Глава 23 УРОК ОДИНОЧЕСТВА

Мы должны пройти сквозь одиночество и трудности,

сквозь уединение и тишину,

чтобы найти то волшебное место,

где мы можем плясать свой неловкий танец

и петь свою печальную песню.

Этот танец и эта песнь являются древнейшими ритуалами,

с помощью которых сознание приходит

к осознанию собственной человечности.

Пабло Неруда

Тропа привела меня к крошечной хижине, не больше трех метров в длину и ширину. Я вошел в нее и осмотрел обстановку. В хижине царил полумрак, и она освещалась лишь несколькими тонкими лучами светами, проникающими сквозь соломенную крышу и щели в стенах. Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидел длинный ствол бамбука, опускающийся с крыши к большому деревянному желобу, укрепленному на стене. Очевидно, полая трубка предназначалась для сбора дождевой воды в своеобразный умывальник. В противоположном углу этого спартанского жилья я заметил темную дыру в полу, игравшую, судя по всему, роль туалета, а рядом с ней стояло ведро для воды. Постель из толстого слоя листьев располагалась прямо на земляном полу.

Простое устройство хижины свидетельствовало, что она служила местом уединения и отшельничества. Я решил остаться здесь> пока не получу очередного знака, подсказывающего мне дальнейшие действия.

Я прикрыл дверь, устало упал на листья, закрыл глаза, но тут же ощутил чье-то присутствие и бистро вскочил. Передо мной, скрестив ноги, словно в медитации, сидела Мама Чиа, но ее глаза были открыты и сияли. Я чувствовал, что она хочет что-то сказать мне, поэтому терпеливо ждал, стараясь не спугнуть это видение.

Она плавно махнула рукой, ее образ начал медленно таять в воздухе, и я услышал слова:

— Все — сон во сне...

— Я не совсем понимаю, Мама Чиа. Что это значит? — тихо прошептал я.

— Мы припаем всему собственное толкование, — призрак Мамы Чиа полностью растворился.

— Подождите! Не уходите! — выкрикнул я.

Мне хотелось прикоснуться к ее лицу, обнять ее, хотя я понимал, что это неуместно и невозможно.

Глядя в полумрак, я услышал ее последние слова, которые будто принесло эхом:

— Все хорошо, Дэн. Все будет хорошо... Наступила полная тишина.

Она ушла навсегда — я чувствовал это своим сердцем. Что мне делать теперь? Как только я задал самому себе этот вопрос, в моем разуме возник ответ: ничего — просто размышлять, пока не придет ясность.

Я оценил то, чем сейчас располагаю: у меня нет еды, но это случалось и раньше. Мое Базовое Я уже не боялось голода, а воды в деревянном желобе было вполне достаточно.

Я несколько раз энергично потянулся, уселся поудобнее и закрыл глаза. Скоро в моем уме сами по себе возникли фрагменты воспоминаний, образов и звуков, которые позволили мне заново пережить все свои приключения.

Я вспомнил слова Мамы Чиа: «Путешествия по миру, в лучшем случае, лишь отражают путешествие внутрь себя, а в худшем — подменяют его. Мир, в который ты отправляешься на поиски, содержит только символы, но не цель твоих исканий. Священное мистическое путешествие происходит во внутреннем мире. Перед тем как найти свою цель во внешнем мире, найди ее в себе. Иначе учитель может окликнуть тебя, но ты пройдешь мимо него, не услышав призыва».

«Когда ты научишься путешествовать по пространствам мира своей души, твое сознание превзойдет границы пространства, времени и твоего физического тела».

Хотя я слышал это раньше, но только сейчас понял смысл сказанного. Прежде чем я смогу продолжить свое путешествие по земле, мне необходимо исследовать собственную душу. Удастся ли мне сделать это? Сможет ли мое осознание проникнуть так глубоко внутрь себя и достичь восприятия за пределами физических ощущений?

Я сосредоточенно размышлял об этом всю ночь и весь следующий день. Я нашел Маму Чиа в лесу. Я знал, что во мне, как и в каждом человеке, таятся скрытые способности. Но как их обнаружить? Как привести их в движение, почувствовать, использовать?

Сократус как-то сказал, что «воображение — нечто большее, чем обычное зрение». Он добавил, что оно «мост к ясновидению, первый шаг к нему. Расширяясь, оно становится чем-то иным. Воображение подобно гусенице; освободившись от кокона, оно превращается в порхающую бабочку».

Нужно начать с этого. Я закрыл глаза и позволил внутренним образам свободно течь перед моим взором: роща кукуй, подводная пещера Кимо, пальма перед хижиной Мамы Чиа, толстый переплетенный узлами ствол баньяна. Потом я увидел свою дочь, Холли, которая сидела на полу своей комнаты и тихо играла в куклы. Я ощутил горький привкус печали, вызванный мыслями о карме людей этого мира, и отправил своей дочурке мысленное послание любви, надеясь, что она сможет почувствовать его. Я послал такое благословение и Линде, а потом вновь отпустил свое воображение.

Всю ночь я провел в живых снах. Это было не удивительно, учитывая впечатления от недавних событий. Я посещал незнакомые места, миры и иные измерения, краски, чистота и богатство которых вызывали у меня благоговение. Но, разумеется, все это были лишь сновидения — по крайней мере, так я считал...

Дни текли незаметно, да и сами понятия дня и ночи потеряли для меня значение. Разница была только в оттенках темноты, окружающей меня.

Утро пятого дня (если я не ошибался в своей оценке времени) принесло глубокое ощущение ясности и покоя. Спазмы голода совершенно исчезли. Я принимал различные позы йоги, а потом мое внимание привлекли пятнышки света на стенах, которые показались мне похожими на звезды ночного неба, и я использовал их для медитации. Я медленно и глубоко дышал, эти звезды на стенах растворились в темноте, и теперь я видел только собственный разум, сияющий во тьме, как волшебный фонарь. Меня вновь завертело в круговороте образов и звуков. Я провел весь день, упершись взглядом в стену. Когда мое осознание настроилось на более тонкие энергии, скука полностью развеялась, и я бесстрастно отметил, что, даже если у вас нет телевизора, можно найти не менее захватывающие развлечения.

Вновь потекли дни, и следующий был точно таким, как предыдущий. Я растягивался, сосредоточенно дышал и наблюдал за шоу, которое разыгрывалось моим воображением. Лучики солнца, призрачный свет луны, светлые пятна, незаметно ползущие по стенам и по полу... Время шло мягко и бесконечно медленно. Я вошел в особенный ритм тонких энергий и парил в океане тишины, гладь которого лишь изредка нарушалась всплесками сознательной активности разума.

Внезапно что-то изменилось, словно непрерывный натиск моего осознания наконец разрушил передо мной стену, открыл врата. Я осознал, что сотрудничество Базового и Сознательного Я является ключом к дисциплине, целеустремленности, исцелению, воображению, интуиции, смелости, постижению нового и личной силе. За эти несколько мгновений я словно поглотил целую энциклопедию метафизики.

Однако теперь я был похож на ученика чародея, который заколдовал себя, но не знает, как вернуться к прежнему облику. Я не мог восстановить свое нормальное состояние. Воображаемые картины продолжали переполнять мой разум, и я уже чувствовал, что перегружен ими. Мои легкие сокращались, словно кузнечные меха, я дышал все глубже и быстрее, но энергия во мне продолжала прибывать, и мне казалось, что я сейчас взорвусь.

Кожу на лице стянуло, губы ввалились внутрь, и, к моему удивлению, я зарычал, как волк. Тогда мои руки сами собой сложились в мудру — одну из поз йоги, которым я научился в Индии.

В следующее мгновение мой разум застыл, и я оказался в лесу. Прямо передо мной стояли три «Я»: ребячливое Базовое Я, робот Сознательного Я, а Высшее Я, существо, играющее всеми цветами радуги — розовым, темно-синим и фиолетовым, — нежно обнимало их руками.

Потом все три «Я» слились.

Я увидел свое собственное тело —полностью обнаженное, освещенное бледным светом луны, с разведенными в стороны руками. Область живота излучала красноватое сияние, голова представляла собой шар белого света, а над головой бушевал вихрь, переливающийся самыми невообразимыми цветами.

Я вошел в физическое тело, стоящее передо мной. Я полностью соединился с ним, ощущая единство всех его частей. Я чувствовал силу, вырывающуюся из района пупка, чистоту осознания, ясность разума и одухотворяющий призыв Духа.

Длительная подготовка привела меня к полному единению: три «Я» стали одним. Пришел конец внутренним сражениям, внутреннему и внешнему сопротивлению, и внимание совершенно естественно перешло в мое сердце. Все мысли и образы, возникающие в моем уме, растворялись там, в чувствах любви и самопожертвования. Я стал точкой осознания, которое покоилось в области сердца, но одновременно пребывало за моими бровями, в макушке головы и выше нее.

Я чувствовал, как целительный, любящий свет Высшего Я окружает меня со всех сторон, обнимает меня, пронизывая каждую клеточку моего существа вплоть до отдельных атомов. Я слышал его призыв и видел мост света, протянувшийся от той точки осознания, которое было мной, к Высшему Я, расположенному над моей головой. Я ощущал его силу, мудрость, нежность, смелость, сочувствие и милосердие. Я осознал его связь с прошлым и будущим, его вечное настоящее.

Еще один призыв, и я почувствовал себя точкой света, поднимающейся по этому мосту вверх, к сознанию моего Высшего Я. Я переместился в этот вихрь радуги и теперь видел свое тело внизу, под собой. Мое личное сознание и осознание Высшего Я проникли друг в друга, и я впитал в себя его безмятежность, мощь, мудрость и сострадание.

Теперь я знал все, что знает оно, чувствовал то, что оно ощущает. Я качался на блаженных волнах безграничной любви. Я видел энергии ангелов, управляющие моим телом, и понял все величие возможностей, предоставляемых телесным воплощением.

В этот миг я осознал присутствие вокруг моей физической формы других светящихся существ. Счастье и радость переполнили меня, когда я понял, что знаком с этими существами с самого детства, но обычно не замечал их присутствия. Одни из них были моими соратниками-учениками, другие — образами, знакомыми по забытым сновидениям, — ангелы, целители, руководители и учителя — вся моя духовная семья. Я ощущал их любовь и знал, что с этого момента никогда больше не буду чувствовать себя одиноким.

Затем вперед выступил Ангел Судьбы и поднял руки, чтобы показать мне направляющие меня символы. Когда сияющие руки приблизились ко мне и раскрылись, я увидел его дары: вспышку молнии, а рядом с ней — пылающее сердце. По том на ладонях Ангела возник золотой орел, сжимающий в когтях лавровый венец. Я узнал в этих символах отвагу и любовь, знаки Мирного Воина.

Последним даром Ангела оказался вспыхивающий образ самурая. Его меч покоился в ножнах, висящих на боку, а сама фигурка не стояла, но склонилась в медитативной позе. Хотя я не мог видеть глаза воина, я чувствовал, что они широко раскрыты и сияют небесным светом. Образ померк. Я поблагодарил Ангела Судьбы за его дары, он поклонился, отступил назад и тоже растворился.

Пребывая в сознании Высшего Я, я знал, что ангелы мудрости, исцеления и чистоты всегда находятся рядом с каждым из нас. Я мог видеть прошлое и будущее, я был способен послать импульс любви любому живому существу во Вселенной. Без каких-либо усилий я мог расширять пределы своего видения, выходить в измерения вне рамок моего физического тела, парить над всем миром, зоркий, как орел.

Когда я сделал это открытие, что-то вернуло меня обратно в физическое тело. Я почувствовал, как мое осознание скатывается по светящемуся мосту к центру лба, и тогда вновь ощутил сигналы своей нервной системы, звуки и запахи вокруг, биение собственного сердца.

Я был бодрым и спокойным. Я открыл физические глаза, продолжая испытывать прилив энергии и волны блаженства. В этом состоянии сновидения наяву я нацарапал на полу хижины следующие строки:

Нет пути к покою — Покой есть Путь. Нет пути к счастью — Счастье есть Путь. Нет пути к любви — Любовь есть Путь.

Это не было поэтическими изысканиями. Это было ясное и молчаливое осознание истины.

В следующие дни, пребывая в относительно нормальном состоянии сознания, я начал видеть ясные образы происходящего за пределами хижины, по всему миру. Теперь мое «воображение» было способно привести меня намного дальше, чем я мог предположить вначале, — в любой мир, в любую реальность. Физический мир был лишь одним из этих царств, точкой опоры.

Моей площадкой для игр стала вся Вселенная, с ее бесконечными измерениями, временами и пространствами. Я мог стать рыцарем средневековой Европы или космическим путешественником пятидесятивосьмимерного пространства. Я мог посещать иные планеты или проводить время в молекулах медной монеты, потому что осознание, которое представляет собой каждый из нас, не ограничено ни временем, ни пространством.

Целыми днями я путешествовал по этому неиссякаемому Космосу — летел сквозь невиданные леса и диковинные пейзажи. Каждый день я навещал свою дочурку и видел, как она играет, читает или спокойно спит. Я уже не был ограничен физическим телом и теперь познал материальный мир как одну крошечную часть доступной мне бесконечности миров. Отныне я никогда не почувствую себя в плену стен и потолков, костей и смертной плоти.

Я вспомнил, как Мама Чиа рассказывала мне:

— Ты можешь говорить: «мое тело», потому что ты — не тело. Ты можешь говорить: «мой разум», «мои Я», «моя душа», потому что ты — ни одно из этого. Ты — чистое Осознание, просвечивающее сквозь физическое тело, но остающееся при этом незамутненным и вечным.

— Осознание преломляется сквозь призму души и становится тремя лучами света — тремя Я, — каждый из которых обладает своей формой осознания, присущей целям, функциям и сфере ответственности этого луча.

—Базовое Я заботится и защищает физическое тело, и при взаимодействии всех трех Я обеспечивает тебе опору и равновесие. Оно — фундамент и носитель для души, путешествующей в этом мире. Оно соединяет Сознательное и Высшее Я с землей, как корни дерева. — Сознательное Я направляет, воспитывает и убеждает Базовое Я, оно объясняет ему смысл происходящего вокруг, как родители опекают свое дитя, обучает его лучшим способам служения тебе в телесном воплощении. Но этот родитель должен научиться внимательно и с любовью прислушиваться к своему ребенку, поощрять в нем дух индивидуальности и рост осознания. Материнство и отцовство — самые священные формы развития этой чуткости.

—Высшее Я излучает любовь, вдохновение, одухотворение и вызывает в Сознательном Я вспышки просветления, поднимая его ввысь, к Духу. Оно не старается насильно ускорить темпы развития Сознательного Я и терпеливо ожидает, неизменно любящее и понимающее.

— Каждое из трех Я помогает другому, и они должны прийти к полному взаимопониманию, слиться вместе, образовав Единое, которое намного больше, чем сумма его частей.

Словно проясняя эти слова Мамы Чиа, в моем разуме само собой возникло мистическое видение. Я увидел монаха, который поздней осенью брел у подножия величественной горной гряды. Поднялся порывистый холодный ветер, который принес с собой яростный дождь и срывал с деревьев красные, желтые, оранжевые и зеленые листья, укрывающие землю разноцветным ковром. Пытаясь укрыться от разыгравшейся стихии, замерзший монах забежал в пещеру.

В пещере он столкнулся с огромным медведем. Они посмотрели друг на друга, и в течение нескольких мгновений парализующего ужаса монах прощался с жизнью. Медведь медленно приближался, и монах сказал: «Давай поможем друг другу, Брат Медведь. Если ты позволишь мне остаться здесь вместе с тобой и будешь собирать хворост для костра, я буду каждый день печь для тебя лепешки». Медведь согласился, и они стали друзьями — человеку было тепло, а медведь всегда был сыт.

В этом видении медведь олицетворял Базовое Я, а монах — Сознательное. Огонь, лепешки и пещера были благословением Высшего Я. Каждая часть в человеке служит двум другим.

После многих дней путешествия внутрь себя, очнувшись от своих видений, я вернулся на землю, к своей человеческой оболочке. Я испытывал радость и удовлетворение.

Я вспомнил о последнем даре, который преподнес мне Ангел Судьбы. Прежде чем уснуть, я попросил свое Базовое Я открыть мне, в чем заключается значение этого дара, и показать мне путь к пониманию этого символа.

Утром я получил ответ на этот вопрос: мое подсознание посоветовало мне осмотреть фигурку, которую я нашел в подводном гроте. Все свободные концы наконец сошлись воедино, и я понял, что мне пора покинуть эту хижину.

Я вышел наружу и чуть не ослеп, когда мне в глаза вонзился яркий свет солнца. Я жадно вдыхал запах леса, орошенного недавним ливнем. Я оставался в своем затворничестве двадцать один день.

Слабый от голода, я медленно брел по холмам, чувствуя себя так, словно состою не только из костей и плоти. Я ощущал себя новорожденным, только что покинувшим соломенное чрево своей хижины. Глубоко вдыхая свежий воздух, я заново постигал образы, запахи и звуки, окружавшие меня, словно видел все это впервые.

Я знал, что интенсивность восприятия, умиротворенность и блаженство, которые я испытываю, скоро пройдут. Как только я вернусь в повседневность, ко мне придет мое обычное состояние, но в этом не было ничего плохого. Я принял свое человеческое состояние. И, подобно Маме Чиа, я буду жить, пока не умру. Но сейчас я наслаждался в океане счастья и экстаза перерождения моего сознания.

Когда я проходил мимо деревьев папайя, с ветки одного из них упал плод. Я подхватил его на лету, улыбнулся и поблагодарил Дух за все его подарки, великие и малые. Медленно пережевывая сладкую мякоть, я втягивал тонкий запах плода.

Неподалеку я заметил крошечный зеленый побег, пробивающийся сквозь красноватую почву ввысь, к солнцу. В семени этого маленького ростка скрывалась зрелость сильного дерева, все законы мироздания. Все мы вырастем, как это семя.

Базовое Я расширит и очистит свое осознание, приблизившись к уровню Сознательного Я.

Сознательное Я, отдавшееся законам Духа, поднимется, проникая через сердце в Высшее Я.

Высшее Я, объединившееся со своими братьями, вернется к самому источнику единства, к Свету Духа.

Все высшее поднимает и направляет низшее. Все низшее поддерживает высшее.

Если слабый росток может открыть такие тайны, то какие же откровения когда-нибудь преподнесет мне бескрайнее небо? Что смогут рассказать камни, что нашепчут деревья? Чему научит звенящий родник? Какую древнюю мудрость поведают горы? Мне так много предстоит узнать, столько нового ждет меня впереди!

Что же изменилось во мне? Я вспомнил историю об Олдосе Хаксли. Когда он был пожилым человеком, один из друзей спросил его:

— Профессор, чему научили вас все ваши духовные искания и практики?

Усмехнувшись и подмигнув приятелю, Олдос ответил:

— Пожалуй, я стал немного добрее.

Крошечные вещи способны привести к огромным переменам. Я вздохнул от сострадания к тем людям, которые погрязли в мелочах своей жизни, которые, подобно мне вчерашнему, утратили способность видеть широкую картину мира, потеряли ощущение освобождающей истины, лежащей в основе нашей жизни.

И я вспомнил последние слова Мамы Чиа: «Все будет хорошо, Дэн. Все будет хорошо».

Мое сердце открылось, и по лицу покатились слезы счастья и печали за тех, кто все еще чувствует себя одиноким, заброшенным, запертым в собственной хижине затворника. Я рассмеялся от радости, потому что теперь с абсолютной уверенностью знал, что они, эти люди, непременно встретятся с тем, что увидел я, что они обязательно смогут пробудить в себе любовь и обрести поддержку Духа.

Рано или поздно, каждый человек проснется и увидит мир глазами своего сердца

эпилог

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: