ими выводов западных переводчиков и исследователей Ригведы, во многом неверных, о чем надо помнить.

Нам небезынтересно привести здесь цитату из труда другого литовского ученого, антрополога А. Пошки, которую приводит в своей статье Сейбутис, цитируя его публикацию в № 1 (1967 г.) литовского журнала «Мокслас ир дживеникус»: «Изумительный календарь Ригвед. Год подразделяется на две основные части: Деваян — полугодие света, Питриян — полугодие тьмы... Авторам Вед была хорошо известна гора Меру, которая сложена из хрусталя, очень скользкая и сверкающая. Она находится далеко на севере... Все наблюдения и описания небесных тел совершены за полярным кругом и никоим образом не соответствуют современному географическому положению Индии... На основании не только текстов Вед и Вендидада, но и по сохранившимся сегодня обычаям, молитвам, традициям возможна гипотеза, что Веды были сочинены далеко на севере в эпоху последнего межледниковья...»(Нам следует добавить, что А. Пошка был и путешественником и провел долгое время в Индии, изучив те обычаи и традиции, о которых пишет, и имел твердые основания сравнивать их с ведическими.)

Далее Сейбутис обращается к вопросу локализации зарождения природных сюжетов Ригведы... «На основе гипотезы Б.Г. Тилака необходимо сделать попытку ограничить гидронимы Ригведы северными краями» (с. 97). Обращаясь к 75-му гимну X мандалы Ригведы, в котором восхваляются реки, он выделяет из них реку Синдху, описываемую как яростный поток, имеющий бурные притоки «с водопадным обликом» и обильной водной пылью. Синдху течет, величавая река, впереди всех по склону, ревя и сверкая, и, что важно, течет между двух флангов, богатых растением силама. Это растение Сейбутис сопоставляет с индоевропейскими названиями камыша, тростника (соломы), типичных растений бореальной (северной) флоры. И далее он пишет: «Приурочив природные сюжеты Ригведы к арктической обстановке, на основании рассказанной в гимне гидрографической ситуации, реки приходится локализовать где-то близ полярного круга... (что) наиболее четко совпадает с системой приледниковых водоемов... приблизительно 15 тыс. лет т. н. Один край Синдху мог струиться вдоль края Скандинавского, а другой — Новоземель- ского ледниковых щитов... далее они потекут прямо между Канином и Колгуевым (рис. 2)...» (с. 112).

Расшифровывая названия приледниковых водоемов Русского Севера, Сейбутис адресует читателя и к работе Д.Д. Квасова «Позднечетвертичная история круглых озер и внутренних морей Восточной Европы» [87]. «На Русской равнине, — пишет Сейбутис, — должна находиться большая часть гидронимов Ригведы... Экологическая обусловленность миграций позднеледникового человека наталкивает на предположение, что арктические сюжеты ригведического образца должны скрываться и в фольклоре других восточных индоевропейцев, в первую очередь балтов и славян». Последние слова автора являются прямым подтверждением всего материала, в данном сборнике, всей его основной направленности. Прав автор, говоря, что «народное творчество чрезвычайно живучее и что в почти забытой литовской сказке о дочери солнца Индраи описывается ее путь в страну вечной ночи к стекольной горе — такая сказка имеет возраст не менее 11—12 тыс. лет», как считает автор.

Закономерным в свете арктической теории является и его утверждение, что «балты и славяне, с одной стороны, и индоиранцы, с другой, наиболее близкие ветви восточных индоевропейцев... Сезонные миграции в позднеледниковье на равнинах Восточной Европы делает понятным и близкое родство литовского и санскритского языков».(Здесь нам следует вспомнить вышеприведенное указание Я. Харматты на то, что разделение предков балтов и славян произошло не позднее V тыс. до н.э.)

сомневается в утверждении Тилака о зарож- надвигающемся зле и гибели будет виноват

дении основ Ригведы в период последнего злой дух Ангра Майнью. межледниковья, тогда как упоминаемый Если следовать рассуждениям Сейбутиса о

им А. Пошка без колебаний поддерживает том, что люди отступили к югу в завершающий

Статья А. Сейбутиса особенно интересна для нас еще тем, что он отразил в ней мнение двух ученых касательно проблемы начала складывания мифов Вед. Сам автор этот взгляд. А. Сейбутис, говоря о веках протекания позднеледниковья и о жизни предков индоевропейцев в это время, все же склоняется к тому, что — «стройная гипотеза Тилака нуждается лишь в несущественном уточнении: в арктической ойкумене предки индоиранцев обитали не в межледниковье, а в период деградации померанской стадии последнего оледенения...». Приводимые же в Авесте описания тяжелейших явлений наступления зимних холодов, умерщвляющих все формы жизни, он объясняет началом похолодания «примерно 10,5 тыс. лет тому назад» (144, с. 103).

Это его объяснение очень заметно не соотносится с указаниями Авесты уже хотя бы потому, что похолоданием трудно объяснить ту гибель всех живых существ, описываемую удивительно реалистично в этом памятнике, и ту точность этого описания, которые не могут быть ни приснившимися, ни придуманными на пустом месте, но явно отражают память, воспринятую от свидетелей, переживших некогда грозные явления наступления ледника на цветущую область Арьянам Ваэджо. В Авесте настолько четко прорисована картина убивающего жизнь наступления ледника, что при устной передаче сюжетов памятника не удалось даже их мифологизировать, и единственным мотивом, принявшим форму мифа, оказалось присутствие доброго бога Ахура Мазды, говорившего, что в этом страшном период последнего оледенения, то возникают два вопроса: 1) какова была причина, побудившая их к отходу с ледниковой поверхности и 2) почему и как они могли жить до этого своего отхода на поверхности ледникового покрова?

Ввиду трудности нахождения возможно правильного ответа на эти вопросы остается один выход: необходимо соглашаться с правильностью анализа данных Ригведы и Авесты, а также с заключениями Тилака, Пошки и многих других сторонников того утверждения, что уход групп кроманьонцев к югу был не только подсказан, а прямо продиктован им быстрым наступлением последнего оледенения на области теплого климата межледниковья, и это отселение, по данным гляциологов, происходило около 30 тысяч лет тому назад.

Эти области теплого климата и представляли собой те земли, от которых остались обширные площади шельфов под северными морями. Эти шельфы и обширности их площадей особо отмечают и западные исследователи [78, с. 270—273].

Прилагая в конце карту приледниковых рек, приводимую Сейбутисом (из вышеуказанной работы Д. Квасова), которую, по нашему мнению, следует повторно приводить во всех публикуемых материалах по данной проблеме, просим читателя обратить внимание на то, что в пояснениях к этой карте

приводятся современные гидронимы. Они сохранились с незапамятно древних времен. Такие гидронимы, как Индус, Индига и Инта, неопровержимо явно соотносятся с названием реки Синдху в Ригведе, а от него произошло и название индийской (ныне пакистанской) реки Инд, которое произносилось и как Синд, и как Хинд. Вот от этого, последнего, произношения образовалось и более позднее (X—XII вв.) название Индии — Хиндустан, а также производимые от него же название религии индуизма, да и самого слова «Индия». Гидроним Синдху — Хинд — Инд арьи принесли с собой, придя на земли Древней Индии, и оно точно соответствует ряду гидронимов Русского Севера, подобно тому, как и доныне существующее в Индии арийское название реки Ганг (Ганга) совпадает с русскими названиями некоторых северных рек и двух озер Ганго и Ганг-озеро.

СЛЕДЫ НЕИСТРЕБИМЫ

Как в прошедшем грядущее зреет,

Так в грядущем прошедшее тлеет.

А. Ахматова

Для тех, кто живет в наше время, как и для тех, кто жил за два-три века до нас, прошлое воспринимается как «глубина времен». Да, так оно и есть на самом деле, но эта самая «глубинавремен» или «безднатысячелетий» не прошла же бесследно — она оставила за собой такую неразрывную цепь событий, такие отпечатки на каждом шагу жизни ушедших поколений, что каждый, кто внимательно вглядится в разветвленную сеть отпечатков на почве нашей жизни, явных и глубоко скрытых отпечатков, увидит внимательным взором просвечивание узоров ткани, которая, казалась бы, давным-давно истлела. Из этой глубины веков пришло к нам, например, множество обычаев, веропредставлений и обрядов, вросших в наш быт, в наше сознание, и, что самое удивительное, вросших в жизненную практику не только нашего народа, и выясняется, что многие такие следы проявляются в жизни и славян, и индийцев.

Сюда следует причислять культы огня и воды, жертвоприношение, поклонение изображениям божеств (условносимволическим, живописным и скульптурным), коллективные моленные песнопения, почитание покровителей (святых или божеств) каждого дня года, почитание земли, домашних животных и множество магических обрядов, порожденных древнейшим восприятием проявлений сил окружающей человека природы.

Б.А. Рыбаков, рассматривая первую стадию складывания славянского язычества, оценивает ее как «неизмеримую по ее хронологической протяженности, длившуюся, вероятно, десятки тысячелетий» [142, с. 19]. Это четкое определение расширяет кругозор каждого исследователя, направляя наш взгляд в глубины глубин истории нашего народа.

Здесь необходимо привести и несколько примеров совпадений в лексическом фонде русского языка и санскрита, относящихся к наиболее древним слоям обоих языков, к тем эпохам, когда складывалась близость (повторяем — соседская или даже частично

родственная) предков славян и арьев на землях общего проживания в Приполярье, или, по выражению Б. Тилака, на циркумполярных землях)[3].

Что может быть связано именно с наиболее древними словами? Не углубляясь в хозяйственную практику людей, где должна была возникать сходная лексика, диктуемая процессом добывания пищи, остановимся на терминах, определяющих семейные контакты и рисующие картины расширения этих контактов и нарастание диапазона взаимоотношений между отдельными исторически формирующимися группами. Уже выше говорилось о процессе сложения первичных семейных единиц, которые в ходе дальнейшего развития принимали новые формы, превращаясь в семейно-родовые, а затем и родовые коллективы, здесь же мы должны уделить внимание тому, как эти процессы отразились в расширении словарного состава языка. К числу первых определений родственных отношений относятся термины, четко рисующие состав семейной группы и те связи между ее членами, в которых отражена кровная их близость, их родство через кровь родителей и детей.

Приводя примеры слова из двух сопоставляемых языков, увидим, что в обеих группах прапредков славян и арьев именно многие эти термины безошибочно можно назвать совпадающими.

Русский Санскрит
матерь матри
праматерь праматри
мать, мама мата, ма
тятя,тата тата
сын суна
брат бхрата
братство бхратрьтва
дядя дада
  (старшие родственники)
баба баба

Не следует при этом забывать о том, что в других индоевропейских языках тоже сохранились некоторые близкие к санскриту древние термины родства, также свидетельствующие о давно миновавших, но, несомненно, существовавших отношениях предков всех индоевропейцев. Так, слова «матерь, сын, брат» — легко узнаются в немецких «Mutter, Sohn, Bruder» или английских «mother, son, brother», но и другие из приведенных примеров встречаются только в славянских языках, и вот об этом-то никак не следует забывать.

На дальнейших этапах развития возникает необходимость выработки новых речевых форм, отражающих новую фазу взаимоотношений, порождаемых новыми связями между мелкими группами, новыми бытовыми и социальными проявлениями членов, входящих в семейно-родовые группы. Эти группы опирались на совершенно иную базу, возникшую при вступлении в брачные отношения, которые неизбежно требовали появления новых определений для наименования положения каждого из членов семейно-родовой группы, для точного установления его роли, его прав и обязанностей.

Не углубляясь в определения этих возникающих качеств, в точные их характеристики, скажем, что появляются (опять же сходные в обоих языках) новые определения места, которое занимают в группе, путем сложения брачных отношений, ее члены:

сноха снукха, снуша
зять джати
деверь деврь

Важное место в обоих языках занимают притяжательные местоимения, указующие на место и права каждого члена группы, и важная функция связана с двумя из них: «твой — тва» и «свой — сва».

Необходимо уделить пристальное внимание местоимению «свой», так как именно оно сыграло существеннейшую роль в выявлении и нарекании функций членов новой, объединяющейся и укрупняющейся группы. Не углубляясь здесь в лексику санскрита, взглянем на наши, славянские семьи, возникшие путем принятия через брак в состав «своих» целый ряд бывших «чужих». Отношения с этими новыми членами каждой группы определяются уже не словом «родство», а совсем иным термином — «свойство» (ударение на втором слоге). «Родной, родич, родственник» — это тот, у кого «наша кровь», а «свойственник» — это человек, условно родственный по браку одного из членов моей родной семьи. Богатейший пучок словесных определений относится ко всем и всему, что связано с подготовкой и заключением такого брака и с возникающими вследствие этого новыми отношениями всех родственников со свойственниками: сваха, свадьба, сват, сватья, свекор, свекровь, свояк, свояченица. Народ пользуется этими словами, твердо осознавая их смысл или подсознательно следуя многотысячелетней традиции, но напомним, что «свой (све, сво)» равен «сва».

Следует вкратце вспомнить и формы местоимений, определяющих ряд отношений между людьми:

Русский Санскрит
этот этат (этад)
тот тат(тад)
те тэ
сам(ый) сама
тот самый татсама
кто, какой ка
который катара
нас, наш нас
вас, ваш вас

Не меньшее внимание привлекает и счет — названия числительных и структура их выше цифры десять ~ от 10 до 19 они слагаются точно так, как и старорусские формы, то есть:

1 (2, 3 и т.д.) «на дцать», т.е. «на десять»:

Русский Санскрит Русский Санскрит
два два двенадцать двадаша
три,третий три, трета тринадцать трайодаша

 

четыре чатур четырнадцать чатурдаша
четверо чатвара    
пять___   —пятнадцать^  
десять даш(а)    

(Наречиям «когда, тогда, всегда» соответствуют «када, тада, сада»).

Необходимо не забывать и о том, что в славянских языках — и, в частности, в русском — прослеживается и возможность соотнесения ряда элементов с ираноязычными скифами, то есть потомками ираноязычной ветви арьев. О.Н. Трубачев писал об этом так: «Индоарийско-иранские отношения Северного Причерноморья еще предстоит изучать... Индоарийская принадлежность языка определенного слоя северо-понтийского населения положительно свидетельствует о прежнем пребывании праиндийцев в этих краях. Значительная их часть осталась и была перекрыта близкородственными иранцами (скифами, сарматами)...» [167]. В этой работе автор приводит 150 названий местных топонимов и гидронимов, безошибочно связывая основную их часть с древнеиндийским языком.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных