Иллюстрации в книге 5 страница

Цзы Ю ответил:

– Янь слышал, как однажды Учитель говорил: «Если благородный человек изучает путь, то он любит людей. Если маленький человек изучает путь, тогда им легко управлять».

Учитель сказал:

– Пусть ученики знают, что Янь сказал правильные слова, а то, что я сказал ранее, было лишь шуткой.

5. Фу Жао [181] из Гуншань [182] восстал в Фэй. Позвал Кун-Цзы. Учитель захотел отправиться к нему.

Цзы Лу был недоволен и сказал:

– Не нужно туда ехать, оставайтесь. Почему обязательно нужно ехать в Гуншань?

Учитель сказал:

– Разве мог он позвать меня совсем без причины? Если ему есть куда меня применить, я сделаю для него Восточное царство Чжоу.

6. Цзы Чжан спросил Кун-Цзы о человечности.

Кун-Цзы сказал:

– Способный совершать пять действий в Поднебесной осуществляет человечность.

– Прошу вас рассказать об этом.

Сказал:

– Это учтивость, щедрость, вера, усердие, милость. С учтивостью не будет унижения. Щедрость даст поддержку людей. Вера позволит получить доверие людское. С усердием будут заслуги. Милость позволит управлять людьми.

7. Би Си [183] пригласил Кун-Цзы. Учитель захотел поехать к нему.

Цзы Лу сказал:

– Я, Ю, раньше слышал, как Учитель говорил, что благородный человек не ходит к тому, кто связывает себя с недобрыми делами. Би Си поднял мятеж в Чжунмоу, а Учитель отправляется к нему. Как это понимать?

Учитель ответил:

– Да. Были такие слова. А не говорил ли я, что, затачивая твёрдое, нужно постараться его не сточить?

А не говорилось ли, что, добиваясь белого цвета, нужно стараться не загрязнить его?

Или я похож на незрелую тыкву? Можно только подвешивать, а есть нельзя?

8. Учитель сказал:

– Ю, ты уже слышал шесть высказываний о шести изъянах?

Тот ответил:

– Ещё нет.

– Садись. Я расскажу тебе.

Когда, любя человечность, не любят учиться, этот изъян выражается в глупости.

Когда, любя знания, не любят учиться, этот изъян выражается в разбросанности.

Когда, любя правду, не любят учиться, этот изъян выражается в нечестности.

Когда, любя прямоту, не любят учиться, этот изъян выражается в грубости.

Когда, любя отвагу, не любят учиться, этот изъян выражается в смутьянстве.

Когда, любя твёрдость, не любят учиться, этот изъян выражается в несдержанности.

9. Учитель сказал: – Почему никто из молодых не изучает Песни? [184] Песни могут вдохновлять. Песни учат созерцать. Песни помогают общаться. Песни могут выражать жалобу. Вблизи с их помощью можно служить отцу. Вдалеке ими можно служить государю. В них много знаний об именах птиц, животных, трав и деревьев.

10. Учитель сказал, обратившись к Боюю: – Ты уже разобрался со смыслом од «Чжоу Нань» и «Чжао Нань»? [185] Человек, который не понял смысла од «Чжоу Нань» и «Чжао Нань», как будто стоит лицом к стене.

11. Учитель сказал:

– Обряды говорят. Обряды говорят. Разве так способны сами говорить нефрит и шёлк?

Музыка говорит, музыка говорит. Разве так способны сами говорить колокола и барабаны?

12. Учитель сказал: – Внутренняя слабость с угрозой на лице подобает лишь маленькому человеку, это как вор, который проникает в чужое пространство через стену или дыру в ограде.

13. Учитель сказал: – Играющий под деревенского простака наносит вред силе духа.

14. Учитель сказал: – Услышавший на пути и распространяющий слухи теряет силу духа.

15. Учитель сказал: – Разве можно с людьми невоспитанными вместе служить государю? Когда они ещё не добились, чего желают, они страдают от желания получить желаемое. Получив желаемое, они страдают, что потеряют полученное. А если они переживают о том, что могут потерять полученное, то нет ничего, к чему они не прибегают.

16. Учитель сказал:

– В древности у людей было три таких изъяна, которых сейчас уже нет.

В безудержности в древних была широта. Безудержность нынче стала бесцельностью.

В надменности древних была чёткость. Нынче надменность выражается в гневливости и склочности.

В глупости древних была прямота, нынче в глупости – обман и всё.

17. Учитель сказал: – В хитрых речах и притворных лицах редко бывает человечность.

18. Учитель сказал:

– Зло в том, что пурпур занимает место киновари.

Зло в том, что звуки музыки из Чжэн разрушают музыкальный строй Я.

Зло в том, что острые языки опрокидывают устои страны и семьи.

19. Учитель сказал:

– Я хотел бы не говорить.

Цзы Гун спросил:

– Если Учитель не будет говорить, то что будем излагать мы, его ученики?

Учитель сказал:

– А что говорит небо, чтобы было движение четырёх времён, чтобы сотни сущностей жили? Что для этого говорит небо?

20. Жу Бэй [186] захотел встретиться с Кун-Цзы. Кун-Цзы отказался под предлогом болезни. Как только посланец вышел со двора, тот взял гусли и запел так, чтобы посланец слышал его пение.

21. Цзай Во спросил:

– Траур продолжается три года. А год – не достаточно долгий срок? Ведь если благородный господин в течение трёх лет не совершает обрядов, то качество обрядов ухудшается. Если он в течение трёх лет не играет музыку, то качество музыки у него ухудшается. Старые зёрна закончились, новые зёрна поднялись. Поменялся огонь в петардах нового года. За один год можно закончить срок.

Учитель сказал:

– Хорошо ли тебе будет в трауре, когда ешь рис и носишь парчу?

Ответил:

– Хорошо.

– Если тебе хорошо, то так и делай. А когда благородный господин пребывает в трауре, то и яства для него не сладки, и в музыке музыка радостью не звучит. И не хорошо ему в жилище его. Потому он и не делает этого. Если тебе от этого хорошо, то и делай так.

Цзай Во вышел. Учитель сказал:

– Юй не обладает человечностью. Только через три года после рождения ребёнка выпускают из родительских объятий. Потому-то три года траура по родителям приняты в Поднебесной. Ведь и Юй тоже в течение трёх лет был в объятиях родительской любви.

22. Учитель сказал: – Трудно целыми днями лишь есть досыта и ни о чём не думать. Разве нет хотя бы окружных шашек, играть в которые мудрее, чем жить так?

23. Цзы Лу спросил:

– Ценит ли благородный человек отвагу?

Учитель ответил:

– Благородный человек выше всего ставит совесть. Если благородный человек, обладая отвагой, не имеет совести, то он производит смуту. Когда маленький человек, обладая отвагой, не имеет совести, он совершает разбой.

24. Цзы Гун спросил:

– А благородный человек тоже может испытывать к кому-то нелюбовь?

Учитель ответил:

– Может.

Он не любит тех, кто говорит о нелюбви других.

Он не любит тех, кто, находясь внизу, клевещет на тех, кто находится наверху.

Он не любит тех, кто, обладая отвагой, не исполняет обрядов.

Он не любит тех, кто, будучи решительным и смелым, глуп.

И добавил:

– А у тебя, Сы, тоже есть нелюбовь?

– Я не люблю тех, кто высокомерен, считая себя знающим.

Я не люблю тех, кто отсутствие воспитанности считает отвагой.

Я не люблю тех, кто клевету считает прямотой.

25. Учитель сказал: – Трудно воспитывать только женщину и маленького человека. Если их приближаешь, они теряют почтительность. Если их отдаляешь, они обижаются.

26. Учитель сказал: – Если в сорок лет тебя не любят, то это уже до конца.

Глава 18

1. Вэй-Цзы [187] покинул его. Цзи-Цзы [188] стал рабом. Би Гань [189] принял смерть за увещевания.

Учитель сказал:

– Во времена династии Инь было трое человечных.

2. Лю Сяхуэй [190] был судьёй, и его три раза лишали должности.

Люди спрашивали:

– Разве господин не может уехать?

Тот отвечал:

– Если служить людям на пути правды, то куда можно уехать, чтобы тебя трижды не лишали должности? Если служить людям на кривом пути, то какая будет необходимость покидать место, где живут родители?

3. Относительно приёма Кун-Цзы князь Цзин из царства Ци высказался так:

– Я не могу принять его так, как если бы он был представителем рода Цзи. Приму его на уровне между Цзи и Мэн [191].

И добавил:

– Я уже стар. Не могу его принимать.

Кун-Цзы уехал.

4. Из царства Ци прислали в дар певиц и танцовщиц. Цзи Хуань-Цзы [192] принял их, и три дня после этого не было во дворце приёмов. Кун-Цзы уехал оттуда.

5. Безумец (юродивый) Цзеюй [193] из царства Чу, идя навстречу колеснице, прошёл мимо Кун-Цзы, напевая:

– Ох, феникс, ох, феникс. Так упала сила духа. И за прошедшее нельзя порицать, и за приходящим разве можно угнаться. Брось ты всё это, брось. И те, кто ныне занимается управлением, погибнут.

Кун-Цзы, сойдя, захотел с ним поговорить. Но тот убежал, не желая говорить. Так и не смог ничего ему сказать.

6. Длинный и Низкорослый, два отшельника у реки, шли вместе за плугом. Мимо проезжал Кун-Цзы. Он послал Цзы Лу узнать, где брод через реку.

Длинный спросил:

– Кто этот муж, что управляет колесницей?

Цзы Лу ответил:

– Это Кун Цю.

Тот спросил:

– Тот самый Кун Цю из царства Лу?

Ответил:

– Тот.

Сказал:

– Этот знает, где брод через реку.

Спросил он у Низкорослого.

Низкорослый в ответ сказал:

– А вы кто, господин, будете?

Тот ответил:

– Я – Чжун Ю.

Тот уточнил:

– Ученик Кун Цю, что родом из царства Лу?

Тот ответил:

– Да.

Тогда сказал:

– Текут воды рек, повсюду так в поднебесном мире. И кто может изменить это? Ты следуешь за мужем, что бежит от людей, а если тебе последовать за мужем, что бежит от мира?

И продолжил боронить, больше не прерываясь.

Цзы Лу пришёл и рассказал.

Учитель со вздохом сказал:

– Нельзя обитать в одной стае с птицами и зверьём. Если я не буду следовать за этими людьми, то за кем же мне следовать? Если бы в Поднебесной был путь, то мне не пришлось бы здесь что-то менять.

7. Цзы Лу, следуя, отстал. Встретил пожилого человека, который нёс корзину с травой на палке.

Цзы Лу спросил у того:

– Не видел ли господин моего Учителя?

Пожилой человек ответил:

– Конечности свои напрягать не умеешь, пять злаков различить не способен. Каков же у тебя Учитель?

Поставил палку на землю и принялся полоть траву. Цзы Лу, почтительно сложив руки перед грудью, стоял рядом. Оставил Цзы Лу на ночлег. Зарезал курицу, приготовил похлёбку с просом, накормил его. Познакомил со своими двумя сыновьями. На другой день Цзы Лу ушёл. Рассказал Учителю.

Учитель сказал:

– Это отшельник.

Послал Цзы Лу, чтобы тот вернулся, желая повидаться с ним. Когда прибыл, тот уже ушёл.

Цзы Лу сказал:

– Не служить – это бессовестно. Установления отношений между старшими и младшими нельзя разрушать. А смысл отношений между государем и слугой такой же. Как можно разрушать его? А они хотят соблюсти себя в чистоте, разрушая великие устои. Благородный муж идёт служить, действуя по совести. А то, что он не осуществит Путь, это и так известно.

8. Ушли от людей Бо И, Шу Ци, Юй Чжун, И И, Чжу Чжан, Лю Сяхуэй, Шао Лянь [194].

Учитель сказал:

– Не оставили устремлений воли, не опозорили себя Бо И и Шу Ци.

Он сказал, что Лю Сяхуэй и Шао Лянь отказались от своих устремлений и опозорили себя. Речи их отличались взвешенностью суждений, в поступках была взвешенная продуманность. Этим всё и исчерпывалось.

Он сказал, что Юй Чжун и И И, пребывая в отшельничестве, были свободными в речах, сохраняли они в себе уравновешенность и чистоту. И уйдя со службы, имели власть.

Я отличаюсь от них. Ибо ничего не поделаешь, и нет ничего невозможного.

9. Великий наставник музыки, Чжи, поехал в царство Ци.

Наставник музыки второго ранга, Гань, уехал в царство Чу.

Наставник музыки третьего ранга, Ляо, уехал в область Цай.

Наставник музыки четвёртого ранга, Цюэ, уехал в царство Цинь.

Наставник барабанов, Фан Шу, уехал в область реки Хэ.

Наставник игры на каменных пластинах, У, уехал в область реки Хань.

Самый младший наставник музыки, Ян, и игрок на каменных гонгах, Сян, уехали за море.

10. Князь Чжоу, обратившись к князю Лу [195], сказал:

– Благородный человек не пренебрегает своими родственниками и не даёт основания своим сановникам жаловаться на то, что их не применяют.

Он без весомых причин не отстраняет от должности тех, кто с ним давно.

Он не требует, чтобы в одном человеке была вся полнота свойств.

11. Во времена Чжоу было восемь дворян. Бо Да, Бо Ши, Чжун Ту, Чжун Ху, Шу Е, Шу Ся, Цзи Суй, Цзи Гуа.

Глава 19

1. Цзы Чжан сказал:

– Дворянин, когда видит опасность, отдаётся судьбе. Когда видит выгоду – думает о совести. В приношениях думает о почтительности. В трауре думает о скорби. Вот может быть и всё.

2. Цзы Чжан сказал: – Если, удерживая силу духа, не расширяешь, если, веря в путь, не проявляешь усердия, то можешь в этом быть, а можешь в этом не быть.

3. Ученик Цзы Ся спросил об отношениях у Цзы Чжана.

Цзы Чжан сказал:

– А что на это ответил Цзы Ся?

Тот ответил:

– Цзы Ся сказал, что если возможно, то нужно общаться, а если невозможно, то следует отвергнуть.

Цзы Чжан сказал:

– Отличается от того, что слышал об этом я.

Благородный человек почитает одарённых и принимает всех. Он прославляет добро и сочувствует неспособным. Если бы я обладал большими достоинствами, кого бы я ни принимал из людей. А если я не обладаю достоинствами, тогда люди сами отвергнут меня. Зачем же мне тогда их отвергать?

4. Цзы Ся сказал: – Даже и в малых путях есть то, к чему стоит присмотреться. Однако когда твои устремления направлены далеко, боишься грязи, и потому благородный человек не действует на этих путях.

5. Цзы Ся сказал: – Нужно знать, что потерял за день. Тогда не забудешь то, чем овладел за месяц. Только это можно назвать любовью к учёбе.

6. Цзы Ся сказал: – К учёбе нужно подходить с широким кругозором и усердием в устремлениях, проверять себя, думать о том, что находится близко. Тогда во всём этом появляется человечность.

7. Цзы Ся сказал: – Сотни ремесленников работают в своих мастерских, чтобы выполнить свою работу. А благородный человек учится, чтобы постичь Путь.

8. Цзы Ся сказал: – И в ошибках маленького человека обязательно есть проявление законов мира.

9. Цзы Ся сказал: – В облике благородного человека есть три превращения. Смотришь на него издали – он возвышается. Приближаешься к нему – он мягок. Слушаешь его речи – он строг.

10. Цзы Ся сказал:

– Благородный человек, только обретя доверие, обременяет людей работой. Когда нет доверия, люди относятся к его требованиям, как к угрозе.

Только обретя доверие, он осмеливается указывать на ошибки. Если нет доверия, его увещевания посчитают клеветой.

11. Цзы Ся сказал: – Великая сила духа не допускает отступлений для отдыха на пути, а малая сила духа позволяет и входить, и выходить.

12. Цзы Ю сказал:

– Среди учеников Цзы Ся есть такие, которые должны лишь уметь подметать и мыть полы, правильно встречать входящих, провожать уходящих, и всё. Но в этом проявляются лишь верхушки. В этом нет корней. Почему это так?

Цзы Ся, услышав об этом, сказал:

– Жаль, что Цзы Ю заблуждается. Благородный человек на своём пути знает, что нужно передавать прежде, а чему обучать позже. Можно провести сопоставление с травами и деревьями, которые различаются по своим свойствам. Разве возможно ошибаться благородному человеку на своём пути? Во всём есть своё начало, и есть окончание. Только так можно достичь совершенной мудрости.

13. Цзы Ся сказал: – Если остаётся время от службы, учись. Если есть время от учёбы, служи.

14. Цзы Ю сказал: – В трауре останавливайся, когда приходит скорбь.

15. Цзы Ю сказал: – С моим другом Чжаном трудно сравниться в способностях. Но и в нём нет ещё человечности.

16. Цзэн-Цзы сказал: – Величествен обликом Чжан, трудно вместе с ним быть человечным.

17. Цзэн-Цзы сказал: – Я слышал, как Учитель говорил, что если человек не проявил себя, то обязательно проявится во время траура по родителям.

18. Цзэн-Цзы сказал: – Я слышал, как Учитель говорил, что Мэн Чжуан-Цзы [196] в проявлении почтительности к старшим хорош, но есть и другие люди, которые тоже способны к такому проявлению. А вот то, что он не поменял слуг своего отца и не изменил способов управления, доставшихся от отца, в этом трудно сравниться с ним.

19. Мэн [197] направил Ян Фу [198] на должность судьи. Он спросил у Цзэн-Цзы.

Цзэн-Цзы ответил:

– Те, кто на верху, утратили свой путь, и народ уже давно растерян. Если хочешь научиться владеть состояниями людскими, нужно их жалеть, быть тщательным и не допускать проявлений радости по поводу постижений.

20. Цзы Гун сказал: – Иньский правитель Чжоу [199] был не настолько неправедным, как ему это приписывают. Но благородный человек не желает находиться в нижнем течении потока, именно потому, что тогда всё зло Поднебесной стекается к нему.

21. Цзы Гун сказал: – Ошибка благородного человека подобна затмению солнца и луны. Ошибка видна всем людям. И когда он исправляет ошибку, все выражают ему почтение.

22. Гунсунь Чао [200] из царства Вэй спросил у Цзы Гуна:

– А у кого учился Чжун Ни? [201]

Цзы Гун ответил:

– Путь правителей Мирного и Военного [202] не разрушился на земле. Сохранился в людях. В одарённых этих знаний сохранилось больше, в малоспособных знаний сохранилось меньше. Но нет никого, в ком не было бы пути правителей Мирного и Военного. Так почему бы Учителю было у них не учиться? Нужен ли был для этого один наставник?

23. Шусунь Ушу сказал, обратившись к важному сановнику при дворе:

– Цзы Гун более достойный, чем Чжун Ни.

Цзыфу Цзинбо рассказал об этом Цзы Гуну.

Цзы Гун сказал:

– Давай проведём сравнение со стенами дворца. Мои стены достигают высоты плеч. Через них можно разглядеть красоту внутреннего убранства дома. А стены Учителя возвышаются на несколько метров. И если не войти во врата его учения, то не увидишь красоту его алтарного пространства. Не увидишь богатство множества служащих в его доме. Но не многим удаётся войти в эти врата. Так разве мог этот господин не сказать то, что он сказал?

24. Шусунь Ушу [203] злословил на Чжун Ни. Цзы Гун сказал: – Ничего не нужно делать по этому поводу. На Чжун Ни нельзя злословить. Если говорить о достоинствах других людей, можно сравнить их с холмами. На них можно взобраться. А Чжун Ни подобен солнцу и луне. Нет возможности на него забраться. Даже если люди захотят отвергнуть солнце и луну, разве им от этого будет вред? Просто всем станет очевидно, что такой человек не способен что-либо правильно оценить.

25. Чэнь Цзыцинь, обратившись к Цзы Гуну, сказал:

– Вы, господин, так учтивы. Разве Чжун Ни может обладать большими достоинствами, чем вы?

Цзы Гун ответил:

– Можно по одному высказыванию судить, что благородный человек обладает мудростью. По одному высказыванию можно судить, что мудрости у него нет. В высказываниях нельзя не быть осмотрительным. Но Учителя таким образом не поймёшь. Он подобен небу, на которое по ступеням не взобраться. Если бы Учитель владел страной, то все бы в ней стояли так, как он стоит. Все бы ходили по пути, проложенному им. Он бы укрепил, и все бы пришли. Он привёл бы в движение, и все бы были в согласии. При жизни его прославляли. Когда он умер, о нём скорбят.

Разве можно таким образом понять Учителя?

Глава 20

1. Яо сказал:

– Вот, Шунь, Небесные числа сошлись на тебе. Искренне старайся хранить равновесие. И если в четырёх морях будет бедность и беда, то небо навсегда лишит тебя своей благодати.

Шунь то же самое говорил Юю.

Тан сказал:

– Я, чадо малое, Люй [204], осмелился совершать обряд с чёрной коровой. Дерзнул обратиться и возвестить высшему небесному правителю, что я не осмеливался прощать тех, на ком была вина. А совершивших преступления слуг я не покрываю. Об этом всё известно сердцу владыки. И если есть моя вина, то пусть кара падёт на меня одного, а не на десять тысяч подданных твоих. И если это преступление подданных, то пусть это будет моим преступлением. Чжоуский дом обладал великой щедростью. Добрые люди этим богатели. Даже близкие родственники Чжоуского дома ценились не так, как люди человечные.

И если у простых людей есть прегрешения, то вина лежит на мне одном.

Будь тщательным в определении весов и мер, будь внимательным к законам и степени их применения, исправляй пришедшие в упадок должности, и во всех четырёх сторонах будет действенным твоё управление.

Восстанавливай разрушенные области, помогай продлению прекращающихся родов, продвигай людей, уходящих от службы стране, и все люди Поднебесной отдадут тебе преданность своих сердец.

Придавай важность людям, еде, трауру и обрядовым действиям.

Щедрость привлечёт к тебе людей.

Вера позволит доверять людям в поручении задач.

Способность тонко чувствовать приведёт к успеху.

Справедливость принесёт радость.

2. Цзы Чжан, обратившись с вопросом к Кун-Цзы, сказал:

– Как можно надлежаще осуществлять управление?

Учитель сказал:

– Почитай пять красот, отвращай четыре зла. Так можно надлежаще осуществлять управление.

Цзы Чжан спросил:

– А что такое пять красот?

Учитель сказал:

– Благородный человек в доброте своей не расточителен. Обременяя трудами, не вызывает обид. В желаниях не бывает жадным. В благополучии не заносится. Обладая силой, не бывает жестоким.

Цзы Чжан спросил:

– А что значит, что в доброте своей не расточителен?

Учитель сказал:

– Приносить людям пользу в соответствии с тем, что людям полезно, разве это не будет добротой без расточительности?

Если выбирать время, которое подходит для работы, и в соответствии с этим поручать работу, разве кто-то может быть недоволен?

Если желаешь обрести человечность и обретаешь её, то разве может быть в этом жадность?

Если благородный человек не проводит различие между большими и малыми количествами людей, для него нет малых и больших дел, он не осмеливается быть небрежным, то разве это не есть отсутствие заносчивости в процветании?

Благородный человек содержит в порядке свою одежду и головной убор, хранит достоинство во взгляде и облике, тогда и люди взирают на него с почтительным благоговением. Разве это не есть обладание силой без жестокости?

Цзы Чжан сказал:

– А как определяются четыре зла?

Учитель сказал:

– Карать, не обучая, определяется как безжалостность.

Не применять сдерживающих мер в стремлении к успеху определяется как грубость.

Медля с указаниями, требовать исполнения в срок, определяется как воровство.

Обещая людям награду, начинать скупиться во время выдачи, определяется как мелочность и скупость.

3. Учитель сказал:

– Если не познал судьбу, не сможешь быть благородным человеком.

Если не познал обряд, не сможешь твёрдо стоять на пути.

Если не познал речь, не чем тебе познавать людей.

Иллюстрации в книге

В книге использованы фрагменты иллюстраций знаменитого китайского художника, поэта и каллиграфа XVII века Чжу Да.

Годы жизни Чжу Да (кит. 朱耷) с 1626 по 1705 г. пришлись на эпоху политических и социальных катаклизмов, смены династии Мин династией Цин. Чжу Да известен также под псевдонимом Бада Шаньжэнь (кит. 八大山人), человек с горы Бада. Он происходил от одного из родов императорской семьи. Детство его прошло в провинции Цзянси в атмосфере благополучия и комфорта. Когда же ему минуло 19 лет, в стране началась смута, вызванная нашествием маньчжуров. В 1644 г. Бада Шаньжэнь укрылся от манчжурских войск в буддистском монастыре и стал монахом. В 1672 г. покинул монастырь, вёл жизнь странствующего монаха-художника. В 1680 г. в возрасте 54 лет порвал с монашеской жизнью и женился. Отличался эксцентричным поведением, резкими переменами настроений.

О жизни мастера сложено множество легенд. В юности Чжу Да проявил незаурядные способности, наделенный чувством юмора, он порой удачной остротой привлекал к себе внимание присутствующих. С установлением господства Цинов в социальном и материальном положении семьи произошли резкие перемены, что вызвало в душе молодого Чжу Да чувство горечи и протеста. Он написал на воротах своего дома иероглиф «немота» и стал отказываться от речи в присутствии посетителей, отвечая на вопросы лишь кивком либо жестом. Так в молчании провел он более десяти лет, а потом покинул дом и укрылся в монастыре. Одно время с ним случались припадки внезапного смеха или слез, а то он пускался в дикий танец, распевая во все горло, – сковывавшее его нервное напряжение требовало выхода. Но с возрастом он стал спокойнее, большую часть времени посвящал живописи и каллиграфии. Свои работы он подписывал «человек с горы Бада», что в завуалированной форме обозначало его фамильный иероглиф «Чжу». Иногда он выстраивал иероглифы так, что они складывались в идеограмму «смех» или «плач». Таким образом он выражал свое душевное состояние, когда не знаешь, что лучше: плакать или смеяться. Из-под кисти Чжу Да вышло немало картин на темы «цветы и птицы», «горы и воды». Стиль его отличается лаконизмом, что, однако, не мешало автору добиваться передачи глубокого содержания.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: